Глава 18. Опасное лечение
Что такое обида? Обида — это остановленная упакованная злость. Обида — это маленькая девочка, которую потеряли на улице зимой среди шумной рождественской толпы. Каменное лицо в зеркале, сжатые губы, вздернутый подбородок и стоящие в глазах слезы. Девочка тихо всхлипывает и прислоняется спиной к холодной стене, садится на снег и достает спички… Обида — это маленькая смерть. Это реакция сердца на «не любовь». Обида душит, схватывает за горло, стальным обручем стягивает грудь и не дает дышать. С одной стороны, стоишь, как пьяная, и выпадаешь из реальности, а с другой, — накрывает колпаком — звуки слышатся плохо, слова еле различимы, лица размыты. Чувство горечи, досады, несбывшихся желаний, глубокого незаслуженного оскорбления. В ответ на это лицо замирает восковой маской и сердце решает быть гордым: «Больше меня не смогут обидеть. Я больше не хочу чувствовать!». Ракушка захлопнулась, поздно начиная защищать свою треснутую драгоценность. Началась глухая оборона. Обида требует, чтобы на том конце кто-то другой был не прав, ведь нельзя пройти мимо брошенного, беспомощного, никем нелюбимого ребенка. Маленькая девочка сидит, спиной прижавшись к ледяной стене, и зажигает спичку. И только бог может разделить с ней ее одиночество... Символическая смерть, заледенение и омертвение души. Но в тот же миг, обиженный человек ждет! Он ждет, что кто-то отогреет его своей любовью, укутает руки, оживит его душу. Но не сможет никто заполнить эту пустоту. Какая разница, если куклу клеили шутя и не желали ничего, кроме жестокой игры и насмешки. Мне не хотелось сейчас быть одной. Я подняла попу с пола и нашарила телефон. Девятнадцать пропущенных… Значит разговор будет не из легких, и стоит отложить. Не буду перезванивать Сереже. А вот Ленка — другое дело! За полчаса все сразу устроилось: отзвонились родителям, заехали за Витькой, притащили к нам Ленкину маму с пятилетней племянницей, дали им троим вторую пиццу и рахат-лукум с чаем, включили канал Дисней. Велели спать в десять. Леночка тихо-тихо налила мне полстакана кизлярского коньяка и велела пить залпом «За душевное здоровье!». Я поперхнулась, и ко мне вернулся голос… С конкретным желанием громко и вслух материться! В то же время мне хотелось просто выкинуть из головы этот вечер, хотелось легкости и веселья! Тело, обманутое в самых приятных ожиданиях, жаждало двигаться, а после упасть и вырубиться обессиленным мешком без всяких мыслей в голове. Лена достала пакет с вещами и выдала мне кожаный ремешок в клепках, призванный изображать самую, что ни есть юбку «мини», серебристый топик на четырех шнурочках по спине и туфли на каблуках высоты Эвереста! На вопросительный взгляд подруга сказала, что грусть-печаль выгонять она «мастэр», и стоит ей довериться! Никогда не любила машины! К нам приехало холодное продуваемое такси, и мы, «упакованные» в наряды для «тусни», сели со второй попытки. Конкретно со второй— села я. Потому что внезапно зазвонил телефон, и Оленька его уронила, а подняв, стукнулась головой о дверцу. Хорошее продолжение отменного вечера! Звонил не Вадим. Леночка взяла трубку и подробно расписала Сергею, куда ему идти и откуда магнитики лучше не присылать, но обязательно отзвониться, как доберется. Маршрут из трех букв студенту не понравился. Поэтому он вежливо объяснил Лене, как надо отвечать мужчинам с чужого телефона. Лена впечатлилась. Назвала его галантным кобелем и рассказала уже другой маршрут, причем двигаться туда должны были мы с ней лично, а «мальчик может присоединиться»… Коньяк чувствовал себя превосходно! А с ним и моя спящая совесть. Неожиданно вспомнила об отсутствии не только мало-мальски приличного ужина, но и обеда с завтраком, но меня это сейчас не волновало. По дороге я задремала, вздрагивая на особо хороших колдобинах и пытаясь хоть чем-то прикрыть отмороженную в Ленкиной короткой куртке спину. В клубе меня чуть вторично не убили, обнаружив, что позор порно-индустрии, точнее гордость Лениного гардероба я не надела. На мне была другая черная юбка-карандаш, чуть подлиннее и приличная, считай неприметная, черная футболка с рядом обрываемых ромашек — никогда не задумывалась, любят меня, судя по оставшемуся лепестку на последней, или не любят. Но сейчас настроение было как у той нижней оборванной ромашки: «не быть белой и пушистой, так отпечататься»… Какой хороший коньяк! Почему я раньше так депрессию не лечила?.. Свет двигался и перемигивался. На танцполе была куча народу. Я хотела заказать у официанта мартини, но Ленка сказала, что «на понижение не пьют!» и потребовала коньяка. Кизлярского не было. Шустовский пах сивухой, но Лена велела мне пить «эту целебную микстуру от сердца». В свою очередь, я ответила, что каждого лекарства хорошо в меру и потащила ее танцевать. Мы нагло вылезли на середину танцпола, через пару минут девушки стыдливо отступили на полметра. Не умеете танцевать, милые? Ну, сейчас вам покажем! Мы танцевали и хлопали в ладоши над головой под «это моя ночь». Все еще ощутимо дрожащие руки отвлекали. Ленка наклонилась и прокричала мне в ухо, что, видимо, я все-таки влюбилась. Ответила ей: «Фак…т!». И зажгла с удвоенной силой. Колонки напевали:Оловянные солдатики склонили головы свои –
И толкается толпа, ликует у дверей!
И чем выше Королева — тем ниже подданные!
О, мама, мама, отпусти меня, скорей!
Каждая девочка мечтает стать Звездой! Королевой!
Каждая девочка живёт своей мечтой! Королевой!
Только для этого надо быть собой! Королевой!
Быть собой, самой собой, одной такой, а не Королевой…
Ленка ликовала и показывала пальцем в сторону мужчин на строчках «Кто хочет быть с королевой? Он хочет спать с королевой»… К концу песни,почему-то не к ней, а ко мне, подвинулся ближе какой-то парень в оранжевой майке. Он пытался меня касаться, и крича на ухо, спросить имя. Когда выяснилось, что по нелепому совпадению, его зовут Вадим, я помахала ему ручкой и сказала, что мы с подружкой не в его вкусе. Он удивился. Я схватила Ленку за талию и плавно заскользила ладонью по ее спине, Ленок не растерялась и прижалась. Бедра раскачивались в такт песне:Снова бессонные ночи.
Твой запах с ума меня сводит.
Ты нужен мне очень, с тобой хочу жестче —
Меня все так это заводит…
Мы извивались, касаясь друг друга, я повернулась спиной и опустилась, плавно поднимаясь и скользя попой по Ленкинойноге. Смотреть, как две девицы трутся друг об друга, парню понравилось, и он попытался пролезть между нами. Мы проигнорировали и стали танцевать в обнимку. Закончился танец страстным женским поцелуем. Мальчик сбежал. Ну а что? Мы так и избавляемся от ненужной компании. Лена потянула меня за стол со словами, что лекарства становится мало и нужно добавить. Крышу очевидно сносило. Почему-то было все равно и даже весело. Второй раз я вышла уже босиком. Не зная ни одного слова из новых попсовых песен, начала подпевать на припевах:Тебе все можно:
Вдыхай меня по чуть-чуть,
Доводи меня до дрожи,
Ты знаешь то,что я хочу —
Тебе все можно…
Каждый аккорд пронизывал тело насквозь, и танец получался прочувствованным и проникновенным.Не бойся быть грубым, хватая за руки,
Мне очень нужна доза тебя…
Я хочу, так хочу.
Я хочу с тобой на всю ночь…
Зацелуй, меня всю,
Я знаю, ты мне можешь помочь…
Хотелось полностью опустошить свою тяжелую голову, и я вертела ей, теряясь лицом в длинных волосах. Остальные девушки сместились в одну сторону и стреляли в нас злобными взглядами. Ленка танцевала хорошо, но у нее не было пятилетнего опыта восточных танцев и соответственной гибкости. К покачиванию бедрами из стороны в сторону и по кругу добавлялись движения вперед и назад, сменяемые самыми замысловатыми змейками и извиваниями, о ногах я тоже не забывала.Мне все говорили, что в мире такого, как ты не найду я.
Но я, ненавидя, кричала в ответ им – «Зачем меня дурят?»,
И если бы не роковая одна или после ночь –
Я точно б не знала, зачем и почему люди плачут…
Ленка улыбалась и включила свой телефон мигать в такт музыке. Сегодня она точно хотела привлечь всеобщее внимание, а мне было настолько все равно, что я была не против. Лорак сменилась Ютой:Когда настанут холода,
И белая дорога ляжет,
Все промолчат, никто не скажет,
Что с холодами не в ладах.
Да дело даже не в годах,
Не в деньгах, не в музейной пыли,
Не насовсем, а навсегда,
Недолго только жили-были, жили-были…
Текст был в тему, и снова захотелось плакать. Тут я сама решила, что «лекарства» много не бывает и утащила подругу за стол. Подпевая, как ни в чем ни бывало, протиснулась мимо девиц, злобно скрипящих зубами. Парни, стоявшие рядом с ними, нам хитро улыбались. «Люблю и ненавижу. Ненавижу, что люблю» — пели мы, закусывая коньяк Егором Кридом:Для всех ты — домашняя кошка,
Но снова, и снова ты просишься в гости.
Не надо выдумывать дальше,
И, вряд ли, все будет, как раньше,
Да, я играю с огнем, но пусть лучше так,
Чем скрываться от фальши…
Вскоре включили медляк. Какая песня, такой вышел и танец… Меня за руку вытащил из-за стола какой-то кавказец. Ленку заперли еще двое и не дали выйти следом. Партнер с забавным акцентом стал напевать мне на ухо, неприятно касаясь мочки губами: «Где-то мысли летают в облаках, а за окном льёт, как из ведра. И я с тобою лишь в своих мечтах…». Я знала, что при любых обстоятельствах уйду отсюда исключительно с Ленкой под руку. Вдвоем. Потому, что есть масса способов смыться от любого навязчивого кавалера, но подружки не было видно. Кавказец стал прижиматься сильнее, мой отталкивающий жест остался без внимания. Кажется, «лекарственного» коньяка было слишком много. В голову не приходило дельных мыслей. Быть «недомашней кошкой», опасной и бессердечной леди-вамп быстро надоело. Надо было как-то выбираться. Музыка кончилась, но кавказец проявил настойчивость и потащил меня в сторону своего стола в компанию таких же наглых и пьяных. Ленки среди них не было. Это мне совсем не улыбалось. Я встала как вкопанная. Он продолжил держать меня, но вторая рука скользнула с талии в сторону попы. Я улыбнулась — главное, не показывать, что боишься! И сказала ему нежно на ушко, что я с ним могу сделать, прямо здесь и сейчас, учитывая мой опыт рукопашной борьбы. Кавказец удивился и заржал, как конь. Пришлось показать... Резким коротким ударом под дых, практически без замаха, заставила его задохнуться. Будто насмехаясь надо мной, в колонках звучало:Бьёт по глазам адреналин!
Переживём, ну и чёрт с ним.
Бьёт по глазам…
Бьёт по глаза-а-а-ам адреналин…
Мужик быстро прокашлялся и конкретно обиделся. А я осознала, что «ежик сильный, очень сильный, но, черт возьми, легкий!». И этот ежик я… Тут меня просто схватили руки поперек тела и утащили. Кавказцу сказано было: «Это моя женщина. Свободен». Какой-то смутно знакомый голос… Сказано было так уверенно и спокойно, и даже вроде вежливо, что побитый так и остался стоять молча и открыв рот. Я улыбнулась и глупо помахала рукой. Коньяк пока еще себя чувствовал прекрасно… Кто меня утащил и куда, я поняла только в машине. Там же нашлись Ленка и туфли. Сергей сказал ей: «Вовремя позвонила, умная девочка»… На этой, дважды услышанной за вечер фразе, мой организм взбунтовался и решил украсить всеми выпитыми «лекарствами» снег рядом с машиной…