Boden's Mate

Это была неделя, длинная и мучительная неделя с момента смерти Кейтилин и Рикона. Первые три дня Санса отказывалась покидать постель. Горе переполняло ее, лишая последних сил. Арья часто навещала ее, и обе сестры просто лежали рядом, обнявшись. Во время обеда Шая приносила поднос с разнообразными фруктами, сырами и прочим, что можно было только пожелать, в то время, как Бейлиш сидел на краю кровати, пытаясь уговорить свою жену съесть хоть что-нибудь. Эти первые несколько дней были просто ужасны. Единственное, что хотелось Сансе, это просто рыдать, уткнувшись в подушку. Она не хотела ни есть, ни пить, ни даже видеть собственного мужа. Бейлиш понимал ее состояние и оставлял одну, когда девушка просила его об этом. Он строго указал Шае, чтобы та не спускала глаз с Сансы, пока сам он будет находиться в гостиной. Однако скорбь лишила девушку последних сил, так что та проводила дни в полузабытьи и часто, проснувшись, обнаруживала рядом с собой Арью, внимательно наблюдающую за ней с другой стороны кровати. На четвертый день Санса нашла в себе силы подняться и выйти в гостиную. Бейлиш был рад видеть ее и сразу же приказал наполнить ванну для жены. Санса попросила его помочь ей помыться, на что он с готовностью согласился, промывая девушке волосы, как она этого просила. У нее было ни сил, ни желания выходить куда-то из их покоев, так что она просто устроилась на кушетке, положив голову на грудь Бейлишу, пока тот работал. Он все это время оставался с ней, если его только не звали по какому-то срочному делу. На пятый день Санса была готова увидеться с остальными членами своей семьи, а не только с Арьей и Бейлишем. Никто не говорил об этом вслух, но каждому из них стало легче, когда все оставшиеся члены семьи собрались вместе на ужин в покоях Старков, где помимо них присутствовали Эдмар, Бейлиш и Рослин. Из всех присутствующих лишь Рослин и Эдмар пытались начать хоть какую-то беседу. Бейлиш же был куда более озабочен состоянием своей жены, чтобы поддерживать эту бессмысленную болтовню, остальные, похоже, тоже не испытывали желания общаться. Во время ужина Рослин простодушно спросила про подготовку к похоронам, и Нед, как можно мягче объяснил ей, что все будет зависеть от знаменосцев лорда Эдмара, насколько быстро они выбьют всех оставшихся железнорожденных из Винтерфелла и окрестностей. Нед уже решил для себя, что как только Винтерфелл будет освобожден, он отправит туда обратно обоих детей и Рослин. Робба, разумеется, подобное решение не устроило, поскольку он до сих пор настаивал, чтобы они немедленно выдвинулись на Север, чтобы отбить Винтерфелл самостоятельно. Когда же Нед отказался даже обсуждать это, Робб снова молча ушел. На шестой день Санса почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выйти из их покоев, но настояла на том, чтобы Бейлиш был рядом с ней. Ее повсюду провожали сочувственными взглядами, а многие останавливались, принося свои соболезнования, хотя никому из этих людей не было никакого дела до ее потери. Это было лишь скандальное происшествие для них. Сансе была ненавистна каждая подобная беседа. Единственный, кто казался ей искренним, был Варис, но девушка не была уверена до конца, в самом деле ли он сочувствовал ей или просто преуспел в искусстве лжи больше, чем остальные. Этот день не прошел без плохих новостей. С Севера прилетел ворон с известиями о том, что Теон сбежал, бросив своих знаменосцев, и с тех пор никто его не видел. Было непонятно, собирался ли он вернуться на Железные острова или же спрятаться где-то еще. Когда она узнала о побеге Теона, она лишь фыркнула, объявив того трусом. Было легко завоевать пустой замок, вся трудность заключалась в том, чтобы удержать его. На седьмой день Санса стояла в тронном зале вместе со своим мужем и сестрой, наблюдая за тем, как Джоффри вершит правосудие. Их присутствие было обязательным, так что Старки мрачно наблюдали за тем, как Джоффри унижает женщину, чей муж открыто выступил против короля. Сир Мерин разорвал одежду на несчастной по приказу Джоффри, и Санса была уверена, что голова женщины оказалась бы на пике, рядом с головой ее мужа, если бы не вмешался лорд Тирион, ворвавшийся в тронный зал в последний момент. Собравшиеся перешептывались между собой, пока несчастную рыдающую женщину уводили стражники, заверяя ее, что отведут ее домой. И хотя это шло в разрез желаниям короля, сейчас Тирион контролировал Золотых плащей, и они подчинялись лишь ему. Придворные стали расходиться, а Санса взглянула в сторону трона как раз в тот момент, чтобы увидеть, как Маргери, склонившись к сидящему на троне Джоффри, что-то шептала ему на ухо. Король выслушал ее и кивнул. — Лорд Старк! — позвал Джоффри, и все присутствующие замерли. Ни для кого не было секретом все, что произошло между Сансой и королем, равно как для всех было очевидно, что Нед обращался к королю только тогда, когда его вынуждали делать это. Старк вышел из толпы и опустился на колено перед троном. — Я был опечален, узнав о вашей потере, — это была ложь, и все кругом понимали, что король вовсе так не думал. — Леди Маргери считает, что это открытый вызов короне. Мой дядя Тирион хотел отправить нескольких Золотых плащей на поиск Теона, но у меня нет свободных людей. Если Теон будет схвачен и каким-либо образом доставлен в столицу, то он будет осужден за убийство вашей жены и сына. С этими словами Джоффри протянул руку Маргери, которая сразу же приняла ее. Санса заметила мелькнувший на мгновение шок на лице будущей королевы, когда Джоффри полностью отмахнулся от произошедшей трагедии. Было очевидно, что Маргери полагала, что она сумела убедить своего жениха установить награду за голову Теона Грейджоя, но вот ненависть к Старкам оказалась сильнее, чем все манипуляции Маргери. Санса была не удивлена подобным пренебрежительным отношением к убийству членов ее семьи, и это лишь усилило ее ненависть к королю. Арья недовольно фыркнула рядом, а пальцы Робба потянулись к мечу, словно намереваясь вытащить его. Но хуже всего было выражение лица Неда. Казалось, Джоффри словно прижег ему раскаленным железом зараженную рану. Хотя никто из них и не надеялся на помощь короля, подобное отношение было просто за гранью. Держащиеся за руки Маргери и Джоффри даже не успели сделать ни одного шага, когда двери в зал резко распахнулись, и в зал прошел разъяренный Тайвин Ланнистер, следом за которым шел Джейме, с отвращением глядя на Джоффри. Не было никаких сомнений в том, что мужчина не испытывал никакой любви к своему биологическому сыну. Глядя на Джейме сейчас, Санса была вынуждена признать, насколько же он красив со своими золотыми волосами, широкими плечами и приятными чертами лица. Когда она впервые увидела его много лет назад в Винтерфелле, то подумала, что вот он — образец идеального рыцаря. Сейчас же, Санса не испытывала к нему ничего кроме ненависти, понимая, какой же она тогда была дурой. — Дедушка! Добро пожаловать обратно! — насмешливо поприветствовал Тайвина Джоффри, прекрасно понимая, что послужило причиной столь раннего возвращения из поездки в Утес Кастерли, и почему вместе с ним оттуда приехал его сын. Прошло два года с того момента, как Джейме был выслан из столицы, и существовал лишь один человек, ради которого он мог бы бросить вызов своему отцу и потребовать разрешения вернуться обратно. — Если бы я знал, что ты возвращаешься, то я бы приказал устроить пир. — Ты отлично знал, что я еду обратно, и ты проигнорировал всех воронов, что я отправил тебе, — холодно сказал Тайвин, а Санса краем глаза заметила, как Тирион стал медленно спускаться вниз от трона. — Похоже, что ты даже глупее, чем я думал. Арестовать собственную мать? И почему? Из-за слов какой-то женщины? Неужели ты настолько туп? — Она во всем призналась! И если ты не будешь следить за своим языком, то окажешься рядом с ней в темнице! — заявил Джоффри, а Маргери, стоящая с ним, поморщилась. Санса обратила внимание на Томмена и Мирцеллу, которые молча наблюдали за этой ссорой. Ни один из не пытался поддержать брата, при этом казалось, словно Мирцелла и вовсе наслаждается увиденным, в то время как Томмен не сводил глаз с Маргери, видя как той сейчас неуютно находиться рядом с королем. Санса не знала, было ли так в самом деле, или же то был спектакль, рассчитанный на Томмена в первую очередь. — Уверяю тебя, что ни я, ни моя дочь не окажемся в темнице ни при каких обстоятельствах, — процедил сквозь плотно сжатые губы Тайвин. Серсея была в заточении уже две с половиной недели. Санса знала, что это наказание лишь временное, и все изменится, когда Тайвин вернется, чтобы вызволить свою дочь. Тирион больше не будет десницей короля, это место вновь займет Тайвин, одновременно снова беря под строгий контроль своего внука. Маргери же будет теперь более чем проблематично убедить короля в чем-то. — Я здесь король! — Любой человек, которому надо об этом заявлять вслух, мало похож на настоящего короля. Толпа резко замолчала, и все словно перестали дышать. Джоффри был в ярости и единственное, что ему хотелось бы сейчас сделать, так это позвать стражу, вот только ни один из стражников не пошел бы против Тайвина, пока они еще подчинялись Тириону. И дело было вовсе не в каких-то там родственных чувствах, просто Тайвин казался Тириону гораздо лучшим вариантом, чем безрассудный король. Джоффри и Тайвин молча смотрели друг на друга, но силы были не равны, и вскоре Джоффри не выдержал, отведя взгляд в сторону. Юноша было открыл рот, намереваясь что-то возразить, но в этот момент двери в зал распахнулись вновь. Высокого роста крепкий мужчина вошел в зал, держа обмякшее у него в руках тело. Когда он подошел поближе, то Санса смогла рассмотреть, что когда-то великолепное платье Серсеи сейчас было изорвано и покрыто грязью. На обнаженных участках кожи виднелись кровоподтеки, и Санса вздрогнула, представив, какие же ужасы сотворил Джоффри с ней за время заключения. Насколько же должен быть жесток человек, чтобы пытать собственную мать? Мужчина опустил Серсею, ставя ее босые ступни на мраморный пол, но женщина тут же осела вниз, не в силах стоять самостоятельно, одной рукой при этом закрывая глаза от солнца, которое она не видела уже более двух недель. — Вы в порядке? — прошептал Бейлиш Сансе на ухо. Она подняла глаза на мужа и кивнула, беря его за руку. Санса прекрасно понимала, что именно он имел ввиду. Все это было последствиями их плана. Серсея пала так низко, как только это можно было себе представить. Ее собственный сын не просто отдалился от нее, он пытал собственную мать. Мирцелла ненавидела собственного брата, Джоффри, а Томмен был влюблен в его невесту. Его истинный отец презирал его, а дед не давал ни шагу ступить без разрешения. Ланнистеры раздирали друг друга изнутри, и это было последствиями их с мужем плана. Самый первый их заговор закончился трагедией, и Сансе оставалось лишь надеяться, что в этот раз все будет иначе. Джейме устремился к сестре, на ходу снимая свой богато расшитый красный плащ и укутывая им Серсею. Он прижал сестру к себе, и Санса видела, как Джейме что-то стал шептать ей на ухо. Серсея же не сводила глаз со своего сына и, несмотря на весь тот вред, что он причинил ей, было понятно, что мать все равно любила своего сына. У Сансы просто в голове не укладывалось, почему именно та, которая должна была его возненавидеть за все, все равно оставалась преданной Джоффри. — Отнеси ее в ее покои, пусть Пицель осмотрит ее. Убедись, чтобы ей сделали ванну и покормили, — скомандовал Тайвин. Джейме кивнул и поднял Серсею на руки так, словно тысячу раз делал это ранее. — Тирион, иди с ними. Этот приказ для тех, кто не знал всю подоплеку, мог показаться желанием того, чтобы оба брата помогли своей сестре. Впрочем, Санса прекрасно понимала, что этим приказом Тайвин дал понять близнецам, что они вместе лишь временно, и никогда больше не останутся наедине. — Ты не смеешь поступать так! Я — король, а она — моя заключенная! — завопил Джоффри, словно избалованный ребенок, которым, впрочем, он и был, в то время, как его мать, Джейме и Тирион медленно направлялись к выходу. Всем было понятно, что Тайвин победил, и Джоффри еще никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. — Прекрасно. Тогда пусть она остается в своих покоях и не покидает их! — Я не против, — Тайвин развернулся и пошел следом за своими детьми. Джоффри раздраженно фыркнул и, плюнув на пол, направился в сторону задней двери, ведущей к помещению, где собирался малый совет. Собравшиеся стали постепенно расходиться, приглушенно обсуждая сцену, свидетелями которой они только что стали. Томмен, подойдя к Маргери, коснулся ее руки, и девушка слабо улыбнулась ему в ответ. Она казалась такой растерянной и опечаленной, прекрасно играя свою роль. Санса почувствовала, что у нее больше нет сил наблюдать за этим спектаклем. Ее окружали лжецы и предатели, а сама она была худшей из них всех. Подняв руки, скрытые под кружевными рукавами черного траурного платья, девушка обхватила себя за грудь, стараясь успокоиться. — Мы уже можем уходить? — прошептала Санса мужу. Бейлиш кивнул и, положив руку ей на талию, медленно повел Сансу через толпу к лестнице, ведущей на балконы тронного зала. Такой путь потребовал бы у них больше времени, чтобы добраться до их покоев, но там они могли избежать нежелательного внимания, поскольку Санса не была уверена, что выдержит еще больше притворных соболезнующих взглядов. Посмотрев в сторону, она увидела Джейн Вестерлинг, стоящую в сопровождении матери и своего неизменного стражника, наблюдающую за разыгрывающейся перед ними сценой вместе со всеми остальными. Выражение лица девушки было отлично знакомо Сансе. Это было неизбежное принятие собственной судьбы. Когда ей самой приходилось ходить так же, когда она думала, что ей придется выйти замуж за Джоффри. И хотя Санса ненавидела всех Ланнистеров, включая и Джейме, помня о том, какую роль он сыграл в смерти Брана, она все равно была вынуждена признать, что Джейме никогда бы не причинил вред Джейн. Хотя, даже если бы это было не так, Санса все равно с готовностью отдала ему Джейн, лишь бы та держалась подальше от Робба. — До чего высокомерный ублюдок, не так ли? — раздался у них за спиной голос Оленны Тирелл, и Санса с мужем повернулись к ней. — Моя внучка пыталась уговорить его назначить награду за лорда Грейджоя, но, похоже, что женские чары не действуют на нашего молодого короля, — Оленна поджала губы и повернулась в сторону придворных. — Полюбуйтесь на них. Жалкие и бесполезные высокородные невежды, которые думают, что им все должны, — она снова повернулась к Сансе и Бейлишу. — Не обольщайтесь только, вы двое ничем не лучше. — Странно слышать это от вас. Как раз вы играете в эти игры не меньше нас, — парировала Санса, вызвав в ответ усмешку у леди Оленны. Девушка была не в настроении выслушивать колкости сейчас. Ей хотелось хоть ненадолго оказаться подальше от всех этих игр и лжи, спокойно оплакать свою потерю вместе со своей семьей, подальше от двора. — Почему вас так заботит, будет ли пойман этот ублюдок? Вам какой от этого толк? — Всех должно было бы заботить убийство двух представителей великого дома. Санса поморщилась от слов леди Оленны и почувствовала, что Бейлиш крепко сжал ее руку. — Безумец, находящийся на свободе, особенно когда он смог собрать пусть небольшую, но все же армию, и объявить войну одному из королевств — вот что должно заботить трон в первую очередь. Вот только, как оказалось, всем Вестеросом правит не только подобный безумец, но и еще и глупец, — добавила Оленна. — Моя жена и я тронуты вашей заботой, но смею вас заверить, что весьма опытные и ответственные охотники за головами из Долины уже проинформированы о случившемся, и не будут браться за какую-либо другую работу, пока Теон не будет доставлен ко мне. Глаза Сансы изумленно расширились. Она совершенно не знала о том, что ее муж назначил награду за голову Теона. — Если они принесут мне его голову, то они будут просто купаться в золотых драконах, а если они мне доставят его живым, что же, тогда они получат значительно больше. — А вы уверены, что сможете выплатить подобную награду, учитывая какой вы тут у нас нищий, — насмешливо поинтересовалась Оленна, и Бейлиш усмехнулся ей в ответ. Женщина сделала шаг вперед, положив руку на предплечье Сансы. Санса, у которой никогда не было бабушек, которых бы она могла помнить, подумала, были ли они похожи хоть в чем-то на леди Оленну? Говорили ли они то, что думают сами, или же держали свое мнение при себе, делая так, как им указывали другие? Если же они во всем подчинялись чужой воле, то Санса решила, что вряд ли могла бы уважать их. — Я уверена, что ты уже устала выслушивать все лицемерие, поэтому я не собираюсь приносить свои соболезнования. Вместо этого я дам тебе совет, который я могла бы дать своей внучке, — Оленна отвела Санса к перилам в сторону от Бейлиша. Они обе посмотрели на людей внизу, которые тоже играли в свои собственные игры. Санса видела, как мужчины переходили от одного собеседника к другому, заключая все новые договоренности, предавая предыдущие. Женщины выставляли себя напоказ, чтобы привлечь внимание мужчин. У каждого внизу была своя цель, и каждый знал, как он может ее достичь. — Посмотри на них, все ходят с напыщенным видом, пытаясь потешить свое самолюбие. Все же мужчины — примитивные создания. Надеюсь, что не обидела тебя сейчас из-за твоего мужа. — Вашим шипам не уколоть меня. Оленна хмыкнула в ответ, а Санса представила, какая сейчас появилась улыбка на губах Бейлиша. Она хотела бы посмотреть на него сейчас, но не смогла отвести глаз от людей внизу, переводя взгляд от одного лица к другому, которые постепенно стали сливаться для нее в нечто единое целое. — И что же за совет вы хотите мне дать, что поможет мне справиться с потерей матери и брата? У Сансы сейчас совершенно не было сил на обмен колкостями с пожилой женщиной. Сейчас ей более всего хотелось оказаться в том замкнутом мире, каким был для нее Винтерфелл. Если бы она и Бейлиш не уехали с заснеженного Севера, то могло бы случиться так, что Кейтилин и Рикон все еще были живы? — А Джоффри и Теон разве не мужчины? — Нет, они мальчики, а не мужчины. Трусы и слабаки. Дети, которые хотят играть во все эти игры, но не знают правила. Она почувствовала, как Бейлиш приблизился к ней, а затем положил руку на бедро. Он быстро поцеловал ее в плечо, нежный жест, который он бы никогда не позволил себе, если бы не знал наверняка, что их сейчас не видно в тени. Оленна фыркнула при виде подобного проявления чувств, и Санса ощутила, что губы Бейлиша, касающиеся сейчас ее кожи, растянулись в улыбке. Он определенно гордился ей сейчас. — Мальчики… А ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, моя дорогая. Теперь я понимаю, почему она тебе нравится, Мизинец, — усмехнулась Оленна. — Но, как бы то ни было, у обоих этих мальчиков между ног есть то, что и у мужчин, а их самолюбие напрямую зависит от размера этого придатка, — после этих слов Бейлиш нахмурился, но Оленна отмахнулась от него. — Я — жестокая женщина, лорд Бейлиш, но даже я не посоветовала бы девушке соблазнить человека, который изнасиловал ее, и человека, который убил ее мать и брата. — Тогда что вы предлагаете? — повернулась к пожилой женщине Санса. Было очевидно, что завоевать уважение леди Оленны было более чем тяжело, но, похоже, Сансе удалось справиться с этой задачей. Впрочем, пусть даже обе они и уважали друг друга, это вовсе не означало взаимное доверие. Оленна видела насквозь все те фальшивые маски, под которыми скрывалась Санса. — Я предлагаю тебе сыграть на мужском самолюбии, и это поможет тебе заполучить все, что ты хочешь. Едва ты найдешь слабое место, ты сможешь сломать этого человека, поставить его на колени перед собой и умолять о пощаде или же, наоборот, о смерти. Если он начнет умолять, значит, ты победила. И сделай так, чтобы эти последние слова уже не имели никакого значения, — с этими словами Оленна отвернулась и ушла, оставив супругов вдвоем на балконе. Санса вновь стала наблюдать за людьми внизу, которые полные высокомерия, общались друг с другом, но слова Оленны не давали ей покоя. Что насчет того мальчика, которого она когда-то любила и который отнял у нее все? Как сыграть на его самолюбии? Маргери? Его притязания на трон? У Джоффри было все, что можно было только пожелать. Он сидел настолько высоко на своем троне, что если он падет, то это будет иметь ужасные последствия для него. Чего можно было лишить человека, у которого есть все? Его надо лишить всего. А что насчет Теона? Мальчика, которого она знала с детства? Юноши, у которого не осталось ничего, кроме имени? Того самого, который, чтобы доказать что-то своему отцу, собрал последних оставшихся преданных ему знаменосцев и напал на дом людей, которые вырастили его? Как могла она сломить человека, которому и так уже нечего было терять? Санса поняла, что Джоффри и Теон были фактически двумя сторонами одной монеты — двое юношей, которые были одновременно настолько разными, и в тоже все способными на ужасающие вещи. Единственное, что было у них общего — это связь с Сансой, и она ненавидела их обоих. Один жил в роскоши, в то время как второй скрывался от людей, нанятых ее мужем, но Санса знала, что она сделает все возможное, чтобы оба они умерли, умоляя о пощаде. Она продолжала наблюдать за теми заговорами и играми, что происходили на мраморном полу тронного зала внизу, впервые искренне улыбнувшись с того момента, как узнала о смерти Рикона и Кейтилин. Санса знала, что с помощью Бейлиша, сможет переиграть их всех.