Что дальше будет — неизвестно

      Толпа поклонников, шум, море улыбок. Таня ненавидела всю эту предконцертную суету. Вдобавок было ужасно душно. Хотелось поскорее пробраться в зал и сесть на свое место. Томительное ожидание в бушующем море поклонников тяжелого рока поднимало в душе дикое раздражение. Тут и там мелькали дамы с букетами. Это злило еще сильнее. Таня обожала концерты Кипелова, обожала смотреть на своего любимого мужчину на сцене — такого харизматичного, сильного, статного не по годам. Но она ненавидела все, с чем это было сопряжено. Утомительные переезды по городам, шум и гам, суматоха, а иногда и откровенные давки на входе в зал. И все это ради двух часов рая. Ради двух часов полета души под его волшебный голос. Голос, в который она влюбилась безоглядо еще до того, как узнала хоть что-то о его обладателе.       Еще немного. Еще потерпеть. Вот уже открылись двери. Вот уже толпа сама продвигает девушку вперед. Вот женщина-контролер надорвала ее билетик. Теперь можно расслабиться в кресле. Но нет! Расслабиться не получится. Совсем скоро под шквал аплодисментов на сцену выбежит самый дорогой на свете человек. Человек, с которым она спала уже несколько месяцев, но он по-прежнему оставался тем самым недосягаемым Кипеловым, Легендой, непревзойденным и непостижимым, когда снова и снова выходил на сцену. Все та же дрожь в коленках, как на самом первом в ее жизни концерте, все тот же трепет, словно не было всех этих жарких ночей и горячих поцелуев. Все так же замирает сердце, словно не было того вчерашнего безумства, в котором сплетались их тела. Сейчас она снова была самой обычной наивной девочкой-фанаткой, жаждущей увидеть и услышать своего кумира как можно скорее и нервно сжимающей вспотевшими ладошками букет ярко-красных роз. Зачем она их купила, Таня и сама не понимала. Ведь все, что было у нее на сердце, она давно отдала ему лично. Все без остатка. Отдала всю себя и всю свою любовь, давно простив его за все. Но каждый раз перед концертом она снова и снова покупала ему цветы, чтобы подарить после той баллады, исполнение которой тронет ее сильнее всего. Не важно, сколько у них было ночей, не важно, буду ли они еще… Важно то, что он навсегда останется ее самым любимым на свете вокалистом. И этот маленький аккуратный букетик — выражение большого нежного чувства, давно поселившегося в ее сердце.       Первые звуки интро, музыканты один за другим выходят на сцену. Зал взрывает заглавная песня последнего альбома. Кипелов выбегает к зрителям под оглушительные аплодисменты и крики фанатов. Он весь в образе, поет так, что мурашки по кожи, а его взгляд все время скользит по первым рядам зрительного зала… Он нервничает и все время косится влево близорукими глазами, щурится, пытаясь разглядеть среди фанатов родное нежное личико. Нашел! Едва заметно улыбнулся, задержался на пару мгновений и рванул к Андрею. Таня видела, чувствовала, что он расслабился и обрадовался ей. Такие быстрые сильные взмахи руками, повороты на месте и легкие невесомые пробежки из одной части сцены в другую. Он словно светится изнутри. Да, он изо всех сил старается не задерживать на девушке взгляд, но то и дело поглядывает в ее сторону. Красуется! Ох, как же он красуется! Или, быть может, ей это только кажется…

Боже, дай ей силы все преодолеть. Дай душе бескрылой сова в высь взлететь! Быстротечны дни, мы наполним их Дыханьем последней любви.

      Маленькие хрустальные слезинки падали и разбивались об пол зрительного зала, а вместе с ними таяла надежда в сердце Тани. Она беззвучно молилась. Пусть он будет ее последней любовью. Никому больше она не хотела отдавать свое сердце. Что бы ни случилось, его место в ее душе больше никто не займет. Никогда!       На ватных ногах девушка шла к сцене, прижимая розы к груди под затихавшие последние ноты песни и нараставший шквал аплодисментов. Шла словно в первый раз. Словно на первое в жизни свидание с судьбой. Валерий увидел ее, улыбнулся так широко и тепло, бегом направился к ней, чуть замедлил шаг у сцены, чтобы не выдать себя, наклонился и замер на мгновение, заметив блестящие от слез глаза Тани. Мужчина растерялся. Но время не ждет, и слишком много глаз сейчас смотрят на них. Он аккуратно взял у девушки букет, притянул ее голову к себе рукой и поцеловал. Влажный мягкий поцелуй обжег чуть соленые от слез губы девушки. Таня моментально густо покраснела. Было ужасно неловко. Зачем, зачем он это сделал?! При всех, вот так откровенно, даже не пытаясь изобразить небрежность, совершенно не стесняясь… Конечно, ему можно, ведь все равно все спишут на случайность, если даже кто-то и заметил. «Родная моя… Спасибо», — едва слышно прошептал Валерий, разорвав поцелуй. Отойдя от девушки с букетом в руках, он начал объявлять следующую песню, провожая ее растерянным взглядом. На душе мужчины стало не хорошо. Смутное тревожное предчувствие больно кольнуло в самое сердце. Минутная слабость, минутное смятение. Кипелов пытался успокоить сам себя: быть может, она просто-напросто расчувствовалась под звуки пронзительной лирической баллады. Ведь все хорошо! Сегодня поздно вечером после концерта никто его искать не станет. Все знают, что ему нужен отдых. Сегодня ночью она обязательно уснет в его объятиях. Иначе и быть не может! И не только сегодня, но и завтра, и послезавтра, да и в Москве, когда закончится отпуск. Он не знал, как все устроить, но был на все сто уверен в одном и самом главном — он хочет быть только с ней. Не важно как. Лишь бы вместе.       Через пару песен Валерий заметил, что Таня куда-то пропала. Он пытался найти ее взглядом, ловил знакомый силуэт у дверей зала. Но она так и не появилась. Странная девушка. Его родная чудачка! Неужели сбежала с концерта? Понять ее поведение порой так сложно… Закончилась последняя перед перерывом песня. Теперь на очереди соло Славы. Можно немного отдохнуть, переодеться, попить воды и перевести дух. Кипелов ушел со сцены, дергая на груди влажную от пота майку, и скрылся за кулисами. Как же чертовски душно в зале! И безумно хочется пить. Сердце колотится сильнее обычного, в висках стучит. Это было несколько странно. Мужчина давно такого не наблюдал за собой. Решил, что это южная жара и недосып накануне так подействовали на его совсем уже не молодой, пусть и тренированный, организм. А вот и заранее приготовленная жилетка!       Валерий глотнул воды из бутылки, быстрым движением стянул с себя насквозь пропотевшую футболку, обтерся ею же и стал надевать жилетку. Вдруг чьи-то теплые ладошки проскользнули по его бокам и обхватили живот. Мужчина вздрогнул от неожиданности и инстинктивно дернулся. Но спустя пару мгновений ощутил аромат знакомого парфюма где-то совсем недалеко от шеи.       — Я уже соскучилась! — игриво промурлыкала Таня.       — Таня… Танюша… Как ты сюда попала? — Кипелов был в недоумении.       Руки девушки бесстыдно разгуливали по его голой груди, а губы уже мягко скользили по шее. Теплое влажное дыхание и нежный язычок едва ощутимо касались кожи. Мужчина хотел было отстраниться, но не мог. Эти нежные едва уловимые ласки лишали воли и начисто отключали разум.       — Это не имеет значения, — прошептала девушка и легонько прикусила кожу на шее. Валерий простонал в голос и запрокинул голову назад. Слишком сладко, слишком тонко, слишком сильно сводит с ума. Безумно хочется отдаться этому наслаждению всем существом. Но вдруг единственная разумная мысль пробилась через пелену желания и вернула мужчину в реальность — время идет, и скоро нужно будет снова выходить на сцену.       — Таня, Таня, Таня!!! Что ты делаешь?! О, Господи… — Кипелов тяжело задышал, когда девичья ладошка проскользнула под ремнем в штаны. Собравшись с мыслями, он жестко схватил ее запястье, дернул вверх, а затем развернул и притянул девушку к себе.       — Таня, пожалуйста… Не надо… Не здесь, прошу, — Валерий почти умолял ее, глядя прямо в глаза. Слишком тяжело остановиться, когда возбуждение так быстро мощной волной накатило на него и почти лишило рассудка.       — Разве тебе не понравилось? — девушка смотрела на него наивными глазами котенка. Она прекрасно понимала, что сейчас полностью владеет ситуацией. Он опьянен, опьянен ею. Да и сама она сходила с ума, слабо отдавая себе отчет в своих действиях. Все произошло спонтанно, без плана. Она нашла способ повлиять на охрану и просочиться за кулисы. Воспользоваться своим женским обаянием или связями — это не важно, когда в голове есть лишь одна мысль — найти его. Найти во что бы то ни стало. А дальше… Дальше все шло само собой.       Кипелов молчал. Молчал, пока, наконец, Таня не высвободилась из его рук. Она еще раз поймала его взгляд, лукаво улыбнулась и пошла прочь по тускло освещенному коридору. Очень быстро она скрылась где-то за углом, и мужчина ринулся за ней следом.       — Куда ты? Стой! Тебе нельзя здесь быть…       Валерий практически влетел на бегу в распахнутую дверь и оказался в маленьком подсобном помещении. Таня позвенела перед его лицом ключами и быстро опустилась на колени. Несколько мгновений, и вот она уже расстегивает ремень его брюк. А затем чиркнула молния ширинки.       — Таня! Боже… — Валерий попытался отстраниться от девушки, что-то сказать, но она уже спустила вниз его концертные брюки вместе с бельем и обняла губами привставший член. Слова закончились. Время остановилось. Темно, душно, жарко, сладко… Дурманящая нега сделала все неважным и нереальным. Мужчина зарылся пальцами в танины волосы и тихо постанывал в такт ее движениям. Она настойчиво и по-хозяйски ласкала его член, не давая передышки и безумно быстро приближая к экстазу. Времени так мало, в любой момент их могут заметить, сейчас его могут начать искать. Соло скоро закончится… Голова буквально закипала, ноги дрожали и все тело натянулось как струна. Еще несколько невероятно нежных и одновременно таких интенсивных движений, ладошка нежно обхватила яйца… Кровь прилила к голове, стыд и неловкость смешались и сильнейшим экстазом, и Кипелов выстрелил. Так быстро и бурно. Тело моментально обмякло, ноги подкосились, и закружилась голова. Таня нежно облизала его член и встала с колен.       — А ты переживал! — девушка поцеловала его в нос и юркнула за дверь, которая все это время была приоткрыта…       Валерий с трудом приходил в себя, медленно возвращаясь в реальность. Несколько секунд, показавшихся вечностью, он так и стоял со спущенными штанами посреди маленького темного помещения. А потом его слуха коснулись знакомые звуки гитар. Мужчина знал каждую ноту наизусть и понимал, что времени почти не осталось. Превозмогая озноб и слабость в ногах, он машинально натянул штаны, застегнул ремень и пуговицы жилетки. Пальцы так плохо слушались и совсем не хотели гнуться… Почти на бегу он нашел выход на сцену, по пути перекинувшись парой дежурных фраз с техником и глотнув немного воды. Вместо того, чтобы остыть и отдохнуть, он только еще больше вспотел. Было не по себе, дыхание сбивалось, и сердце прыгало в груди как бешеное. Впереди еще добрая половина сета, а состояние совсем ни к черту. А вдобавок член упорно не желал падать, сдавливаемый плотной тканью брюк. И все равно будет заметно… Было заранее ужасно стыдно. Валерий все надеялся, что получится поскорее как-то расслабиться и прийти в норму. Он с досадой выругался на ходу, воймав обалдевший взгляд Алексея, и вышел на сцену почти к началу куплета. Гитаристы дружно переглянулись, окинули вокалиста вопросительными взглядами, но быстро успокоились, увидев, как его пальцы сложились в знак «Okey».       Последние две песни Кипелов пел на автопилоте, с трудом различая край сцены и музыкантов сквозь мутную пелену перед глазами. Выручал профессионализм и привычка работать даже тогда, когда совсем паршиво. Кипелову было по-настоящему страшно. Страшно от непонимания, что с ним происходит. Собрать волю в кулак, доработать, продержаться во что бы то ни стало. Еще немного, еще пара прощальных фраз, и скорей за сцену!       …А потом был дежурный врач, тонометр, укол в пятую точку и странный вопрос: «Вы принимали какие-то стимуляторы накануне?» Валерий растерянно помотал головой, словно во сне, почти не осознавая происходящее. Его ощутимо трясло, по вискам тонкими струйками медленно стекал холодный пот. Успокоился он лишь спустя некоторое время, когда сердце мало-помалу начало замедлять ритм. Он слышал, как врач быстро дал какие-то рекомендации Одинцову и сказал, что пациенту необходим покой и отдых. «Неужели я совсем уже развалина? — с досадой подумал Валерий, бессмысленно глядя в стену. — Неужели все эти развлечения и ночные марафоны навсегда останутся в прошлом? Неужели возраст все-таки берет свое?» Ни о чем не хотелось думать. Лишь непонимание и тревога все еще не выпускали его разум из своих цепких лап. ***       Через распахнутое настежь окно в помещение номера едва уловимо проскальзывал свежий ветерок, щекоча голые стопы. Кипелову не спалось. Он лежал на по-прежнему смятой кровати и безучастно смотрел в потолок. Все стало таким серым и не важным. Ощущение себя уже совсем не молодым человеком нагоняло тоску. Сейчас, когда в жизни мужчины появилась Таня, маленький ангел с рожками и копытцами, безумно хотелось жить, снова быть там восемнадцатилетним парнем, бегающим за своей первой в жизни любовью. Хотелось снова ощущать то безумное возбуждение всем своим существом, когда видишь объект своей неземной страстной любви. Когда-то давным давно Валерий был без ума влюблен в девчонку из соседнего двора по имени Галя. За ней ухлестывал целый год, пока она, наконец, не ответила ему взаимностью. В памяти все еще живо воспоминание об их самом первом поцелуе украдкой в подъезде, когда они вечером прощались после танцев и никак не могли отлипнуть друг от друга. Много лет в его сердце жила только она. Одна. Единственная. Самый важный на свете человек. Женщина всей его жизни. И вот сейчас одна девчушка двадцати лет от роду незаметно перечеркнуло все, что было до нее, и заняла этот пьедестал, никого не спросив. А ведь он сам пустил ее в свою жизнь, сам лишил ее чистоты и невинности и тем самым намертво привязал к себе. Не было сомнений, как поступить. Конечно, разорвать отношения с супругой, разойтись, разъехаться. Но как? Как сказать ей правду? Она будет жестоко ранена. Это не просто случайная интрижка. Он действительно влюбился. Влюбился безоглядно, как мальчишка, на старости лет. Даже самому себе в этом признаться все еще страшно, а уж ей и подавно. Мысли крутились в голове с бешеной скоростью. И именно сейчас так болезненно не хватало тепла любимого тела рядом…       Быть может, это телепатия… Но прямо сейчас раздался стук в дверь. Мужчина вздрогнул, внезапно вырванный из мира своих мыслей и переживаний. Сердце заколотилось с удвоенной силой. Он знал, что это Таня. Чувствовал. Щелчок замка, медленно открылась дверь, и маленькая худенькая фигурка быстро проскользнула через нее и повисла у мужчины на шее. Горячие поцелуи и тихий торопливый шепот обожгли его щеку.       — Я так переживала… Там скорая была! Что лучилось? С тобой все хорошо? Скажи мне, что все хорошо… — девушка отстранилась и пристально посмотрела Валерию прямо в глаза. В глаза, в которых было полное спокойствие. Он совершенно не выражали все то, что было у него на душе. Еще бы! Современная фармакология творит чудеса. Нервничать после того, как всю задницу обкололи бог весть какими препаратами, физически невозможно.       Таня с недоверием смотрела на Кипелова, не отводя взгляд, а он лишь тупо смотрел на нее, почти не моргая. А потом не выдержал этой томительной паузы и грубовато сгреб ее в объятия, крепко-крепко обнял, что было сил. Едва кости не хрустнули. Таня взвизгнула, а потом растаяла в любимых руках. Эта грубоватая, слегка неуклюая нежность — как раз то, о чем мечтает почти каждая девочка. А Таня была особено счастлива в объятиях взрослого, опытного, мудрого, сильного мужчины. Пусть он был даже слишком взрослым. Главное то, что в его руках она чувствовала себя пушинкой и чем-то совершенно чистым, нежным, воздушным.       Валерий слегка отстранился и обхватил лицо девушки обеими ладонями. Немного помедлил, а затем стал жарко целовать его, каждый сантиметр кожи каждый изгиб… Таня чувствовала, что вовсе не похоть им сейчас движет, а что-то совсем другое. Он был словно сам не свой. Его трясло. Движения были такими рваными и порывистыми. Его руки медленно продвигались все ниже и ниже. Ни капли пошлости не было в его ласках. Кипелов встал на колени и прижался в Таниному животу, обнимая руками ее бедра и крепки прижимая к себе. Он быстро и сбивчиво дышал, словно пытался напитаться ею как можно сильнее, обнять ее всю целиком и запомнить каждую часть ее тела и каждое прикосновение к нему. И вдруг… Пальцы мужчины задели карман сарафана. Внутри что-то хрустнуло. Он замер на мгновение, а затем машинально сунул руку в карман. Смятый блистер какого-то лекарства. Валерий развернул его, попытался прочитать название.       — Таня, что это? Это твое? — Кипелов все еще вертел в руках злополучную упаковку. А девушка моментально побледнела и впала в ступор. Мужчина замер, разглядев наконец название.       — Сиалис… Что это? — он поднял глаза на девушку, все еще стоя перед ней на коленях. Вдруг его взгляд словно провалился и чуть ушел в сторону. Он изо всех сил пытался вспомнить. Это название он совершенно точно где-то слышал. Кто-то из знакомых, кажется, советовал попробовать. Но кто и зачем? Валерий перебирал в памяти картинки из прошлого, все, что могло быть связано с этим словом. А потом его осенило. Он снова поднял глаза на девушку, впился в нее глазами, полными шока и не понимания.       — Таня, это же… Господи, зачем? — он смотрел на нее испытующим взглядом, но ответом ему было лишь молчание. Ее глаза были такими большими и перепуганными, а личико было совершенно бледным. — Ты… Тебе… Тебе меня мало? Пожалуйста, не молчи. Скажи, зачем вот это потребовалось?       С минуту девушка молчала, боясь проронить хоть слово. Дикий неописуемый стыд за себя, за свой поступок окатили ее словно поток кипятка. Жестокая досада от того, что по глупости сразу не выбросила блистер. И вот сейчас он стоит перед ней на коленях, а ей безумно хочется сбежать или просто исчезнуть. Его взгляд — холодный, строгий — резал словно бритва, не оставляя шансов оправдаться.       -Я… Я не знаю, — девушка опустила глаза. — Я просто хотела, чтобы эти дни были незабываемыми, чтобы ты… Чтобы мы…       — Я чуть копыта не откинул, Таня! — Кипелов был взбешен, но совсем не агрессивно, а с отчаянием. — Врач был. Я думал, что умираю… А он ведь еще спрашивал про какие-то стимуляторы… Если б я знал…       Валерий смотрел куда-то в пол с выражением боли и досады на лице, а затем снова взглянул Тане в глаза. А она была на грани. Сыд, настоящая паника и невозможность хоть как-то объяснить свои мотивы. Она пыталась, пыталась изо всех сил, но ничего не получалось. В конце концов ее глаза наполнились влагой, и на лицо Валерия почти синхронно упали две слезинки. Таня разрыдалась, закрыла лицо ладошками и ринулась к двери. Больше всего на свете хотелось сбежать. Собрать вещи и уехать отсюда как можно дальше, далеко-далеко от своего стыда. Домой к родителям, расплакаться у мамы на коленках, как когда-то в детстве, и забыть его. Забыть навсегда.       — Стой! Да куда же ты?!       Кипелов догнал Таню в коридоре. Поймал за талию и прижал к стене. Девушка отчаянно брыкалась и кричала «Пусти!». Вот сейчас их услышат и увидят то, что не нужно видеть! А ведь еще и понять могут не так. Кипелов закрыл рот девушки поцелуем, а затем, разорвав его, сгреб ее в объятиях, приподнял с пола и силой втащил назад в номер. Таня все еще вырывалась из его рук и ревела во всю силу. Мужчина обхватил ее лицо руками и крепко прижал к груди. Она вздрагивала всем телом, громко всхлипывая, но уже не сопротивлялась. Слезы потоком лились из ее глаз так, что вся футболка на плече Валерия моментально промокла насквозь. Еще пару минут назад ему было так больно и обидно от того, что Таня скрыла от него стимуляцию «сиалисом». А сейчас… Сейчас его сердце разрывалось от того, что из-за его реакции на случившееся она так сильно дрожит всем телом, как маленький беззащитный котенок на снегу, уже почти смирившийся со своей недоброй участью. Еще больнее было от того, что он не мог ее успокоить так быстро, как бы ему этого хотелось. Сейчас она была той самой невинной Таней, которую он повстречал однажды после концерта почти полгода назад. Котенок, который доверился ему и отдался его воле, надеясь лишь на то, что он не причинит ей боли.       — Глупышка. Девочка моя! — Кипелов не находил слов, лишь крепко обнимал ее плечики и нежно гладил по затылку.       А потом она подняла на него свои большие карие глаза и тихо-тихо сказала одно лишь слово, которое одним махом стерло все то, что осталось от той недавней досады. Одно короткое слово «прости». Одно слово, от которого и сам Кипелов прослезился. Одно слово, после которого они проснулись на утро в обнимку под одним одеялом. Это солнечное ласковое утро было самым тихим и нежным за все время их отношений…