***
Спустя ещё четыре часа усиленная пропаганда фюрера всея Найтвиша вновь дала свои плоды, и уже на месте даже Юкка наконец-то повеселел и заразился непринуждённым настроем, будто речь шла о предстоящем походе в магазин за хлебушком, а не о похищении их бывшей коллеги и подруги. В принципе, если отбросить лишние страхи, то ничего особо сложного троице не предстояло. Куусанкоски не был таким уж густо населённым городком, застать жертву врасплох можно даже средь бела дня. Ну, а для этих троих лбов схватить и затащить в машину миниатюрную женщину было проще, чем отнять бутылку водки у мертвецки пьяного менеджера Эво. Была ровным счётом одна, но очень серьёзная проблема: у Тарьи был самый настоящий ангел-хранитель. Кудрявый, крепко сложенный и с суровыми карими глазами. Впрочем, этот аргентинский демонюга напомнил о себе далеко не сразу, и поначалу музыкантам неестественно долго везло. Пересекли черту города они без особых проблем, а единственного попавшегося на пути автоинспектора (оказавшегося, почти внезапно, большим фанатом группы) дружно задобрили автографами и парой свежих бутылок «Мистера Финляндии» (к молчаливому недовольству Хиеталы). А второй крупной удачей стала помощь интернет-навигатора. Верней, помогла сказочная беспечность самой госпожи Турунен – определённо, ей стоило трижды подумать прежде чем наивно выкладывать на страничку Фэйсбука фотографии своего коттеджа. Мало ли кто может вычислить адрес по местности и в итоге придти без приглашения: вор-домушник, очередной чокнутый поклонник, киднеппер… Бывшие, но любящие коллеги, в конце концов. Ждать, когда «финский соловей» выпорхнет из гнезда, тоже пришлось недолго – Тарья вышла на улицу где-то во второй половине дня. Машиной, к счастью, так и не воспользовалась, хотя наверняка решила не просто прогуляться и подышать осенним воздухом. Однако мужа, всегда следовавшего за ней тенью, рядом с ней не было. Не присоединился он к променаду и спустя пять, семь и даже десять минут. В какой-то момент Холопайнен даже предположил и преждевременно обрадовался, что в кои-то веки молодая певица вернулась на родину одна. Может быть, супруги наконец-то поссорились. А, может, Тарья просто захотела на пару недель отдохнуть от тотального контроля со стороны благоверного и ненадолго вырваться из его заботливого плена… В любом случае, теперь-то её по-настоящему заботливый начальник с огромной радостью исполнит её потаённое желание больше никогда не видеть каждое утро эту аргентинскую рожу! Всё совершится строго по ролям, как в опере. Главный зачинщик Туомас, не пожелав трусливо отсиживаться, пока его «братва» выполнит всю грязную работу, лично вызвался первым похищать любимую. Тем более, по его скромному мнению, лишь в его крепких, но при этом осторожных и ласковых объятьях сама похищаемая быстрей прекратит вырываться и орать. А даже если и не прекратит, тут на выручку подоспеет крепыш-Марко, быстренько обмотает эту непокорную бабочку в верёвочный кокон и затащит в их четырехколесное логово. А пока остаётся только ждать, когда она остановится в тихом и относительно безлюдном местечке…***
Почти полчаса они неотступно и при этом совершенно незаметно следовали по пятам за ней – кто тоже пешком, а кто сидя в тёплом салоне автомобиля. И Туомас, пусть и на расстоянии, впервые за четыре года разлуки смог налюбоваться своей бывшей музой. Она здорово изменилась со дня их последнего общего концерта. Чисто внешне всё та же прекрасная чародейка с всё тем же ангельским голосом. Однако что-то иное теперь чувствуется в её ауре, в её энергетике. Как и ожидалось, спустя четыре года ничего не осталось от той печальной, униженной и затравленной «дивы», которая, казалось бы, ещё вчера рассказывала журналистам о своём увольнении вся в слезах и с остекленевшим взглядом. Но почему она сейчас не просто искренне и тепло улыбается и смеётся, а буквально сияет изнутри? Она действительно счастлива? Но от чего тогда? Достаточно ли для этого успеха её первого сольного альбома и поддержки её «зимнего шторма», её фанатов? Что ещё греет её душу? Неужели… любовь? «Да нет, бред какой-то! Ну, не может она по-настоящему любить этого! Ей нужен только я один, хоть она и боится это признать. А счастливая сейчас потому… а потому, что просто настроение сейчас хорошее и никакой латиноамериканский паразит из неё кровь не пьёт!» – тут же отогнал от себя неудобную правду Холопайнен и слегка ускорил шаг. Всё верно, только с ним, безгранично влюблённым в неё поэтом, ей будет по-настоящему хорошо. Именно с ним, таким прекрасным человеком, пусть даже и совершившим четыре года назад такую ужасную ошибку. Ничего, скоро он искупит свою вину перед любимой музой... И всё-таки, какая ирония – исправлять ошибку прошлого ещё более радикальным способом, чем совершать! За письмо хотя бы не светил суд, пусть и самый гуманный суд в мире.***
Но вот Тарья наконец-то сделала остановку в небольшом парке. По-прежнему не замечая нависшей над ней угрозы, она вытащила из кармана куртки горсть кедровых орешков и начала подманивать им белку с ближайшего дерева. Пора! Юкка остановил машину и, ухмыльнувшись как чертёнок, одним несильным нажатием разблокировал дверь заднего сиденья. Марко начал разматывать моток верёвки, тихо посмеиваясь – впереди будет легко и весело, даже слегка жаль, что таким не похвастаешься перед его семилетними пацанами. Холопайнен медленно вышел из укрытия и начал бесшумно подкрадываться, раскрыв мешок и нацелившись на ничего не подозревающую женщину. Он даже хищно облизнулся, как голодный кот, явно предвкушая, как прямо сейчас его дорогая Тарья наконец-то окажется в его сильных руках. Как он крепко прижмёт этого зеленоглазого ангела к себе, подавляя в зародыше все яростные протесты. И как страстно промурлычет ей в ушко, пусть и сквозь пыльную ткань: «Любимая, не вырывайся!»… Пять секунд, четыре, три… – Тарья! – вдруг прорезал тишину мужской голос. От неожиданности Туомас аж подпрыгнул зайцем на месте, но прежде, чем женщина обернулась и заметила его, все же успел кое-как спрятаться в первый попавшийся куст. «Твою ж сирену, всё-таки ты тоже здесь… пудель вшивый!» – теперь Холопайнену оставалось только бессильно наблюдать, как к его несостоявшейся жертве стремительно приближается Марсело. Клавишник даже слегка зашипел, но не столько от раздражения, сколько из-за нарастающего неприятного пощипывания по всему телу – убежище оказалось не только надёжным, но и весьма колючим. – Ой, ты уже освободился, дорогой? – сама Тарья, похоже, была всё-таки рада появлению супруга. Хотя и чуточку удивилась, что её муж-трудяга, которого обычно и за кудри не оттащишь от рабочего ноутбука, вдруг пришёл сильно раньше оговорённого срока. – Да, на этот раз я быстрей завершил все переговоры, – слегка сбивчиво, ещё не восстановив ритм дыхания, ответил аргентинец. А затем, неуклюже улыбнувшись, мягко взял жену за руку и спросил: – Ну, так что там про магазин? Может, зайдём туда в три, как и договаривались, а пока… не будешь против, если я присоединюсь к тебе?***
– Хорошо ещё, что он тоже не заметил тебя. Иначе бы ты не отделался только шипами в заднице и прочих мягких частях тела! – уже в машине резюмировал Марко и опять загоготал, глядя на густо покрасневшего Маэстро. Тот сейчас аккуратно вытаскивал пинцетом очередную колючку, застрявшую в бедре, и ворчал что-то наподобие «Руки поотрывал бы этим садовникам!». Впрочем, насладившись пристыженным видом начальника, басист тут же серьёзно продолжил: – А вообще, нечего было так медлить! Если не Кабули, так кто-нибудь ещё тебя заметил бы, а то и сама Тарья вдруг обернулась – всё-таки не резиновую куклу похищаем! Хотя… этот пудель и правда внезапно припёрся, как будто заранее опасность почуял. – И что теперь делать будем? – подал голос Юкка, продолжая неспешно и плавно вести автомобиль, строго вслед за супругами. – Их теперь на улице не оттащишь просто так – вон, смотри, даже за руки сейчас взялись! Того гляди, скоро даже целоваться на людях начнут… Безобразие, смотреть даже противно! «Мда, и это говорит парень, который сам не против поплавать в озере в чём мать родила! И у которого уже третий киндер-сюрприз на подходе!» – с сарказмом подумал Хиетала, но вслух ответил тем же серьёзным тоном военачальника: – Значит, будем действовать тогда, когда они разойдутся на приличное расстояние. А это случится только в том гипермаркете. Здание новое, наверняка они там будут впервые… Могут и потерять друг друга. Вот тут-то мы и поймаем нашу красавицу. Опасно, конечно, не на открытой местности, но когда нам ещё так повезёт… Что думаешь, Холопайнен? Туомас, хоть и закончил к тому моменту избавляться от колючек, лишь отстранённо кивнул и продолжил едва слышно бормотать одну и ту же фразу, будто мантру: «На этот раз ты не уйдёшь, дорогая Тарья, на этот раз ты будешь моей!». Наплевав на разговоры товарищей, невезучий поэт продолжал неутомимо следить за певицей, которая в данный момент о чём-то оживленно болтала со своим ненаглядным Марсело. Ну почему… почему она такая весёлая рядом с ним? Почему она сама хватает его за руку и игриво прижимается, как котёнок? Неужели ей действительно хорошо рядом с ним, этим вечно серьёзным и малообщительным хмырём? Стоп, а чего этот хмырь тоже так тепло улыбнулся ей в ответ и даже приобнял? Что это: первоклассное лицемерие, достойное премии Оскар, или всё-таки… настоящие, неподдельные чувства?.. – Аллё, ты вообще нас слушаешь, Ромео всея Суоми?! – вдруг гаркнул почти в ухо недовольный басист. От внезапного звука Холопайнен вздрогнул и опять подпрыгнул на сиденье, как ужаленный, но всё-таки прекратил витать в облаках и по-настоящему вернулся к обсуждению нового плана. Было решено, что один из них должен и дальше «пасти» парочку, но тоже пешком. А в это время оставшиеся двое быстро доедут до того нового гипермаркета и предварительно, ещё до прихода самой цели, изучат внутреннюю обстановку. Хотя бы для того, чтобы знать, каким коротким путём можно будет покинуть стены магазина, особенно с учётом героического сопротивления «покупочки». К тому же, гарантированный способ «спалиться» перед Кабули и прочими мимокрокодилами – это вломиться всей гурьбой, почти сразу же за Тарьей. «Подумают ещё, что мы всё-таки помирились и решили возродить прежний состав!» – здраво рассудил Юкка, после чего предложил две вещи: хотя бы немного замаскироваться и последним впустить в магазин наиболее приметного из них… Несмотря на увлекательность и даже романтичность слежки за любимой певицей, Туомас теперь не горел желанием выходить из машины. Серьёзный аргумент – небезосновательный страх попасться на глаза «дорогому» сопернику – он попытался прикрыть своими недавними ранениями после посиделок к кустах. Но тут его дар убеждения дал осечку, и спустя пару минут спора Маэстро был безжалостно вышвырнут на тротуар. – Сам нас в это втравил – сам теперь и слушай их болтовню и прочие «ути-пути»! – не без злорадства бросил вдогонку Невалайнен и резко вдавил педаль газа.