Boden's Mate

Языки огня мелькали в камине, и потрескивание горящих поленьев было единственным звуком, который можно было слышать в их покоях сейчас. Воздух казался ледяным, и даже огонь не мог прогреть его. И хотя все Старки собрались сейчас здесь, никто не обращал внимания на других, полностью погрузившись в свои мысли. Никто до сих пор не мог до конца осознать произошедшее. Они все сидели в кабинете Бейлиша, но ни один из них не был настроен на разговоры. Шая принесла вино, еду и фрукты в качестве подарка от короля, хотя все прекрасно понимали, что все это прислал сюда Тирион в качестве жеста поддержки. И хотя Бейлиш не испытывал особых симпатий к Ланнистеру, он принял этот подарок в надежде на то, что может так его жена хоть что-нибудь поест. Робб сидел в мягком кресле возле книжного шкафа в углу. Юноша никак не мог принять все произошедшее, постоянно вспоминая то, как Теон общался с ним, словно с родным братом. Он вспоминал как они сражались на мечах, тайком втроем вместе с Джоном пробирались на кухню Винтерфелла, чтобы раздобыть там немного вина. Они вместе занимались верховой ездой, играли вместе, в конце концов, они выросли все вместе. Робб всегда видел в Теоне члена своей семьи, для него он был как брат, так что когда Теон стал все более и более погружаться в отчаяние, он всячески старался помочь ему. Сейчас же, сидя в этом роскошном красном кресле, Робб недоумевал, почему всего этого оказалось недостаточно. Как мог тот мальчик, которого он знал, стать мужчиной, убившим ребенка, которого он называл своим братом, и женщину, которая вырастила его? Санса ходила взад-вперед по кабинету, постукивая пальцами по письменному столу Бейлиша каждый раз, когда проходила мимо. Она была в ярости. В ее глазах Теон все более и более терял человеческие черты, превращаясь лишь в цель. Всеми фибрами своей души она мечтала лишь о том, чтобы убить его сейчас. Ради них обоих — Кейтилин и Рикона, Сансе хотелось, чтобы Теон страдал. И девушка знала, что не успокоится, пока не добьется своего. Арья сидела на кушетке, позволяя Рослин расчесывать ее каштановые волосы. Более всего ей хотелось сейчас напомнить о своей сделке, оттолкнуть жену брата и отправиться на поиски Хгара, чтобы прошептать тому на ухо имя Теона. Арья понимала, что ее другу понадобится время, но он должен был выполнить свою работу. В тоже время, ей не хотелось тратить такую возможность на Теона, он не заслуживал подобного милосердия, а она и так знала, как бы хотела распорядиться двумя оставшимися именами. Сейчас было неподходящее время, и она не могла позволить себе действовать на эмоциях. Все, что она хотела, это заполучить возможность назвать Хгару больше имен. Но это было далеко не все. Арья хотела заключить сделку с Многоликим богом и вернуть обратно своих мать и брата. Полностью подавленный Нед сидел в одиночестве на балконе. Когда он услышал о том, что женщина, которую он любил больше своей жизни, и его младший сын были жестоко убиты, он едва не отправился к королю, просить того отправить его на плаху, виня себя во всем. Нед расстался с женой далеко не в лучшем настроении, а последние слова, сказанные ими друг другу, были слишком эмоциональны. Письма, которыми они обменивались с того момента, были наполнены любовью, но все же последние слова, которые он сказал Кейтилин, были вовсе не тем, что он думал на самом деле. Нед корил себя, что практически не попрощался с Риконом перед отъездом. Он знал, что эти гнев и пренебрежение будут преследовать его до конца жизни. Бейлиш предложил отправить знаменосцев из Долины, чтобы выбить всех железнорожденных, что оставались в Винтерфелле, а так же сказал, что готов компенсировать расходы на восстановление. Эдмар возразил, сказав, что это будет слишком, предложив разделить обязанности, отправив со своей стороны знаменосцев из Речных земель, а Бейлиш бы взял на себя восстановление замка. Мастер над монетой усмехнулся и согласился на его предложение без каких-либо возражений. Северяне и так немало сделали, чтобы изгнать из Винтерфелла захватчиков, но часть железнорожденных все равно продолжала оказывать сопротивление. Если Эдмар отправит туда своих солдат, то им не составит проблем разбить их окончательно. Кроме того, его люди смогут осмотреть и оценить причиненный замку ущерб, а Бейлиш затем направит туда все, что необходимо для восстановления Винтерфелла для оставшихся членов семьи его жены. Эдмар придвинул стул к письменному столу и, сидя теперь рядом с Бейлишем, обсуждал с ним положение дел на Севере. Он смирился со своей потерей, пусть даже он никогда не будет спокойно относиться к тому, как погибла его сестра, и всегда будет чувствовать печаль от утраты племянника, которого даже практически не знал. Однако, Эдмар понимал, что Нед и дети сейчас не могут рассуждать здраво, и кто-то должен взять сейчас все в свои руки. Он знал, что будет скучать по Кейтилин и по тем письмам, которыми они постоянно обменивались, и что, вернувшись в Риверран, он перечитает их всех. Да, он будет очень скучать по Кейтилин, совсем так же, как он скучал по Лизе, но жизнь продолжается, а это значит, что оставшейся семье сейчас нужна помощь. — Я первым же делом напишу своим знаменосцам завтра утром. К концу месяца этот мятеж будет подавлен. К тому моменту все должны быть готовы отправиться в Винтерфелл, чтобы оценить его состояние, — вздохнул Эдмар, проводя рукой по своим типичным для Талли рыжим волосам. Санса вздрогнула, краем глаза увидев мелькнувшую огненно-рыжую шевелюру дяди, так напомнившую ей о матери. — Если у них возникнут проблемы, мое предложение отправить войска из Долины все еще в силе, — добавил Бейлиш. Она повернулась к мужу. Это все было лишь ради нее, и девушка знала об этом. Ей была ненавистна одна только мысль о том, что ее родной дом обращен в руины, поэтому Бейлиш делал все, что было в его силах, просто потому что он знал, что именно этого она бы и хотела. Он дал ей многое с момента их свадьбы, но ей нечем было ответить на это. Санса отдала ему себя полностью, но сомневалась, было ли этого достаточно. В углу комнаты раздался треск, когда Робб, резко поднявшись, опрокинул кресло. Он тяжело дышал, смотря на всех горящими глазами, нервно проводя руками по своим каштановым кудрявым волосам. Рослин встала, мягко положив свою ладонь на руку мужа, но тот резко одернул свою руку, оставив руку девушки неловко висеть в воздухе рядом с ним. Рослин ничего не оставалось, как просто стоять рядом и наблюдать, как Робб со злости несколько раз ударил кулаками по каменной стене, разбивая костяшки в кровь, до тех пор, пока силы не оставили его. — Я хочу, чтобы его голова оказалась на пике. И я сам отрублю ее, — со злостью прошипел Робб. — Он должен ответить за убийство Рикона и нашей матери. Я отправляюсь в Винтерфелл на рассвете! — Нет. Все присутствующие резко повернулись в сторону балкона, где в дверном проеме появился Нед. Мужчина прошел в гостиную, по его покрасневшим глазам и опущенным плечам казалось, что он был полностью раздавлен горем, но Санса хорошо знала своего отца. Он будет оплакивать свою жену до конца своих дней, но это не сможет сломить его. — Ты не поедешь в Винтерфелл. И мы должны поблагодарить твоего дядю и лорда Бейлиша за их помощь. — Ты вот так просто хочешь позволить другим сражаться вместо нас и защищать наш дом, пока мы будем прятаться в Королевской гавани, — закричал на него Робб, но Нед продолжал стоять спокойно перед ним. Санса уже видела у него такое выражение лица однажды. Это было после смерти Брана, когда Нед был раздавлен горем, она сама кричала на него из-за того, что отец не согласился стать десницей короля. И сейчас Нед смотрел на Робба так же, как и на нее когда-то, после открытого проявления неуважения к нему и его решениям. — Куда делся тот человек, который отправился на войну, когда его призвал его лучший друг?! — Мы не на войне. Это не война, — хриплым голосом с трудом сказал Нед. — Несколько знаменосцев вполне смогут отбить Винтерфелл. А когда все будет кончено, мы примем помощь мужа твоей сестры, чтобы восстановить наш дом. Ты прекрасно знаешь, что наше финансовое состояние довольно шаткое, чтобы мы могли позволить себе это. Услышав слова отца, Санса недоуменно посмотрела на него. Она думала, что он будет настаивать на том, чтобы немедленно выдвинуться на Север, как это делал Робб, но она была рада, что ей, хотя бы, не придется спорить с ним по этому поводу, потому что сил у нее не оставалось ни на что. И в тоже время, Санса была не согласна со своим отцом. Это была война, но вовсе не та, где приходилось сражаться на поле боя. — А как же честь Старков? Семья, долг честь! Семья, долг, честь! Как ты можешь забыть о своей семье?! Как ты можешь забыть о своем долге? О своей чести? Я хочу сражаться. Я хочу отомстить им. Семья, долг, честь! Слова девиза Талли прозвучали словно удар хлыста, заставив всех поморщиться. Казалось, словно Кейтилин сейчас шепотом повторяла следом за сыном эти три слова. — Нет, — Нед рукой сделал жест Роббу замолчать, едва юноша попытался возразить. — Ты — наследник Винтерфелла. Может, это и не война, но это опасно, а я уже и так потерял двоих сыновей и твою мать, я не хочу потерять и тебя тоже. Ты наследник Винтерфелла, и если ты умрешь, то Винтерфелл отойдет к твоей сестре, а имя Старков исчезнет. Рослин подарит тебе сына, и он будет править после тебя. Вот это твоя семья, это твой долг, это твоя честь! — Нед ненадолго замолчал, глядя Роббу прямо в глаза. — Я никогда не забуду их. Смерть Брана не дает мне покоя последние шесть лет. Я не смог уберечь его, и я не смог уберечь Рикона. Я не уберег твою мать, я не уберег Сансу. Я ничего не сделал, и это будет преследовать меня до самой смерти. Но я не намерен терять тебя и Арью. Ты не поедешь на Север или, по крайней мере, не сейчас. Робб был в ярости. Он повернулся к Рослин и, с отвращением поглядев на нее, выбежал из кабинета, с шумом захлопнув за собой дверь. На лице Рослин отразилось полнейшее отчаяние, и Эдмар, поднявшись со своего места, положил руку на плечо девушки, пытаясь приободрить ее, а затем отошел, направившись к Неду, который был окончательно раздавлен произошедшим. Эдмар обнял его, что несколько удивило Сансу. Лорд Талли был не из тех, кто открыто проявляет свои эмоции, и Санса поняла, что за внешностью спокойного и молчаливого человека, скрывается способность сочувствовать другим, гораздо большая, чем у многих, кого она знала. Эдмар отвел Неда обратно на балкон, а Санса, закрыв глаза, оперлась о стол. Жажда мести продолжала гореть в ней, как это было уже на протяжении нескольких лет, но сейчас девушка была полностью вымотана. Оттолкнувшись от стола, она обошла вокруг него. Бейлиш сидел в своем кресле и казался ей сейчас таким уютным в своем темно-зеленом дублете. Мужчина развел руки в стороны, и Санса устроилась у него на коленях, положив свою голову ему под подбородок. Бейлиш обнял ее и, наклонив голову, поцеловал жену в макушку. — Вы в порядке? — спросила его Санса. Подняв голову, девушка посмотрела мужу в глаза, проводя рукой по его щеке. Она видела там печаль. Пусть даже Бейлиш и не говорил об этом вслух, но Санса знала его достаточно хорошо, чтобы видеть, что он скрывает. — Я знаю, как много она для вас значила. — Именно значила в прошлом, милая. Сейчас меня гораздо более волнуете вы. Он положил свою руку поверх руки жены, убирая ее от своего лица, а затем поднося к губам и целуя так же, как он это сделал в момент их самой первой встречи. С ней он всегда был добр и нежен, и Санса знала, что была единственной, с кем так обращался ее муж. — Вы моя королева любви и красоты сейчас. И так будет до самой моей смерти, — продолжил Бейлиш. — Не говорите так. Только не вы. Никогда. Вы меня слышите? — резко оборвала его Санса. Они посмотрели друг на друга, и Бейлиш понял, что именно она имела в виду. Потеря ее матери, Рикона и Брана глубоко ранила ее. Это была та печаль, которая останется с ней навсегда, но если ей когда-нибудь придется оплакивать своего мужа, то это горе просто убьет ее. — Я хочу вернуть их обратно. Я готова на все, чтобы вернуть их обратно. — Я знаю, — Бейлиш наклонился и мягко поцеловал жену в лоб, а затем вновь крепко прижал к себе, зарывшись носом в ее волосы. — Я готов сжечь все до основания, дать вам все, что вы хотите. Если бы был хоть один способ вернуть их, я бы сделал это, пусть даже это подразумевало черную магию. Даже если нужно было продать собственную душу, ради вас я готов и на это, милая. Эти слова тронули девушку до глубины души, немного согрев ее. Когда-то она с готовностью приняла руку Бейлиша, понимая, что с ним на этом темном, не прощающем ошибок пути, она станет именно такой, какой никогда не хотела бы стать. Но, несмотря ни на что, у нее был он, а у него была она. И не важно, сколько крови будет на ее руках, Бейлиш всегда будет рядом с ней. — Хотите сказать, что вы ее еще не продали? — тихо пробормотала Санса, и Бейлиш усмехнулся в ответ. — Ради вас я готова сделать тоже самое. Продать свою душу, если это поможет спасти вас, — она подняла голову и посмотрела мужу в глаза. — Я отдам все, если вы попросите меня об этом. Его взгляд словно проникал в самую душу сейчас, и Санса не хотела отводить глаза. Бейлиш наклонил голову, накрывая ее губы своими, и на какое-то мгновение супруги забыли, что они не одни сейчас в кабинете. — Хотите сказать, что вы ее еще не продали? — повторил ее слова Бейлиш, и Санса улыбнулась ему в ответ. Это была совсем слабая улыбка, но то было уже лучше, чем-то выражение ярости, что было на лице девушки последние несколько часов. — Как вы думаете, если я буду молиться богам, старым и новым, вернут ли они их мне? — тихо спросила Санса. Она знала ответ сама. Она могла молиться до тех пор, пока не погаснут звезды, но боги ничего ей не дадут взамен. Они никогда не услышат ее плач или ее мольбы на коленях перед ними. Каменные статуи, которые вскоре будут вырезаны в память о Кейтилин и Риконе, будут этому подтверждением. — Что если я предложу им сделку? Если предложу свою душу, то примут ли они ее? Воскресят их из мертвых, или же повернут время вспять, заставив поехать в Королевскую гавань? Будут ли боги настолько милосердны ко мне? — Нет никаких богов, — сказал ей Бейлиш, и девушка знала, что он был прав. Санса перестала верить богов задолго до того, как в ее жизни появился Бейлиш. Нед мог сидеть в богороще и молиться богам, в то время как его дочь просто наблюдала за ним, надеясь, что когда-нибудь он поймет, что там нет ничего, чему можно было молиться. Если бы боги существовали, то они никогда бы не позволили Джоффри обесчестить ее прямо под этим священным древом. Если они так спокойно наблюдали за всем произошедшим и ничего не сделали, то тогда для нее не существовало богов, которым бы она хотела молиться. — Дело не в богах. Поговорите со мной, скажите, что вас гложет, милая. — Это все моя вина, — прошептала Санса, по щекам которой вновь медленно потекли слезы. — Вы предложили разобраться с ним, а я сказала вам ничего не делать. Я отпустила его, наивно полагая, что он останется гнить на Железных островах, и я никогда не услышу о нем снова, — она всхлипнула, стараясь удержать слезы. — Я была такой дурой, и из-за этого моя мать и мой младший брат мертвы. Я должна была позволить вам убить его, но я не была готова тогда к этому. Как бы я хотела изменить сейчас прошлое, я виновата в их гибели. — Санса… — Нет, это моя вина, — прошептала она, зная, что сейчас на них никто совершенно не обращает внимания, но все равно не желая, чтобы ее семья слышала ее слова. — Именно я обозлила его. Я подтолкнула его к Джейни. Я подстроила так, чтобы его сослали. Именно я сделала его тем, кем он стал. Если бы я не сделала так, чтобы мой отец застал тогда их… Если бы я ничего не сделала из этого, то тогда, возможно, мои мать и брат были бы еще живы. Боги, как же я ненавижу сама себя! — Санса, послушайте меня… Санса отвернулась от него, но Бейлиш прижал ее спину к своей груди, а затем наклонился к ее уху. — Послушайте меня. Каждый поступок имеет свой мотив, порой очевидный, а порой такой, какого вы никогда не могли ожидать. Не вы сказали Теону атаковать Винтерфелл. Это было его собственное решение, и не важно, какую роль вы в этом сыграли. Если вы вините себя, то тогда я виновен наравне с вами, потому что я тоже приложил к этому руку вместе с вами. Вы ненавидите меня за это? Ведь вы не можете обвинять себя саму, не обвиняя меня тоже. Санса затихла, обдумывая его слова, может ли она винить Бейлиша за поступки Теона, понимая, что не может этого сделать. Она прекрасно знала, что из себя представляет ее муж, а он понимал возможные последствия их небольшого заговора. Причиной, по которой девушка сейчас ненавидела сама себя, была вовсе не в этом, а в том, что Сансе и в голову не приходило то, что Теон может вернуться. Если бы она осознавала это, то ей достаточно было позволить Бейлишу просто устроить несчастный случай, который унес бы жизнь Теона, пусть даже это и означало, что пролилась еще бы и кровь Джейни. — Я никогда не смогу возненавидеть вас. Не важно, что вы делаете, я не смогу. Санса говорила сейчас искренне. Она знала, что ее муж был ужасным человеком, который совершал ужасные поступки, но, хоть косвенно он и был причастен к смерти ее родственников, ненавидеть его она не могла. Но это вовсе не означало, что она не будет ненавидеть саму себя. — Но если вы не ненавидите меня, то тогда как вы можете ненавидеть саму себя? — словно прочитал ее мысли Бейлиш. Санса лишь крепче прижалась к нему, пытаясь успокоиться. Он был единственным человеком, с которым она могла быть честной до конца. Девушка знала, что никогда не расскажет ни единой душе, какую роль она сыграла в этих событиях, и она знала, что и Бейлиш унесет с собой эту тайну в могилу. Он был единственным, кто мог сейчас до конца понять ту боль, которую чувствовала сейчас Санса. — Если бы я ненавидел себя за всех тех людей, что были для меня важны, но умерли в результате принятых мной решений, то я бы сам себе перерезал горло уже давно. Она знала, что Бейлиш потерял столько, сколько она и не могла себе представить. Кто-то умер и по его вине, а в ряде случаев, делая выбор, он знал, каковы будут последствия. Это и была одна из причин, почему он закрылся от людей, не позволяя никому сближаться с ним. — Что я могу сказать? Видимо, я лицемерна. Эти слова вызвали усмешку у Бейлиша, и он, поцеловав девушку в лоб, вновь обнял ее. — Я просто хотела бы, чтобы все было иначе. Я бы хотела, чтобы я могла вернуть их обратно. Я просто… Мне кажется, если бы я поступила иначе, или просто… Я не знаю. Она не могла подобрать подходящие слова. Санса была настолько измотана, что ей хотелось лишь закрыть глаза и забыть этот день. Она знала, что когда она проснется, то эта боль ударит по ней с новой силой, но сейчас ей хотелось хоть ненадолго забыться. — Тише… Закройте глаза и попробуйте отдохнуть. Санса послушалась его, и Бейлиш стал нежно гладить ее по руке, стараясь успокоить, а затем снова поцеловал в макушку, надеясь, что девушке стало полегче. — Теон сам принял такое решение. Вы не причем. Вы не должны винить себя за это. Бейлишу было тяжело видеть ее страдания сейчас, и его это пугало так же, как и то, насколько сильно он привязался к ней. — Как бы я хотела, чтобы все было так просто. Это меня должны были убить, не их. Они были совершенно не виноваты, в отличие от меня. Моя смерть была бы, по крайней мере, обоснованна. Бейлиш отодвинул ее от себя. Слова жены вывели его из равновесия, но Санса даже и не думала, что сказала что-то неправильное. Когда-то она горевала из-за Брана и, узнав правду об его смерти, то была в ярости как никогда в жизни. В тоже время, она не могла винить себя в том, что ее брата вытолкнули из окна той башни, в отличие от убийства Рикона и Кейтилин. Это чувство вины давило на нее сейчас. Когда-то она думала, что не сможет когда-либо ненавидеть кого-то столь же сильно, как ненавидела Джоффри и Ланнистеров за содеянное. Но, она ошиблась. Санса ненавидела Теона и не хотела ничего более, как увидеть его смерть. Когда-нибудь, не важно как, она убьет его, сделав то, что ей следовало позволить сделать Бейлишу для нее несколько недель назад. Теон подписал свой собственный смертный приговор, и Санса поклялась про себя, что она будет ему и судьей, и палачом. — Не смейте даже думать так! Не важно, что будет дальше и чья кровь будет на наших руках, никогда, никогда не желайте себе подобного! Вы меня поняли? Я не намерен терять вас. Да, может это и эгоистично, но я — эгоист, и я не намерен хоронить вас! Бейлиш смотрел в глаза жене, и, видя его гнев, Санса почувствовала укол вины за свои слова ему. Она утвердительно кивнула, и Бейлиш наклонился, целуя ее. Это не был просто поцелуй из нежности, это было что-то другое, гораздо более важное для них обоих. Они отпрянули друг от друга, когда услышали душераздирающий всхлип из противоположной стороны комнаты. Повернув головы в ту сторону, супруги увидели рыдающую Арью, которая лежала, свернувшись клубочком на кушетке и обхватив себя руками. Голова девочки была на коленях Рослин, и та крепко обнимала сестру своего мужа, гладя ту по волосам в тщетных попытках успокоить ее. Робб был в ярости и позволил эмоциям ослепить себя. Санса была не в силах справиться с чувством вины и единственное, что ей хотелось сейчас — молиться любым богам, чтобы исправить случившееся. Арья была полностью раздавлена горем, а Нед отчаянно пытался собрать все воедино, видя, что мир вокруг него рушится, в то же время понимая, что сделать что-то уже просто практически невозможно.