– Я не сильно помешал, хён?– спрашивает Донхёк, глотая слёзы. Парень сидел на полу в полумраке комнаты, освещаемый лампочкой из раскрытого настежь холодильника, и прижимал телефон к уху дрожащей ладонью.
– Вовсе нет,– старший тоже глотает свои обиды на кого-то и старается говорить спокойно,– что-то случилось?
– Случилось,– соглашается парень и тихо всхлипывает,– все было хорошо… и бал скоро… я думал, что справлюсь… Но я все равно жирная свинья…
Он вдруг начинает рыдать взахлеб, чем очень пугает Доёна на том конце. Подошедший Сычен глазами спрашивает, что случилось, а тот уже путается, кому и что говорить. Он жестом просит Сычена подождать, а сам обращается к Хёку:
– Донхёк, ты правильно сделал, что позвонил, но я не совсем хорошо тебя понял. Давай мы сейчас встретимся, я как раз на улице с Сыченом…
– Хён, приходите ко мне,– жалобно просит Хёк и Доён не может отказать. Он сбросил звонок и, наконец, улыбнулся Сычену.
– Ты меня напрягаешь сегодня,– тихо сказал парень,– сначала ты звонишь и плачешь в трубку, а потом вдруг улыбаешься… Все-таки спятил? А я ведь просил сходить к психологу…
– Да не спятил я, кукуха чуток съехала, но еще не полетела,– уверяет его Доён и хватает под руку,– я просто поссорился с Чону, сейчас уже остыл немного, но что важнее: тот, кто сейчас звонил. Ли Донхёк, ты ведь помнишь,– по глазам Сычена видно, что он не понимает связи, но кивает,– думаю, ему нужно поговорить с кем-нибудь.
– Вы общаетесь?– спросил Сычен.
– Не то, чтобы общаемся.– Пожимает плечами парень.– Я просил его писать мне, если что-то будет не так, и сейчас он пытался что-то рассказать, но плакал… Попросил меня прийти к нему.
– Бедняжка,– причитает Сычен. Он шел рядом, смотря ровно перед собой, будто зависнув в каких-то мыслях. Доёна немного беспокоило то, что, возможно, у парня были другие планы на этот день и потому он такой вялый. Но Сычен всегда такой: тихий, задумчивый, немногословный.– А что у вас с Чону случилось?
Доён слышно хмыкает.
– Он решил «найти себя».
– И?– недоумевает парень.– Разве это плохо?
Доён начал сердиться на друга.
– Ладно, забей, наверное, я просто принимаю все близко к сердцу.
Он улыбнулся и подхватил парня за руку. Доён сам не верил в то, что только что сказал. Сказал так, скорее, чтобы закрыть тему. Он привык, что к Чону более трепетное отношение у всех окружающих, даже тех, кто лично с ним не знаком. У Доёна еще никогда не было близких друзей, которым он мог нажаловаться на младшего брата, даже не так: все друзья, что у него были, являлись общими с Чону друзьями. Людей тянет к нему, это правда. И в этом он точно не виноват.
«Но быть или не быть дерьмовым братом он точно выбирает сам»,– мысленно продолжает злиться Доён.
Он бы и объяснил все Сычену как есть, но слишком испугался встретить непонимание и осуждение, которое и так едва промелькнуло в его «Разве это плохо?». Сычен хороший, даже слишком, но, наверное, они еще недостаточно близки. Так решает для себя Доён.
Они всю дорогу говорили о какой-то ерунде, и эта беседа намного разрядила обстановку, хотя Сычен ни секунды не считал ее напряженной. Парни сели на автобус, а затем довольно быстро пешком добрались до отправленного Хёком адреса. Довольно обычный милый домик в один этаж с белой облицовкой. Под одним из окон на лицевой стороне дома торчали голые ветки наверняка пышной в теплое время гортензии, однако сами окна были плотно зашторены. Доён подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Стоящий рядом Сычен, кажется, волновался, переминаясь с ноги на ногу.
– Ты не предупреждал его обо мне, боюсь, он не хочет меня видеть…– тихо говорит парень, будто боится быть услышанным.
– Мы вместе присматривали за ним, думаю, он будет даже рад,– старается успокоить его Доён. Он снова нетерпеливо жмет на звонок, но дверь по-прежнему твердо стоит на месте.
– Может, он не слышит?– осторожно предполагает Сычен.
– …Не знаю.
Какой-то внутренний родительский инстинкт заставляет парня занервничать. Разгоряченный этим, он несколько раз подряд яростно жмет на кнопку звонка, что трель не прекращается вовсе.
– Эй, ты!– вдруг раздается в паре метрах за спинами парней.– Что тебе нужно?
– Мой друг не открывает, но мы разберемся, иди по своим делам,– как можно более дружелюбно отзывается Доён, повернувшись к говорящему.
На тротуаре перед домом стоит парень, примерно сверстник Доёна, но сам Доён в этом не уверен. Он довольно легко одет для декабря, из-под шапки торчат рубиново-красные волосы, а в руках довольно потрепанный рюкзак и прозрачный пакетик с вредной едой.
– Не помню, чтобы у Хэчана были друзья вроде вас,– неприязненно щурится парень, пронизывая стоящих перед дверью острым взглядом.
– Это он,– вдруг шипит Доёну на ухо Сычен,– мармеладки… Это он!
– А, так ты друг Донхёка,– говорит Доён. Он спускается к парню и подходит, протянув руку, чтобы пожать ее.– Наверное, ты не узнал, мы виделись в больнице, когда ты приходил навещать его с другими ребятами.
Сычен, почти прячущийся за Доёном, осторожно поднимает взгляд, устремленный вниз, и кивает. Юта, немного подумав, пожимает протянутую руку и смотрит Доёну в лицо.
– Я тебя не помню,– честно признается он.– А вот ты-ы…– он переводит прищуренный взгляд на Сычёна,– и правда, без очков и халата Вас не узнать.– Парень вдруг оживляется и широко улыбается. Это помогает Сычёну немного расслабиться.– Но могу я спросить, почему вы здесь?
– Донхёк попросил нас прийти, но он никак не открывает дверь,– Доён кивает в сторону дома.
– А-а, так он в ванной, скорее всего, но дверь открыта.
Парень спокойно забирается по трем ступенькам к двери и кладет ладонь на ручку. Действительно не заперта. На вопросительный взгляд стоящих на тропинке парней он отвечает:
– Хэчан привык, что мы постоянно шастаем туда-сюда, вот и не запирается.
В доме довольно темно, что подмечает и сам Юта. Под его тонкой осенней курточкой оказалась только серая футболка. Он раздвигает шторы в зале, пропуская в комнаты солнечный свет, и приглашает гостей сесть на диван. Парень тут же возвращается с одеялом и любезно предлагает его и так стесненным Доёну и Сычёну.
– Отказались, слава Богу,– удовлетворенно говорит он и укутывается в одеяло сам.– Кстати, я атеист.
– Парень, ты мне уже нравишься,– хихикает Доён,– но тебе стоит одеваться по погоде,– замечает он, оглядывая замерзшего Юту.
– Да я близко живу и мы довольно часто бегаем друг к другу, так что особо с одеждой заморачиваться и не приходилось никогда,– пожимает плечами парень,– кто же знал, что я встречу вас перед домом.
– Ты так грозно начал говорить, я успел испугаться, будто и правда вламываюсь в чужой дом,– смеется Доён.
– Мне кажется, твой друг выглядел более напуганным,– Юта по-доброму косится на Сычёна.
Тот и прямо сейчас не выглядел особо счастливым, неудобно ровно, как натянутая струна, сидящий на диване, сложив руки на коленях. Он запомнил Юту с их первой встречи, когда парень сделал ему комплимент и подарил пакет мармеладок. "Очень вкусных, между прочим",– напоминает себе Сычён. Он почувствовал к этому парню некую привязанность, даже симпатию, а от того паниковал. Все внутри било тревогу, ведь знаний об искусстве флирта – никаких.
– Пойду, проверю Хэчана,– не дождавшись реакции парня, Юта встает, оставив свое одеяло на диване. Дверь в ванную совсем рядом: в начале коридора за аркой перед диваном.
– Сычён, расслабься ты хоть немного,– шикает Доён на друга, пока Юта стучится в дверь.
– Похоже, он не помнит мое имя,– отвечает тот.
– Это то, что держит тебя в напряжении?
Сычён поднял на него растерянный взгляд. Прямо сейчас в напряжении его держит уйма вещей: он в чужом доме, здесь есть малознакомый человек, Донхёк почему-то не запирает дверь, хотя большую часть дня один, с ними малознакомый человек и он почему-то зовет Донхёка Хэчаном и, да, Юта не помнит его имя. Сычён из тех, кому трудно общаться с людьми, и сейчас он чертовски боялся облажаться.
– Хэчан-и, я не слышу воду, ты в порядке?– Юта снова громко стучится в деревянную поверхность двери в ванную.
– Юта?.. Не входи…
– Ли Донхёк, ты опять!..
Юта почти рассвирепел и нагло открыл дверь. Доён инстинктивно приподнялся с места, готовый прийти на выручку своему юному другу, ибо «мало ли какие японские тараканы в голове этого Юты». Парень встал и подошел поближе к Юте, чтобы взглянуть через его плечо на «виновника торжества».
Донхёк сидел на полу перед унитазом, снова и снова нажимал кнопку смыва. Бледно-желтая кожа, впалые щеки, оробелый взгляд и глубокие темные круги под карими глазами. От такого зрелища по телу пробежали мурашки – как за срок чуть больше месяца этот чудесный парнишка успел превратиться в призрак человека?
– Ты опять это сделал, Хэчан? Ты вызвал рвоту?– уже более спокойно, но все еще твердым голосом переспрашивает Юта. Он пытается показать свое недовольство и то, как расстроен поступком друга, но сердце мучительно сжимается при виде такого Донхёка. Парень проходит в комнату, садится на корточки рядом с ним. Доёна больше не прячет широкая спина Юты, так что Хёк наконец замечает его.
– Юта… Доён-хён, простите,– парень обнимает свои коленки и плюхается на холодный кафель.– Я старался держаться здоровой диеты, как меня все просили, но эти калории... В чем смысл диеты, если я потребляю столько калорий в день?.. Я сорвался и сожрал…– голос парня начинает дрожать,–…сожрал почти весь холодильник.
Он всхлипывает и утыкается носом в свои коленки. Юта только тяжело вздыхает и молча обнимает одной рукой. Он поднимает на Доёна глаза и тот не знает, что значит этот взгляд: что он лишний или что ему следует присоединиться.
– Э-эй, это все не страшно, впереди много времени, ты еще успеешь похудеть,– Доён пытается улыбнуться.
– Никакого времени нет,– хнычет Донхёк,– в конце месяца новогодний бал, а я жирный, как… как…
– Хэчан, ты красивый, невероятно красивый,– перебивает Юта,– у тебя очень красивый нос, если я буду делать пластику, покажу хирургу твое фото.
– Дурак что ли,– сквозь слезы слышится смешок,– твой нос в сотню раз красивее.
– Видишь, красота, она разная,– Доён проходит ближе к ним и тоже садится на корточки перед Хёком,– мы ведь все красивые в твоих глазах? Так и ты красив в глазах каждого из нас.
Сычён тихо встает у дверного проема и наблюдает за сидящими на полу ребятами.
– Вы как лягушатки,– говорит он, обращая все внимание на себя,– очень сентиментальные лягушатки.
– Ну, предположим, ква,– смеется Юта, а за ним и оба оставшихся парня, чем очень сильно смущают Сычёна.
– Слушай, Донхёк, у меня есть знакомый с очень нестандартным мышлением, давай, я познакомлю вас и вы поговорите обо всем на свете?– вдруг предлагает Доён.
– Пытаешься всучить мне какого-то психолога, хён?– щурится Хёк.
– Вовсе нет,– машет руками парень,– вообще-то он учитель, его зовут Джонни.
– У меня тоже есть учитель Джон Со,– отвечает Донхёк.– Он преподает нам мировую литературу.
– Кажется, мы об одном Джонни,– удивленно отвечает парень.– Ты уже говорил с ним?
– Да, он и правда очень интересный и внимательный – он многое замечает.
– Он мне как сын,– заявляет Доён,– расскажи, какой он на работе? Я-то знаю его как ребенка во взрослом теле.
– Он очень добрый и очень умный, но при этом, да, как ты и сказал, ребенок во взрослом теле. Он каким-то образом помирил и даже подружил меня с парнем, который меня…ну…– парень с опаской косится на Юту,– немного подшучивал надо мной…
– Он обижал тебя? Что он сказал?
Как и ожидал Донхёк, Юта зажегся как по щелчку. Пока Донхёк отнекивался, а Юта продолжал пытать его вопросами, Доён медленно умирал от растекающейся по ногам ноющей боли – от долгого сидения на корточках затекли ноги.
– Ребята, если мы не встанем сейчас, я не смогу встать никогда,– говорит он, осторожно поднимаясь. Парни со смешком следуют его примеру. Когда они сидят за кухонным столом, а Янян уже несется к дому по трем ступенькам перед входной дверью, Сычён очень тихо говорит:
– Донхёк, ты очень болезненно выглядишь. Может быть, попробуешь овощную или фруктовую диету? Тебе не хватает витаминов.
– Может, и попробую,– с улыбкой отвечает Хёк. Он осматривает стол и под ликования Юты берет с тарелки нарезанный свежий огурец.
***
День катится к вечеру, а вечер уже близится к ночи. Джехён заходит в свою комнату и бросает сумку на не заправленную кровать. Галстук летит вслед за сумкой, а за ним и дорогая серая рубашка с геометрическим рисунком, прошитым шелковой нитью.
Как это, сбежал?..
У Джехёна в голове не укладывается. Вопрос: «А что, так можно было?» голосом маленького Дже так и висит над его головой. Он не должен одобрять такое поведение, но, черт возьми, услышав это от родителей Джено, он только еще больше стал им восторгаться. Это раздражало: что за глупое обожание к какому-то подростку! Нелепый вздор!
Но он не мог перестать продумывать в своей голове, как бы развивались события в его жизни, если бы ему хватило смелости поступить так же. А ведь Тэён даже просил об этом.
В самых задних рядах отцовской библиотеки, куда даже свет почти не проникал, Тэён каждый день ждал его между четырьмя и пятью часами вечера. Здесь они могли говорить о чем угодно часами. Обычно, он стоял в полумраке между высокими шкафами, набитыми самой разной литературой, и непременно держал в руке книгу.
– Поражаюсь тому, сколько всего можно найти в библиотеке твоего отца, – улыбнулся парень. – Эту книгу во всем мире можно найти лишь в восьми экземплярах и одна из них здесь, в моих руках. Разве не удивительно?
Джехён неловко стоял в стороне, стесняясь приблизиться, будто на это нужно разрешение. Запыхавшийся от бега по лестнице, но счастливый, он стоял перед ним с взъерошенными волосами и влюбленно улыбался.
– Да, наверное,– наконец ответил он, делая неловкий шажок вперед.– Я рад, что тебе тут нравится.
Тэён поднял на него взгляд и хмыкнул.
– Ты же знаешь, что мне здесь нравится больше всего и что меня здесь держит.
– …И что это?
Джехён знал ответ. Прекрасно знал и считал себя великим хитрецом, когда задавал этот вопрос, тем самым разжигая огонь в зрачках парня напротив.
– Самое прекрасное из всего, что есть у твоего отца. Ты же знаешь, о ком я говорю?– хитро улыбнулся Тэён и положил книгу на полку, подходя ближе.
– О ком? О Джухён-нуне? Все говорят, что нуна прекрасная,– продолжал дразниться Дже.
– Для меня нет никого прекраснее, роднее и любимее тебя, Дже.
Он подошел вплотную и опустил руки на плечи парня. В свои восемнадцать Тэён был гораздо выше шестнадцатилетнего Джехёна, что давало ему привилегию властно смотреть сверху вниз.
– Поцелуй меня… п-пожалуйста…
Дже закусил губу от волнения и обвил шею парня руками. Воздух вокруг будто нагрелся, а в голове взрывались фейерверки от того, как Тэён поднимает его лицо за подбородок. Он зажмурил глаза и почувствовал его дыхание на своей щеке. Наконец парень накрыл его губы своими, и мягко поцеловал. Джехён плавился, когда почувствовал нежные поглаживания на своей пояснице, неосознанно прижимался ближе и, хоть понимал, что может дышать, но почти задыхался от своего первого поцелуя.
– Дже, давай сбежим и я буду целовать тебя всегда и где угодно… Давай уйдем отсюда и будем жить одни, вместе… Дже…
Джехён поворачивается на стук в дверь.
– Войдите, – негромко говорит он.
– Извини, что отвлекаю,– в дверном проеме показывается парень,– я что-то нажал на микроволновке и теперь она пикает, когда я пытаюсь что-то нагреть…
Джехен, в одних только строгих брюках, встает с места и шагает к двери.
– Не страшно, друг, сейчас все исправлю,– он мягко улыбается, стараясь показать, что все в порядке.
Утихомирив пищащий прибор, он собирается вернуться в свою комнату, когда его вдруг окликают:
– Я скоро съеду, как только найду работу.
– Лукас, прошу, хоть переезжай ко мне насовсем, ты мне абсолютно не мешаешь, честно,– уверяет Джехён друга. Дом действительно огромный, что первую неделю все остальные члены семьи в лице отца и сестры Джехёна даже и не знали, что Юкхэй тоже сожительствует с ними. Наверное, потому что в половинку Дже никто из них обычно не заходил.
– И все же, я съеду,– лыбится Юкхэй,– а потом заставлю тебя приходить ко мне в гости с ночевкой.
Они знакомы со времен студенческой жизни – университетские друзья. Джехён учился на факультете психологии, а Юкхэй – международных отношений. Первый был тихим, скромным, воспитанным, прилежным в учебе и вежливым со всеми, второй – редкостный лентяй, но добродушный, веселый и обаятельный король вечеринок. Наверное, он восполнял то, чего Джехёну не хватало в своей жизни – хаоса. И именно поэтому он тогда так сдружился с Лукасом. Правда, что в нем нашел сам Юкхэй, оставалось для Джехёна загадкой.
– Ты такими словами не разбрасывайся, мне может понравиться у тебя,– смеется Джехён.
– Я очень на это надеюсь,– искренне отвечает парень,– хочешь посмотреть фильм сегодня?
Джехён уже идет к лестнице на второй этаж, но останавливается, чтобы ответить:
– Извини, сегодня много бумажной работы…
– А-а,– понуро отвечает тот,– если я могу чем-то помочь, зови.
– Не забывай, мы учились вместе, и я прекрасно помню, как сильно ты интересовался учебой и знаю, в чем ты можешь мне помочь,– смеется парень.
Он желает другу спокойной ночи и поднимается наверх. Уже в комнате, сняв с себя надоедливые брюки, он лежит в постели в одном белье и набирает сообщение.
20:41 Психолог Чон Джехён
Привет, Ли Джено, как твои дела?
***
Тэён сидит на диване и смотрит на то, как Тэн и Джонни играют в какую-то детскую настольную игру с костями, фигурками и картой. Джонни получил свою первую заработную плату. И это знаменательное событие он решил отметить тем, чтобы всю ее потратить в тот же день, позвав с собой Тэна, раз уж Тэён на работе. Результат на лицо: полный холодильник йогуртов, сыра и колбасы, две супер-мягкие и супер-милые подушки в виде лисичек (на это Тэён не жалуется, он обнимает одну из них прямо сейчас), чайный набор и куча разных настольных игр.
– Удача явно любит меня,– довольный собой улыбается Тэн и двигает свою фигурку по карте,– ты смотри, выпал бонус! Я могу передвинуть тебя на две клетки назад.
– Ты не посмеешь,– грозно заявляет Джонни.
– Но я имею полное право!..
– Хочешь знать о своих правах? Я изучил правоведение этого государства, и там не было ничего про передвигание меня назад!
– Тэён, он же неправ!
Тэён только вздыхает, устало зевает и смеется:
– Дети…
– В следующем месяце я буду планировать свои расходы, обещаю,– говорит Джонни.
– Кому ты обещаешь-то?– обеспокоенно спрашивает Тэён.
– Себе,– спокойно отвечает парень.– Когда человек кому-то что-то обещает, он чувствует ответственность за это и старается это выполнить, чтобы не разочаровать того, кому обещал. Думаю, обещать что-то вслух самому себе – тоже важно. Теперь я непременно постараюсь выполнить свое обещание.
– Джонни, обещания самому себе очень плохо работают,– улыбается Тэён,– если ты все-таки не выполнишь это обещание, ты найдешь способ оправдать себя, чтобы не чувствовать вину за то, что не выполнил обещанное.
– У всех людей так, да?– погрустневшим спрашивает Джонни.
– Милый, всегда есть исключения,– отвечает ему Тэн, затем быстро перемещает свою фигурку к финишу и победно вскидывает руки в воздух,– это победа! Теперь ты должен мне желание!
Джонни усиленно смотрит на игровое поле пять-шесть секунд, затем на кости, которые они бросали на каждом раунде по очереди, и выдает:
– Тэён-и, я завтра же начинаю изучать теорию вероятности.
– Это тебе мало чем поможет, ведь желание уже у меня в кармане,– хитро улыбается Тэн.
– Но если я тебя тоже обыграю на желание, я могу загадать отнять у тебя желание, а потом воспользоваться им сам,– довольный собой отвечает парень.
– Джонни, не лучшая идея – говорить о таком плане сразу,– смеется Тэён.
– Он прав,– ехидно улыбается Тэн,– теперь я неожиданно загадаю его тебе еще до того, как ты успеешь изучить свои теории и обыграть меня. Это будет веселая неделя, сладкий.
– Определенно,– смеется Тэён, пока Джонни очередной раз выносит для себя урок из ситуации.
