Рыба в ловушке

Господин Мурата положил на стол меню и добродушно улыбнулся. Сколько Кёя его помнил, он всегда был таким: улыбчивым человеком вне возраста. Ему во всех воспоминаниях было не меньше сорока: морщины вокруг глаз, легкая проплешина на затылке, ни одного седого волоса и мозолистые руки труженика. Он был один из тех, кто взобрался на верхушку корпорации с самого низа — когда-то работал на одном из двух заводов, отливал детали для автомобилей и даже брал Кёю, ещё совсем ребёнка, на экскурсию. Весь день они гуляли по окрестностям возле завода, и господин Мурата рассказывал Кёе про станки и ужасный шум, как одному из рабочих перерубило кисть, как много было крови. Потом они шли в торговый квартал и покупали мороженое. Они были почти так же близки, как с дядей. Ни к кому другому за помощью Кёя не хотел обращаться в подобном деле. Господин Мурата был прекрасен ещё тем, что не задавал лишних вопросов. У этой встречи был только один минус: Кёе снова пришлось обращаться к отцу, и тот оставил за ним должок, но это уже не относилось к делу. Важнее то, что господин Мурата выслушал Кёю и сказал: «Помочь не обещаю, но попробую найти то, что ты просишь». Через три дня он перезвонил и назначил встречу в Киото. Семнадцать часов спустя Кёя вошёл в кафе и сразу же узнал отцовского советника и специалиста по урегулированию кризисных ситуаций — пожалуй, самого могущественного сейчас человека в корпорации, не считая отца. — Кёя-кун, — тепло приветствовал его господин Мурата, прикрыл свои маленькие черные глазки и кивнул, не вставая из-за стола. Кёя сел и улыбнулся. Он был рад видеть господина Мурату, хотя и его дочь оказалась в списке возможных невест. Но личное и деловое Кёя всегда разделял. Если вопрос не касался Мукуро. Мукуро… — Не могу тебе гарантировать, что Хироти-сан не узнает о встрече, — раскрывая меню, сказал господин Мурата. Его глаза теперь смотрели на картинки с изображением еды. Кёя расслабленно откинулся на стуле и вздохнул. — Но другого варианта просто не было. Я всегда обедаю в этом ресторане, за час мне нужно успеть поесть, сдать недельный отчет и оплатить все взносы. Это место, — ненадолго господин Мурата оторвался от меню, улыбаясь сухими, потрескавшимися губами, — стоит прямо в центре трех дорог. И здесь очень вкусная лапша, будешь? — Удон, — Кёя кивнул. — Я не займу у вас много времени. — Да-да, — господин Мурата отложил меню и подозвал жестом молоденькую девушку. Она была очень похожа на женщину, которую Кёя видел у входа. Поняв его замешательство, господин Мурата закончил диктовать заказ и шепнул: — Семейное дело. Дети продолжают бизнес родителей, а потом передают его своим детям… Ты, кстати, уладил вопрос со свадьбой? — Да, — отмахнулся Кёя. На самом деле он ничего ещё не уладил. Какой долг записал на его счёт отец, сказать мог только он сам, а Кёя даже представлять не желал. Предпринимательская жилка отца была во всём, он даже шторы покупал так, что в накладе оставался торговец. — Это не так уж и важно и… — Уверен, что не хочешь получить половину состояния Хироти-сана? Это большие деньги. — Господин Мурата улыбался. Если отец не внесёт Кёю в завещание, наследником будет семья Мураты. Но Кёе не нужны были деньги отца, к ним прилагался бизнес — а это его никогда не интересовало. — Уверен. Господин Мурата изобразил разочарование, которое попытался скрыть за вежливым кивком официантке. Та принесла две тарелки с лапшой. — Это твой удон. — Кёя осторожно взял горячую тарелку в руки, потом — палочки с подноса, кивнул. Очень неторопливо, словно не он только что рассказывал ему про час-за-который-нужно-всё-успеть, господин Мурата принялся за еду. Довольно зажмурился и покачал головой. — Вкусно, но очень горячо. Будь осторожен, Кёя-кун! — Спасибо. Наступила легкая тишина, припудренная постукиванием палочек и разговорами, которые напоминали гудение проводов. Господин Мурата поглощал свою порцию с невероятным аппетитом, и Кёя даже завидовал блаженству, которое так и просвечивалось на его лице. Собственное удовольствие от еды почти не ощущалось. После перелёта у Кёи совсем не было времени на сон, занимали другие дела — и жил он в таком режиме чуть больше двух недель. Расследование шло полным ходом — он что-то нарыл, но пока ещё не мог точно сказать, что именно. Прояснить ситуацию мог господин Мурата, если ему удалось достать немного больше информации о членах секты «Светлый полдень». По итальянским каналам Кёя пробил несколько подозрительных имён среди недавних туристов из США. Но это только половина нужных данных. Картинка всё ещё не складывалась. Книжка, которую указал Кёе Мукуро, наметила путь и рассказала про ритуалы, которые кто-то использовал во время убийств. Потом ритуалы вывели на след секты, что засветилась в Италии впервые полтора года назад. Небольшой скандал с местными приверженцами очередного культа, кажется, на фоне наркотиков: Кёя так и не выбил из свидетеля разыгравшейся драмы толкового рассказа. Сектант был под кайфом, который называл религиозным экстазом, но Кёя считал, что виноваты рассыпанные по липкому от бренди столу таблетки. Удалось узнать только название секты и что «эти сраные янки решили, будто могут тут свои законы пихать, потому что когда-то их предки были из Италии!» Так Кёя отсёк другие страны и сосредоточился на США. — Так вот, о деле. — Кёя перехватил заинтересованный взгляд господина Мураты. —Да, помню. Ты сказал, что я занимаюсь всякой такой политикой, а это очень скромные представления о моих делах, — беззлобно пожурил господин Мурата. — И возможностях. Я всё-таки смог найти, что ты просил. Господин Мурата отложил вежливость в сторону и отвлёкся от еды окончательно: наклонился, поднял тёмно-коричневый потрёпанный временем дипломат, щёлкнул замком. Следом зашелестела бумага. Кёя вытянул руку и принял листы-распечатки: даты, имена, номера рейсов. — Не знаю, во что ты влез, мальчик, — хрипло сказал господин Мурата, — но дело это, видимо, серьёзное. Кёя принялся просматривать страницы. Девять листов мелким шрифтом, колонки на двадцать человек. — Ты сказал, это некая секта. Тут ты попал в яблочко, — господин Мурата горько усмехнулся. Кёя вспомнил историю про его жену, как она попала под влияние одной из сект, и поёжился. — Мне удалось по своим каналам найти ровно столько приверженцев этого твоего «Светлого полудня», сколько здесь указано. — Сто восемьдесят человек, — хмурясь, сказал Кёя. — Удивительно, что все они вдруг ринулись в Италию, да? — Всего лишь сто восемьдесят туристов из Америки. За полгода. Не так уж и много. Скрыть недовольство у Кёи не получалось, как бы он ни хотел, а господин Мурата не отводил от него внимательного взгляда. — Твоя правда, — согласился он. — Интереснее, что никто из них так и не вернулся назад из своего путешествия. И если я прав… — начал говорить Кёя и не закончил. Если он был прав, то под именами, на которые оформлялись документы для перелёта, никто из туристов не засветился ни в одной стране, тем более в Италии. Кёя вытащил из кармана смартфон, набрал смс, нашёл среди списка контактов Дино. Тот ответил меньше чем через минуту: «ОК. К встрече в аэропорту всё узнаю». Пока Кёя ещё внимательно изучал имена и даты — второе сообщение отправилось Кусакабэ, — господин Мурата успел закончить с лапшой, промокнул салфеткой губы и внимательно посмотрел на его лицо. Подумал секунду-другую и всё-таки задал свой вопрос: — Что у тебя за дела с итальянцами? — Никаких серьёзных дел, — ответил Кёя, сворачивая листы в трубочку. — Слышал, тебя видели с внешним советником Вонголы. — Господин Мурата вперил в Кёю взгляд, острый, как наконечник копья. Отпираться — бессмысленно, и Кёя попробовал перевести тему: — Отец?.. — Нет. Он думает, ты всё ещё играешься в своём Намимори. — Хорошо. Кёя предпочитал не втягивать отца в свою жизнь ещё сильнее, чем уже втянул. — Так что, дело в этой Вонголе, у неё проблемы? — У Вонголы много проблем, — ответил Кёя. На тему своего вмешательства в дело он не хотел говорить ни с кем, даже с Дино, хотя без этого не мог обойтись. Две недели разъездов стали плодотворной почвой для решения внутреннего конфликта. Много лет Кёя безуспешно справлялся с собой, а теперь контроль лёг ему в руку. Оказалось, всего-то нужно расставить эмоции в правильном порядке. И дело было не в Вонголе, конечно, а в Мукуро — но это касалось исключительно Кёи. Хотя теперь вмешательства Дино он уже не мог избежать. Почти все части головоломки Кёя сложил сам, но было кое-что, очень важное, что знал только Мукуро. Оставалось найти его самого. Где искать, подсказали запахи цветов в чужой машине. Дино так и не понял, что повсюду в его салоне оказался еле уловимый след пламени Тумана. И хотя мысль, что Мукуро имеет с Дино какие-то дела и, скорее всего, доверился ему после исчезновения — след был свежим, и получаса не прошло, — заставляла ревность клокотать внутри, в слепую ярость приводило осознание, что Мукуро мог исчезнуть навсегда. И Дино ему в этом помог. — Твоя правда, — со смешком согласился господин Мурата и глянул на часы. — Уже уходите? — Да. Столько дел, столько дел. Господин Мурата поднялся, подозвал официантку и что-то шепнул ей на ухо, потом взглянул на Кёю, который уже убирал распечатки в свой кейс, и сказал: — Записал на свой счёт. Это… в уплату долга. Какого долга, — хотел спросить Кёя, но господин Мурата развернулся и пошёл к выходу, прихватив дипломат. Несколько секунд Кёя смотрел ему вслед, потом понял, о чем тот говорил. Завещание. Видимо, в этом мире не существует никакой бескорыстной дружбы или бескорыстных чувств. Это новое знание успокоило Кёю, оправдав в его глазах собственные корыстные цели. Он не просто пытался помочь Мукуро — Кёя собирался получить рычаг давления. В обоюдный интерес он не верил и считал, что только так сможет добиться от Мукуро внимания не только к соперничеству или битве. Оставаться в кафе дальше — потеря времени. Кёя поднял кейс и тоже ушёл. Самолёт ждал его через полтора часа, а потом сразу же — Дино. Телефон уже разрывался от входящих сообщений, но Кёя не спешил читать хотя бы одно. Пока у него нет Мукуро, он не сможет распутать это дело. То, что Мукуро — ключ к разгадке, Кёя не сомневался. Савада попадал в неприятности чаще, но разбег брал больно мелкий. Величию Мукуро соответствовали только эпохальные передряги. «Светлый полдень» собирал в Италии свою армию. А кто ещё, кроме Мукуро, был способен развязать войну? Только вот непонятно, что он такого сделал, что кто-то приносил в жертву целые мафиозные семьи, исполняя военные обряды всех американских племён. И у Кёи было совсем смутное представление, каким образом это из Мукуро вытащить. Даже если он его всё-таки найдёт.

~***~

Поздоровавшись с Дино одним кивком, Кёя сел в его пижонскую тачку и поморщился — несло чем-то сладким, как духи или цветочный аромат, несло лотосами и болотным привкусом. На всей машине снова ощущался след иллюзии, слишком сильный, чтобы его не заметить или проигнорировать. А Дино весело улыбнулся Кёе, включил радио, заговорил о делах — неинтересные цифры, ненужные имена. — У тебя в машине был Рокудо Мукуро, — сказал Кёя, поняв, что не сможет тянуть. Удивительно, но он думал, это будет куда сложнее произнести. На Дино Кёя не смотрел: разглядывал удаляющееся здание аэровокзала. Дино включил радио и пожал плечами. — Кёя… Злость. Он почувствовал злость или, что хуже, сильнейшую ревность. Дино смотрел на него почти виновато: в карих глазах мелькали сочувствие и сожаление. До сих пор Кёе не приходила в голову мысль, что у Мукуро могут быть не только дела с Дино — с чего такое доверие, что Мукуро катается в его машине уже второй раз после побега? Кто они друг другу, старые приятели? Любовники? — Кёя, ну не смотри на меня так. — Дино нервно засмеялся, выкручивая руль. — Как? — Как будто хочешь убить, — пожав плечами, ответил Дино. — Я хочу. Дино шумно выдохнул, но не стал продолжать заведомо провальный разговор. Вместо этого он перестроился в крайний ряд и притормозил на светофоре. Аккуратность в вождении не вязалась с его общей неуклюжестью, но Дино явно старался ехать по всем правилам, которые знал хорошо, но никогда не умел соблюдать: на пассажирском кресле и сзади валялись чеки — оплата штрафов. Законопослушный мафиози — это даже смешнее, чем представлять Дино в платье. — Мне нет дела до ваших, — Кёя с усилием проглотил ругательство, поглаживая бок лежавшей в кармане коробочки — та дрогнула, отзываясь на его злость, — дел. Но как ты знаешь, у Вонголы из-за Мукуро проблемы. И я пытаюсь их решить. Конечно, он лгал, но не себе, а Дино, а тот вёлся или делал вид. Но так их отношения и строились с тех пор, как перетекли из русла простого наставничества в слабое подобие дружбы. — Это очень благодарно, Кёя, — Дино недобро улыбнулся и посмотрел изучающе. Всё-таки не вёлся. — Но с чего такое стремление защитить интересы Вонголы? Ты раньше никогда… — Раньше были другие обстоятельства. — Отвернувшись к окну, Кёя щурился от яркого света. Рядом послушалось шуршание, потом его чем-то ткнули в плечо. Он обернулся и взял протянутые солнечные очки. — Не собираюсь копаться у тебя в душе, — осторожно сказал Дино, — но ты эту тему начал сам. Хотя ладно, чего уж. Нам всем лучше решить эту проблему как можно скорее. — И кто тебе об этом сказал, Мукуро? — Да причём тут… — Вздохнув, Дино резко повернул. Машина дернулась, Кёя схватился за ручку и поймал соскочившие на колени очки. Снова нацепил, не став размениваться на комплименты про стиль вождения и другие сильные черты Дино. — Среди семей всё больше негодования. Люди, сам понимаешь, боятся. Вонгола взялась за расследование, моя семья тоже участвует… но все хотят результата. — И быстро, — согласился Кёя. — И быстро. — Дино кивнул. — Ты нащупал что-то? — Вроде того. Сильно вдаваться в подробности Кёя не собирался, а все несущественные детали он изложил Саваде. То, что Дино уже в курсе, он и не сомневался. В частности по этой причине именно он встречал его с самолёта и теперь вёз на встречу с ассистентом Верде — именно к нему попадали теперь трупы. — Не скажу тебе ничего нового, — после паузы ответил Кёя. И почувствовал, как ему сильно хочется пить. — Воды не найдётся? — Не-а. Заедем по дороге. Отвлёкшись на управление машиной, Дино что-то замурлыкал под нос: шептал неразборчиво, быстро, ещё и на итальянском. Не исключено, что сыпал проклятья подрезавшему их «пежо»: здесь, в этой стране, которую Кёя не любил, так явно было принято общаться. Первое время поездки с Дино вызывали у него культурный шок. С тех пор Кёя привык и уже не злился на итальянский бубнеж под ухом, но не сейчас. По машине отчетливо ползали следы чужого присутствия. Мукуро прикрывал их с Дино иллюзией и держал очень долго: Кёя безошибочно мог узнать его пламя среди других — удивляло не это, а то, что следы присутствия были оставлены так небрежно. Может быть, он всё-таки обознался? Или нет — просто Мукуро был увлечён чем-то другим слишком сильно и не стал заморачиваться? Ещё раз убедившись, что между ним и Дино какое-то необъяснимое доверие, Кёя снова почувствовал ревность. Несправедливо. Это просто несправедливо, — подумал Кёя. — Ты много лет преследуешь меня, дразнишь, показываешь интерес — а на самом деле тебе что, просто скучно? В этом клубке лжи и самообмана нити путались всё сильнее. Связывайся на свою голову с иллюзионистами. — О, смотри, магазин. Там будет вода. Они припарковались и ненадолго вылезли из салона. В магазинчике было прохладно: работал кондиционер. Кёя взял «Бонакву» из холодильника, Дино — мятную жвачку. И уже у машины сказал: — Слушай, если ты знаешь что-нибудь важное… — Устрой мне встречу с Мукуро, — открыв дверцу, ответил ему Кёя, стащил очки и бросил их Дино в руки. Добавлять «Говорить я буду только с ним» не пришлось. Страдальчески изогнув брови, Дино кивнул и тоже сел в машину. Вопросов он, по счастью, не задавал: включил новости, и до конца поездки Кёя слушал сводки происшествий. Общественность до сих пор не знала о разборках среди мафии, Вонголе удавалось удержать информацию закрытой. Но Кёя понимал спешку: долго хранить всё в тайне не выйдет. Рано или поздно заденет кого-нибудь из более влиятельных семей, а там уже другие связи и масштабы. — Мы проверяли Джессо, знаешь, — голос у Дино дрогнул. — Даже он не в курсе происходящего. Иногда я думаю: может быть, всё-таки Мукуро нас дурит, — а вот теперь Кёе послышалась грусть. Ну да, конечно, Дино опасался предательства, когда другие только и ждали, что Мукуро сделает свой ход и подставит Вонголу. Раньше Кёя тоже думал, что Мукуро рано или поздно перейдёт от слов к действиям, но теперь знал точно: у него были серьёзные проблемы. И пока он не разбирался с неприятностями, вряд ли мафии что-то угрожает. Неужели Дино не понимал, что… или снова знал слишком много — такой расклад тоже возможен. Но Кёю он не устраивал. — Приехали. Рядом с дорогой без какой-либо калитки стоял дом, а по бокам от него росли побитые жарой и мошками колючие кусты. Вся территория вокруг принадлежала Вонголе — дальше, по правую руку, начинались дома куда более приличного вида: с разномастными оградами и аккуратными садами. У дома никто не встречал, но и двери никто не запер. Домишко оказался темным и узким. Едва переступив порог, Кёя почувствовал, как ему не хватает кислорода. Даже в прихожей, несмотря на открытую дверь, стояла невыносимая, давящая на голову духота. Это чувствовал не только Кёя — Дино рядом безуспешно глотал горячий воздух. — Не уверен, что хочу знать… — окончание фразы Кёя так и не услышал. Они прошли вглубь, миновав захламлённую столовую, где прямо на обеденном столе в ряд стояли картонные коробки, доверху забитые вещами. Вещдоки, догадался Кёя. Хозяин дома был не из чистоплотных: работал там, где ел — рядом с коробками лежал надкусанный бутерброд, по которому ползла мошка. Поморщившись, Кёя отвернулся к Дино — он надеялся, что тот знает, где именно искать нужного человека. Но Дино растерянно вертел головой по сторонам. Что-то хлопнуло. Привычным жестом Кёя достал коробочку, сжал её в руке и зажёг кольцо, а Дино выхватил хлыст — запутался им в своих ногах и с грохотом рухнул на пыльный пол. По счастливой случайности к ним вышел не какой-нибудь убийца, а молодой человек с пирсингом на лице и в голубом халате. Его внешность показалась Кёе смутно знакомой, но сейчас ему было не до копания в воспоминаниях. Коробочка вернулась в карман. Дино уже отряхивался где-то сбоку. — Синьор Хибари, Синьор Каваллоне? — спросил человек. Кёя и Дино кивнули почти синхронно. — Пойдёмте. Шагнув вперед, Кёя почувствовал, как Дино выставил руку и попал ему по животу. Они перекинулись взглядами. — Мне обязательно идти с тобой? — Ты вроде не слабонервный. — Я тут сейчас задохнусь. Или в обморок… Да, я знаю, никчемный Дино. — Свали уже. Дино не торопился уйти: решал, что для него важнее, но потом сзади хлопнула всё-таки входная дверь — дышать стало совсем невозможно. Ещё через шаг Кёя понял, почему. Он двигался в вязкой, как незастывшее желе, субстанции — сконцентрированное пламя Тумана охраняло вход в лабораторию. Даже ноги передвигать было тяжело. Стук сердца отдавался пульсацией в висках, Кёя весь покрылся испариной: три шага до двери показались ему восхождением на гору. Дыхание сбилось, ладони вспотели. Дверь поддалась даже не со второго раза: ручка всё время выскальзывала из мокрых пальцев. Когда он всё-таки влетел в лабораторию, то задышал во всю мощь лёгких, всё втягивая и втягивая горящими от боли ноздрями воздух. В обставленном лучшей техникой помещении — мониторы на нескольких столах, экраны на каждой стене, мощные компьютеры и парочка ноутбуков, которыми хвастался Спаннер месяца два назад — было прохладно. Гудел кондиционер, заглушая работу кулеров. На одной из стен висела интерактивная карта: на ней вспыхивали и гасли красные, оранжевые и зеленые точки. — Ой, простите! Забыл отключить нашу систему охраны… — пролепетал ассистент, но получил только хмурый взгляд. Кёя старался восстановить сбившееся дыхание. Если пламя подействовало так даже на него, то случайному прохожему он точно не завидовал. Ассистент подошёл к одному из мониторов и застучал клавиатурой. Воспользовавшись ситуацией, Кёя подошёл к карте ближе и рассмотрел многократно увеличенные очертания Апеннинского полуострова. Слабой подсветкой мигали границы областей, а внутри них проглядывались закрашенные пиксели коммун. — Это зоны потенциальной опасности. Вспышки пламени, налеты… Джессо. Тут всё, что нужно Вонголе. Ничего ведь, что я это вам рассказываю? От раздавшегося за спиной голоса Кёя вздрогнул и не заметил, как снова распахнулась и тут же закрылась дверь в лабораторию. — Что за дерьмо… я весь в этой дряни… Поворачиваться Кёя не стал: он с закрытыми глазами мог представить, как Дино отряхивается и пытается скинуть с себя невидимые нити, словно только что прорывался сквозь лес пауков. — Это пламя Тумана, зря стараешься. — Если все собрались, — сказал ассистент и прокрутил пирсинг в своей брови, — можем продолжить? Я тут… — Он кивнул на экран, занимавший левую стену. Не сговариваясь, Кёя и Дино одновременно развернулись к экрану. Дино шумно изобразил отвращение, и Кёя предупредил: — Не блевани. Я воду не захватил. — Да всё нормально! Правило «не лезь в чужие дела и с советами» играло в жизни Кёи не последнюю роль, и он не стал приставать к Дино с вопросами. Всё его внимание сосредоточилось на экране, куда ассистент Верде вывел несколько снимков. Ничего жуткого, но смотреть неприятно, хотя Кёя уже привык. Отвращения или даже тошноты он не испытывал — подошёл поближе, стараясь выхватить как можно больше деталей. На первом снимке из распахнутого живота свисали внутренности. Труп был подвешен головой вниз. Длинные волосы ссохлись от крови и, должно быть, запах стоял просто невыносимый: тела — его и других, которым повезло больше — их просто обезглавили и оставили под палящим солнцем. — Этому, — ассистент Верде оказался рядом, раздражая тем, что товарищеским жестом похлопал по плечу, а потом ткнул пальцем — остался маслянистый след — прямо в экран, — кишками обмотали шею. А этому… Кёя не слушал. Он рассматривал фото, похожие друг на друга и совершенно разные. Он всё это уже видел, но теперь, после знакомства с книжкой и другими трудами, смотрел будто впервые. Раньше перед ним представали сцены жестоких убийств, теперь в каждом действии был сакральный смысл. Точнее, тот, кто всё это сделал, думал, что вкладывает какой-то смысл. Но ни одно племя не мешало разные ритуалы. Их убийца был не из коренных американцев, иначе бы не допустил такой попсы в свою культуру. На всякий случай Кёя присмотрелся внимательнее. И всё-таки не заметил присутствия Мукуро — теперь он точно знал, что это попросту не его стиль. В памяти ещё свежели снимки с мест его преступлений — уже поблекшие со временем, конечно, но всё такие же чёткие, словно их сделали в начале нулевых. Мукуро выбирал богатые и более многочисленные семьи, и, если Кёя верно помнил, действовал чужими руками — как в случае с Ланчией. Его интересовало прекрасное чистое море крови, и крови он оставлял действительно много — стены, пол, мебель. Но никого из мафиозных семей не потрошили. — А это что, ребенок? — спросил стоящий рядом Дино. Он морщился: не из-за отвращения, ему не нравилась сама ситуация. Неприятно, когда на тебя, сильнейшего из хищников, объявляют сезон охоты. — Ага. Мы догадались не сразу. Здорово ему досталось. А ещё Мукуро не трогал детей. На фото Кёя даже смотреть не стал: всё и так было понятно по выражению лица Дино. — Кто-то играет по-крупному… — Можешь сбросить всё это мне, на мой сервер? — Кёя взглянул на ассистента Верде, и тот кивнул. — Не больше пяти минут. Всё посмотрели? — Тел тут нет? — спросил Дино. — Не. — Стул отъехал назад, защелкала мышка, загремели клавиши. — Это вам надо к Реборну. Он по этой части разбирается. Мы только на наличие пламени тестировали. — И как результаты? — без особой надежды спросил Кёя. — Те же. Другого ответа Кёя не ждал. Ни пламени, ни отпечатков пальцев, ни даже волоска. Идеальное стелс-убийство нескольких мафиозных семей. Без Мукуро с этим человеком-невидимкой они никогда не разберутся. На мониторе растянулась длинная полоса загрузки, анимированные файлы летели из папки в папку. — Мне кажется, мы имеем дело или с гением, или с психопатом-мстителем, — тяжело вздохнул Дино. — Социопатом, — машинально поправил Кёя. — Готово. — Ассистент повернулся к Кёе и посмотрел так, будто ждал чего-нибудь, может быть, благодарности. — Спасибо, — вместо Кёи сухо сказал Дино. — И убери ненадолго пламя, чтобы мы могли выйти, ладно? Вышли они гораздо легче, чем вошли. Никакого давления в несколько атмосфер, и пламя лишь слабо ощущалось в воздухе у самой лаборатории. Впрочем, мимо комнат Кёя пробежал слишком быстро — при всём желании не заметил бы, есть там пламя или нет. Уже на улице Дино выдохнул, радостно сообщив, что путь назад оказался легче. — Когда ты отвезёшь меня к Мукуро? — снова спросил Кёя. Дино посмотрел на него безнадежно, провёл ладонью по лицу и покивал то ли себе, то ли Кёе. — Знаешь, Мукуро не обрадуется… — Плевал я на Мукуро, — холодно сообщил Кёя, и ревность скрутила жгутом его внутренности, впилась шипами в сердце, — и на его радость. Он — единственный, кто может собрать детали этой картинки. И при этом он сбежал. — А то, что ты просил? — Бесполезно. Это знает или Мукуро, или никто, и тогда неизвестно, сколько нам ещё их искать. Не за что зацепиться. — Да не сбежал он, — обречённо вздохнул Дино, потом открыл дверцу и кивнул Кёе. — Он не обрадуется твоей помощи. Он всё сам хотел решить. Но садись. Ты же от меня не отстанешь, пока я тебя к нему не отвезу. Кёя в абсолютном молчании приблизился к машине, открыл дверцу и сел. — Приблизительно два с половиной часа, — сказал Дино. Сердце забилось быстрее от мысли, что всего через два часа… Кёя хмыкнул и пристегнулся. Дино завёл мотор.