«Чуечка, прости, знаю, что не должна была приходить без спроса, но я подумала, что когда ты вернешься, то дома нечего будет перекусить, поэтому, вспомнив, что ты оставлял мне запасной ключ, решила купить тебе еды перед твоим приездом. Надеюсь ты не сильно злишься… Здорово выступили, кстати!
Юдзу
Мысленно поблагодарив девушку за столько добрый жест, Накахара отметил у себя в голове, что нужно будет потом увидеться с ней и Ширасе. Только он об этом подумал, как в сердце больно кольнуло. В голове сразу всплыли образ Дазая и воспоминания о нем. Как тот готовил и оставлял завтрак для рыжика, когда уходил рано утром по делам. Да, пусть это было и не так часто, по очень приятно и навсегда отложилось у голубоглазого в голове. Пока певец готовил для себя небольшой перекус, он пытался выкинуть навязчивый образ из головы, что получалось, честно говоря, так себе. В итоге, решив смириться и поужинать, Чуя принялся за еду. Однако после этого, идея сидеть в доме не особо радовала, почему парень решил пройтись по улице. Оставалось решить куда. Первой в голову пришла идея прогуляться в парке неподалеку от дома, именно она и стала решающей. Быстро переодевшись в наиболее удобные черные джинсы и резко контрастирующую с ними светло серую, почти белую, футболку, Накахара накинул легкую зеленую джинсовку и вышел из квартиры, направляясь на пробежку. Путь был короткими, благодаря чему рыжеволосый добрался до места в считанные минуты, поэтому, чтобы не тянуть время, голубоглазый решил сразу перейти на легкий бег, как только оказался на территории парка. Однако спустя полчаса он все-таки притормозил, чтобы сделать небольшую передышку. Дыхание сбивалось, и ужасно хотелось пить. Остановившись у какой-то скамейки, певец поставил на ее рюкзак, достав оттуда бутылку. Как только крышка был снята в одно короткое, но ловкое движение, Чуя прильнул к воде. Жажда нередко мучила его и в простые моменты, из-за некоторых моментов и событий прошлого, а после пробежки пить хотелось еще в сто раз сильнее. не успев сделать и пяти глотков, по спине вдруг пробежали мурашки, и это было отнюдь не от холодной воды или очередного порыва ветра — по шее рыжика провели рукой, вернее пальцем, задевая чокер и некоторые особо низкие пряди, которые выбились после получасового бега. Резко развернувшись, парень распахнул глаза в удивлении, которое через секунду сменилось гневом. Как по сценарию, перед ним стоял уже до боли знакомый шатен, который только сейчас, наконец, медленно убрал свою руку от шеи бывшего напарника. Злость, ненависть накатили новой волной на голубоглазого, когда тот понял кто перед ним, и что этот "кто-то" сейчас нарушил его личное пространство. Рыжеволосый уж было хотел отпрянуть, послав перебинтованного знакомого к черту, но не смог… Что-то не позволило ему этого сделать. Что-то, из-за чего он сейчас просто стоял, глядя вверх в лицо Осаму. Воспользовавшись этим «спокойствием», Дазай улыбнулся самой мягкой улыбкой и заговорил, чтобы его не перебили и не послали куда подальше. — Рад вновь видеть тебя, Чу. Знаю, что это не взаимно, однако разговор не такой уж и длинный, но важный, поэтому… — Мне плевать какой длины у тебя там разговоры. Какие они там важности, мне тоже пофиг, так что свали-ка ты по-хорошему, пока перелома шеи не схватил, — и все-таки кареглазого перебили. — Хах, сам знаешь, как я отношусь к переломам и возможности летального исхода, так что давай, только выслушай для начала. Не перебивай. Я и без того знаю, что у тебя в мыслях я уже давно на дне моря, читаю свои прощальные лекции окуням. Так что просто прошу не перебивать и послушать. Это ты умеешь. Я знаю, — промолчав секунду, убеждаясь, что перебиваний не будет, парень продолжил. — Слушай, Чуя, вновь повторюсь насчет того, что я знаю о том, что виноват перед тобой, но я здесь лишь для того, чтобы исправить ошибку. Знаю, ты меня ненавидишь и даже слушаешь меня с трудом, не то, что разговариваешь. Поэтому я не прошу большего, кроме как принять и прислушаться к моему совету. Твой напарник — Николай Гоголь. Человек из России, раньше состоявший в «Мертвом Доме». Сам, думаю, понимаешь, что это за группа. Говорил он вам об этом или нет, но это так. Он пришел специально, чтобы стать твоим напарником и гарантировать твой проигрыш вновь, кинув на предстоящем этапе. Люди Федора, лидера той группы, вместе с ним еще тогда, два года назад, увидели в тебе сильного соперника, почему и обязаны гарантировать твой вылет, чтобы остаться первыми. Если ничего не предпринять, то повторится то, что и в прошлый раз. Воцарилась тишина, которая продлилась с минуту, после чего послышался звук глухого удара — рыжеволосый, резко ударил бывшего напарника по щеке. После чего послышался ответ: — Он не ты, Осаму. Он не поступит так же жалко, как и ты. Да, с ним мы ладим не так хорошо, как с тобой, признаюсь. Но он не предаст и не сбежит в последний этап! Не будет игнорировать звонки! Он не пропадет на два года, сменив телефон! Он не испугается проигрыша! Он не даст ложную надежду перед своим уходом, написав песню!.. Парень замолчал, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось, но не от злости, а от понимания, что было сказано лишнее. То, что не должно было быть сказано и узнано. Сейчас было заметно, что на его глазах появились капли уже готов пуститься вниз по щеке слез. Осознав это, Накахара отвернул голову, а уже после и сам развернулся к шатену спиной, начиная уходить. — Оставь меня в покое, Дазай. Уезжай туда, где пропадал эти два года. Я не нуждаюсь в твоих советах. Когда я нуждался в тебе, тебя не было, так что. Сколько бы ты советов мне не дал, сколько раз ни извинялся — я все равно не смогу тебя простить. Прощай, Осаму… Провожая взглядом рыжеволосого, парень приложил руку к месту недавно полученного удара. Он и без последних слов голубоглазого все это понимал. Понимал, однако смириться не мог. Он не мог допустить того, чтобы Чуе вновь было больно. Он не мог вновь его предать. Внутри все сжалось в тяжелый ком ответственности за все, что он сделал… — Одасаку, ну поверь мне! Когда я хоть раз тебя обманывал? Ну скажи! — Дело не в том, что я тебе не доверю. Дело в том, что это в принципе недопустимо. — Ну Одасаку-у, пожалуйста! — Ты ведь не угомонишься, верно? — Совершенно верно! Это значит да? — Да… — Отлично! Тогда поехали! Это случилось в один поздний июньский вечер 6 лет назад. Дазаю только недавно исполнилось 18, а сейчас он уже шел по улице, вернее бежал, лишь изредка оглядываясь, проверяя, не отстал ли Сакуноскэ. Это был первый раз, когда шатен попробовал алкоголь. Который, как выяснилось, кареглазому был противопоказан. Точнее противопоказан был виски, от которого Осаму довольно быстро опьянел. Он был наслышан, что это довольно вкусный напиток, почему и решил в самом начале попробовать именно его. Что, как оказалось, было роковой ошибкой… Сейчас два друга шли к машине Осаму, чтобы поехать домой и отдохнуть. изначально планировалось, что автомобиль поведет Одасаку, так как тот был трезв, но десять минут уговоров со стороны шатена сыграли свою роль — Дазай уже садился на водительское сиденье, в то время, как Сакуноске занял соседнее. Провернув ключ и сняв машину с ручника, кареглазый нажал на педаль газа, и они поехали. Все началось хорошо и длилось также вплоть до светофора… До дома оставалось совсем ничего, когда, приблизившись перекрестку, парень не заметил того, что загорелся красный, и продолжил движение, не снижая скорости. Последним, что он помнил это было то, что Ода крикнул его имя, а потом грохот, звук стекла и темнота. Очнулся Дазай уже в больнице, в светлой больничной палате под капельницей. Голова гудела, все тело и половина лица были перебинтованы. Пришедший врач, провел все необходимые анализы, дав медсестре какие-то указания по предстоящей реабилитации. По их словам был всего лишь перелом правой руки и сильное сотрясение мозга, в комплекте с ранами и порезами по всему телу. — Для аварии, в которой Вы оказались — это мелочи. Вам еще повезло отделаться лишь такими легкими травмами. Уже через неделю Вы будете снова на ногах. Эта скучная информация совершенно не интересовала Осаму. Все, что ему было интересно на данный момент — это было состояние Одасаку. — Доктор, где человек, которого доставили вместе со мной? Где Сакуноскэ Одасаку? Что с ним? — на этот вопрос ответом всегда служила тишина и порция новых наставлений в адрес медсестры. Но в этот раз кареглазый не выдержал. — Почему вы молчите?! Ответьте уже! Умоляю! Я Должен знать, что с ним! После минуты молчания и игры в гляделки, врач, наконец-таки, вздохнул и ответил: — Он в коме. В отличие от вас у него были серьезные повреждения, из-за чего организм вошел в кому и… — Как так вышло, что он получил такие серьезные раны, когда я отделался лишь переломом? — Наверняка никто ответить не может. Но мы предполагаем, что за секунду до аварии он закрыл вас собой, из-за чего весь удар пришелся на него. — Ч-что? Где он?! — Он находится в соседней палате реабилитации. Успокойтесь, Дазай. Вам нельзя напрягаться. Что вы делаете?! Немедленно вернитесь на койку! Врач с медсестрой в ужасе уставились на Осаму, пытаясь его остановить и вернуть на койку, но шатен не собирался так просто сдаваться. Подхватив капельницу в левую руку, он оттолкнул врачей и быстро покинул палату, выходя в коридор. Осмотревшись по сторонам, ища взглядом через стекла других палат Одасаку, парень ринулся к двери и, зайдя внутрь, прильнул к кровати друга. Смотреть на бездвижное тело самого близкого человека было невыносимо… Было больно… Однако долго на это смотреть не пришлось — из-за резкий и быстрых движений после длительного состояния покоя, да еще и учитывая сотрясение, в глазах начало темнеть, а после Дазай совсем отрубился. Через неделю, как и говорил врач, его выписали, но долго свобода не продлилась. Уже на следующий день после выписки кареглазого вызвали в суд по обвинению в вождении в нетрезвом состоянии, из-за чего пострадал человек, который сейчас находился в коме. Но это был лишь повод. На самом же деле вызывали по делу об убийстве семьи. «Неполноценный человек» — парень, что поет и стал популярным еще в раннем возрасте, убил свою семью по неизвестным никому причинам. Тогда все дело смогли замять, и, казалось бы про него забыли, но сейчас выясняется, что все совсем наоборот. Адвокат, которого нанял шатен, смог все грамотно провести и добился не только того, что срок снизился на минимальный, но и то, что это дело не выйдет в свет, дабы не портить репутацию знаменитого певца. Как у него это вышло, Осаму так и не понял, но, несмотря на это, он был ему безумно благодарен и настолько восхищен, что даже захотел выучиться на адвоката.