Boden's Mate

Тронный зал был совершенно пуст, что бывало довольно редко. Высокие колонны, идущие от пола до потолка, увитые плющом, напоминали Сансе те легенды, которые она так любила в детстве. Мраморный пол искрился у нее под ногами, а каждый шаг эхом отдавался от стен зала, который сейчас казался гораздо более пугающим, чем когда он был заполнен людьми. Каменные ступени, ведущие к Железному трону, оказались намного больше, чем ожидала Санса. Она и Арья сели на одну из ступеней, после чего Санса полностью погрузилась в свои мысли. Вот здесь был ее дед, который умер задолго до ее рождения. Безумный король сжег его заживо, когда он потребовал суда поединком. Если бы она закрыла глаза, то могла бы увидеть, словно наяву, пламя и услышать крики, эхом проносящиеся по залу. Она практически почувствовала запах горящей плоти, пробивающийся сквозь сладкий запах, который словно окружал трон. Открыв глаза, Санса увидела, что Арья продолжает рассматривать трон. Он был довольно уродлив, высотой практически до потолка и полностью сделанный из железных мечей, которые когда-то принадлежали тем, кто оказал сопротивление Эйгону I Таргариену во время завоевания Семи Королевств. Она подумала про династию Таргариенов, было бы их правление лучше, чем Ланнистеров. Раньше говорили, что когда рождается Таргариен, то боги бросают монетку — все они были либо блестящими правителями, либо безумцами. Если эта королева Таргариен окажется безумной, то Санса без всяких возражений готова была бы даже наблюдать, как та будет пытать всех при дворе, если это будет означать падение Ланнистеров. Арья не сводила глаз с трона, словно желая сжечь его или сломать. Если бы она могла извлечь из него каждый из этих мечей, то она бы, не колеблясь ни секунды, сделала бы это. Большую часть времени девочка молчала. Санса пыталась хоть как-то приободрить ее, но сестра каждый раз отстранялась. Мысль о том, чтобы забрать чью-то жизнь, чтобы свершить правосудие, лишь казалась героической и романтической, но реальность оказалась весьма далека от этого. Безжизненное тело Ланселя с петлей на шее преследовало Арью во сне, совсем так, как какая-то неизвестная Сансе девушка-проститутка, снилась ей. На руках обеих сестер была кровь, но они были готовы твердо и с высоко поднятой головой идти дальше, как это было всегда. После того раза, девочка больше не называла никаких имен. Она знала, кто именно еще должен умереть, но внутренне еще была не готова к тому, чтобы вновь обратиться к Хгару. Арья понимала, что рано или поздно, когда эта боль уйдет, а ночные кошмары оставят ее, она все равно это сделает. Арья поднялась со ступеней и направилась к трону и, подойдя к нему, с отсутствующим выражением лица провела по подлокотнику. Встав, Санса подошла к сестре, положив руки той на плечи, и обе они молча стояли какое-то время, просто глядя на трон. — Он ужасен, — выпалила Арья, вызвав смех сестры. Девочка, усмехнувшись, повернулась к Сансе. — Сядь на него! — Что? Нет! — практически вскрикнула возмущенно Санса. Теперь настала очередь Арьи смеяться над сестрой, поскольку слишком уж забавно выглядел шок на лице той сейчас. Санса, нахмурившись, посмотрела на Арью, покачав головой. Хотя, кое в чем сестра все же была права — трон действительно был ужасен. — Что, ты не хочешь быть королевой? Многие бы отдали все, чтобы сесть на этот трон их мечей, но Санса сейчас не хотела бы себе такой участи. Она чувствовала, что из нее вышла бы ужасная королева, а все риски, связанные с этой позицией, по ее мнению, были слишком высоки. Она бы предпочла контролировать все, находясь подальше от этого отвратительного куска металла. — Нет, ни за что. Арья улыбнулась в ответ, и сестры, обнявшись, просто встали, молча глядя на трон. С одной стороны, когда-то Санса ничего не хотела так сильно, как стать королевой. Она хотела править вместе с Джоффри, быть любимой всем Вестеросом. Сейчас же она была готова отдать практически что угодно, чтобы ее миновала подобная участь. Двери тронного зала распахнулись, и обе сестры повернулись на звук, увидев вошедших Томмена и Мирцеллу, приглушенно о чем-то беседующих. Оба они были неразлучны с момента ареста Серсеи, и ни для кого не было секретом, что Мирцелла умоляла своего старшего брата позволить ей увидеть мать, но ей в этом было отказано. Арье тогда показалось странным, что кто-то из детей захотел вообще поговорить с женщиной, которая убила их отца, но Санса промолчала в тот раз. Она понимала, что Мирцелла далеко не глупа и определенно знает, кто ее настоящий отец, единственное, что вызывало у Сансы сомнения — знал ли всю правду Томмен. Однако, в любом случае, Маргери с ним отлично поработала и молодой принц не испытывал никакого сочувствия к своему брату. Брат и сестра резко остановились, увидев, что они тут не одни, но затем, переглянувшись, медленно пошли дальше. И хотя Томмена можно было считать вполне симпатичным, он терялся на фоне своей сестры. Мирцелла была красивее всех девушек, которых когда-либо видела Санса. Вот только ее пугало, что за этим идеальным лицом скрывался острый ум. Принцесса с грустью посмотрела на них и обняла Сансу, а затем и Арью, вызвав у той неподдельное удивление. — Я только что об этом узнала. Мне так жаль, — сказала Мирцелла. Сестры Старк смущенно переглянулись между собой, а Мирцелла, глядя на них обеих, с каждым мгновением выглядела все более озадаченной. — Вы разве еще не знаете? Одной рукой принцесса потянулась к Сансе, сжимая ее запястье, и девушке изо всех сил старалась сейчас не отшатнуться в сторону от Мирцеллы. Прикосновения других людей, за исключением ее семьи и Бейлиша, до сих пор причиняли ей неудобство. — О чем вы говорите? — недоумевала Санса. Глаза Мирцеллы пораженно расширились, и она повернулась к брату, словно не зная, что ей сейчас ответить. Чем дольше молчала принцесса, тем все сильнее нервничала Санса. Внутри нее все сжалось от понимания того, что те новости, которыми с ней так не хотела делиться Мирцелла, были весьма серьезными, и чем дольше затягивалось молчание, тем сильнее Санса была уверена в этом. Арья тоже заметно нервничала, очевидно разделяя опасения старшей сестры. Неожиданно двери снова распахнулись, и в зал устремился Бейлиш. Осмотревшись вокруг, он задержал взгляд своих серо-зеленых глаз на Сансе, так и не сумев до конца скрыть печаль в них. Для любого другого, кто не знал Бейлиша настолько хорошо, как она, мужчина бы показался совершенно спокойным, но Сансу его выражение лица заставило похолодеть. Случилось что-то непоправимое. Едва Мирцелла увидела приближающегося Бейлиша, она развернулась и, взяв Томмена, который все это время хранил молчание, за руку и отвела его в сторону трона, остановившись там. Санса не могла не заметить, что Мирцелла при этом искоса посматривала в их сторону, как если бы ей было любопытно увидеть, что произойдет дальше. — Санса… — Петир, что происходит? Но мужчина лишь молча смотрел на нее. Ему никогда еще не приходилось чувствовать подобного прежде, поскольку, хотя ему и приходилось сообщать плохие новости, он никогда не разделял при этом те же эмоции. Санса же значила для него слишком многое, и ему было тяжело видеть, как она страдает. — Расскажите же мне! Арья подошла к сестре и положила той руку на плечо, которую Санса, взяв второй рукой, сжала, готовясь к худшему. Арья была озадачена, поскольку заметила, что Бейлиш постоянно переводил на нее взгляд, словно эти новости касались обеих сестер. Бейлиш сделал глубокий вдох, словно смиряясь со своей судьбой. — С Севера прилетел ворон, от мейстера Лювина. Санса кивнула, показывая ему, чтобы он продолжал говорить. — Похоже, что всем стало известно о том, что ваш отец и Робб направились на Юг, чтобы предстать перед новым королем. Эти новости дошли и до Железных островов, где Теон собрал своих знаменосцев и попытался захватить Винтерфелл. После слов мужа, перед глазами Сансы вновь появилось лицо Теона и тот полный ярости взгляд, который на нее бросил бывший воспитанник, перед тем как навсегда, как она тогда думала, покинуть стены Винтерфелла вместе со своей женой. Девушка неосознанно коснулась своего запястья, вспоминая ту травму, которую ей нанес Теон. — Попытались? Вы хотите сказать, что им это не удалось? — прошептала Арья. И хотя она чувствовала, что нужна здесь в Королевской гавани, Арья все равно скучала по Винтерфеллу. Она молилась Старым богам в надежде, что они смогут повернуть время вспять и воскресить Брана. Она хотела лишь чтобы не было того визита Ланнистеров в Винтерфелл. Впрочем, Арья знала, что этого никогда не произойдет, а ей придется свыкнуться с тем кошмаром, в который превратилась их жизнь. — Они удерживали Винтерфелл несколько дней, пока северяне не объединились и не выбили оттуда Теона и его людей. Они смогли восстановить порядок, но не без ущерба для Винтерфелла, — Бейлиш сделал паузу, посмотрев на Сансу. — И не без потерь. — Кто? — Сир Родрик. Он был казнен по приказу Теона за отказ исполнять его приказы. Теон потребовал у него склониться перед ним, но тот отказался, назвав его предателем. Арья, всхлипнув, обхватила себя руками. Она всегда была близка с сиром Родриком, особенно когда он стал давать ей уроки фехтования. По сути, во многом он стал ей вторым отцом, он был для нее тем человеком, на которого она могла положиться, когда ей нужен был совет, а обращаться к отцу ей было неловко. Санса крепко обняла сестру. — Кто еще? Молчание. — Петир, кто еще? — Рикон. При звуках имени ее младшего брата Сансе показалось, что ее сердце перестало биться. В зале внезапно стало нечем дышать, словно в нем больше не осталось воздуха, и единственное, на чем могла сейчас сосредоточиться девушка, это было лицо ее мужа, который с тревогой смотрел на нее сейчас. — Кейтилин выступила против Теона, не собираясь позволять тому управлять Винтерфеллом. Рикон встал между ними, пытаясь защитить ее. Теон был пьян… Рикон умер у вашей матери на руках. Санса закрыла глаза, вспоминая, как горько плакала ее мать после смерти Брана, эти душераздирающие крики, которые могли быть лишь у матери, потерявшей своего ребенка. Эту боль было ни с чем не сравнить. Тогда Кейтилин сидела у кровати Брана, пока тот медленно угасал тогда, и Санса могла лишь догадываться, насколько это было больно сейчас — наблюдать, как на твоих руках истекает кровью твой самый младший из детей. — Мейстер Лювин написал, как моя мать перенесла это? — севшим голосом спросила Санса. Она сдерживалась изо всех сил. Арья, всхлипывая, вздрагивала у нее в руках, и Санса знала, что ее собственной выдержки не хватит надолго. Ей хотелось, чтобы Бейлиш поскорее отвел ее в их покои, где она могла бы дать волю эмоциям, но, открыв глаза и посмотрев на мужа, она осознала причину печали на его лице. — Как моя мать? Петир Бейлиш, да отвечайте же! Что с моей матерью? — Мне очень жаль… Эти слова прозвучали практически шепотом. Санса покачала головой и отшатнулась от Арьи, которая рухнула на колени. Мирцелла устремилась к девочке, тоже опускаясь на колени и обнимая Арью, которая была полностью раздавлена горем. Томмен опустился на пол рядом с ними, положив руку Арье на спину, словно не зная, как ему стоит поступить сейчас. — Нет! Бейлиш попытался подойти к ней, но Санса с силой оттолкнула его. Она чувствовала, как по ее щекам лились слезы, и, обхватив себя руками, с силой сжала их, впиваясь ногтями в собственную кожу. — Я не верю вам! Вы лжете! — Санса… Бейлиш снова сделал шаг вперед, но девушка, покачав головой, отшатнулась. Она знала, что его вины в этом нет, но просто не знала, что ей сейчас делать. Перед ней стоял мужчина, который когда-то любил ее мать, и было очевидно, что он был опечален ее смертью. Хотя она знала, что его любовь к Кейтилин осталась далеко в прошлом, она все равно сейчас не могла рассуждать здраво, слишком сильна сейчас была ее боль. — Прошу вас… — Не прикасайтесь ко мне! Бейлиш не послушал ее и, взяв за руки, крепко прижал к себе. Девушка, сжав руки в кулаки, стала бить его по груди, но это были не сильные удары, а скорее лишь слабая попытка. — Пустите меня! Она продолжала вырываться, но Бейлиш только крепче сжимал свои руки. Ее удары становились все слабее, а рыдания лишь громче. Вскоре Санса, рыдая, обмякла у него в объятьях, хватая за отвороты его плаща. — Пустите! Пустите меня! Бейлиш уткнулся носом в ее волосы. Сильный и спокойный, он не имел сейчас права дрогнуть. И хотя он и горевал по своей первой любви, эта боль не должна была затмить сейчас то, что чувствовала его жена. Ее потеря была гораздо сильнее, а он мысленно и так давно мысленно оплакал для себя Кейтилин, потеряв ее навсегда еще в молодости. Поэтому он просто продолжал крепко обнимать Сансу, шепча ей на ухо обещания разобраться с Теоном и принести ей его голову. Слушая слова мужа, она невольно представляла перед собой лица своей матери и Рикона. Прошло восемь недель с того момента, как она видела их в последний раз. Неожиданно Санса поняла, что она так и не сдержала свое обещание, которое дала Кейтилин перед отъездом, что будет писать ей. Когда они только приехали в Королевскую гавань, то она отправила матери ворона, но со временем письма шли все реже и реже. Острое чувство вины пронзило Сансу, когда она поняла, что больше никогда не сможет прочитать письмо от матери снова или услышать смех Рикона. Их обоих больше не было. Милое личико Рикона, улыбающегося ей, постепенно расплывалась у нее перед глазами. За прошедшие с отъезда из Винтерфелла недели, Санса поняла, что не помнит отчетливо его лицо. Она поняла, что больше никогда не сможет провести рукой по его кудрявым темным волосам, которые он унаследовал от их отца. Рикон был самым чистым и невинным из Старков, и он умер, пытаясь защитить женщину, которая подарила ему жизнь. Рикон был еще совсем ребенок, но его последние воспоминания были наполнены лишь кровью и болью. В голове у Сансы все смешалось, и она внезапно подумала, что будет с седлом, которое Рикон так настойчиво просил у родителей. Останется ли оно в конюшне, лежащее там без своего всадника. А что будет с Лохматым песиком? Будет ли лютоволк одиноко скитаться по богороще вместе с Лето, оба лишившись своих хозяев? Выть на луну ночью, когда весь мир вокруг них будет спать? Девушка практически наяву услышала этот вой сквозь свои рыдания. Этот звук словно оглушал, с каждым разом все усиливая боль. Ее ноги подкосились, и она осела в руках Бейлиша, который, крепко прижимая ее к себе, опустился вместе с девушкой на мраморный пол. Рыдания Сансы все еще эхом отдавались от каменных стен. В зал заходили какие-то люди, но она никого не могла видеть. Вокруг них собралась толпа, молча наблюдающая за горем двух сестер. Новости о трагедии разлетелись быстро, и никто не знал, как правильно сейчас отнестись к тому, что Винтерфелл лишился своей хозяйки, а вместе с ней и самого младшего из детей Старков. Санса подумала о своем отце и о том, как он воспринял новости. Кейтилин была для него всем, она вдохновляла его, смягчала крутой нрав. Нед всегда был слишком тихим и отстраненным, то, что переняла у него Санса, когда осознала, что жизнь это не песня. И, в то же время, Кейтилин была первой, кто смог пробиться сквозь эти стены, которыми отгородился от всех Старк. Теперь же, когда ее не стало, Санса даже не могла представить себе, насколько ее отец может замкнуться в себе. Она по себе знала, что это такое, и никогда бы не пожелала подобного тем немногим близким ей людям. Еще двое будут захоронены в фамильной крипте. Ей всегда было больно видеть статую Брана, и она могла только догадываться, какие чувства испытает, увидев навеки застывших в камне мать и Рикона. Эта темная и холодная крипта станет их последним пристанищем, наряду с другими умершими Старками. Санса даже вновь услышала капанье воды со стен крипты и карканье ворон. Усталость взяла свое, и ее рыдания стали постепенно стихать. Санса осознала, что стоит в объятьях мужа, который тихонько укачивает ее, и стала постепенно понимать, что происходит в зале. Вокруг них уже собралась толпа, и люди смотрели на них с сочувствием, то, что она так ненавидела. Сансе хотелось оказаться подальше от них и от жалости. Ей не нужно было это. Единственное, что она хотела сейчас — схватить Теона за шею и сжимать ее изо всех сил до тех пор, пока он не перестанет дышать навсегда. Когда-то она думала, что не сможет никого ненавидеть с той же силой, как ненавидела Джоффри, но сейчас Санса поняла, насколько она ошибалась. — Пойдемте отсюда, — сказал Бейлиш, и Санса кивнула. Он поднялся и помог жене, ни на мгновение не выпуская ее из рук. Повернувшись, Санса увидела, что Арья продолжает сидеть на полу с широко раскрытыми глазами, глядя невидящим взглядом куда-то в пространство. Бейлиш тоже посмотрел на девочку и, отпустив Сансу, склонился к той, поднимая ее на ноги. — Арья, пойдем с нами. Арья встала, держась за руки Бейлиша, все еще полностью оглушенная горем. Казалось, что она словно еще никак не может осознать все то, что услышала. Санса взяла сестру за руки, крепко обнимая девочку и целуя ее в макушку. Она почувствовала, как Бейлиш обошел их и медленно повел обеих сестер по направлению выхода из тронного зала. Зеваки расступались в стороны, совсем как когда-то расступались ее родные в день свадьбы с Бейлишем. Санса видела, что все взгляды сейчас устремлены к ним, и в этот момент ей были ненавистны все эти люди вокруг, кроме тех двоих, что обнимали ее сейчас. Эта трагическая сцена вскоре станет достоянием всего Красного замка, и все будут знать об их слезах. И пока они медленно шли сквозь толпу, Сансе в голову пришло новое осознание. Единственные люди, которым она могла бы доверять, это те, кого она называет своей семьей. Она была готова пойти на все, чтобы защитить их, пусть даже это было бы во вред ей самой. Она уже и так ступила на путь, с которого не было возврата, в тот момент, когда приняла руку Бейлиша. Ради него Санса готова была уничтожить любого, кто бы встал у них на пути, и не важно, пострадают ли при этом невинные люди. Но ради своей семьи она была готова на гораздо большее. Санса Бейлиш еще никогда не была в такой ярости.