Что дальше будет — неизвестно

      Этой ночью поспать любовникам удалось лишь под утро. После жаркого секса на подоконнике Валерий проснулся в темном номере от ощущения, как кто-то нежно и едва касаясь пробежал пальчикаи по члену и коснулся языком головки. Кипелов инстинктивно дернулся, приподнялся на локтях и простонал. Абсолютно голая Таня по-кошачьи устроилась между его ног и принялась ласкать его нежно-нежно в паху. Опять этот чертов жар, прилив к голове и низу живота. Член встал как по команде, словно скованный внезапным спазмом. Снова душно и нестерпимо хочется трахаться. Мужчина жадно глотнул ртом воздух. Там внизу Таня с упоением играла с его плотью, мурлыкая и соблазнительно постанывая, а наверху, в голове, гулко отдавались удары сердца — частые, четкие, сильные… Дурно, плохо, но жутко хочется двигаться. Почти невозможно терпеть эту пытку, когда девичий язычок пробегает вниз и вверх по стволу, а губы обнимают головку члена. Дразнит, заводит. Заводит, когда уже и так на пределе… На пределе чего? Почему так сердце бешено колотит? Почему дыхание перехватывает? Кипелов не хотел искать ответы на эти вопросы. Он сдерживался из последних сил.       Девушка почувствовала, как ее щеки и виски обхватили кипеловские руки и аккуратно приподняли голову. Член выскользнул из влажного рта. Мужчина притянул ее к себе и жадно поцеловал, с силой вцепившись в волосы. Дыхание, стон, короткий вскрик… Таня вдруг бысто оказалась лежащей на животе. Руки Валерия на тонких запястьях сжались как стальные оковы. Теплый выпуклый упругий мужской живот коснулся поясницы девушки, у самого уха горячее дыхание и шепот: «Хочу тебя». Тане захотелось проверить хватку. Дернулась всем телом, попыталась вывернуть руки — бесполезно. Мужчина крепко держал свою сладкую добычу и вжимал ее в постель, заводя руки к изголовью кровати. Девушка одновременно сходила с ума от ощущения желанного тяжелого мужского тела на себе, из-под которого уже невозможно выбраться, да и совсем не хочется, и вместе с тем инстинктивно чувствовала необходимость вырываться, брыкаться, бороться. Но чем сильнее она извивалась под горячим телом Валерия, тем сильнее сжимались крепкие пальцы на тонкой коже. Кипелов почему-то медлил, хотя его ощутимо трясло. Он неторопливо, аккуратно обхватил оба девичьих запястья одной рукой. Таня снова начала брыкаться, попытавшись воспользоваться ситуацией. Еще попытка, еще… Вдруг — шлепок по пятой точке. А следом второй — с другой стороны. Девушка сдавлено простонала. Кожу прижгло, глаза моментально увлажнились. На мгновение ей стало безумно страшно. Это было чем-то вроде выстрела из прошлого в самое сердце… Но пару минут спустя она расслабилась — после шлепков Кипелов гладил и сжимал ее ягодицы с таким вожделением, что щеки Тани налились краской. Между ног было уже так влажно, а вожделенный член, такой жесткий и горячий, все так же терся о ее промежность, не торопясь проникнуть внутрь…       — Трахни… Трахни! Прошу… — девушка стонала почти в агонии, мучаясь нестерпимой похотью, растекавшейся по венам и пульсировавшей в голове. Вдавлена в постель, беспомощна и до краев переполнена похотью. Почти невозможно ждать, терпеть, сдерживаться, чтобы не начать умолять…       Кипелов почти сошел с ума от этого сладкого девичьего шепота и, забывая обо всем, засунул палец ей в рот, толкнулся им внутрь, как можно глубже. Теплый влажный язык нежно облизал его, и следом сомкнулись губы. Таня сосала его палец с таким упоением, приподнимая ягодицы в попытке поймать столь желанный член и насадиться на него самой, не дожидаясь, пока Кипелов наконец-то войдет в нее. Так сильно этого хотелось, безумно, до умопомрачения, но никак не удавалось. Досада и беспомощность сжимали ее сердце, а Валерий каждый раз только сильнее вжимал ее в постель и заталкивал палец в рот резкими грубоватыми движениями. Он наслаждался каждым мгновением сладкого обладания нежным телом, смаковал непередаваемое чувство, что оно все равно совсем скоро станет его.       Таня не успела опомниться, как ее руки оказались на свободе, обожженые ссадинами, красные, чуть онемевшие… Две сильные кипеловские руки обхватили ее таз и приводняли тело на колени. Она взвизгнула, когда Кипелов схватил ее за ягодиц, до боли раздвинул их и резко вошел в нее как по маслу на всю длину члена. Девушка лишь успела поблагодарить небеса, что не в анус. А мужчина сдавлено простонал от ощущения горячей неимоверно приятной влаги внутри любимого тела. Член снова странно спазмировался в каменном стояке, частично теряя чувствительность и настоятельно требуя движения. И Валерий двигался… Резко, размашисто, жестко, задерживаясь на выходе, враскачку. Пальцы крепко впивались в тонкую кожу девушки, с силой притягивали к себе ее тело, беспощадно выжимая из ее горла громкие стоны на грани боли и экстаза. Он навалился на нее всем телом, грубовато, точно так, как она позволяла сама… Кипелов жестко толкал ее вперед, вбиваясь со всей силы внутрь, схватив одной рукой за шею. Таня кончила. Бурно, громко, сильно… Ее тело расслабилось и упало на постель. Оно чуть дрожало, мелко-мелко, а сбившееся дыхание с трудом восстанавливалось. Таня всем своим существом желала нежности и объятий, утонуть и раствориться в любимом человеке, ловя его дыхание и легкие мягкие поцелуи уголком рта… Но Кипелову было мало. Никаких остановок. Никаких пауз. Никакого отдыха. Он притянул девушку за волосы к себе под ее протяжный стон, отклонился всем телом назад, сел на пятки и начал требовательно насаживать девушку на свой член. Также резко, монотонно, с оттяжкой. Каждый раз Таня коротко вскрикивала в такт движениям. Каждый раз был несколько болезненным, но наполнявшим ее изнутри новой волной желания. Желания, разливавшегося с каждым толчком снизу по всему телу до самой макушки, словно тягучий теплый мед. Очень скоро ее обмякшее еще пару минут назад тело вновь наполнилось тонусом, поясница сильнее прогнулась, и вот она уже сама трахала Кипелова, а быть может сладко истязала саму себя теми же самыми резкими, чуть замедленными движениями на всю длину перевозбужденного члена любовника. Валерий несколько раз еще сильнее и резче натянул девушку на свою плоть под ее страстные крики, ласкавшие слух, и, обхватив ее руками за шею и грудь, сильно стиснув в объятиях и впившись зубами в плечо, зажмурился и замер на пару мгновений. А затем девушка почувствовала ритмичную пульсацию и разливающееся внутри тепло. Кипелов сдавлено взвыл на выдохе.       Еще пару минут он не отпускал девушку из своих стальных объятий. Он наслаждался ее нежностью и теплом, податливостью и покорностью. Он больше не принуждал ее к сексу, уже давно не давил и не насиловал против ее воли. Она сама хотела его, сама позволяла делать с ней все. Почему-то именно сейчас она вся без остатка была его, как никогда. Полностью. До умопомрачения. Без стыда отдавалась любым его желаниям. Хотелось стискивать ее тело как можно сильнее, но мужчина боялся сделать ей слишком больно. Он чувствовал, что больше жить не может без нее — без ее тела, без ее капризов, неожиданных проделок и игр с ним… Он не мог представить жизнь без ее смеха, запаха волос и ямочек возле ключиц, без всех этих сцен, которые она ему устраивала. Ему казалось, что сейчас он буквально сходит с ума, действительно теряет рассудок. Не так, как тогда, в начале их знакомства — от похоти и жажды ее тела. Нет. Сейчас, трахая ее жестко, требовательно, по-хозяйски, но аккуратно, точно так, как она позволяла сама это делать, он все сильнее падал в ее омут, теряя волю и самообладание.       Несколько минут спустя Валерий уложил расслабленную и раскрасневшуюся девушку на спину, осторожно поправил волосы, окутал мягким одеялом.

Рассвет еще далек, Но тает грим любви. Усталость вижу и смятенье, Взглянув в глаза твои.

      А потом он целовал ее, ласково покусывал губы, гладил щеки и шею. Он никак не мог оторваться от Тани, смотрел в ее глаза и пропадал… А она растворялась и терялась в его нежности. Все было не важно. Важно было лишь то, что он сейчас с ней. Безумно нежный и ласковый. И все было так, как она хотела. Страсть и чувственность, сплетенные вместе, неразделимые и дурманящие. Сказка. Незабываемая, безрассудная, безумная… «Еще немного… Пусть это продлится еще чуть-чуть…»       Вскоре они уснули. Вместе. Рядом. Близко-близко. И лишь резкий, ужасно громкий спросонья писклявый системный сигнал телефонного звонка разбудил их. Кипелов вскочил на постели как по команде. Таня приподнялась вслед за ним, обеспокоенная, встревоженная. Кто-то прямо сейчас собирался отобрать у нее сладкие мгновения с любимым человеком. Сколько их еще остается у нее?.. Совсем немного, слишком мало, чтобы терять хоть часть из них.       Валерий схватил телефон и сел на кровати, свесив вниз ноги, и пытаясь нащупать ими тапки. Из трубки раздавались громкие слова на повышенных тонах: «Валер, черт бы тебя побрал! Где тебя носит с утра пораньше?! Я тебя обыскался! Нам на завтрак пора, решить некоторые вопросы, и впереди саунд-чек!»       Кипелов растерялся. Не сразу сообразил, что сейчас он находится в номере Тани. После всего того, что между ними происходило этой ночью, он совершенно потерял бдительность. Забыл, просто по глупости даже не подумал вернуться в свой номер. Одинцов рвет и мечет, а у Валерия кружится голова. Слабость и легкая тошнота мешают соображать. Вдруг он ощутил теплые нежные ладошки на своих плечах. Таня ласково обняла его и ощутила, как сильно его трясет в ознобе. Тело холодное и чуть влажное. На сердце стало тревожно, и она крепче прижалась к спине мужчины. Валерий не шевелился. Все так же неподвижно сидел на кровати. Немного помолчал, а затем заговорил чуть дрожащим голосом. Наверное, от волнения.       — Жень, я решил немного прогуляться, пока нет жары. Да и народа еще совсем мало. Не люблю я суету и все это повышенное внимание ко мне… Прости, я кажется увлекся прогулкой и про время забыл. Старею, — совсем невеселый смешок вырвался из уст Кипелова. Он не любил врать, тем более друзьям, но сейчас был вынужден. От этого на душе было так мерзко, что хотелось провалиться сквозь землю. Разменивать свою совесть на желания не легко. Ой, как нелегко. На душе кошки скребут. Да к тому же еще и тело почему-то явно не в форме.       Одинцов, тем временем сменив праведный гнев на милость, что-то еще сказал в трубку, на что Валерий пару раз коротко угукнул и нажал на кнопку сброса.       — Тань… Что-то мне не хорошо… — Кипелов скрестил руки на груд, потер свои плечи и поежился. Странный озноб и ломота сковывали все тело. Он подумал, что просто не выспался. Да и такие любовные марафоны уже не по возрасту. Почему-то ночью он напрочь забыл и о годах, и об утренних делах. Была только Таня. Она была всем миром. Она и сейчас весь его мир…       — Мне нужно идти. К себе.       Мужчина встал с постели, пошатнулся, но собравшись с силами, начал одеваться. Таня смотрела на его потерянное лицо и бледное, подрагивающее тело, но чувствовала лишь досаду. Он сейчас уйдет. Снова покинет ее и весь день будет далеко. Девушка совершенно не думала о том, нужна ли ему помощь и нормально ли его состояние. Где-то в дальних уголках души вопила совесть, пытаясь докричаться до разума, который сейчас жаждал лишь одного — быть с любовником как можно ближе, дольше и ни с кем его не делить. Это было так эгоистично, но плевать она хотела на все. Она ехала сюда к нему, чтобы напиться им до беспамятства, чтобы потом не было мучительно больно… Такая странная, глупая цель! Конечно, Таня и сама понимала, что это все — полнейший бред. Чем сильнее она тянется к нему, тем больше боли причинит ей разлука, но сделать с собой ничего уже не могла. Если умирать душой, сердцем, так с музыкой. Громкой, безумной, сумасшедшей.       Девушка почти бесшумно поднялась с постели, обняла мужчину со спины, сложив тонкие пальцы на его груди, и прошептала: «Останься со мной…» Кипелов замер, глубоко вздохнул и зажмурился. Один Господь знает, как сильно ему самому этого хотелось. Но так болезненно его кожа реагировала на каждое касание голого нежно-любимого тела, так сильно ноет каждая мышца, даже на лице, так тяжело держаться на ногах… Скупая одинокая слезинка сорвалась с ресниц, прокатилась вниз по щеке, и разбилась об пол. Сложнее всего оставаться мужчиной — ответственным и серьезным, когда рядом с тобой женщина, перед которой ты почти бессилен. Валерий схватил ее ладошки, стиснул их так, что девушка коротко вскрикнула и дернулась всем телом, прижал их к губам и прошептал еле слышно: «Отпусти меня, прошу…»       Таня отпрыгнула от Кипелова, сложила руки на груди, встала в позу и обиженно надула губки.       — Ну и иди! Мне все равно! Не хочу тебя больше видеть!!! — Таня кричала на его несколько театрально, но все-таки и впрямь была обижена. Глупо и бессмысленно. Ведь он не знал, что их время тает на глазах. Даже не подозревал. Сегодня он будет занят на саунд-чеке, распеваться, а потом бегать по сцене, а на него из зала будут смотреть девочки влюбленными глазами. Такие же, как она сама. Кто-то его обожает всем сердцем, кто-то платонически любит, кто-то боготворит, а кто-то безумно хочет. А потом они будут дарить ему цветы, а он в ответ целовать их. Он! Ее Валерий! Ее мужчина! Это неимоверно злило девушку. Она ревновала. Безумно. Сходила с ума от всех этих мыслей и не хотела сейчас даже смотреть на Кипелова. Натуральный детский сад. Но какое это имеет значение? Сейчас ничего не имеет значения. Только он один…       Кипелов молча оделся, виновато опустив голову и подошел к двери. Но внезапно замер, коснувшись ручки. В нерешительности помедлил немного.       — Тань… Какой у тебя билет? — голос мужчины был совсем тихим.       — В первом ряду слева.       Их взгляды столкнулись. Несколько секунд девушка сердито смотрел Валерию прямо в глаза, гордо не отводя их в сторону, а затем не выдержала и едва уловимо улыбнулась. Она не могла долго злиться на него. Такой виноватый, растерянный, искренний… Такой пронзительный взгляд серо-голубых глаз. И он заметил! Заметил едва приподнявшиеся уголки ее губ. Расслабился, широко улыбнулся и пробормотал тихо-тихо: «Я буду тебя ждать! Таня…»