Шафер

[не бечено] Прежде чем Гермиона успела стряхнуть с нее пепел после долгого путешествия по камину, Алекс подбежал к ней из центра большой комнаты и начал с энтузиазмом трясти ее руку. Это был пожилой мужчина примерно ее роста. Несмотря на возраст, его черные волосы были лишь слегка тронуты сединой. - Гермиона, я так рад, что ты пришла посоветоваться со мной по поводу твоих трудностей с переводом. Директриса, сидевшая в кресле напротив с плотно сжатыми губами, была значительно менее приветлива. Кроме быстрого "здравствуйте", она сразу же перешла к правилам, подробно описывающим, как будут соблюдаться условия контракта; очевидно, ограничение общения со студентами означало, что Гермиона не сможет их увидеть, разве что случайно. Утром она должна была явиться в кабинет Алекса, а позавтракать и поужинать в своей комнате. А домашний эльф будет сопровождать ее повсюду, чтобы убедиться, что она не сбилась с этого короткого пути. Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но тут же осеклась, так как директриса и Алекс вышли из комнаты — причем последний более извиняющимся тоном — и оставили ее с эльфом. — Я Гермиона, — отважилась она. — Мисс, следуйте за мной, пожалуйста, — коротко ответил эльф, наблюдая за ней, пока они шли, и это напомнило ей, как Кричер относился к Ордену: как к незваному гостю. *** На следующее утро всё тот же эльф постучал в ее дверь с завтраком. Казалось, она только что закрыла глаза, но она даже не чувствовала, что может упомянуть о своем истощении, если это заставит Алекса нервничать из-за ее знания часового пояса. Гермиона попыталась выяснить имя эльфа, но эльф был очень деловит и совершенно спокойно игнорировал ее. Гермиона прибыла в кабинет Алекса немного потрепанной, но сумела сохранить бодрость с помощью трех с половиной чашек кофе. Вторую чашку Гермиона намеренно уронила, чтобы отвлечь домового эльфа, когда они проходили мимо ряда фотографий, которые она хотела просмотреть для Димитри, но это были просто старые фотографии команды по квиддичу, и его там не было, или она не могла найти его. Она чувствовала бы себя еще хуже, создавая больше работы для домашнего эльфа, если бы он не был так груб. На пути к кабинету Алекса не было ни одного студента, несмотря на то, что дневной свет проникал сквозь темные витражи. Гермиона предположила, что это было сделано намеренно. Их паранойя была почти восхитительна по своей эффективности, но по большей части раздражала. Гермиона весело поздоровалась с Алексом и проработала с ним несколько часов, прежде чем завести непринужденную беседу. Она вспомнила свои краткие отношения с Крамом и, увидев теплую улыбку Алекса, вспомнившего его, поняла, что приняла правильное решение. Они непринужденно поговорили о его успехах в квиддиче, и когда все стихло, Гермиона сделала свой ход. — Вообще-то, - сказала Гермиона, глядя куда-то вдаль, чтобы все выглядело так, как будто она просто случайно подумала об этом сейчас. — Может быть, есть еще один мой друг, которого ты знаешь. Димитри Вол? — О да, конечно! - Глаза Алекса загорелись узнаванием, а сердце Гермионы упало прямо в живот, и ее разум начал бешено биться, но мог ли он подбросить это узнавание? И все же то, что она была права насчет того, что Димитри что-то замышляет, вовсе не означало, что он не поедет в Дурмстранг. И эта поездка не будет потрачена впустую, успокоила себя Гермиона, когда ее план начал казаться немного глупым, ты все еще можешь узнать о нем больше. — Каким он был тогда — я имею в виду, когда был студентом? — Спросила Гермиона, стараясь казаться беспечной, но понимая, что ей это не удается. Алекс на мгновение задумался. — Он был тихим и невероятно преданным своим занятиям, даже учитывая, что он был лучшим студентом в том году. — В том году? — Спросила Гермиона, находя эту фразу странной. — Ты имеешь в виду его последний год здесь? Алекс снова встретился глазами с Гермионой, словно очнувшись от своих воспоминаний. — Я не знал, что ты не знаешь об этом, — смущенно пробормотал он. Гермиона прикусила губу, пытаясь как можно быстрее решить, как лучше поступить. До сих пор Алекса интересовали только древние руны и ее бывший бойфренд, и Гермиона не могла придумать, как связать свое любопытство, связанное с Димитри, ни с тем, ни с другим. В отличие от Кормака, он не был жутким, и попытка использовать что-либо в сексуальном плане только смутила бы их обоих. — Могу я доверить тебе тайну? — Осторожно спросила Гермиона, решив продолжить разговор, хотя это было невероятно рискованно, учитывая одержимость Дурмстранга личной жизнью. — Один энтузиаст рун другому? — Добавила она, не слишком деликатно пытаясь напомнить ему, почему ему нравится ее общество. — Я знаю, что слишком любопытна, и это не та черта, которую здесь ценят, — продолжила она, когда Алекс замолчал. — Просто Димитрий — мой хороший друг, и я знаю, что он не хотел бы, чтобы кто-нибудь узнал об этом, и поэтому я попросила тебя оставить это между нами, но ему очень трудно привыкнуть к жизни за границей. И мне больно видеть, как он изо всех сил сопротивляется, он такой замкнутый человек, что я подумала, может быть… — Гермиона замолчала, пожимая плечами и качая головой. Она хотела было заставить себя разрыдаться, но решила, что это будет уже чересчур. — Димитри повезло, что у него такой хороший друг, — ответил Алекс, неловко похлопав Гермиону по плечу. — Я имел в виду, что Димитрий пробыл здесь всего один год — последний. Гермиона прижала ноготь к ладони за спиной, чтобы направить напряжение, нарастающее в ней, пока Алекс продолжал; ее мозг уже лихорадочно работал, когда она думала о том, что это может означать. — Он был единственным ребенком в семье и потерял отца, когда был совсем маленьким. Его мать обучала его на дому и умерла незадолго до его последнего года обучения, так что он закончил его здесь. Гермиона молча кивнула, прежде чем обрела дар речи и выдавила грустную улыбку. — Спасибо, что поделился этим со мной, Алекс. Я могу заверить тебя, что это останется между нами, но это поможет мне понять, откуда Димитри. *** К четвергу Гермиона значительно продвинулась в своем руническом проекте — настолько, что казалось вполне законным отправиться на прогулку. И хотя она не смогла найти ни одной фотографии Димитри или расспросить кого-либо, кроме Алекса, она нашла некоторую ценную информацию о Димитри, так что она не могла винить себя за импульсивное путешествие. В чем она могла винить себя, так это в том, что скучала по нему, так сильно, что постоянно ловила краем глаза кого-то, смутно похожего на него, и с надеждой оборачивалась, и что с каждой ночью ей становилось все труднее сердиться на него за то, что он поменял ее свитер без ее разрешения. Как раз в тот момент, когда она думала об этом, в ее окно постучала знакомая птица. Дорогая Гермиона, У нее перехватило горло при слове " дорогая." Это было что-то новенькое. Я ничего не слышал о тебе с тех пор, как ты внезапно уехала. Пожалуйста, дай мне знать, когда ты планируешь вернуться, чтобы мы могли запланировать встречу. Я скучаю по тебе. Навсегда твой, Димитри Гермиона вздохнула, пробежав глазами последние три слова письма. Это была скорее новая, уязвимая сторона Димитри, и она задавалась вопросом, было ли ее требование, чтобы он показал ей больше себя — его глаза, для начала — было чем-то, что исходило от нее, или это было именно то, чего хотел он. Потому что она никогда не чувствовала себя так близко к нему и так жаждала большего. Возможно, именно это он и имел в виду. Но была ли она кошкой или мышкой, Гермиона тоже скучала по нему. И точно так же, как и он, возможно, она намеренно дала ему больше себя, сказав ему об этом. Дорогой Димитри, Я вернусь в пятницу, но в середине ночи. Почему бы нам не встретиться в субботу утром у меня дома? Я тоже по тебе скучаю. Твоя, Гермиона Какое-то время она смотрела на письмо, переводя взгляд с него на странно терпеливую птицу Димитрия. — Димитри действительно учился дома? — Спросила Гермиона вслух птицу, и та продолжала тупо смотреть на нее. Почему-то она сомневалась, что ответ будет утвердительным, но, по крайней мере, казалось, что он провел в Дурмстранге один год; конечно, он мог изменить память Алекса, но почему он изменил ее с такой странной историей? Это было маловероятно. Гермиона вспомнила о свитере Дурмстранга и о странном времени его появления — что, если он знал, что она придет сюда, чтобы посоветоваться с Алексом, и решил позволить ей узнать, что она хочет? Что, если он позволил ей приблизиться и позволил думать, что это была ее идея? Гермиона нервно сглотнула, не понимая, что все это значит и имеет ли значение. Она знала, что продолжит идти по этому пути, независимо от того, действительно ли это ее идея или нет.