Давай, кричи, но тебя могут не понять... Ты можешь помолчать, Ты можешь петь, Стоять или бежать, Но все равно гореть! Огромный синий кит порвать не может сеть. Сдаваться или нет... Но все равно гореть...
Да к чёрту! Переключила. Переключилась. О, посуда! И такая давно не начищенная... До дырок... Тереть кастрюлю, чайник, чуть пожелтевшие завитушки на белых тарелках... «И мы с тобой НЕ будем, как Сид и Ненси»... Выключить бы эту ерунду, но не могу. Руки мокрые. И просто зависла. Тру порошочком очередную посудину под Девида Гаррета и его нервную электроскрипку. На полу капли. Отлично. И пол. И пыль. И дальше, и дальше. До самого вечера. Потом будет звонок, но не от него. Это родители спросят, когда меня ждать. И тогда меня, наконец, отпустит. Пусть... Пусть просто позвонит... Или напишет... Пусть! Просто возьми и взорви эту тяжелую пустоту. В такие моменты хорошо ходить к подруге и реветь. Не застав дома, сидеть на скамейке рядом с деревянным синим домиком, курить, хоть давно бросила, смотреть на черные стволы старых лип, грустно вздыхать, поймав желтый листик-сердечко. Просто сидеть с ней и молча пить сладкий чай, из грязной кружки, закусывать мокрые соленые губы, не объясняя причин. Ведь объяснять нечего. Как и ждать. Прошло еще минут сорок. Хотя я уже просто не смотрела. В такие моменты и подруг нет. Позвони, и чудесным образом все окажутся заняты. И часы не тикают, оставляя тебя наедине с твоим личным бесконечным адом. Просто жуткая-жуткая пустота и тишина... И кажется, что никогда-никогда не будет человеческого голоса или теплых объятий... В ушах — будто воды налило — даже музыка заунывной мелодией где-то далеко-далеко. Космическая, удаленная от всего мира, пустота... И тут выкинутый мобильник дернулся. Как-то обиженно даже. Индикатор мигает желтым — неужто? Нет, товарищ дорогой. Поздно. Пригретая за пазухой птичка уже замерзла в этом космическом вакууме и перестала быть ручной. Я уже отрезала кусочек себя. Уже готова уйти. Уже ощутила жуткий непереносимый холод обиды и убрала руки. Убрала руки. Это так просто. «Я всегда могу уйти. Я ни к кому не привязываюсь. Мне абсолютно все равно, — самовнушение скоро сработает, и будет снова почти хорошо и спокойно, — мне ничего от тебя не нужно. У меня нет эмоций. У меня нет и не было планов на обед. Это такая мелочь»... На второй звонок, пожалуй, отвечу. Слегка охрипла, будто столетие не говорила — в своей космической тишине и пустоте. А твой голос в последний миг разорвал эту пленку моего сумасшествия... И в груди снова потеплело. Неожиданно. Чуть-чуть. Неуверенно так. Словно огонек, который думает: «Разгореться ли мне здесь — под ветром и дождем на сырых дровишках или нет?». — Оленька, как ты? — голос тихий, грустный даже. Главное, чтобы не молчал. Просто слушаю. Если замолчит, подбирая слова, значит скажет какую-нибудь гадость. Может, погорячился со своими глупыми, наивными словами и обещаниями. Наивными... Я, видимо, еще наивнее, если даже на секунду представила, что хоть что-то может стать правдой... Я привыкла не верить. Мне так проще. Не нужно. Когда не веришь, сопротивляешься дольше, а когда сдаешься — и верить уже не во что. Такое бывало. — Ольга, ты слышишь меня? Как ты там? Ждала? — А я сижу и все-таки не понимаю, чего же ему от меня надо? — Все хорошо! Эмм... Кого? — уже улыбаюсь. Сильные женщины не показывают эмоций. Даже себе. И не цепляются за людей. — Оля, милая моя, у меня на работе запарка. Сложный случай, сейчас полтора часа консилиум шел. Будем оперировать. Ты только не переживай, хорошо? Мы завтра посидим. Пойдем в парк, Витьку на каруселях покатаем. А потом в кино... Главное, чтобы я тут не скрипнул на работе. Посплю пару часов ближе к утру. — Вадим, ты сумасшедший. Какие прогулки?! У тебя есть дела. От тебя зависит чужая жизнь. Зачем ты передо мной отчитываешься? Всё нормально. Честно. Завтра высыпайся. Незачем геройствовать из-за таких пустяков, как встреча. — А внутри что-то щелкнуло в очередной раз. Как осечка! Со мной не прощаются. Просто дела. Просто не смог. Не из-за меня. Выдох. — Оль, тут уже пытаются дверь в кабинет взламывать. Сейчас за шкирку меня вытащат. Не волнуйся. Я позвоню, если не будет сильно поздно, хорошо? Ты не надумывай ничего. Ты молодчина! И твои успехи меня радуют. Завтра увидимся. На крайний случай — послезавтра. Всё, пока. Убежал. А я стою с телефоном в руках. И мне стыдно. Почему же мы — женщины — такие эгоистки? Странно только. Что это за фраза «не надумывай»? Будто таких Оль у него не первый десяток, будто он уже заранее знает мою реакцию. Мдаа… Оленька-стандарт номер два. Нафига ему такая? Чего там вокруг не вертелось получше? Или голову только мне разбил? Странно. А вообще… Почему мужчина молчит? Это не всемирный заговор против глупой меня... Зачем нервничать — просто займись делами. Наверное, самое сложное в любви — это верить, что нужна. Не переживать о случайной фразе, не думать, что надоела, не принимать на свой счет его молчание или злость... Но мы — женщины — не верим, мы переживаем, принимаем и цепляемся. Все спокойно бывает только тогда, когда мужчина нам не нужен совсем. А нужным сразу становится ускользающий… Хм. А помню, ускользающий Славка звал меня в свой сетевой бизнес. Каждую девицу водил познакомиться с его «хорошей подругой», а в итоге сижу — гляжу на мордуленцию бриллиантового директора компании и говорю, что вся эта афера для меня пережиток прошлого. Плавали, проходили. Спасибо, не интересует. Вообще, влюбиться — это так странно. Сначала ты трясешься над своими ранами, над своим разбитым сердцем, а потом ощущаешь этот живительный огонь и вдохновение. И страх пропадает. Потому, что этот шаг уже сделан, и сердце уже не твое. А уж чего он с ним сделает — это его дело. Тебе бояться поздно. Ты уже влюбилась. Дальше разбивается уже не сердце. Твои надежды, твои мечты, твои привычки, твои кусочки воспоминаний аккуратно вырезаются скальпелем из памяти вместе с поранившим предметом страсти. Может, я ему просто надоем? Было бы проще. Да. Было бы. А первый звонок был не от Вадима... Сергей Тимирязев — тот самый студент — пытался огласить мою жуткую космическую пустоту своим бархатистым голосом на минуту раньше, чем доктор...Глава 8. Космическая пустота
5 сентября 2018 г. в 04:58
Погода сегодня была прекрасной! Встала рано утром и подмигнула солнышку, заглянушему в неплотно задвинутые бежевые шторы. Вытянулась в струнку. Танцевать!
Пели песни, с белой пеной на губах и со щеткой вместо микрофона. Удивительно вкусная каша на завтрак! Правда, в меня влезло всего две ложки — как можно есть, когда внутри — где-то в груди, за реберной клеткой, горело такое теплое и ласковое солнышко.
Нравиться мужчине — это лучший допинг. Это уютное ощущение объятий на плечах, даже если человека сейчас рядом нет. Тепло и спокойно. Надежность и умиротворение.
Витьку отправила к бабушке с дедушкой, а сама ждала обеденного времени. И есть опять не хотелось. Настроение замечательное! Руки возбужденно подрагивают. Намешала шарлотку, пришлось переделывать — давненько я не путала соль и сахар! Неужто влюбилась? Да ну! Но весело. Сейчас ему расскажу. Сердечко чуть не выскакивает смешной суетной синицей наружу. И с чего? Такая ерунда!
Странно. А смсок сегодня почему-то нет... И не звонил. И вот уже час, полвторого, два...
Солнце за окном было таким же теплым и почти летним, но погода явно испортилась... Плейлист исчерпал веселые и ритмичные песни и переключился на давным-давно закинутый туда Lumen... Что за древность?! Но. И музыка, как обычно, кстати. Сижу. Просто сижу. Смотрю в одну точку. Еще полчаса. Еще пятнадцать. Звонить не буду. И писать.