Риддикулус!

Полуденное солнце приятно грело макушку, путалось лучами в светлых волосах. Марк жмурился, подставляя лицо светилу и полной грудью вдыхая ещё морозный, но уже с нотами весны воздух. Под ботинками хрустели кружевные корочки льда, осыпаясь на замёрзшую землю кристальными капельками. Вслушиваясь в этот звук, Туан испытывал чувство сродни эйфории: февраль подходил к концу, вместе с ним отступала зима, и во всём Хогвартсе, да и в его окрестностях витал этот зыбкий дух весны. Блондин по своей натуре был, наверное, слишком чувствительным, и сейчас, глядя на постепенно тающие сугробы, вслушиваясь в хруст льда или же задорную капель с крыш замка, ощущал волнительный трепет в груди. К слову, трепет, но уже не такой сентиментальный, вызывало кое-что ещё. Кое-кто. - Ничего же страшного, что я позвал тебя с собой? - Джексон говорит это на полном серьёзе, с каким-то неясным волнением всматриваясь в спину идущего впереди Марка. Тот, обернувшись, смерил его странным взглядом, пожал плечами. - Всё нормально. Нет. На самом деле, всё совсем не нормально. Хрустальное по своей натуре настроение, созданное весной, вдребезги рассыпалось. Точно, как и очередная ледяная корка под тяжёлыми ботинками Вана. Поморщившись от этого жалобного звука, Марк перевёл взгляд на заснеженные ели, словно пытаясь найти среди проглядывающей зелёной хвои ответы на волнующие его вопросы. Туан не хочет даже вникать в то, сколько времени прошло с их странного знакомства. Мало и недостаточно - единственное, что он знает. Но этот гриффиндорец за столь короткий срок прочно засел в его мыслях. И хоть разум и был против этого, но сделать блондин уже ничего не мог. Или же... не хотел? Странно об этом думать (а признавать он и вовсе отказывался), но, украдкой поглядывая на Джексона, Марк вдруг начинал потихоньку радоваться, что этот человек с ним дружит. Раньше он бы из кожи вон вылез, чтобы только не дружить с Ваном, а теперь... Теперь разве что-то изменилось? В принципе, нет. Марку всё так же страшно, общение с Ваном временами напрягает. Особенно тогда, когда их провожают заинтересованными взглядам. Этого Туан всегда старался избежать. Всеми способами. Однако же, в глубине души он не хотел прекращать их странное взаимодействие. Просто Марк уже совсем смирился с обществом Джексона. Иначе оставил бы он его безнаказанным, если бы ему вдруг приспичило рвануть в совятню с утра пораньше? Этот только у Джебома такие особые привилегии, Вану до них ещё расти и расти... Да только вот сейчас уже даже не утро, а они вдвоём с Джексоном идут в совятню. Чудеса. Марк понимает, что его обманули. Причём, самым наглым образом. Но ладно уж, что Джексон сначала потащил его по Хогвартсу, якобы ему нужно было срочно найти кого-то. Ладно, что они просто бесцельно шлялись по замку, перебрасываясь незначительными фразами. Ладно и то, что они всё-таки плетутся сейчас к совятне. Но совершенно не ладно было то, что Марк постепенно понимал: ему это нравится. Нравится вот так, просто так, без всякой цели, ходить повсюду... с Джексоном. Осознание этого набатом билось в голове, вгоняя и так рассеянного когтевранца в ещё большее смятение. Джексон, похоже, чувствовал повисшую неловкость, а потому покорно молчал, ожидая, что Туан сам вскоре скажет хоть что-нибудь. Да только вот выдержке блондина позавидовал бы самый отъявленный партизан: всю дорогу до совятни Марк молчал, лишь изредка и односложно отвечая на вопросы Вана, который не мог похвастаться терпением. Когда из-за деревьев показалась крыша башни, оба парня вздохнули с облегчением. Всё же неловко всю дорогу идти с ощущением недосказанности. А она весьма хорошо ощущалась между ними. Джексон первым ступил на лестницу, всё ещё покрытую ледяной коркой. Обернувшись, он хотел уже подать руку Марку, чтобы помочь тому подняться и, в случае чего, удержать равновесие, но вовремя осёкся. Блондин ведь не беспомощная девушка, да и странно это бы выглядело. И это наверняка разозлило бы Марка. Ну, Джексон бы возмутился, протяни ему руку какой-нибудь парень, а не, скажем, симпатичная девушка. Хотя Джексон тут же задумался: а ведь, в случае Туана, всё по-другому, верно? Значит, его бы не напрягло, если бы Ван и подал ему руку? Джексон крепко задумался, а Марк в это время обогнал его на несколько ступенек. Обернувшись, он осведомился: - Чего застыл? Вздрогнув и мысленно отвесив себе тумаков, Ван поспешил наверх. Когда они вошли внутрь совятни, Марк, сцепив руки в замок за спиной, принялся нарезать круги по помещению. Джексон же направился к уже знакомой сове, чтобы всучить ей письмо. Когда птица, потоптавшись на подоконнике, вылетела в окно, Ван обернулся к блондину. - А ты не будешь отправлять письмо родителям? По вопросительно изогнувшейся брови Марка Джексон понял, что сморозил глупость. Они же не маленькие дети, им обоим нет необходимости слать домой весточки при каждом удобном случае. Но Ван всегда старался поддерживать связь с тётей, а вернее, с вообще, по сути, не родной женщиной. Ему казалось это правильным и естественным, поэтому он и спросил. Ведь у Марка была семья, были любящие сына родители. В понимании гриффиндорца, блондин, как и каждый ребёнок вообще, должен слать им письма каждое воскресенье, получать приятные гостинцы из дома и так далее. Его настораживало уже то, что Марк остался на Рождество в Хогвартсе, ведь как же так? Это у него, у Джексона, семьи как таковой нет, и он не может обременять тётушку на каждый праздник. Ей хватает и того, что Ван находится в её маленьком домишке целое лето. И, хотя она и говорит, что безумно рада проводить с ним время, Вану было всё же... неловко. Но у Марка же всё не так, верно? Он может приехать домой на любой праздник, может без стеснения оставаться в родительском доме. И письма тоже может писать. Запоздало Джексон понял, что это вообще не его дело. Он хотел уже поспешно извиниться и перевести тему, но Марк неожиданно произнёс: - Я не хочу писать им. Ван затих. Ему хотелось услышать продолжение, но он не смел просить об этом. Но блондин и так понял, что теперь Вана будет снедать любопытство. Да и, раз уж он сказал "а", должен сказать и "б". - Мои родители - не те люди, которые были бы в восторге, получив письмо сына. - Марк, вообще-то, не особо хотел распространяться об этом. Не потому, что он стеснялся или боялся. Вовсе нет. Просто можно сказать, что ему не повезло с родителями. - Они с самого детства твердили мне, что их сын должен быть самостоятельным и выдающимся волшебником. И что я сам должен справляться с трудностями, не прибегая к их помощи. Между ними повисла тишина. Прислонившийся к холодной стене Туан думал о том, что, скорее всего, напрасно рассказывает всё это. Он прекрасно знал, что у Джексона не было нормальной семьи. Поэтому гриффиндорец, должно быть, сейчас в шоке от всего сказанного. Наверное, в его представлении родители должны быть любящими, готовыми в любой момент прийти на помощь своему ребёнку, каким бы он ни был. Но у Марка всё всегда было не так. Он вырос в семье чистокровных магов, считающих, что они должны быть идеальны во всём. Немудрено, ведь и мать, и отец Марка были выпускниками Слизерина. По их мнению, и все их дети, и окружение, и даже слуги тоже должны быть намного лучше всех остальных. Но всё пошло под откос, когда их единственного сына определили на Когтевран. Марк мог только представлять, насколько сильно это ударило по его родителям. Ведь, как так? Это же совершенно недопустимо! Они очень долго готовились к его поступлению, получили много писем от родственников, даже с Министерства Магии, ведь отец Марка работал там же. Все ждали, что и младший Туан пойдёт по стопам родителей, вообще по стопам всей семьи. Но против судьбы не попрёшь, и всем пришлось смириться с этим досадным недоразумением. Нет, отец с матерью любили своего ребёнка, причём, искренне любили. Но сам факт того, что он попал не на Слизерин, заметно их расстраивал. Наверное, именно поэтому они отдалились от Марка, ограничиваясь лишь скупыми открытками на крупные праздники, да подарками. Ну и конечно, они были не против того, чтобы их сын приезжал домой на каникулы. Но Марк не рвался к ним, и это вполне всех устраивало. Отношения с родителями наладилось после того, как они узнали, что их сын дружит с Им Джебомом. Ведь его отец - крупная шишка в Министерстве, да и оба они слизеринцы. Это вселило в старших Туанов мысль, что в глубине души Марк принадлежит правильному факультету, а Распределяющая Шляпа просто ошиблась. Марк не спорил, да и не считал нужным что-то доказывать родителям. Ведь это заведомо напрасно. Бросив косой взгляд на притихшего Джексона, он усмехнулся. Знали бы мама с папой, с кем ещё общается их сын! - Ты это, извини меня. - Джексон неловко почесал затылок, старательно подбирая слова. - Я не должен был спрашивать. - Всё в порядке, ты ведь не знал. - Марк хотел добавить, что, вообще-то, Джексон должен был раньше так думать. Ещё тогда, у визжащей хижины. Но что толку сейчас это говорить? - Я не совсем это имел в виду. Марк напрягся, невольно подумав, что Ван, должно быть, мысли читает. Подняв на него взгляд, блондин встретился с серьёзным и немного печальным взглядом гриффиндорца. - Это всё моё любопытство. Я действительно поступил неправильно тогда, когда... - парень замялся, пытаясь подобрать правильные слова. Такие, чтобы Марк не обиделся на них. Но тот быстро замотал головой, призывая к молчанию. - Ты не должен извиняться, что случилось - то случилось. - немного подумав, он совсем тихо добавил. - К тому же... я даже рад, что ты знаешь. Туан поспешно отвернулся, чтобы избежать удивлённого взгляда Джексона. Он сказал это слишком резко, не обдумав слова как следует, но отчего-то чувствовал, что эти слова должны были быть озвученными. Просто чтобы они больше не мучили его. И действительно: его будто отпустило. На место переживанию пришло осознание того, что Марк на самом деле был рад тому, что рассказал Вану свой секрет. Да, это было странно, но... страха не было. - Да?... - Джексон совершенно не понимал, что это сейчас такое было. К счастью, внизу раздались голоса, разом избавляя гриффиндорца от напряжённого мыслительного процесса, а когтевранца от охватившего его смущения. Марк осторожно выглянул в окно и к своему ужасу увидел поднимающихся к совятне Джебома и... Ёнджэ. Его сейчас мало беспокоило, почему эти двое вдвоём. Туану в данный момент не хотелось, чтобы Им застал его здесь вместе с Джексоном. И не хотелось так же смущать друга. Кажется, Джексон опять прочитал мысли Марка, потому что, схватив за руку, решительно поволок его вверх по скользкой лестнице, к крыше башенки. Забравшись выше, они, улёгшись на холодном полу, затаили дыхание, изо всех сил надеясь, что парни не станут подниматься наверх. Вскоре двое показались в проходе. Джебом пропустил Ёнджэ вперёд, и тот сразу же, как и некогда Джексон, направился к одной из сов, отдавая ей аккуратный конвертик. Птица выпорхнула в окно, а Джебом и Ёнджэ, вполголоса о чём-то переговариваясь, встали у окна, глядя вдаль. И Марк готов был поклясться, что видел, как Им, мягко улыбаясь Ёнджэ, взял его за руку, переплетая их пальцы. Точно так же, как и самого Туана сейчас всё ещё крепко держит притаившийся рядом Джексон.