***
– Сегодня мы с вами начнем новую тему, – сообщил Виктор и поставил на стол небольшой золотой чайник. – Итак, джинны. Что вам известно о них? Рука Гермионы тут же взметнулась вверх. – Да, мисс Грейнджер? – Прошу прощения, профессор, – не дал ответить девушке Малфой, – но почему всегда только Грейнджер? Я, к вашему сведению, тоже поднял руку. Виктор с удивлением посмотрел на Малфоя и ответил: – Вас не учили, мистер Малфой, что девушкам надо уступать? Малфой хмыкнул. – Учили, профессор. Но, скажите, где вы увидели в Грейнджер девушку? В аудитории повисла оглушающая тишина. Гермиона собрала все силы, чтобы не оборачиваться. Ведь там, за ее спиной, сидел Драко Малфой и ненавидел ее. – Минус двадцать очков Слизерину, – отчеканил Крам. – Я вас понял, – ответил Малфой. И через секунду перевернул парту, за которой сидел вместе с Забини. Блейз тяжело вздохнул и схватил Малфоя за руку. – Ты совсем спятил? – Возмущенно спросил Забини. Драко не ответил. Вырвавшись, он двинулся к учительскому столу. Туда, где стоял чайник, оказавшийся лампой джинна. Крам, хоть и был прекрасным ловцом, но не умел читать мысли. И когда Драко схватил лампу, Виктор уже ничего не смог сделать. Потерев волшебный сосуд, Малфой усмехнулся: – Давай же, Грейнджер, попробуй, исправь это.***
В очередной раз покинув лазарет, Пэнси приняла решение завязать с алкоголем. Потому что он не помогал. Конечно, когда спиртное попадало в кровь, голову накрывал приятный туман, но когда он рассеивался, а он всегда рассеивался, боль возвращалась с удвоенной силой. Нотт всегда говорил, что алкоголь – это лишь способ стать смелее там, где это было необходимо. Но теперь Пэнси знала точно: протягивая руку за очередным стаканом огневиски, ты прощаешься с храбростью. Вернувшись в гостиную, Пэнси села в кресло, в котором раньше сидел Нотт, и обхватила колени руками. Будь он здесь, он бы сказал, что все пройдет. Что это глупости, не стоящие их внимания. А потом бы он пошел гулять по Хогвартсу, выискивая новую девочку для своих утех. Теодор – хороший друг, но плохой человек. Но вторую часть слизеринцы всегда опускали.***
Когда на пол с грохотом упала огромная люстра, Гермиона замерла. Прошло несколько минут с тех пор, как Малфой выпустил джинна, а по ощущениям – несколько часов. Студенты с криками покидали кабинет под хохот невиданного ими ранее волшебного существа. – Виктор, ты знаешь, как отправить его назад? – Крикнула Гермиона, выстреливая в джинна очередным бездейственным заклинанием. – Да! – Ответил Крам. – Но что-то идет не так! Заклинание отскакивает от него! – Малфой! – Воскликнула Гермиона. – Что ты натворил? Драко, опираясь на стол, с улыбкой смотрел на происходящее. Только маглы считают джиннов добрыми безобидными существами из сказок. На самом деле все совсем не так. Опасные, хитрые, изворотливые твари. Это знал Волан-де-Морт, сумевший призвать самых злобных джиннов себе на службу. – Думала, что ты самая умная, а? – Продолжая улыбаться, поинтересовался Малфой. – А вы, профессор Крам, как же вы собирались справиться с джинном? – Малфой! Как ты смеешь? Я знаю, как справиться с джинном, но ты со своими уловками Волан-де-Морта нарушил обычный ход вещей! Что, арсенал Пожирателей не дает покоя? Драко внимательно посмотрел на Крама, потом на запыхавшуюся Грейнджер. Сегодня на уроках не было ни Поттера, ни Уизли - ее вечных заступников. Но, видимо, она больше не нуждалась в них. – Каково это, Грейнджер, когда тебя берет преподаватель? Если бы Гермиона не встала перед Виктором, то Малфой был бы уже калекой. – Виктор, он специально провоцирует нас, – тихо произнесла Гермиона. – Это ведь Малфой. Он по-другому и не умеет. Она взяла Виктора за руку и ласково улыбнулась. Он все еще тяжело дышал, злясь на Малфоя, который смотрел на них с каким-то странным выражением лица. Наконец, совсем успокоившись, Виктор сказал: – Драко, предлагаю тебе сделку. Ты убираешь весь бардак, который натворил, и все, что здесь произошло не коснется твоего факультета, а ты не будешь отчислен. Считаю, что это честно. Драко хмыкнул и достал палочку. – Я не боюсь отчисления, – сказал он, сделал резкий взмах, и джинн, рассеявшись, словно утренний туман, исчез.***
«Здравствуй, Тео. Я не знаю, почему вдруг решила написать письмо и уж точно никогда не смогу объяснить, почему решила выбрать тебя адресатом. Наверное, тебе хочется узнать, как дела в Хогвартсе. Отвечаю: все в порядке. Директором стала МакГонагалл, главой нашего факультета остался Слизнорт. Он все еще ворчит по каждому пустяку и, судя по слухам, все еще пытается превратить Поттера в звезду зельеварения. Я не могу рассказать, что происходит на уроках, потому что с первого сентября я не посетила ни одного занятия. Зато я могу рассказать все о директорском кабинете, потому что мне удалось побывать там уже раз тридцать. Почему? Я пошла по неверной тропе и начала пить. Под словом «пить» я подразумеваю не один стакан вина, как раньше, а пару бутылок огневиски. Кстати, Тео, спасибо, что когда-то научил меня, как отыскать выпивку в Хогвартсе. Сегодня я решила завязать. Знаешь, алкоголь мне не помог. Если честно, я вообще сомневаюсь, что мне хоть что-то теперь поможет. Завтра я пойду на занятия. Попытаюсь справиться со всем, что свалилось на меня после… Ну, ты знаешь. Кстати, Блейз теперь – староста школы в паре с Полоумной Лавгуд. Я совсем редко его вижу, хотя, если бы это случалось чаще, все равно ничего бы не изменилось. Я – изгой на факультете Слизерин. Жаль, что Волшебная шляпа не может видеть будущее, иначе она бы, наверное, определила меня на другой факультет. Мне вряд ли бы подошел Гриффиндор, потому что храбрости во мне нет. Последние ее остатки я утопила в стакане с огневиски. Когтевран? Что ж, папа говорил мне, что я умна. Пуффендуй? Да, скорее всего я бы попала на Пуффендуй. Почему? Мне кажется, там учатся все сомневающиеся в том, кто они на самом деле. Знаешь, Тео, это точно обо мне.»***
Драко был благодарен войне за то, что во время нее он научился понимать Выручай-комнату. Это помогало ему теперь, когда он хотел спрятаться. От кого? От Блейза, который вместе со значком старосты приобрел раздражающую привычку читать душеспасительные нотации. От Астории, которая в последнее время считала своим долгом ходить за Драко по пятам. Нет, ее поцелуи, объятия – все это было приятным, но иногда – слишком уж чересчур. Еще Драко скрывался от… Пэнси Паркинсон, которая в то же самое время скрывалась от него. Их «встреча» в поезде окончательно разрушила все хорошее, что когда-то было между ними. Драко старался не думать о том, что он совершил, но когда Пэнси попадалась ему на глаза, что-то внутри него начинало болеть. Он пытался найти оправдание собственной жестокости, вбивая себе в голову, что Пэнси сама начала весь этот кошмар. И у Драко почти получалось простить себя, пока какая-то часть его души, которую смог когда-то разглядеть один только Дамблдор, не начинала укорять его. Поэтому Драко сбегал в Выручай-комнату. Исчезательный шкаф ему больше не требовался, зато здесь была гитара. Он часами перебирал струны, воссоздавая из памяти композиции, которым научился еще в детстве. – Как прекрасна музыка, – раздался хриплый голос позади Драко. От неожиданности он едва не уронил гитару на пол. Обернувшись, он увидел… джинна. – Ну, конечно, кто еще мог сюда проникнуть, – сказал Драко. – Только существо, обладающее особой магией. Джин тихо рассмеялся. – Я поражен, – негромко произнес он. – Мало, кто может меня остановить. Откуда такие познания? – Пусть источник моих знаний останется в секрете, – попросил Драко. – Ох, ну, конечно, – согласился джинн. – Ты смог остановить меня, это мало кому удается. Я поражен. Любые знания должны быть вознаграждены. Поэтому я позволю тебе загадать любое желание. И исполню его. Что ты желаешь? Драко закрыл глаза и задумался. Действительно, чего он хочет? Отмотать время назад и не заходить в седьмое купе? Не вступать в ряды Пожирателей Смерти? Закрыть рот Грейнджер, чтобы она не проголосовала на суде за его освобождение? И тут его осенило. – Я хочу, чтобы Гермиона Грейнджер больше никогда не появлялась в моей жизни, – отчеканил он. – Я знаю, что джинны не могут убивать. Пусть она живет. Но я не хочу видеть ее. Никогда. Джинн медленно кивнул, не скрывая удивления. Если честно, он ожидал от этого своенравного мальчишки другого желания. – Твое желание изменит судьбы многих людей, – начал Джинн. – Я сделаю так, что ты не встретишься с этой девушкой. – Долгая пауза. – Пока сам этого не захочешь. Малфой фыркнул. – Не думаю, что такое однажды произойдет, – уверенно произнес он. Джинн только усмехнулся. Щелкнув пальцами, он бросил Малфою браслет из изумрудов. Камни были тусклыми, поэтому Драко спросил: – Это что, подделка? –Отнюдь. Я исполню твое желание, – повторил джинн, – но если однажды наступит такой день, когда ты захочешь увидеть Гермиону Грейнджер, ты должен сжать браслет в руке, подумать об этом, и девушка появится в твоей жизни. Как только вы встретитесь, камни станут яркими. На браслете десять изумрудов. Каждые три дня по одному они снова будут становиться тусклыми. – И что это значит? – Как только последний изумруд потускнеет, девушка умрет. Драко вскинул голову. – Джинны же не могут убивать? – Я ее и не убью, – сказал джинн. – Убийцей будешь ты. Предвосхищая твой вопрос, отвечаю: смерти девушки можно избежать. Как? Это ты должен будешь понять сам. – Не думаю, что это вообще мне пригодится, – задумчиво произнес Драко, но изумрудный браслет спрятал в кармане брюк. – Так ты согласен? Драко задумался. Что будет после ее исчезновения? Он ненавидел ее всей душой. Она должна исчезнуть. – Да. Я хочу, чтобы Гермиона Грейнджер исчезла из моей жизни.***
Как обычно, профессор МакГонагалл засиделась в кабинете до позднего вечера. Работа приносила ей удовольствие и помогала отвлечься от ненужных мыслей. Никто обычно не тревожил ее по вечерам, но сегодняшний день стал исключением. В половину двенадцатого ночи в камине вспыхнуло зеленое пламя. – Извините за поздний визит, госпожа директор, – отряхиваясь от каминной сажи и пыли, произнес Министр магии Кингсли Бруствер. – Я, кстати, не один. Словно в подтверждение его слов, камин снова вспыхнул. МакГонагалл поняла, кто перед ней еще до того, как гостья показала свое лицо. Столь монументальную фигуру сложно с кем-либо спутать. – Мадам Максим! Как я рада! – Искренне призналась МакГонагалл. – Что-то произошло? Олимпия Максим откашлялась и четко произнесла: – Я хочу предложить Гермионе Грейнджер место в Шармбатоне.