Домик для сломанной куклы

      — Как вас зовут, помните? — С трудом открываю глаза. Электрический серо-белый свет режет. Белый потолок. Сигнализация мигает красным маячком посередине. Стены какого-то сине-зеленого цвета, как любят в больницах, вроде как должно успокаивать. А по факту, скорей угнетает.       — Мм? — хотелось бы внятно ответить, но голова будто чугунная, да и язык к нёбу присох совсем. — Это где ж я?       — Вы в центральном госпитале. Сейчас задам вам пару вопросов, и поедем на томографию. — Говорит странное существо в медицинском халате. Ее высветленные отросшие кудряшки смешно дергаются в такт словам, отвлекая от смысла сказанного.       — Так у меня же с собой ни паспорта, ни полиса. Я платить не буду! — Вот кто о чем, а я вечно не с того начинаю... — Как я здесь оказалась? Где мой ребёнок?!       — Ольга... Ведь вас Ольгой зовут? Вы попали под машину. Помните? — И я действительно снова вижу дорогу, люк и серый бампер, почему-то совсем рядом с моим носом.       — Д-да, что-то смутно вспоминаю. — Говорю, пытаясь потереть ушибленное место, но натыкаясь на плотную толстую повязку, — А сын?       — Он с Вадимборисычем в столовой сейчас — скоро вернутся. — Удачно же вы под машину попали, — чуть улыбаясь говорит, пухленькая тётенция-медсестра, лет пятидесяти, в необъятном, застиранном до желтизны, халате. — Врач за рулём, да и скорость никакая во время заднего хода. У бедняжки камера заднего вида как раз накануне сломалась. Он вас и не заметил. Бампером легонечко по голове «бум» — зато сразу и привёз, куда надо.       Я решила пока оставить при себе своё мнение о том, кто здесь бОльшая «бедняжка». Надо сначала узнать степень травмирования, да и размер оплаты за лечение. Больничку оформят — это хорошо, значит на работу уже не пойду — пусть без меня расхлёбывают сегодня. И студент этот со своим экстернатом придет. Но о чем я…       — Значит, вы — Дымкова Ольга Владимировна, так? Вам двадцать четыре. Есть сын. Не замужем. Гляньте, прописка совпадает?       И я гляжу... Да. Всего-то несколько строк, а вся жизнь на бумажке. Двадцать четыре — какие мои годы, но столько пережито. Сынишка без отца — пятилетний. И умница — всё продиктовал верно. Даже слишком умный — бывают такие дети... Это почти диагноз, и в нём нет ничего приятного для родителей —дети «индиго». Почти вундеркинд. Да вот, что это ему принесёт еще...       А вот и они.       В не очень чистом стекле больничной двери появляется сначала ладонь с тонкими длинными пальцами. Вижу какую-то засаленную коричневую феньку на запястье. А потом появляется в открывшемся проеме затылок. Кудрявый русый, почти золотистый затылок высокого парня. Может, палатой ошиблись? Нет. С Витькой треплется, вот и сынишка показался. Кинулся ко мне обниматься — сейчас точно мать на тот свет отправит.