Увидеть тебя

      – Как вы себя чувствуете, мисс?       Молодая волшебница, склонившись над пациенткой, внимательно рассматривала ее бледное лицо. На высокий лоб спадали мокрые пряди волос, закрывая обзор.       – Все в порядке, благодарю, – тихо ответила пациентка.       – Вы помните, что произошло?       – Да. – Секундная пауза. – Я упала в пруд.       – Хорошо, что мистер Малфой сразу же вытащил вас из воды. Сейчас, конечно тепло, но вода еще не прогрелась, как следует. – Волшебница подоткнула одеяло и добавила: – Вам нужно сдать необходимые анализы, чтобы мы могли понять, что с вами. Мистер Малфой сказал, что за последние три дня вы упали в обморок уже два раза. Мы не можем оставить это без внимания.       – Да, конечно, я понимаю.       Когда за волшебницей закрылась дверь, Гермиона перевернулась на правый бок, ощущая неприятную ломоту во всем теле. Она вспомнила улыбающегося Скорпиуса и счастливую улыбку его отца, когда он наблюдал за тем, как его точная копия кормит уток в парке.       В дверь тихо постучались и, не дожидаясь ответа, распахнули ее. К удивлению Гермионы, это был Драко. Он выглядел как обычно: прекрасный костюм, белоснежная рубашка и чуть взлохмаченные волосы. Правда, она заметила, что выражение лица Малфоя было не таким, как обычно: он был очень взволнован.       – Здравствуй, – поздоровалась Гермиона.       Драко взялся за спинку стула, стоящего у стены, поднес его к больничной постели и сел, бросив быстрый взгляд на руку Гермионы, лежащую поверх одеяла.       – Ты очень бледная, Грейнджер, – констатировал Драко, всматриваясь в ее лицо. – И у тебя долго сохнут волосы.       Гермиона улыбнулась уголками губ.       – Долго я здесь провалялась? – Спросила она.       – Всю ночь, – ответил Драко. – Скорпиус жутко испугался, когда ты упала в воду. Я, если честно, тоже.       – Ох, – выдохнула Гермиона. – Драко, я пробуду здесь еще пару дней, не больше. Не волнуйся, на первом заседании я буду во всеоружии.       После этих слов Малфой бросил на нее прожигающий взгляд и практически выплюнул:       – Ты серьезно думаешь, что меня интересует только это?       Он вскочил со стула и принялся мерить больничную палату шагами, каждые десять секунд взъерошивая волосы на своей голове. Рукав пиджака при этом сполз, открывая для глаз Гермионы изумрудный браслет.       – Что не так с одним камнем? – Беззаботным голосом поинтересовалась она.       – Это неважно, – буркнул Малфой, одернув рукав. – Грейнджер, у нас с тобой – долгая история и, признаю, не самая хорошая. Но я, к счастью, все-таки повзрослел и научился ценить тех, кто помогает мне. Я не стану обманывать, я действительно тебя ненавидел с первого курса, а после суда возненавидел еще сильнее. Но потом ты уехала, и я забыл о тебе. – Драко снова сел на стул. – А потом, когда Астория сообщила о разводе, я стал искать тебя. И ты не представляешь, как я обрадовался, когда ты упала в обморок у бара. Я смог найти тебя, Грейнджер. И ты снова помогаешь мне. И я правда переживаю за тебя. Не за адвоката Грейнджер, не за судебный процесс, на котором решится моя судьба, нет. Я переживаю за Гермиону – добрую и отзывчивую девушку.       Он с теплой грустью заглянул в карие глаза Гермионы, которая, кажется, даже перестала дышать. Ей была приятна забота Драко, в конце концов, она всегда верила, что в нем есть что-то хорошее.       Драко же ненавидел себя за то, что он сделал и в чем так и не смог ей признаться.       – Неожиданно слышать это от тебя, – призналась Гермиона. – Спасибо, Драко.       Он кивнул и отрывисто сказал:       – А теперь мне пора работать. Я зайду вечером.       Вопрос слетел с губ Гермионы прежде, чем она успела, как следует подумать:       – Зачем?       Ответом ей послужили блеск серых глаз и совершенно, как ей показалось, искреннее:       – Не знаю.

***

      И он действительно пришел вечером, как и обещал. Причем, в очень приятной для Гермионы компании. Сегодня ее уже навестили Пэнси с Блейзом, Шарлиз, вырвавшаяся из Хогвартса и даже Гарри, с которым они не виделись несколько недель.       Но почему-то увидев Скорпиуса, Гермиона поняла, что рада, что сейчас он здесь, сидит на стуле и неумело чистит для нее апельсин.       – Папа сказал, что мы больше никогда не пойдем к пруду, – с обидой выпалил Скорпиус, продолжая сражаться с апельсиновой шкуркой.       – Действительно? – Гермиона посмотрела на Драко, который стоял в изножье больничной кровати.       – Папа сказал, что из-за того, что мы пошли к пруду, ты заболела. – Скорпиус зашмыгал носом и протянул Гермионе апельсин. – Ты меня простишь?       Поддавшись охватившему ее порыву, Гермиона подалась вперед и крепко обняла Скорпиуса. От ребенка пахло карамелью, и он показался ей таким хрупким, таким беззащитным, что у нее защипало в глазах. Скорпиус на мгновение опешил, но потом ответил на объятие.       – Мама меня не обнимала, – прошептал он на ухо Гермионе.       – У тебя же еще есть замечательный папа, – таким же шепотом ответила Гермиона. – И давай договоримся, когда тебе будет грустно или захочется, чтобы тебя обняли, ты придешь ко мне?       Скорпиус отстранился от Гермионы и медленно кивнул. Она подарила ему счастливую улыбку, разломила апельсин на дольки и, обратившись к обоим Малфоям сразу, предложила:       – Угощайтесь!       Скорпиус тут же схватил апельсиновую дольку и осторожно, чтобы не испачкаться, откусил. Драко же отрицательно покачал головой, отказываясь от угощения. Они втроем молчали несколько минут, пока Скорпиус не убежал мыть руки.       – Драко, – позвала Малфоя Гермиона, – все будет хорошо. Ты же веришь мне?       – Да. – Драко посмотрел в карие глаза и почувствовал, что в сердце что-то неприятно кольнуло. – Верю.