Огненный дождь музыки...

Финальный этап конкурса, неожиданное возвращение Дазая, странные сны, разговоры и неоднократные предостережения от Осаму о новом, появившемся из ниоткуда напарнике Накахары, Гоголе и его, якобы истинном начальнике, Федоре Достоевском, который готов на все лишь бы убрать Чую со своего пути. На все, абсолютно на все. Но что все это значит? При чем тут Накахара? Кому верить? Что стоит делать? Как поступить? а главное… Что вообще, черт побери, происходит?! Так много вопросов, но так мало ответов, которые разом обрушились на огненно-рыжую голову певца, который сейчас просто сидел на кухне в своей квартире, наблюдая через окно за ночной, но освещенной фонарями улице и за редкими прохожими на ней, паралельно заваривая и без того уже давно заварившийся травяной чай в кружке, который тот решил использовать в качестве успокоительного, чтобы было легче уснуть. «Выйду-ка я на пробежку вечером, чтобы устать хоть немного, поспать и вернуться в нормальный режим сна. Ага, щас прям, разбежался. Да я, по сути, даже разбежаться-то как следует не успел, как это идиот приперся со своими геройскими речами, которые послал бы я далеко и надолго в одно место. Тц, нужно же было ему прям настроение испортить! Весь вечер коту под хвост! Теперь сна ни в одном глазу!» — эти мысли не давали парню покоя уже который час. Может, в глубине души он и понимал, что отчасти виноват и он сам, ведь если бы он не накрутил себя своими переживаниям и не вспылил, тогда, во время их разговора с шатеном, то может быть сейчас все было бы куда проще, но в тот момент голубоглазый хотел лишь расслабиться и уснуть, поэтому ему было просто необходимо найти того, на кого можно было бы свалить все беды этого дня, дабы хоть немного освободить свою и без того ужасно забитую чем только можно голову.

***

После того, как Накахара, заблудившись, по чудесной случайности встретил на улице Гоголя, который так любезно решил проводить рыжеволосого не только до студии, но и до дома, длинноволосый блондин не оставил Чую в покое — вместо этого он весь остаток вечера написывал напарнику, расспрашивая обо всем, чем только можно: от «У тебя все в порядке? Ты выглядел вялым.», «Что сейчас делаешь?» и «Как у тебя дела?» до «Какой шампунь у тебя любимый?», «Как думаешь, зебры черные в белую полоску или наоборот?» и «Интересно, а если в России медведи играют на балалайке, то значит ли это то, что в Японии панды играют на биве (японский струнный щипковый музыкальный инструмент)?». «И чего ему только неймется? С чего вдруг Гоголь так резко взорвался, требуя общения?» — с недовольством уже в который раз спрашивал сам себя рыжик. Первые десять, пятнадцать минут парень ещё пытался отвечать на все сообщения, при чем в любезной форме, но после того, как его напарник продолжил ему написывать даже после того, как Накахара прямым текстом сказал, что хочет посидеть в тишине, а не в звоне уведомлений и не с постоянно загорающимся от них экраном телефона, рыжеволосый не выдержал и просто-напросто вырубил мобильник, лишь кинув собеседнику короткое «я спать.», после чего ушёл на кухню, чтобы заварить себе чай. Так он и оказался сидящим у окна, наблюдая за происходящим за окном в раздумьях. Спустя какое-то время чай все-таки был выпит, правда помог он, в итоге, не сильно, поэтому Чуя решил уже не пытать счастья, а выпил снотворное. Он не был сторонником этих «врагов бессонных ночей», не только потому, что это, по словам врача, было крайне вредно для него, но еще и потому, что от них было попросту тяжело просыпаться по будильнику, когда специальность требовала раннего подъёма и продуктивной работы в течении всего дня. Однако это все лучше, чем в принципе не суметь уснуть и мучиться со сбитым режимом ещё день, а может и другой. Вскоре таблетки подействовали и певец погрузился в сон. На этот раз спокойный, без всяких кошмаров.

***

Проснуться и правда было нелегко, как и рассчитывалось, но в остальном все было хорошо, даже прекрасно, поэтому этот день, как и все последующие, Чуя провел в студии в усердных репетициях, продуктивно работая вместе со всей командой. — Что ж, думаю, мы вполне готовы к выступлению, — подвел итоги в конце очередной репетиции Мори, вставая с кресла и жестом показывая рыжеволосому певцу, что тот уже может снять наушники и выйти из-за стекла комнаты записи. — Завтра вечером после дневной репетиции мы уже отъезжаем. В этом году приедем за день до проведения последнего этапа и проведем больше времени в Токио, чтобы хорошенько все подготовить, ещё раз прорепетировать и проверить исправность всей аппаратуры. Думаю, ты уже можешь идти домой и собирать вещи, Накахара. Спасибо за продуктивную работу. — Хорошо, спасибо, босс. Но… Позвольте спросить, а где сегодня пропадал Николай? Вчера он ушел гораздо раньше того, как закончилась репетиция, сегодня же он не пришёл на неё вовсе. С ним что-то случилось? — с нотками едва заметной тревоги спросил голубоглазый у Огая, снимая свою шляпу и джинсовку с вешалки. — Нет, с ним все в порядке, не волнуйся. Завтра он уже вновь будет в студии. Он позвонил мне вчера вечером и предупредил, что сегодня будет на профосмотре. Сам знаешь, что это регулярно и обязательно, так что ничего серьёзного с ним не произошло. Если же ты насчёт того, что думаешь, что он не успеет подготовиться к конкурсу, как следует, то, повторюсь: не волнуйся — у него все тщательно отрепетировано. Он несколько раз оставался до позднего вечера, чтобы отработать все, как следует, так как знал о предстоящем осмотре и предполагал, что из-за него может пропустить одну или две репетиции. Все будет хорошо, можешь спокойно идти домой. — Да, хорошо, босс, как скажете. Спасибо, что проинформировали. До завтра. — До завтра, Чуя-кун. На этих словах парень накинул джинсовку, попрощался с остальными работниками и вышел из студии, направляясь домой. В этот вечер погода была просто изумительной. Садящееся солнце ещё достаточно согревало и так прогревшуюся за весь день землю, так что мёрзнуть не приходилось, а редкий прохладный ветерок, который иногда пролетал над плечом, играя с неубранными прядями огненно-рыжих волос певца, не давал заснуть всем тем, кто уже начинал видеть сны находу, идя с работы. Но, несмотря на это, парень продолжал идти чётко в направлении дома, хотя в мыслях искренне наслаждался таким вечером. В итоге, довольно быстро добравшись до дома, голубоглазый быстро переоделся, поужинал и приступил к сбору вещей, необходимых в дорогу. Вполне стандартный и известный всем набор: пара футболок, джинсы, носки, нижнее белье, полотенце, набор различных гигиенических средств, заранее купленных для поездки, наушники, зарядка и прочие необходимые принадлежности — все это, на этот раз, уместилось в обычном, но просторном спортивном рюкзаке Накахары, так как, в отличие от предыдущих этапов, последний проводился в крайне близком от Йокогамы городе — Токио, так что поездка не обещала занять много времени, а значит и вещей требовалось в разы меньше. Чуя про себя порадовался, что костюмы для выступлений берет стафф, иначе бы ему пришлось брать с собой чемодан, в который он бы, по сути, ничего и не положил бы. Собравшись, парень взял полотенце и направился принять душ, после которого благополучно лёг в кровать и заснул.

***

Стандартное утро начавшееся с будильника и быстрого завтрака, стандартный рабочий день, посвящённый предгенеральной репетиции перед поездкой в Токио, перед решающим выступлением. Как и обещал Огай, сегодня Николай вернулся в студию, быстро влившись в работу. Спустя же несколько часов все уже были собраны и стояли на вокзале, ожидая своего поезда. В этот раз вся команда была в сборе, без исключений, готовая к грядущему конкурсу. Поезд прибыл чётко по графику, поэтому все быстро зашли и заняли свои места в отдельном вагоне и следующую, пусть и довольно короткую поездку они разговаривали на абсолютно разные темы, дабы расслабиться перед предстоящим стрессом, да и просто скоротать время. Это уже даже успело войти в привычку. Хотя кто-то её да избегал — кто-то больше предпочитал тишину, поэтому некоторые всю поездку либо читали взятые с собой книги, либо сидели в телефоне, либо спали, либо же, надев наушники, слушали музыку, как и Накахара в этот раз. Первую половину поездки он увлечённо беседовал с остальными, но немного позже он поймал себя на мысли, что пытается представить, как два года назад он мог бы также весело проводить время и в компании Осаму, если бы тот явился тогда на вокзал и не бросил рыжика. Как же глупы, как сопливы, как ванильны были все эти мысли, что ранее были нехарактерны Чуе, но теперь… Парень уже не первый раз осознавал это, но не мог прекратить этот поток мысли, из-за чего вновь погружался в состояние апатии, которое, обычно, следовало лишь после какой-нибудь вспышки злости, гнева. Но в этот раз настроение просто резко сменилось, поэтому, сказав ребятам, что хочет немного посидеть в спокойствии, он достал свои наушники и, надев их, включил музыку, погрузившись в свои мысли под пристально изучающим его взором чужих глаз…

***

Спустя время, уже поздним вечером, ребята, наконец, прибыли в Токио, после чего сразу же направились в отель. Огай решил ещё раз обговорить график работы всего стаффа на завтрашний день, в итоге чего завтра должны были работать несколько основных групп: звукооператоры, которые должны были отправится на площадку проведения конкурса и вместе с звукорежиссёрами-организаторами удостовериться в исправности оборудования, при надобности настроить его и подготовить к выступлению; стилисты, которые должны были заранее подготовить предоставленную им гримёрную к завтрашней работе над образом певцов; и небольшая группа помощников, которые будут помогать во время репетиции и последующих действий. Накахара же сильно хотел спать из-за равномерного качания поезда в разные стороны, а так как Мори уже все с ним и Николаем обсудил, то тот вместе с Гоголем направился в номер, оставляя Акутагаву и Ацуши с остальными, дальше выслушивать дальнейшие инструкции. — Ты готов? — резко прервал тишину светловолосый напарник, смотря прямо на голубоглазого, который в свою очередь просто сонно смотрел вперёд, следя за дорогой, чтобы не слететь кубарем с лестницы или же элементарно не врезаться в какой-нибудь угол или дверь. — А? Ну да, мы же столько репетировали, да и завтра ещё будем. Босс крайне серьёзно к этому подошёл, и я его понимаю, за что и благодарен. А ты? Хотя, я все-таки думаю, что рано ещё этот вопрос задавать, аж за сутки до самого выступления. — Это как посмотреть — готовым нужно быть всегда. Всегда быть полным сил, с хорошим настроением и улыбкой на лице, но я заметил, что в поезде ты был каким-то… вялым? Тебе в транспортах длительного передвижения нехорошо? Который раз уже ты не в своей тарелке. — Нет, вовсе нет. Прости, но, как я уже говорил и ранее, я соберусь и завтра всё уже будет в полном порядке. Устал просто немного. — А я как и босс должен по традиции ответить «Надеюсь.» или " Хорошо, Чуя-кун.»? — улыбнулся Гоголь, потягиваясь и наблюдая за реакцией напарника на его вопрос — тот тоже улыбнулся, лишь покачав головой, поэтому, добившись результата, улыбка Николая немного ослабла, — В любом случае, что-то тебя тревожит, и это очень заметно. Прям сигнальными снарядами стреляет, я бы даже сказал. Чем ближе мы к финалу, тем чаще ты какой-то унылый. Взять хотя бы ту нашу встречу, когда ты заблудился, а? Не расскажешь в чем дело? Мы же все-таки напарники, — на этом Гоголь попытался состроить некое подобие щенячьих глазок. То серьезный, то веселый и озорной, как ребёнок, то шумный и артистичный, как клоун в цирке — эта особенность в напарнике больше всего удивляла Накахару, параллельно настораживая и даже пугая. Но сейчас тот очень хотел спать, поэтому особого значения этому не придал лишь кратко ответив: — Сказал же, устал просто. Не более. — Уверен, что дело лишь в усталости? Точно ничего более? — словно пытаясь выудить какую-то информацию, продолжал настаивать на своём вопросе блондин. — Да. Точно, — уже более резко повторил Чуя. — Ты на что-то намекаешь? Если да, то говори прямо, я намеков не понимаю, особенно когда валюсь с ног от желания спать. Кстати о сне, мы пришли. Вот наш номер. Парень резко остановился перед одной из дверей на этаже, доставая из кармана ключ-карту и открывая дверь. Во время тура они жили вместе, как напарники, поэтому сейчас они просто зашли вместе во внутрь комнаты, больше не проговорив ни слова. Гоголь явно хотел бы ещё поговорить на тему заданного им вопроса, но рыжеволосый явно не хотел продолжать тему, поэтому, понимая это, Николай просто начал доставать нужные ему вещи из своей сумки, пока голубоглазый уже всё достал и пошел в ванную комнату, после чего сразу же лёг спать, не дожидаясь, когда напарник тоже примет и душ и выключит свет. Нужно было как следует отдохнуть, ибо следующие дни обещали быть насыщенными.