Увидеть тебя

       Пэнси распахнула дверь в свою квартиру, совсем не ожидая увидеть на пороге Блейза, особенно в такое раннее время.        – Привет, – пробормотала девушка, не зная, что сказать еще. – Проходи?        Приглашение, прозвучавшее, как вопрос задело Забини за живое, но он все же вошел в квартиру, захлопнув за собой дверь. Пэнси, опираясь о стену, смотрела на него каким-то странным, немного испуганным взглядом, словно видела в нем какую-то угрозу.        – Чай? – предложила она, когда молчание затянулось.        Кивнув, Блейз двинулся в сторону кухни, подавляя в себе желание схватить Пэнси за руку и прижать к себе. Опустившись на стул, он наблюдал за тем, как она делала для него чай, не используя магию. Было в этом что-то уютное, и сердце Забини тут же сжалось от невыразимой тоски.        – Как там Гермиона? – спросил Блейз, когда Пэнси села напротив.        Под глазами у нее залегли черные круги, волосы потеряли блеск и вместо изящной прически были завязаны в высокий хвост. Зная, как Пэнси относится к Гермионе, он с легкостью мог утверждать, что все свободное время она проводила в Клинике Святого Мунго.        – Она… – Пэнси обхватила фарфоровую чашку руками. – Она будет в порядке.        Прозвучало это совсем неуверенно, и Блейз отвел глаза, надеясь, что не увидит во взгляде Пэнси страшный приговор. Сегодня Драко должен будет рассказать обо всем Гермионе, и Забини почему-то был уверен в том, что это как-то поможет Грейнджер.        – Колдомедики не дают никаких прогнозов, – пробормотала Пэнси. – Меня не пускают в палату, и я даже не знаю, как она выглядит, может ли она говорить. У меня нехорошее предчувствие, Блейз.        Забини кивнул. Он знал больше, чем Пэнси, Гермиона, колдомедики, но никому не мог рассказать об этом, потому что дал Драко обещание. Блейз понимал, что когда страшная правда долетит до Паркинсон, ее дружбе с Малфоем придет конец. Такой подлости Пэнси никогда ему не простит.        – Извини, что меня не было рядом, – сказал Блейз, накрыв руку девушки своей ладонью. – Я…        Пэнси, сверкнув глазами, горько усмехнулась.        – Конечно, – кивнула она. – Я все понимаю. Ты был занят тем, что лелеял свою ненависть к Драко.        – Пэнси, я действительно погорячился в последний раз, но и ты должна понять меня. – Блейз окинул ее хмурым взглядом. – Каждый раз, смотря на Драко, я вспоминал, что он сделал с тобой.        Поднявшись со стула, Пэнси подошла к окну, скрестив руки на груди. Погода сегодня не радовала: Лондон затянуло еще большими, чем обычно, тучами, которые грозились вот-вот прорваться, чтобы обрушить на город потоки ледяного дождя.        «Я, как эта туча», – подумала девушка, чувствуя, как тяжелый взгляд Блейза прожигает ее спину.        – После того, как я убила Теодора, первой моей мыслью было направить «Аваду» на себя, – вдруг призналась Пэнси. – Помню, как палочка выпала у меня из рук, как я закричала. Та девчонка с Гриффиндора все так же стояла на коленях, но в ее глазах, прежде испуганных, я видела удивление. Она, как и я, не верила в произошедшее.        – Почему мы сейчас говорим об этом? – спросил Блейз.        Пэнси, обернувшись, прошептала:        – Потому что в прошлый раз мы это не обсуждали. – Она грустно улыбнулась. – Те дни, что я провела вместе с Драко после битвы за Хогвартс, были одними из самых тяжелых в моей жизни. Я смотрела ему в глаза, но не могла признаться, что Тео убила я. Когда за мной пришли, я напугалась, а потом, знаешь, даже обрадовалась. – Пэнси снова отвернулась к окну. – Все сказали за меня. Не надо было никому признаваться, можно было молчать и дальше.        «Совсем, как Драко», – пронеслось в голове Блейза, и он сжал кулаки, начиная злиться.        – Когда на суде в мою защиту выступила та гриффиндорка, в какой-то момент она повернулась ко мне лицом, и я увидела в ее глазах… – Пэнси зажмурилась, вспомнив пугающий зал для судебных заседаний. – Разочарование. Она явно была разочарована в том, что я убила своего друга, пусть это и спасло ей жизнь.        У Блейза вдруг пересохло в горле, потому что, кажется, он понимал, к чему медленно, но так уверенно подбиралась Пэнси.        – Я знаю, почему ты не можешь простить Драко, – уверенно заявила она.        – Да ну? – усмехнулся Блейз, но внутри что-то предательски сжалось.        – Ты поступил так же, как и он, когда отвернулся от меня. – Пэнси вцепилась пальцами в подоконник, словно боялась упасть. – Я нуждалась в тебе, Блейз! А ты просто пошел за толпой! Попав в Шармбатон, я наконец-то поняла, что на самом деле представляет собой слизеринская дружба – ложь и ничего, кроме лжи.        – Теодор был моим другом! – вспылил Забини. – Нашим другом!        Пэнси, резко обернувшись, спросила тихим шепотом:        – А я? Кем была я, Блейз?        – Девушкой, которую я люблю. – Ответ он знал всегда. – Ты права, Пэнси, я ненавижу себя за то, что сделал и ненавижу Драко. Но, согласись, его поступок…        – Не нужно сравнивать, – перебила его Пэнси. – Я – убийца, Блейз. Из всех нас самый страшный поступок совершила я. – Поймав его недовольный взгляд, она тут же добавила: – И даже не смей приплетать сюда Драко!        Блейз еще никогда не чувствовал себя настолько гадко. Пэнси всегда обладала пугающей способностью выворачивать души близких людей наизнанку, сохраняя твердость во взгляде и голосе. Он уже жалел, что пришел к ней просить прощения, потому что по-человечески сделать этого так и не смог, зато с успехом, как ему казалось, доломал последнее, что у них оставалось.        – Ты никогда меня не простишь, – пробормотал Блейз, залпом выпив чай, мечтая, чтобы он превратился в огневиски.        Пэнси, в мгновение ока, оказавшись у стола, вырвала чашку из его рук и силой бросила хрупкий фарфор в стену. Звон стекла резанул по ушам, и девушка, упираясь ладонями в столешницу, спросила:        – Ты вообще слушал, что я говорила?        Блейз кивнул.        – А по-моему, нет. – Пэнси выпрямилась, скрестив руки на груди. – Я простила тебя, Блейз. Простила Драко, Асторию, Дафну – вас всех. Потому что обида не приносит счастья, а ненависть жжет грудь каленым железом. – Она провела рукой по его жестким волосам и улыбнулась. – Тебе надо понять, что каждый человек заслуживает прощения, что бы он ни совершил.        Блейз, кивнув, постарался не думать о том, что совсем скоро Драко разрушит их жизни в очередной раз, сделав самую правильную на свете вещь – рассказав правду тем, кто этого заслуживает.

***

       Его шаги отдавались звонким эхом, ударяясь о стены в больничном коридоре. Драко, не переставая, теребил изумрудный браслет на своем запястье, понимая, что начнет именно с этого. Расскажет Гермионе о странном украшении, на которое она явно обратила внимание, а потом постарается подобрать правильные слова.        Выдохнув, он опустил дверную ручку вниз, а потом переступил порог.        – Доброе утро, Герми…        Слова так и повисли в воздухе, потому что постель, на которой должна была лежать Гермиона, была идеально застелена, а в самой палате было прохладно, потому что кто-то настежь открыл огромное окна.        Грейнджер здесь не было.        Выбежав из палаты Гермионы, Драко направился к кабинету мистера Тони, расталкивая всех, кого встречал на своем пути. Колдомедик сидел за столом, внимательно изучая какие-то бумаги, лежащие на столешнице.        – Доброе утро, мистер Малфой, – поприветствовал его мужчина, но по его интонации Драко понял, что утро далеко не доброе. – Прошу вас, присаживайтесь.        Упав на стул, Малфой вперился в мистера Тони взглядом, пытаясь прочесть на его лице информацию о состоянии Гермионы.        – Есть какие-нибудь новости? – прохрипел Драко, ненавидя себя всем сердцем. – Я был в палате Гермионы, там никого нет.        – Мы перевели мисс Грейнджер на третий этаж, – бросил колдомедик таким тоном, словно в этом не было ничего особенного.        После масштабного ремонта в Клинике Святого Мунго, состоявшегося около пяти лет назад, третий этаж стал Отделением для особенно сложных больных. Туда попадали чаще всего те, чье выздоровление колдомедики подвергали большому сомнению.        – Это ничего не значит, – словно прочитав мысли Драко, сказал мистер Тони. – Да, диагноз мы определить не смогли, но это не значит, что мисс Грейнджер умрет.        – Почему она тогда на третьем этаже?        Колдомедик захлопнул папку с документами, а потом тихо произнес:        – Потому что сегодня ночью Гермиона впала в кому.