Семейные узы.

- Я думала, что у меня никого больше не осталось. Мой мир клином сошёлся на отце и матери. А я была лишь маленьким кусочком в фамильном древе, которое продолжало разрастаться. Род с такой древней фамилией не может заключать только троих. У моего отца, как оказалось, был брат, что жил с семьёй намного большей, чем наша, в Шотландии. Почему родители скрыли от меня факт существования дядюшки, мне не известно. Может, причина была в разногласии братьев относительно правящих монархов, тогда ещё были англо-шотландские войны, или просто какая-то личная обида, но я не спрашивала. Мне не составило особого труда разыскать дядю Дугальда, который встретил меня весьма радушно, но был удивлён моему внезапному появлению ночью на пороге его дома, ибо писем о моём приезде он не получал. - Какая ты невоспитанная племянница, - прыснул Гробовщик, - даже строчечки не чиркнула. - Не иронизируй, - строго осадила она мужчину. – Я рассказала дяде, что сталось с нашей семьёй, а мне чудом удалось спастись. И я никогда не забуду его глаза, полные отчаяния и скорби, когда он обнял меня в тот день, сожалея о случившемся. Казалось, он винил себя в их смерти, что не смог прийти на помощь, что его не было рядом в трудный час, но он поклялся, что больше никому не позволит обидеть меня, и он принял меня, как родную дочь. У меня снова появилась семья: старшие и младшие братья, сестры, мы все были дружны и равны. Однако, - хохотнула Аделайн, - по большей части мне приходилось спасать их и оберегать в силу своих новых скромных талантов. Так мы радостно и жили вплоть до 1603 года, когда на престол взошёл Яков I, и дядя принял решение вновь вернуться в Англию, дабы, как он говорил, сейчас там всё спокойно и безопасно. Но вспышки бубонной чумы уносили жизни людей, и я потеряла двух старших сестёр. Тогда я вновь встретила Герберта. ______ - Кристина и Лидия, урождённые Фантомхайв, - зачитывал их имена жнец, сверяясь со списком. – Возраст – 31 и 35 лет. Особых примечаний нет. - И снова ты рядом с моей семьёй, - остановилась возле него девушка, смотря на тела кузин, лежащих на больничных койках. – Тебе больше не к кому шастать? - Я выполняю свою работу, Аделайн. Как печально, так молоды и так прекрасны. Красотой они пошли в отца, - ласково протянул мужчина, но сразу же добавил с сарказмом: - Ты же копия матери. Серая и невзрачная мышь. Как хорошо, что мне не пришлось пожинать такой цветочек, как ты. Это бы оскорбило мои возвышенные чувства. - Пустомеля бессердечный, - хмыкнула девушка, оскорбившись, - у тебя совесть есть? Тут траур, а ты ёрничаешь. Ты-то сам ещё тот уродец. Наверно, вообще подкидыш, что и сравнить не с кем. - Вот ты культурное золотце, - рассмеялся мужчина. - Нет, я безнравственная платина, - парировала она, усмехнувшись. – Ладно, ты здесь с нами закончил, так что… счастливо. - На этот раз – да, но далее – нет. - Что?! Ты ещё за кем-то явишься?! – ужаснулась девушка. – А ну, дай сюда свои списки! - У меня нет на это прав, Аделайн. Ты знаешь. - Глаза б мои на тебя не смотрели, Герберт! – закипала она с каждой секундой, как вдруг развернулась и влепила мужчине смачную пощёчину, сбив очки. – Это тебе за дерзость! - Эм… - замялся он, начав шарить руками по полу, пару раз ударившись лбом о кровать. - Ты чего вытворяешь? – изумилась девушка. - Все жнецы близоруки, - выдохнул он, - поэтому мы и носим очки. Ты не могла бы… - Ох, да, конечно, - кивнула она, задумав пакость. – Не знала, что вы слепые. Думала, это так, часть стильного гардероба. Вон они! - Где? - Ползи дальше, да-да сюда, - направляла Аделайн и взвизгнула от радости, когда Герберт впечатался в тумбочку, опрокинув себе на голову графин с водой. - Вижу, тебе весело, - посуровел мужчина, приподнимаясь. - Ладно, не злись, - подойдя, водрузила она ему на нос очки, всё это время держа их в руках. Вновь «обретя» зрение, жнец молниеносно схватил девушку за горло, повалив на кровать прямо на труп её сестры. - Не делай больше так, - навис он над ней, - это гадко. - Ладно, - похотливо улыбнулась она, с силой оттолкнув жнеца. – Ты слишком полагаешься на зрение, на извечные правила, уставы и догмы. Можно жить намного проще, - Аделайн провела пальцами по бледному лицу умершей сестры, - если не заточать себя в клетку стандартов. И как бы было бы интересно заглянуть по ту сторону смерти. - В твоих словах нет смысла. И по ту сторону нет ничего. Человек умирает, его душу забирает жнец, и всё. - А куда попадают души? Что их ждёт потом? И может ли душа одного человека снова обрести жизнь в другом теле? Как думаешь, м? - Думаю, тебе нужно проветрить голову и достойно проводить сестёр. И постарайся заплакать завтра на похоронах, а то твоя бесчувственная физиономия не впишется в рамки траурного праздника. - Здесь слишком душно. Составишь мне компанию в вечерней прогулке? - Разумеется, - кивнул мужчина и, подойдя ближе, внимательно всмотрелся в лицо спутницы, предложив руку. - Как это по-джентельменски, - прыснула девушка. – Выучил правила этикета? Чумная болезнь охватывала всё новые слои населения, на улице то и дело встречались прокажённые люди. Высшим сословиям предоставлялись услуги врачей, но те, кто не мог оплатить лечение и лекарства, умирали быстрее, нежели богачи, прямо на дороге, заполоняя гниющими трупами канавы и подворотни. А полное отсутствие санитарных норм влекло за собой всё большее распространение заразы. Лондон медленно погружался в пучину хаоса и смерти. И двое, наблюдая за всё нарастающей трагедией, приняли решение, наверно, одно из самых гнусных, жестоких и извращённых, что можно было бы представить. - Здравствуй, малыш, - ласково произнесла Аделайн, склонившись над лепрозным ребёнком, - дай мне свою руку, и ты больше никогда не будешь страдать… ______ - Что верно, то верно, - произнёс Отелло. – Столько смертей, одиноких душ, жнецы едва успевали справляться с работой. Но было нечто странное, что никак не вписывалось в естественную картину. Я начал вникать во всё только спустя время. Как помню, год тогда шёл 1624. Я тогда недавно стал жнецом, - хохотнул криминалист-шинигами, - да и звали меня по-другому. Прозвище «Отелло» я получил от него, - парень махнул в сторону Гробовщика. – Он никогда не упускал случая подразнить меня, сравнивая с героем шекспировской трагедии за судьбу. - Да, но идея изначально принадлежала Джиральду Чинтио, а не Шекспиру, который заимствовал сюжеты из старинных новелл, хроник и прочих сказаний, - добавила Аделайн учительским тоном. - Я всегда говорил, что у тебя талант к преподаванию истории литературы, - прыснул Отелло. – Но ты его благополучно зарыла. - Да, конечно, - надулась особа, - глупости всё это, ничего бы не вышло. - Ну, у нас же двоих получилось поработать в школе, - подметил, хохотнув, Гробовщик, кивнув Себастьяну. - И как надолго вас хватило, умники?! - Так ты всё это время знал этого «дезертира»?! – выпалил Сатклифф. – Отелло! - Милый Грелль, - причмокнул жнец, попивая чай, - конечно, но знакомство с ним не принесло ничего хорошего. Но, ещё раз повторю, тогда Герберт был вполне вменяем, как то нам всем казалось. И никто в Департаменте и помыслить не мог, что он начал вытворять. Он весьма умело скрывал свои наклонности и пристрастия, что даже мои тщательные расследования и наблюдения ни к чему не привели. И во все мои подозрения никто не верил без доказательств. - Хех… У меня была безупречная репутация, - рассмеялся Гробовщик. – Я позаботился о том, чтобы меня не смогли скомпрометировать. Хотя не могу не похвалить тебя, Отелло, ты достойно вынюхивал. - Герберт слыл одним из лучших, многие старались равняться на него, беря пример. Он был великодушен, добр и отзывчив ко всем, кто к нему обращался. Просто идеал, - наигранно восхищённо пропел Отелло. – Весь такой милый, что зубы сводило. - И ты завидовал, - прыснула демонесса. – Тебя-то, я слышала, никто и в грош не ставил. - Было бы чему! – огрызнулся криминалист. – Это же была только видимость, игра! Притворству не завидуют! - Полно тебе обижаться, - ехидничал Гробовщик. – Я же сегодня раскрываю перед тобой все карты, и ты сможешь, наконец, прижать меня. Как стремился сделать это все те годы. Надеюсь, ты записываешь моё чистосердечное признание? - Прекрати, - отмахнулся жнец, скрестив руки на груди, - сейчас это уже не будет иметь никакого значения. То дела минувших дней… ужасных… мрачных дней. - Значит, ты уже тогда начал свои безумные опыты по воскрешению мертвых? – спросил младший Сиэль. - Оооо… - протянул Гробовщик, - а это немного другой виток истории. И вы знаете, граф, какую плату я требую за информацию. - Я не намерен сейчас выступать в роли шута! - Однако вы делали это все эти три года, - глумливо развёл руками жнец, - ещё один раз вас не унизит. - Попустись, - одернула его Аделайн, – он же ребёнок. И он должен знать, если ему интересно. - Хм… я не стал бы рассказывать вам, граф… но леди я отказать не в силах…