Домик для сломанной куклы

      Вечером тушили картошку. Точнее, как тушили… Есть такая категория людей, которым лениво готовить. Ну просто очень! Пока днем бегаешь на работе — выручает столовая. Сына кормят в садике, у кота — корм. А вот вечером надо прийти и что-то быстро съесть. Обычно, глянешь в холодильник на спрессованную гречку, на склизкую запеканку или на курицу в банке, вокруг которой сок превратился в желе… Хотя, желе — это как раз вкусно! Но смотря на полки, иногда понимаешь, что и есть не так сильно хочется, и устала больше, чем думала. Даже вслух задумываешься о вегетарианстве и сыроядении. В шутку, конечно. Сын не поддержит. Но аппетит точно погулять вышел. Ну безалаберная я мамаша! Но и для таких, как говорится, выход есть! Поэтому, зайдя домой, мы с сыном вдохнули запах аппетитной тушеной картохи. Мультиварка рулит! Осталось порезать салат.       Пока я стругала куриную грудку, Витька кромсал ножницами пекинскую капусту. Половина попадала мимо блюда, но я не ругалась, увлеченная его рассказом. Судя по всему, в группе появилась «страшная банда» мальчишек, которые любят всем пакостить. Тех, кто слаб и плачет, обижают часто. Сын у меня, оказывается, сильный и смелый. Представлял мне в лицах и кулаках. Видимо, не зря я однажды ему сказала: «Будут бить — дай сдачи. Лучше я послушаю пять минут от воспитателя, какой ты плохой, чем буду с тобой бегать по больницам». Конечно, совет выбивается из рамок педагогики и психологии. Но ситуации бывали разные, разбирать их постфактум, конечно, интересно, но ребенок не обладает такой мудростью, чтобы сразу спокойно и грамотно ответить обидчику. А хулиганы не всегда дожидаются этого ответа, прежде, чем махать кулаками. Поэтому, моя материнская, непрофессиональная, логика понятна: «защищай себя, дай сдачи, чтоб не обижали впредь, а сам никого не трогай, потому, что ты сильный, а сильным обижать слабых стыдно».       За поясом домашних шортов зажужжал телефон. Дурная привычка, но зато всегда слышу. Звонил Вадим. У меня аж сердце подскочило! Ну так неожиданно разве можно? Чуть не дрожащими руками с третьей попытки жму на ответ и ухожу разговаривать на балкон. Вечная привычка смываться от всех звуков, чтобы лучше расслышать.       — Привет. Что делаешь? — звучит приятный мягкий голос, кажется, доктор даже улыбается. Я прислонилась лбом к холодному стеклу, чувствуя, как краснею. Такая глупость! В окне среди почти черного двора, с четырех сторон слабо освещенного желтоватым светом тусклых фонарей, среди строя других автомобилей, виднелась черная машина. Спереди серебром поблескивали четыре колечка эмблемы. Но знала я этот автомобиль в основном сзади. Даже скорее снизу. Механически тянусь к месту заживающей шишки. А у открытой дверцы с телефоном, улыбаясь, застыл Вадим, заметив меня в окне.       — Кушать готовлю. Ты к нам присоединишься? — отвечаю я, в голове прикидывая, где какие вещи остались валяться по квартире, и что для улучшения порядка можно сделать за полминуты. В груди такое странное чувство, как будто взволнованно вдохнула и выдохнуть не могу никак. Люди говорят о любви с первого взгляда, но мне кажется, надо человеку немного времени, чтобы это все осознать, а о первом взгляде и первой встрече обычно рассказывают, спустя много лет у костра за котелком похлебки в уютном кругу.       — Уж думал, что не позовешь! — смеется Вадим, и снова скрывается за дверью машины. А я бегу убирать с пола игрушки, искать гостевые мужские тапки и накрывать неаккуратную кучку одежки на стуле покрывалом, а диван пледом.       — Кухню подмети! — кричу мелкому, смотрящему на мамин бзик с широко распахнутыми глазами. Ничего, вырастешь, будешь знать, что к девушкам неожиданно домой не приходят!       Наверное, это очень смешно осознавать, но когда я была школьницей, мобильных еще не было. У подруг побогаче стояли телефоны городские, и они любили потрындеть о том о сем, а у нас телефона почему-то не было. Когда учителя говорили: «Позвони мне вечером, на счет выступления договоримся», я брала блокнот, ручку и топала почти к самой школе, выжидала очередь из двух-трех человек, пропускала еще парочку, что были после меня, чтоб не слушали и не мешали, и, «напрягая ухи во всю мощь», пыталась услышать, что мне там в трубке говорят. Интереснее всего было, когда человек, которому звонишь был занят. Ты звонишь и не видишь, вовремя ли, и попадать некстати, почему-то было до дрожи стыдно… ХА! А была вообще смешная история!       Однажды, накануне Нового года, я поехала в лагерь. Деревенская глубинка, зеленые елки, журчащие под снегом родники, литературный музей на территории, бюст писателя, и все дела. А мальчишка, который мне нравился, соответственно, остался дома. Но от этого дома знала я телефонный номер. Ну и… Позвонила за час до курантов. Междугородний автомат, карточка с единицами, подружки сзади напирают — послушать бы… Поговорили мы с Женей приятно и весело. Минут пятнадцать. В жизни с ним столько не разговаривала! Ну школьная же любовь: взгляды, ухмылки, подколы и два раза домой втроем провожались. Для завязывания отношений не хватало самой малости — самих отношений. Ну, пообщалась я перед Новым годом, весь праздник счастливая ходила, подружки вздыхали. А на следующий день позвонила еще. Мальчик недоумевал пару минут, как это я с ним вчера болтала и вдруг как позовет: «ДЕЕЕД!». Хорошая традиция называть внука в честь деда. Полные тезки Евгении Викторовичи Ногшины… А девочке потом неееервы! Зазноба моя где-то давно служит и смело ступает вверх по военной карьерной лестнице, а воспоминание шоковое осталось. Смешное, конечно. Но еще с тех пор не люблю по телефону разговаривать. Вздрагиваю. Хоть уже сто лет, как мобильник за поясом почти круглосуточно. А уж неожиданные гости — это всегда аврал. Но главное, чтобы они того стоили. Кажется, я улыбаюсь, как дурочка!       Никогда не думала, что у меня такой ребенок интересный! Мы с ним треплемся о чем? В основном о бытовых вопросах, да как дела в садике. Ну и, конечно, бесконечные «почему». Но передо мной-то выступать сыну не интересно. А тут и стихи рассказывал и театр устраивал, в шалаш бедного дохтора звал. Вижу, что тот с интересом темы поддерживает. В голове с ужасом, проносится картина: «А Витя выйдет?», — и Вадимборисыч ножкой загребает… Жуть!       — Так, а теперь чай с мармеладками, а всем мелким и крупным спать! — делаю суровую моську и руки в боки. Но мужчины только смеются. Вот он, мой авторитет…       — Что, даже никаких поблажек? — притворно вздыхает Вадим и ссутулившись плетется в прихожую. Я застыла, не зная, то ли бежать и не пускать, то ли пожелать скатертью дорожки… А гость возвращается, лукаво улыбаясь, и из-за спины показывается букет розовых тюльпанов.       — Забыл совсем. — Оправдывается. Кажется, я все-таки впервые за вечер выдохнула…       Витька долго ворочался, но все-таки уснул. Я залезла в ноут, проверила рабочую почту. Было тепло и радостно, но в груди что-то ныло невыраженными эмоциями. Вадима не хватало. Хлопнула крышкой — совершенно не могу работать. Без света монитора стало еще тоскливее. Сграбастала подушку в объятья, сижу, пытаюсь учуять хоть толику его запаха, но уже выветрился.       Любовь — такая жестокая штука. К человеку привыкаешь. И вот, я уже буду вздрагивать, услышав где-то похожий голос…       Однажды видела китайский замудреный фильм, где любящие друг друга люди долго не виделись и становились день ото дня похожими друг на друга. Я заметила за собой, что стала смелее, что на многие вещи стала смотреть будто с высоты его роста, заметила, что держу коктейльную соломинку, как сигарету в зубах, будто не я сижу за столом и болтаю, а это он на моем месте. Интересное ощущение…       Мобильник дернулся. Желтый индикатор звездочкой замигал среди комнатной тьмы. Может, желание загадать? Смс от Вадима. Конечно, открою! Побежала к дверям, сбив по дороге журнальный столик, тихо засмеялась. Бесшумно проскакала вокруг, как ведьма на шабаше у котла с зельем и в припрыжку к дверям. Запыхавшаяся и румяная, сверкая глазами в темноте, попала сразу к нему в руки.       Я — радость! Я — искра, разгорающаяся в жаркое пламя! Я — путник в пустыне, который дорвался до чистейшего студеного родника! Кажется, что только в этих руках, только в этом поцелуе, в этом соприкосновении тел я жива. Разливаюсь водой. Разгораюсь огнем. Веяние ветра на моей шее. Я легка, как этот ветер! Ты небо моего полета.       Объятия и поцелуи застали меня прямо у стены. Кажется, все это очень опасно, потому, что напрочь отшибает разум! Моя коленка в его руках поползла вверх за мужское бедро. Как дрожат пальцы, запутываясь в кудрявых волосах, как обжигают губы! Обжигают и пьянят. Как страшно. Потому что я знаю: мне захочется вновь... Мне захочется. А пока надо подумать, как оторваться от него и стенки и добраться до спальни. Там дверь закрывается.

Все обычно в моей мечте, Я желаю совсем не вдруг — Быть распятою на кресте Осторожных и сильных рук! Чтобы стало нам горячо, А потом еще горячей!.. И уткнуться в твое плечо. И проснуться на этом плече…