***
Каюта Гарри на борту Лост Ревендж была… никакой. Обычной. Практичной. Она была рядом с каютой Умы, и немного меньше, чем её. Здесь была кровать, стол со стулом и огромная пустая стена с кучей дырочек от ножа или клинка, со злостью кинутого в деревянную стену (и не один раз), оставшихся после одной из сессий «Яростного Дартса», как Ума называла это. Пират ввалился в свою каюту, захлопывая и запирая дверь, и после чего упал на свою кровать, неуклюже свисая с неё, чтобы прикончить последнюю бутылку. Вес у Гарри был средний, но пять бутылок дистиллированного горького пива Урсулы было достаточно, чтобы даже Гила вывести из себя. — Чёртов котёнок… постоянно в моих мыслях, — злобно пробормотал Гарри, кидая пустую бутылку в многострадальную стену, от которой она оттолкнулась и закатилась под стол. Всё ещё нашёптывая проклятия, Гарри скинул свои ботинки и удобнее улёгся на кровать, уставившись в деревянный потолок каюты. — Идиот… не сможешь получить меня с твоими глупыми щенячьими глазками, ни в аду, ни в океане… — бормочет он, икая, когда алкоголь осел в его желудке, и его начало тошнить. Помимо своих младших сестёр, Гарри никогда не любил никого по-настоящему. Он уважал Уму, гордился командой, но чтобы любить кого-то… мысли об этом даже не было в его голове. Любовь была фишкой Аурадона, где всё в золоте, розах и слащавой идеальности, не на грязных улицах и не в спёртом воздухе Острова. Одной вещью, которую бы Гарри сказал своему сыну, было то, что любовь не подходит и ему. Гарри ругнулся, задыхаясь, и слова были такими неразборчивыми, что даже он сам не мог их понять. — Чёртов глупый Де Виль… его грёбаная идеальная улыбка… блять… — продолжал Гарри, резко вскакивая на ноги и вонзая крюк в стену одним сильным ударом. Резкое движение закружило его голову, и он свалился обратно на кровать, мгновенно вырубаясь. В каюте остались только звуки поскрипывающего дерева и бушующих волн.***
Гарри снова был в «укрытии» Карлоса, мягкий закат охватывал всю комнату и окрашивал всё золотым. Как и всегда, Гарри распластался на полу, спиной опираясь на стену, расставив ноги в стороны. Что было странным, так это Карлос, сидевший между его ног, плечом и головой облокотившись на его грудь. Одна его ладонь держала часы, ритмично постукивая пальцами по запястью. Гарри тряхнул своей головой, не понимая, каким образом он оказался в этом положении. — Что ты делаешь, котёнок? — Спросил он. Пират заметил, что пытался не двигаться и даже не дышать слишком громко, будто шум мог спугнуть Карлоса. Младший поднял свой взгляд на него и улыбнулся. — Я же могу оценить собственную работу, Гарри, — сказал он дразнящим тоном нараспев. — Плюс, они очень тебе идут. Гарри хихикнул, возвращая часы обратно в карман. Карлос хотел возразить, но Гарри переплёл их руки и поднёс их к своим губам, чтобы поцеловать синяки на костяшках пальцев Карлоса. — Ты же знаешь, что я не могу сопротивляться, когда ты льстишь мне, любовь. — Гарри улыбнулся. Карлос засмеялся, поворачиваясь, и теперь он стоял на коленях перед Гарри, коленями, упираясь в бедра Гарри. — Потому я это и делаю, — усмехнулся он, обхватывая ладонями щёки Гарри и наклоняясь вперёд, чтобы мягко его поцеловать. Гарри выпустил тихий стон и ответил на поцелуй, приоткрывая губы, когда их языки встретились. Карлос сильнее прижался к нему, и звуки с улицы, становившиеся громче, утихли на пару секунд. — Я люблю тебя, — прошептал Карлос.***
Гарри проснулся почти мгновенно, ударяясь головой о подушку и сжимая простыни в кулаке. Глупый, проклятый, красивый котёнок.