Шафер

Гермиона встала в половине шестого утра, поспав всего несколько часов после возвращения из Дурмстранга. Она попыталась снова заснуть, даже наложила согревающее заклинание на одеяло, пытаясь усыпить себя, но безрезультатно. В конце концов Гермиона встала, приняв поражение, и заварила особенно крепкий чай, даже для нее. Она была начеку все утро, так как не получила ответа от Димитрия и не назвала время в своем письме, приглашая его к себе. Это будет первый раз, когда Гермиона увидит его после их довольно-таки прохладного расставания в прошлые выходные, и она чувствовала себя взвинченной, не уверенной, будет ли спорить с ним — снова. Но в основном Гермиона чувствовала взволнованность, к чему не привыкла. Стук. Все еще измученная — и совсем не готовая, что Димитрий приедет раньше семи пятнадцати — Гермиона слегка вздрогнула, когда стук эхом отдался в ее ушах, и подошла к двери, открыв ее, чтобы обнаружить, что это был не тот человек, которого она ожидала увидеть. Гермиона была встречена объятиями, и так потрясена, что просто стояла, обмякнув, Когда Гарри крепко обнял ее. — Гарри… — Гермиона справилась с собой, не зная, что сказать своему другу, которого она не видела за пределами Хогвартса целую вечность; он был в ее квартире только один раз на неловкой вечеринке по случаю новоселья, где Джинни и Гарри стояли так далеко друг от друга, что с таким же успехом они могли бы держать стороны рулетки, а у нее были идеальные размеры квартиры для этого. — Ты удивлена, увидев меня, — заметил Гарри слегка дрожащим голосом. — Я знаю, что в последнее время не был рядом с тобой, Гермиона, но я бы никогда не отказался от твоего парня… или даже если это был просто секс... после смерти Кормака. — Можно мне войти? — Конечно, — тихо сказала Гермиона, не желая, чтобы Гарри увидел слезы, выступившие у нее на глазах. Она была невероятно тронута его словами, но позволить ему увидеть их последствия, только подтвердило бы его опасения, что он был плохим другом, и она не хотела, чтобы Гарри так думал. — Заварить чай? — Спросила Гермиона, оборачиваясь и выдавливая легкую улыбку. — Ты можешь присесть, — сказал Гарри, — а я приготовлю чай. Гермиона неуверенно сидела лицом к кухне, слегка приоткрыв рот и лихорадочно соображая, как много рассказать Гарри. Существовала публичная версия, что у них с Кормаком все было серьезно, но она не думала, что сможет солгать Гарри до такой степени. Затем была последняя версия, которую она ему рассказала: это был просто секс, для того, чтобы объяснить газетную статью. Или могла бы рассказать ему то, что рассказала Джинни. И последний вариант был как тень в глубине ее сознания: сказать правду. Гермиона знала, что она решила не говорить Гарри о своих подозрениях относительно Димитри по вполне очевидным причинам, но были ли это все еще ее мотивы теперь, когда она знала, что Гарри отреагирует намного лучше, чем она думала? Разве Гарри не был самым подходящим человеком, чтобы поверить ей и выработать вместе стратегию относительно Димитрия? Она продолжала повторять себе, что не хочет обременять Гарри, что победы над одним Темным Лордом должно быть достаточно, чтобы обеспечить мирную жизнь. Но маленькая часть ее спрашивала, почему Гермиона должна нести это бремя. И еще более тихий голос спросил, не является ли это нежелание обременять Гарри настоящей причиной. Потому что, хотя она едва могла признаться в этом даже в собственных мыслях, у нее была собственная реакция на идею рассказать Гарри, и это не имело ничего общего с его чувствами, все это было связано с чувством предательства. — Гермиона? — Голос Гарри прервал ее, когда она подняла глаза и увидела протянутую ей чашку дымящегося чая. — Извини, Гарри, я задумалась. Гарри сел рядом с ней на диван и понимающе кивнул. — Просто спросил, как ты справляешься со всем этим. Я пытался заехать в министерство в начале этой недели, и мне сказали, что ты уехала в командировку. Гермиона, ты должна уделить время себе, — слегка упрекнул Гарри. — Работа не очень-то помогает; поверь мне, я пытался, — добавил он криво. — О, Гарри, — сказала Гермиона, — мне нужно тебе кое-что сказать, но это должно остаться между нами. Гарри торжественно кивнул. — Конечно, — просто ответил он. — На самом деле мы с Кормаком не были вместе. — Гарри кивнул, позволяя ей продолжить. — И мы никогда не были вместе, то есть я солгала тебе тогда, что это был просто секс. Не было никакого секса или чего-то еще, кроме поцелуя в ресторане, — продолжила Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, когда она упомянула о поцелуе, из-за которого она все еще чувствовала себя невероятно виноватой. — Я не понимаю, Гермиона, ты притворялась, что встречаешься с Кормаком? Почему? — Спросил Гарри без осуждения в голосе. — Я действительно не могу сказать почему, — призналась Гермиона, не желая выдумывать еще одну ложь, чтобы накормить ею Гарри. — Но я должна сказать тебе, что на самом деле я встречалась с другим во время всего этого. — И зачем ей надо было говорить об этом Гарри? Гермиона уже решила не говорить о своих подозрениях относительно Димитрия. Это было почти так же, как если бы она говорила ему, потому что была обеспокоена Димитри. — О, — удивленно ответил Гарри. — Ну, я рад, что у тебя есть кто-то, Гермиона, — сказал он, неловко похлопав ее по руке. — Это серьезно? Что за вопрос. — Я думаю, что да, — медленно ответила Гермиона, кивая самой себе, — но я боюсь этого. — Понимаю, — сказал Гарри на удивление понимающим голосом. — Трудно доверять кому-либо после того, что мы пережили. Ты даже не представляешь. — Ты его знаешь, — вмешалась Гермиона, желая увести разговор о от темы доверия. — Это Димитрий. — О, — Гарри на мгновение задумался. — Наверное, поэтому он все время упоминал твое имя, когда мы обедали, — весело заметил Гарри. *** Гермиона извинилась и пошла в туалет, после чего услышала стук в дверь. Тихо выругавшись, она попыталась быстро вымыть руки, но Гарри крикнул: "Я открою!" — прежде чем она успела закончить. Гермиона быстро вытерла руки и вышла в коридор. — Гарри? — Осторожно спросила Гермиона, выйдя из туалета и увидев Гарри и Димитри, молча стоящих в коридоре. Димитрий выглядел бы совершенно спокойным, лишь слегка обеспокоенным для любого другого, но Гермиона видела, что его плечи были немного более подняты, чем обычно, от напряжения, и был контраст между спокойным выражением его лица и тем, как его палец зарывался в ткань кармана брюк. Гарри же, напротив, был совершенно бледен, краска полностью сошла с его лица. Он выглядел так, словно пытался вырваться из чего-то, но потерпел неудачу, несколько раз моргнул и потряс головой, пытаясь прояснить ее. — Мне очень жаль, — тихо сказал Гарри. — Иногда, после войны.… — Гарри вздохнул и, казалось, немного расслабился, краска вернулась к его щекам. Он заставил себя неловко улыбнуться. — Я действительно прошу прощения за то, что навел на тебя свою палочку, — глухо усмехнулся он. —Мы с Гермионой только что говорили о тебе и о том, как я рад, что она наконец нашла кого-то, кто ей действительно нравится, а потом я иду и делаю что-то в этом роде. — Гарри смотрел себе под ноги и качал головой, явно ругая себя. — Почему бы вам обоим не присесть? — Наконец сказала Гермиона, ведя необычную компанию обратно в гостиную. Она разрывалась между тем, чтобы спросить Гарри, почему он вытащил палочку, и тем, чтобы утешить его. Гарри сидел в ее синем кресле, а Димитрий присоединился к ней на диване, собственнически обняв, его рука впилась в ее плечо. Гермиона выдавила из себя улыбку и удовлетворилась чем-то средним между утешением и допросом. — Что случилось, Гарри? — Тихо спросила она. — Это случается время от времени, — снова повторил Гарри, все еще не глядя ему в глаза. — Я просто думаю, что иногда вижу Волдеморта, и, конечно, это не он. Но когда я открыл дверь, на минуту мне показалось, что я вижу эти серые глаза, — Гермионе пришлось напрячь всю свою силу воли, чтобы не издать ни звука, — точно такие же, как у Волдеморта, когда он был еще Томом Риддлом, а потом я направил на тебя свою палочку, — сказал Гарри, виновато глядя на Димитрия. — Еще раз прошу прощения. — Я понимаю, конечно, — ответил Димитрий смертельно спокойным голосом, его лицо было бесстрастным. — Слушай, мне пора, — сказал Гарри, вставая со стула, на котором только что сидел, и глядя так, словно пытался уйти как можно быстрее. — Вы не виделись целую неделю, а я просто зашел проведать Гермиону. Может быть, в один прекрасный день мы сможем собраться все вместе. Сердце Гермионы разрывалось; Гарри действительно старался, и он явно чувствовал себя ужасно. Она протянула руку и крепко обняла его. — Это было бы очень здорово, Гарри. Тебе так не кажется, дорогой? — Спросила она, бросив на Димитри предостерегающий взгляд. — Совершенно верно, — согласился Димитрий, пожимая Гарри руку. — Было приятно снова увидеть тебя, Гарри. Гермиона закрыла дверь за своим другом, обнаружив, что закрывает ее так медленно, как только возможно, поскольку мысли путались.