Личность в стальной коробочке

      На улице давно стемнело, хотя на часах едва пробило восемь. Марк еле успевал за Донхёком,быстро перебирающим ногами в снегу. Они попрощались с друзьями и пошли домой вместе, но еще не сказали друг другу ни слова.              – Хэчан, я за тобой не успеваю, давай помедленнее,– со смешком прохрипел Марк. Он шел, поджав плечи и засунув руки в карманы, будто хотел спрятаться вовнутрь своей куртки от холода. За спиной болтался чехол с гитарой.              – На тебе не зимняя куртка,– коротко ответил парень.              – И?– осторожно спросил Марк.              – Что и?.. Заболеешь ведь, надо быстрее добраться до дома.              Услышав это, Марк остановился. Заметив, что звук шагов только его, Хёк тоже остановился и оглянулся назад. Марк стоял, все так же съежившись, пряча замерзшие ладони в карманах потертых джинсов. Стоял и ласково улыбался, глядя на Хёка с непритворным обожанием. Свет уличных ламп, отражающийся в черных глазах, только играл ему на руку – казалось, они искрятся.              – Ты заботливый,– проговорил Марк.              – Да нет, я просто…не хочу, чтобы кто-то заболел… Да и тем более, в новогоднюю ночь…,– карие глаза забегали по улице, стараясь не смотреть в черные напротив, а голос то и дело срывался от смущения. Марк с той же влюбленной улыбкой молча наблюдал за ним, прерывисто тараторящим что-то, с покрасневшим на морозе носом.              Очаровательный!              Марк быстро пересек расстояние в три шага между ними и без доли стеснения прижал к себе спрятанное под толстым пуховиком худое тело, удобно уложив свой подбородок на чужой макушке.              – Самое приятное чувство на свете,– негромко сказал он.              Мимо проходили редкие прохожие, но Марка, кажется, это совсем не волновало. Чего не скажешь о Хэчане в его объятьях: парень уже хныкал ему в грудь:              – Теперь и над нами будут издеваться, как над Джено и Джемином?              Марк хмыкнул:              – Будут пытаться, но у них ничего не получится, я обещаю.– Он разомкнул объятья и взглянул в заплаканное лицо Донхёка.– Эй, выше нос, я ведь всегда буду рядом – мы в одном классе, в конце концов, считай, нам повезло намного больше, чем Джено и Джемину.              – Я понимаю, просто… Это так неправильно: мы ничего не сделали, но нас уже почти все ненавидят,– с грустью подметил Донхёк.              – Э-эй, ты что,– улыбнулся Марк,– я наоборот думаю, что это суперспособность – от меня автоматически отгородятся «не те» люди, а «свои» всегда будут рядом. Разве не здорово?              – И где ты черпаешь свой оптимизм?– хихикнул Хэчан.              Марк только пожал плечами и, взяв парня за руку, продолжил идти вниз по дороге.              – Наверное, тебя заждались друзья,– вспомнил Марк.              Донхёка передернуло.              – На самом деле, я… мы поссорились,– стыдливо признал он, разглядывая носки ботинок,– я нагрубил им и вел себя…просто как сволочь,– с досадой проговорил он.– Они хотели мне помочь, но я так…              – Ты немного нервный последнее время,– сказал за него Марк.              Донхёка обдало волной жара.              – Ты тоже так думаешь?– опустив глаза, спросил он. Меньше всего хотелось, чтобы Марк считал его неуравновешенным маленьким злюкой.              – Замечаю, что твое поведение немного изменилось,– согласился Марк.              Щеки Донхёка алели красным, но явно не от холода.              – Прости…– шепнул он.              Марк недоуменно уставился на него.              – За что?– со смешком спросил он.– На меня твой гнев еще не проливался, но.. я могу надеяться на твою честность?– Марк заглянул прямо в глаза парня. Этот долгий взгляд в самую душу совсем обезоружил Донхёка. Хотелось сказать «выбил почву из-под ног», но тут более уместно «окрылил». Между тем и тем есть разница.Конечно, Донхёк кивнул.– Ты любишь меня?              Этим вопросом почва действительно была выбита из-под ног. Хотелось незамедлительно кивнуть снова, но этого казалось мало. Надо было что-то сказать…или сделать. Взгляд Хёка устремился на губы парня, но тут же боязливо опустился вниз, к ногам. Зачем-то он протянул руку вперед, но Марк, будто понял, незамедлительно заключил его холодную ладонь в свою.              – Я…да!.. И вообще-то достаточно давно… Я боялся просто… Просто, знаешь ведь…– Хёк, как он обычно делает, когда сильно смущен, тараторил без умолку, но, не поднимая при этом взгляд на собеседника. Марка очень забавляла эта привычка парня, и, чего таить, казалась очень милой.              – Я тоже тебя люблю и потому постараюсь тебя не расстраивать и не обижать. А ты? Постараешься не расстраивать меня?– Марк грамотно, как ребенка, подводил к чему-то Хёка, но ему, точно как ребенку, это было невдомек.              – Конечно!– сразу воскликнул парень.              – Но, Хёкки,– с грустью в голосе обратился к нему Марк.– Я так расстроен. Меня очень сильно расстраивает то, как ты себя изводишь…              – Я всего лишь… Я не извожу…              Не дослушав невнятные попытки Донхёка высказать какие-то оправдания, Марк отвел взгляд на ночное небо. Из-за городского освещения звезд на нем почти не было видно, только парочка самых ярких.              – Знаешь, как я в тебя влюбился? В прошлом году примерно на второй неделе учебы ты принес с собой печенье, которое сам испек. Соседка по парте заметила твой контейнер с едой в сумке. Он еще такой полупрозрачный был, зеленый… Сейчас у тебя фиолетовый,– Марк продолжал, а Хёк зачарованно слушал его с немым вопросом на лице: «Откуда ты знаешь?»,– Она начала смеяться и спрашивать, где ты купил такое уродливое печенье… Кстати, да, эти медвежата и правда были очень неуклюже вырезаны,– Марк хихикнул и продолжил,– ты просто улыбнулся ей и сказал, что сам их испек. Но мое любимое, – Марк сделал голос выше, имитируя манеру речи Хёка,– «Для меня они самые красивые, да и, если честно, печенье не должно быть красивым. Оно должно быть вкусным».              Оба ухмыльнулись, вспоминая то время.              – Позже ты поделился с ней и ее подругой своим печеньем. Вы вместе хрустели им за этой партой, а я пялился и завидовал. Тоже хотел с тобой дружить и есть твое печенье, но ты будто не замечал меня.              Оба смущенно улыбнулись, вспоминая то время.              – У тебя отлично получалось привлекать к себе внимание,– хмыкнул Донхёк.              – Старался изо всех сил,– Марк неловко пожал плечами.– Что-то я отошел от темы… Я понимаю, что за один разговор…за один вечер ты не сможешь побороть это, но давай вместе попробуем сделать тебя здоровым и счастливым.              Донхёк улыбнулся и кивнул. Как говорил учитель Джон Со: «Здоровый и счастливый человек – красивый человек».              

***

             – Слушай, Тэнни, почему почти во всех религиях бога принято бояться?              Тэн, готовящий попкорн в сковородке, на секунды действительно задумался, но быстро прервал поток своих мыслей:              – Милый, в новогоднюю ночь можно думать о чем-нибудь более… веселом?..              Джонни, сидящий на диване по-турецки сложив ноги, тут же изменился в лице:              – Извини, пожалуйста, я порчу тебе вечер.              Такие слова почти ощутимо ударили Тэна по лицу. Он положил лопаточку на шкаф и присел на корточки перед диваном:              – Джонни, тебе кто-то говорил такое?– ласково спросил он, заглянув в глаза парня. Джонни покачал головой.– Тогда с чего ты взял, что ты что-то портишь? Наоборот, твой интерес к таким разным темам достоин похвалы!..              – Сложно…– коротко ответил Джонни.– У меня возникают желания… Нет никакого логического мотива или какого-то объяснения, у этих желаний даже нет какого-то ожидаемого результата, я просто хочу это сделать. И это так сложно. Сложно привыкнуть.              – Я не совсем понимаю, милый,– Тэн продолжил ласково смотреть в глаза Джонни. Они вдруг сузились, а на его лице появилась улыбка. Джонни потянулся вперед и мягко коснулся губами губ Тэна, сидящего перед ним на коленках.              – Видишь,– ответил он,– зачем я это сделал? В чем логика? Я ожидал какой-то результат? Нет. Я просто…твои черные глаза так красиво искрятся, когда ты слушаешь меня, ты кусаешь и облизываешь губы, потрескавшиеся на морозе, сидишь на коленках с абсолютно ровной осанкой, грациозный, как кот и…ты любишь меня. Все это ни под каким углом не выглядит как объяснение тому, что я сделал, но глядя на тебя, мне захотелось это сделать. Сложно привыкнуть, что я могу делать что-то не потому, что так надо, а потому что я хочу.              – Когда любишь, хочется касаться,– с улыбкой сказал Тэн,– вот тебе и объяснение.              Его черные глаза сверкнули дьявольской искоркой.              Касаться.              Тэн, как подметил Джонни, изящно, как кот, потянулся к парню и повалил его на и так настрадавшийся с прошлого раза диван. Дыхание Джонни стало тяжелым уже за эти пару секунд. Это вызвало у Тэна самодовольную ухмылку.              – А сейчас…хочешь что-нибудь сделать?– хитро сверкнул глазами парень, ерзая задницей по паху Джонни. Напряжение в его штанах уже было ощутимым.              – Хочу…– прохрипел низким голосом парень.              В комнате было тихо, слышно было только тяжелое дыхание и биение собственного сердца. Тэн приблизился к лицу парня и шепнул в самые губы:              – Сделай со мной все, что хочешь.              Сигнал сработал, причем, даже слишком неожиданно: Джонни резко подался вперед и, властно схватив парня за волосы, впился в губы неумелым, но настойчивым поцелуем. Тэн, не сдерживаясь, застонал прямо в поцелуй. Все происходящее будоражило кровь, кружило голову. Каждое новое мгновение все глубже засасывало в омут ощущений. Джонни оторвался от губ и начал покрывать бледную шею жгучими поцелуями. Жар волнами разливался по венам, хотелось изгибаться от касаний сильных рук по спине, и Тэн себе в этом не отказывал.       Касаться.              – Мало,– шепчет Джонни,– хочу касаться еще ближе.              Тэн послушно поднимает руки вверх и кивает, давая знать, что не против. В глазах Джонни пылает огонь, собственноручно зажженный Тэном. Этот огонь опаляет своим теплом, толкает на безумства, не оставляя места ни капле сопротивления. Джонни не медлит, быстро стягивает надоедливую ткань с любимого и прикасается к бархатистой коже. Тэн теплый, худой, но такой «обнимательный», как любит говорить Джонни.              Руки уже тянулись к штанам и Тэн охотно помогал Джонни в этом и, когда сам остался в одном только нижнем белье, потянулся к серому галстуку на шее парня.              – Моя очередь,– ухмыльнулся он, расстегивая пуговицы на давно помявшейся рубашке. Пиджак давно лежал на полу, галстук полетел сразу за ним,– ...да и рубашка эта нам не нужна, милый.              Джонни послушно кивнул, помогая освободить себя от одежды. Взгляд его давно стал затуманенным от возбуждения и Тэн с самодовольной улыбкой быстро признал, что это ему чертовски нравится.              Штаны с бельем быстро оказались на уровне щиколоток. Тэн, услаждаемый картиной, которая ему открылась, блаженно облизнулся.              – Милый, как ты себя чувствуешь сейчас?– спросил он, касаясь пальчиком головки члена. Джонни шумно вздохнул и подался вперед, но тут же разочарованно выдохнул – кажется, Тэнни намерен дразниться.              – Я...ощущения очень усилились... Когда ты касаешься, мне хорошо...              Глаза под длинной черной челкой сверкнули дьявольским огоньком:              – Когда касаюсь... вот так?– он обхватил орган у основания и провел рукой по всей длине. Джонни не сдержал свой первый сдавленный стон.– Или вот так?– Тэн провел языком по головке члена, забирая блестящую капельку смазки.              – ...Тэнни, мне нравится...– выдохнул Джонни, сжимая кулаки от нетерпения.              – Я вижу, сладкий.              Тэн правда видит, все чувства и ощущения Джонни будто текстом транслируются по всему его телу: сбитое дыхание, часто поднимающаяся грудь, легкая испарина на лице, приоткрытые сухие губы... Сухие губы? «Это надо исправить», – подумал Тэн. Он аккуратно, все еще в белье, уселся на бедра парня и убрал прядку волос со лба.              – Джонни, я тебя люблю,– сказал он, смотря прямо в глаза напротив. Рука медленно опустилась к возбужденному органу, начиная водить по ней вверх и вниз.              – Я тоже тебя очень сильно люблю,– сквозь сдерживаемые стоны и покусывания губ, слова парня слышались почти как мольба.              Тэн прильнул к искусанным губам и впился страстным, мокрым поцелуем, таким, после которого слюна тонкой ниткой все еще соединяет твоим губы с любимыми.              – Милый, ты хочешь, чтобы нам обоим было хорошо?              В глазах Тэна уже не плясали демоны, в них скорее разливалась нежность и любовь. Его взгляд успокаивал, без слов говорил, что все хорошо. Джонни кивнул. Он хочет, чтобы им обоим было хорошо.              Тэн улегся и на спину и, приподняв поясницу, принялся стягивать с себя белье. Джонни сидел рядом и молча наблюдал, пока Тэн не спросил:              – О чем ты думаешь, малыш?              – О том, что ты безупречно красивый.              «Когда любишь, хочется касаться». Джонни запомнил этот урок и потому смело протянул руку, мягко касаясь нежной кожи живота, заставляя Тэна хихикнуть под нос из-за чувства щекотания.              – Ты мягкий и…такой гладкий. Мне очень нравится,– шепнул Джонни. Он неслышно сглатывает, но Тэн это знает – кадык дернулся.              – Спасибо, милый, мне тоже нравится быть гладким,– хихикнул парень.– Я…о боже, надо тебе объяснить, да?– Он прикрыл лицо руками, а уши заметно покраснели. Забавно, что сидя абсолютно голым перед Джонни, он испытывал чувство стыда только от того, что придется объяснить, что должно произойти дальше.              Он встал с дивана и, виляя своей голой задницей, добрался до спальни, зазывая Джонни за собой.              – Вот,– в руки парня был передан пакетик в блестящей обертке,– это надо надеть на…– Тэн опустил глаза на пах парня и чуть не застонал в голос. Слишком долго это тянется, мучительно долго.              – Хорошо,– Джонни послушно кивнул и сел на кровать. Тэн на четырех, как кот, залез на кровать и уселся рядом с тюбиком лубриканта в руках. Холодный гель казался еще более холодным из-за разгоряченной кожи. Тэн тихо скулил, насаживаясь на собственные пальцы, жмурясь от ощущений, которые не испытывал уже давно. Холодные пальцы коснулись бусин сосков, вызывая разряды тока по всему телу. Тэн с неожиданно высоким стоном распахнул глаза. Джонни стоял прямо перед ним, одной рукой поглаживая бледное тело перед собой, а другой…              – Малыш научился трогать себя?              Тэна нереально завело увиденное зрелище, терпеть пульсацию в паху больше не оставалось сил. Он откинулся спиной на кровать и приподнял поясницу, касаясь своим членом его.– Я больше не могу, просто войди в меня, пожалуйста.              Джонни сначала пальцами коснулся входа, наблюдая за реакцией Тэна. Его тело реагировало молниеносно. Парень хныкал, лежа с закрытыми глазами, извивался и просил большего. Джонни и сам терял контроль, все происходящее одурманивало разум, обостряя все органы чувств. Он медленно вошел, сам растворяясь от испытываемых ощущений. Руки, сжимающие мягкие бедра, плавно переместились на бока. Движения становились все более быстрыми. Тэн выл от удовольствия, прогибаясь в спине и запрокидывая голову, умолял не останавливаться, скрестив свои ноги за спиной у Джонни. Желание сводило с ума, всего было мало, всего хотелось больше – каждую крупицу ощущений. Пошло выгибающийся в его руках, неприлично громко стонущий в такт к движениям – такого Тэна он еще не видел. И такой Тэн сводил его с ума. Он наклонился, чтобы оставить мокрый поцелуй на его шее и сжал запястья парня над его головой. Толчки стали резче, грубее, выбивая из Тэна еще более громкие сладостные стоны.              Еще несколько толчков с протяжными стонами Джонни, и Тэн, покрывшись мелкой дрожью, кончил, ни разу не прикоснувшись к себе. Семя запачкало живот, но это волновало его в последнюю очередь.              – Малыш, я помогу тебе.              Он позволил Джонни выйти и стянул с него ненужную резинку. Недолго думая, он взял в рот головку, обвел ее языком, заставляя Джонни закусить губу, а затем вбирает в свой горячий рот сразу весь орган до основания. Хриплые стоны Джонни определенно стоят того. Тэн начинает двигать головой, быстрее и быстрее, доходя до середины длины, по остальной длине водя кольцом своих пальцев. Джонни быстро сдается от таких манипуляций, убирает со лба взмокшие прядки волос и с глубоким звучным стоном кончает парню на лицо.              Тяжело дыша, оба повалились на подушки. В теле слабость и сейчас хотелось просто обняться и заснуть, чувствуя тепло друг друга.              – Знаю, что хочется спать, но нам стоит пойти в душ,– подает голос Тэн.              – Этот раз был другой,– задумчиво отвечает Джонни. Тэн хихикает.              – Это был твой первый раз, дурачок. Есть разница между полноценным сексом и тем, что я отсосал тебе за пять минут.              Тэн еще недолго объясняет разницу, а потом они, укутавшись в одно большое одеяло, выходят из комнаты с намерением посетить ванную, но…              – О, хёны, а мы тут…попкорн ваш выключили, чуть не подгорел,–говорит Джемин, весь красный, как рак. Позади него стоит Джено и почти умирает со смеху, глядя на смущенные лица старших.              – Кажется, лучше моего первого зимнего праздника уже не будет,– шепчет Джонни на ухо Тэну и тихонько смеется на его пихания в бок.              

***

             Морозный зимний воздух вовсе не кажется Сычену холодным. Он считает, что тут скорее подходит слово «освежающий». Забавный малиновый шарфик, в который он спрятал раскрасневшийся нос, и пальто цвета кофе выглядят на нем немного по-детски, но достаточно стильно. Он проходит мимо главной площади, где стоит огромная городская елка и идет мимо витрин магазинов. Все они украшены к зимнему празднику, зазывая вовнутрь уютной атмосферой и яркими идеями для подарков близким. Сычену тоже хочется. Хочется ходить в такие магазины и неторопливо выбирать подарок для кого-нибудь близкого и родного, совсем как вот этот…              Минуточку.              Сычен щурится, пытаясь понять, не обознался ли он. Но нет, за витриной и правда стоит тот самый парень с мармеладками и с теплой улыбкой на лице беседует с продавцом.              Нужно устроить засаду.              Как только Юта переступает порог магазина с нарядным пакетиком в руке, Сычен неожиданно выпрыгивает из-за угла, изрядно пугая парня.              – Извини, я не знал, что ты так сильно испугаешься,– Сычен невинно улыбается, хлопая своими красивыми глазами.              – Ты же этот…медбрат,– запоздало вспоминает Юта.              – Меня зовут Сычен,– почти обиженно отвечает парень и косится на пакет в руке Юты.– Ты купил подарок для кого-то?              – Да, для близкого человека. А ты тоже подарок выбираешь?– Юта улыбается в ответ.              – На самом деле я просто гуляю в одиночестве,–пожимает плечами Сычен.              Юта хмурится.              – Никто не должен быть один в ночь зимнего праздника.– Напоминает он.– Почему бы тебе не присоединиться к коллегам, например?              – А можно…присоединиться к тебе?– Сычен продолжает хлопать своими красивыми глазами. И будь на его месте кто-то другой, Юта счел бы это за наглость. Но ему отказать не смог.