killing me

- Привет. Серьезно? Привет?! Тэхён, пытаясь осознать, как Чон Чонгук, который должен находиться в диспансере, находится сейчас здесь, так и держит неожиданного гостя на пороге, судорожно вцепившись в дверь. Шок - и это слово описывает состояние Ким Тэхёна, только мягко сглаживая углы. А Чонгук тем временем мнется, заламывает руки и отрывисто поглядывает на Кима, нервничает. Вся уверенность, с которой Чон, очертя голову, бросился в новую авантюру, стремительно исчезает, оставляя после себя неприятный осадок. Потому как за бесконечно долгие, молчаливые минуты на лице Тэхёна сменяются несколько неоднозначных эмоций, и ни одна не предвещает ничего хорошего. Чонгуку уже вернуться обратно хочется, но абсолютно большая часть его сущности буквально завывает, не собираясь мириться с тем, что этот побег был впустую. Молчание, заряженное электричеством, не расслабляет ни разу. - Я... - Какого чёрта, Чонгук?! - взрывается наконец Тэхён, от чего Чон вздрагивает, - что ты тут забыл? Господи! Ты же должен находится на территории диспансера, а не разгуливать свободно по городу! Ты... Да это же... Ты с ума сошел!!! Отвечай мне, что ты здесь делаешь? - Знаешь что? - Чонгук, помявшись, тоже срывается на говор, близкий к крику, с ноткой обиды в голосе, - я к тебе пришёл, не ясно? Но, я так понимаю, мне лучше уйти. Чон уже разворачивается, полный решимости и правда отправиться в обратный путь, только Ким на этот раз проворнее. Он хватает Чонгука за рукав какой-то невзрачной рубашки и дёргает назад, практически рычит в ответ на непонимающий взгляд Чона. - Никуда ты не пойдёшь, во всяком случае без меня! Не хватало ещё, чтобы тебя задержали на улице. Чонгука заталкивают в прихожую, и за ним закрывается дверь. Парень снова удивляется тому, откуда в ломком на вид теле Тэхёна столько скрытой силы, которая иногда вырывается наружу, как в этот самый момент. Ким неосознанно переходит на "ты", хотя никогда себе этого не позволял в отношении пациентов. Ведь это первый шаг к неизбежному сближению в каком бы то ни было смысле, и, как следствие, лечение в таких случаях становится затруднённым, а иногда и вовсе невозможным, психиатр теряет свою объективность. Но эту ситуацию нельзя причислить к обычным будням доктора - у Тэхёна сердце бухает где-то в области груди, и даже точную причину его расшатанного состояния нельзя сейчас назвать. Всё. Абсолютно всё, что произошло за последние пять минут, снова пробивает создавшуюся иллюзию покоя, который вот уже просачивается сквозь пальцы, не оставляя последних жалких крупиц. Ким ещё с полминуты буравит Чонгука потемневшим взглядом, не давая двинуться с места, а в следующую секунду встревоженно вскидывает голову, прислушиваясь к новым звукам. С кухни доносится шипение, воздух постепенно пропитывается запахом гари. - Твою мать! - Тэхён срывается с места, абсолютно забыв, что на плите стоит кофе, которому, видимо, ждать Кима так долго надоело. На этот раз Чон не остаётся в стороне, прекращает своё пассивное пребывание в квартире, следует за Тэхёном. Ничего катастрофического не произошло - коричнево-белая пена, покидая пределы стенок турки, начала заливать плиту. Но Ким и из-за этого начинает истерить, полностью игнорируя голос разума, хватается за ручку турки, следом отдёргивает руки, давится болезненным стоном. Уцелевшие остатки кофе разливаются по полу, после того, как турка ударяется о его поверхность, пока Ким продолжает плясать, размахивая опалённой рукой, шипеть от боли и мысли в кучу собрать не может для того, чтобы убрать этот беспорядок. - Давай сюда, глупый. Чонгук напоминает о себе не только короткой фразой, покоробившей Тэхёна своей фамильярностью. Чон цепляет Кима за запястье, суёт его руку под кран, открыв прежде поток холодной воды. Ощущение не из приятных, и Тэхён продолжает болезненно морщиться, но всё же это лучше чем бесцельно размахивать руками в воздухе. - В следующий раз не будешь хвататься за то, что стоит на плите. Или ты думал, всё с рук сойдёт? - проговаривает Чонгук, осторожно придерживая запястье, хотя, казалось, необходимость в этом уже отпала. - Умолкни,- бормочет Ким, готовый сейчас провалиться сквозь землю, роняя голову. - Как хочешь. Только и ты будь паинькой, сядь на стул и не двигайся, а то получишь ещё какое-нибудь увечье,- Чон выключает воду, аккуратно, чтобы не дай бог не повредить сильнее кожу, вытирает руки Тэхёну и мягко подталкивает того к стулу. Ким на удивление слушается, но от комментариев не отказывается. - Ты чего раскомандовался? Некогда мне сидеть. Нужно здесь убрать. - Я всё сделаю сам. И сколько бы Тэхён ни возмущался, ни бросал недовольных взглядов, ни фыркал недовольно, Чонгук на это внимания не обращал, только через десять минут пол сверкал так, как будто ничего и не произошло. Следом Чон, руководимый наставлениями Кима, нашёл аптечку и перевязал чужую кисть, затыкая все тэхёновы "не нужно", "отстань" и "это даже ожогом назвать нельзя". - Ты загнёшься что ли от бинта на руке? Затянешься? Помимо этого Чонгук достаёт пластинку металлического цвета и протягивает Тэхёну вместе со стаканом воды. - Выпей. - Я не... - Выпей, я сказал. Вижу же, тебя сейчас штормит - нужно успокоиться. - Всё ты видишь. Тэхён возражает, но опять же слушается, запрокидывает голову назад, глотает сразу две таблетки, и всё это под внимательным взглядом Чонгука. - Штормит меня, говоришь? А позволь спросить, из-за кого? - У меня нет предположений, - взгляд брюнета опускается, он выглядит опустошенным, но в ту же минуту сменяется обычным, заинтересованным, к которому так привык Тэхён. - Ты не умеешь врать, - в голосе Кима слышится нотка иронии, - ты всё прекрасно знаешь... - Я знаю лишь то, что должен был, как всегда, увидеть твое уставшее, бледное лицо сегодня утром. Я должен был посмотреть в твои уставшие глаза, со слегка покрасневшими белками от бессонной ночи и синяками под глазами. Но почему-то этого не произошло. Я не видел твои спутанные волосы, что вьются у тебя на лбу, иногда на тени предстающие рожками. Не увидел твой помятый халат с пятном с левой стороны от чернил. Не увидел, понимаешь? - Я... - Тэхён сглатывает, прочищает горло, стараясь выговорить хоть что-то. Только путь мысли перекрыт, она не превращается в слова, не срывается в губ. И всё дело только во взгляде Чонгука, всегда таком глубоком, полном чего-то неведомого, в его словах, которые неизменно остриём в самую душу, ковыряют нутро, растревоживают. Тэхёна это бесит. И с каждый разом всё сильнее. Почему всегда причиной всего является Чонгук? Очередной приступ, бешено колотящееся сердце и голова кругом - Чон Чонгук. Ни с чем не соизмеримый покой - Чон Чонгук. Переизбыток самых разных, противоречивых чувств, которые лишают дара речи, которым Ким Тэхён пока не может дать название - Чон мать его Чонгук. - Ты ушёл и не сказал мне ничего... - Почему я должен тебя о чём-то предупреждать? - щетинится Ким, избегая взгляда Чонгука, найдя безумно интересными ожоги на своих ладонях. - Знаешь, как мне плохо было, когда вместо тебя, я увидел этого вечно везде сующегося Сокджина? - продолжает Чон, будто и не слышит чужой острой фразы. - Имей уважение! Он мой основной помощник, второй после меня человек в диспансере. Как ты можешь такое говорить? - Да плевать я на него хотел, не он в этой истории основной. - Да уж, пожалуй! - язвит Ким и поднимает наконец взгляд, скрещивает со взглядом Чонгука, чтобы на этот раз постараться не проиграть, - основной в этой истории - ты. Потрудись ответить мне на несколько вопросов. Чонгук молчит, исподлобья смотрит на Тэхёна, покусывая нижнюю губу. Ким принимает это за согласие, ему вообще всё равно на разрешение Чона. Наверное. - Во-первых. Почему ты здесь? - Ты не понял что ли? - Всё потому что ты не увидел моих спутанных волос? - Тэхён бесится, снова позволяя себе сорваться на крик. - Тебе когда-нибудь говорили, что ты придурок? - Чон Чонгук! - Вижу, тебе нравится смаковать моё имя. Тэхён сжимает руками виски и на миг закрывает глаза, устав за такой короткий промежуток времени бороться с Чонгуком. - Хорошо. Опустим этот вопрос. Тогда, как ты сбежал? - О, ну здесь несколько факторов. Во-первых, - Чонгук загибает один палец на руке, - твой "основной помощник " - просто легковерный болван, который и думать про меня забыл. Во-вторых, с одеждой мне помог Юнги, в больничных вещах далеко не уйдешь. - Ты и Юнги сюда приплёл! - Он на редкость понимающий человек вообще-то, ты, как никто другой, должен это знать. - Я знаю, поверь. А ещё он - один из тех, кто повёлся на эти твои оленьи глаза. - "Один из"? - смакует Чон, и на его губах растягивается улыбка, заставляя Тэхёна совсем рассыпаться, - а кто ещё? - О, да забудь. Мне больше интересно, как ты прошёл контрольно-пропускной пункт? - Ну, от него только одно название, - фыркает Чон, - возможно, мне просто повезло, а возможно парень тоже повёлся на мои "оленьи глаза ". Я заверил их, что уважаемый психотерапевт назначил мне встречу в домашней обстановке. - Боже, бред какой. - Они поверили, - Чонгук пожимает плечами и в упор смотрит на Тэхёна. - Уволить всех нужно за невыполнение своих обязанностей, - Ким утыкается лицом в ладони, старается удержать рвущееся наружу нечто, слышит только голос Чонгука. - Опережая твой вопрос, скажу, что увидел нужный мне адрес на одном из документов, когда был у тебя в кабинете, и зачем-то запомнил. Вот и пригодилось. - Лучше бы не запоминал, - бормочет Тэхён, снова поднимает взгляд на Чонгука, приставляет указательный палец к его груди в обвинительном жесте, - был бы целее. Ты хоть понимаешь, что полиция может выследить тебя и отправить за решетку, потому что следствие приговорило к принудительному лечению. Не имеешь ты права покидать территорию диспансера! И всё ради чего?! - Просто скажи, что ты переживаешь. - Да, переживаю! Я переживаю абсолютно за всех своих пациентов. Почему ты должен быть исключением, даже беря во внимание твою... твою невозможность. Чонгук вроде и порывается сказать что-то ещё, это "что-то" практически срывается с губ, но обрывается, Чон резко замолкает, понимая, что слишком близко принимает слова, выплюнутые Тэхёном. Они правдивы, но желания верить в них нет, именно поэтому больнее, именно поэтому Чонгук дышит чаще, остужая разгорающийся внутри пожар, останавливает поднимающуюся волну самых низменных, первобытных чувств. Молчит, но видно по сжатым кулакам, побелевшим скулам, высоко вздымающейся груди, как ведётся борьба с самим собой. Тэхён видит. - У тебя телефон вибрирует,- наконец не выдерживает Чонгук и кивает в сторону дребезжащего устройства - Ким и дальше бы этого не заметил. Телефон и правда надрывается на столько, на сколько это возможно в беззвучном режиме, пытаясь достучаться до своего хозяина, который отмечает иконку, вещающую о пятнадцати пропущенных вызовах и проводит пальцем по экрану. - Ким Тэхён! - слышится с другого конца ещё до того, как Ким успевает поднести телефон к уху, - я не понимаю, зачем мне нужен ваш номер, если вы и трубку не берёте тогда, когда у нас тут критическая ситуация, катастрофа! Да вы её вообще никогда не берёте! Тэхён невольно усмехается, вслушиваясь в истерику Ким Сокджина, заключённую сейчас в этой обвинительной речи и высказанных претензиях, и мажет взглядом по фигуре Чонгука, этой самой "катастрофе", которая накрыла его с головой. - Сокджин. Не истери, успокойся и объясни мне - что у вас произошло и по какому такому праву ты отвлекаешь меня от отдыха, на который лично и спровадил? - Как я могу успокоиться? Я уверен, вы тоже спокойствием отличаться не будете, когда узнаете, что Чон Чонгук... - Чон Чонгук? - переспрашивает Тэхён, пока сам Чон фыркает, хотя на самом деле трещит по швам от своего имени, в очередной раз произнесенного другим. Просто потому что этот другой - Ким Тэхён. - Что с ним? - Он сбежал! Тэхён! - Я знаю. Ким получает некоторое наслаждение от оглушающей тишины, воцарившейся на другом конце провода, как будто Сокджина обухом по голове огрели и дар речи забрали, оставив в замен сплошное замешательство. Джин ожидал чего угодно, как заведённый набирая раз за разом номер телефона своего начальника - опустошённое молчание, поток ругательств, обвинения в свой адрес, но не короткое "я знаю". Тэхён представляет, как Сокджин переводит дух, собирает все мысли в кучку. - В смысле, вы знаете? - В прямом. Не переживай, Джин. Чонгук сейчас со мной. - С вами? Прошло ещё долгих десять минут, в течение которых Ким Тэхён успокаивал Сокджина, точнее тщетно пытался это сделать, и заверял, что не стоит вызывать полицию и кого бы то ни было, приезжать самому тоже ни к чему. Тэхён почему-то не хотел ничьего вмешательства в это дело, поэтому предупредил о продлении своего отдыха на день и заверил, что сам всё решит и привезёт сбежавшего в диспансер. Джин согласился, но не питал доверия к этой затее, он вообще не питал каких бы то ни было положительных эмоций ко всему, что касалось Чонгука. Экран нагрелся и неприятно обжигал кожу, когда Ким всё же отложил телефон. - Мне уйти? - Ты вообще слышал, от чём я говорил тебе и что я говорил Джину. Ничего не поменялось. Если ты сейчас куда-нибудь и пойдёшь, то только в душ. Я пока закажу нам что-нибудь съедобное, горелым кофе явно сыт не будешь. *** - Почему ты так сделал? Чонгук натягивает на пальцы рукава серой толстовки, огромных размеров. Не известно, как Тэхён смог откопать у себя в шкафу эту вещь, которая была бы по размеру Чону, но тем не менее это удалось. Чонгуку уютно в новой одежде, она пахнет Тэхёном, уютно с влажными волосами, пахнущими шампунем Тэхёна, уютно, поджав под себя ноги, забраться на диван и тянуться за вторым кусочком сырной пиццы, когда на расстоянии полуметра сидит сам Тэхён, такой домашний. - Сделал что? Почему отправил тебя в душ? Такое чувство, что на тебе был слой пыли от пережитых дней, не в прямом смысле, а скорее в переносном. Почему обращаюсь к тебе на "ты"? Потому что ты меня вынудил своей непредсказуемостью. Эффект неожиданности, и я уже почему-то не могу вернуться к старому обращению. Почему заказал пиццу? Если честно, сам не знаю, давно такого не делал. Тэхён замолкает, затыкает себя кусочком пиццы, судорожно соображая, с чего это он вдруг так разговорился. - Боже, нет. Почему оставил меня, и сам остался со мной? Тэхён хмурится и молчит, не собираясь на этот раз становиться разговорчивым. - Ну что ты на меня смотришь? Ты должен был собраться в самую первую минуту, как только увидел меня, и отправить в диспансер, есть у меня на то желание или нет. Вместо этого... Ну, ты видишь, что вместо этого. Почему? Мне просто интересно. - Не знаю. Ешь просто. Чонгука этот ответ явно не устраивает, но он именно его и ожидал, поэтому Чон просто пожимает плечами и слушается Тэхёна, уминая очередной кусок пиццы и поглаживая большим пальцем мягкую, серую ткань толстовки. Спустя несколько минут молчания, Киму надоедает бездействие, и он, сделав звук на телевизоре громче, бесцельно листает каналы до тех пор, пока не раздается возглас Чонгука, громкий настолько, что пульт вываливается их рук перепуганного Тэхёна. - Верни! - Что? Куда вернуть? - Верни, верни, верни назад! Там баскетбол! - Чонгук пытается кричать с набитым ртом, размахивает руками, грозясь разрушить всё к чёртовой матери, и, перегнувшись через картонную коробку пиццы, что есть силы дёргает за чужой рукав, пока Тэхён скорее возвращает на нужный канал от греха подальше. - О, так значит, ты у нас аниме любишь? - хмыкает Ким, наконец сообразив, про какой такой баскетбол вещал Чон. - Ну да. А ты что, "Баскетбол Куроко" никогда не смотрел? - бурчит Чонгук, зыркая на Тэхёна, проверяет - смеются над ним или нет, будут называть ребёнком или нет. Тэхён молчит где-то минуту, и правда всё больше утверждаясь в мысли, что Чон Чонгук большой ребёнок, но высказывать это вслух желания нет. Вместо этого, когда Чон уже полностью погружается в просмотр, Ким сначала тихо посмеивается, прикрывая рот рукой, а потом и вовсе заходится таким безудержным хохотом, от которого складывает пополам. Чонгук переводит ошалелый взгляд от экрана телевизора на сотрясающуюся от смеха фигуру Тэхёна. Хочется, конечно, у виска пальцем покрутить, только вот не в положении Чона это делать, поэтому он просто смотрит на Ким Тэхёна, на слезящиеся глаза, на улыбку, кажущуюся квадратной, на раскрасневшиеся щёки, на то, как иногда спадает непослушная чёлка. Чон понимает, что впервые видит так открыто и искренне смеющегося Тэхёна и зависает, осознаёт, что ему это нравится, сам начинает тихо посмеивается, даже не зная причины. - Эй, ты чего? - Я... я просто...- Ким хватает ртом воздух, пытается надышаться, получается плохо, - ты так ярко отреагировал на аниме...что практически руку мне сломал... и начал кричать с набитым ртом. Чонгук в другой бы ситуации не нашёл в этом ничего смешного, но сейчас он начинает вторить смеху Тэхёна, утирая навернувшиеся на глаза слёзы. Запоминает каждую секунду, каждый поворот головы, каждое изменение улыбки, впитывает, проникается и уже мечтает о том, как бы в следующий раз заставить Тэхёна смеяться. - Смейся чаще. Пожалуйста, - проговаривает вдруг Чон, улыбаясь во все тридцать два, чем заставляет Ким Тэхёна замолкнуть, - у тебя очень красивая улыбка. - Фу, как банально. Ты где учился комплименты делать, по руководителям для "чайников"? - Тэхён отшучивается, внимание переключить пытается на уже почти закончившуюся серию аниме, получается из рук вон плохо, - мне всегда говорили, что у меня квадратная улыбка. - Ну и что? Менее милой она от этого не становится. Я бы даже сказал наоборот. - Чон Чонгук! Прекрати. Знаешь, что у тебя лучше всего получается? Чон в молчаливом вопросе выгибает бровь. - Есть и молчать. *** Чонгук сосредоточенно потягивает горячий чай с лимоном, который ему, как и вообще всю еду, незаметно поставляет Ким, и с интересом наблюдает за быстро сменяющимися на экране картинками, пока Тэхён с неменьшим интересом наблюдает за ним. Трудно представить, что этот паренёк со сверкающими, по-детски горящими глазами может быть жесток настолько, что жизнь едва-едва не покидает тело человека, имевшего неосторожность вытянуть расстройство Чонгука наружу. Ким узнавал, что парень, которого Чон избил до полусмерти вышел из комы, но навсегда останется инвалидом. И тяжелее всех эту новость должен перенести именно Чон Чонгук, если, конечно, Тэхён ему об этом скажет. Чон обжигается и смешно морщится, вдыхая побольше воздуха. Никак не вяжется эта картина с той возможной, от вида которой коробит, и вдоль позвоночника неприятная дрожь предательского страха пробегается. На лице никак не отражается то, что происходит внутри, в то время, как раненая душа мечется, пытается выбраться наружу, когда расколотое, искажённое нутро застилает разум, когда поломанная психика диктует свои правила. Тэхён знает. Тэхён никогда не верит внешности. Но именно сейчас как раз его раскалывает надвое. - Чонгук? - Мм? - Расскажи что-нибудь. Чон понять не может, почему так резко поменялся настрой Кима, именно поэтому сканирует чужую фигуру, застывшую в ожидании, и чужое лицо. Это сканирование всегда проходило успешно - Чонгук видел Тэхёна насквозь, вот и на этот раз ни единого скрытого мотива или замысла, только заинтересованность, припорошенная деланным безразличием. - Что ты хочешь, чтобы я рассказал помимо того, что ты уже знаешь? - Я сейчас не как психиатр спрашиваю. Просто... Расскажи что-нибудь, что ты считаешь важным. Или наоборот - не важным, но ценным для тебя... Впрочем, если ты не хочешь... - Я хочу на море, - проговаривает Чонгук, не задумываясь даже, не дослушивая. Почему это он не хочет рассказывать? Хочет. О чём - неважно. Ценно это или нет - тоже. Просто хочется говорить с Тэхёном, а раз сам Ким об этом просит, можно воплотить желание в реальность. - На море? Никогда не был? - Обижаешь. Я же родился в Пусане, считай, вырос на берегу моря и буквально каждую свободную минутку к нему бегал, чтобы посмотреть на волны. Знаешь, никогда не надоедало. - Боже, и что же ты делаешь в душном Сеуле? Как и все приехал за лучшей долей? Столица всё-таки. - Ну, - Чон задумчиво жуёт губу и постукивает пальцем по стеклянной поверхности чашки, - папа избивал маму. Даже первое моё детское воспоминание - как папа бьёт маму. А я плачу. Чонгук треснуто улыбается, смотрит в одну точку, и во взгляде его на секунду сквозит безумие. Тэхён его даже не видит, чувствует, ощущает, и уже жалеет, что затронул эту больную тему, хочет остановить Чона, но не выходит. - Поэтому мама убежала из Пусана, забрав меня с собой. Мне тогда сколько было? Лет пять, не больше. Я, конечно, безумно скучал по морю, но понимал, что нам нужно начинать новую жизнь на новом месте. Когда мне исполнилось десять лет, мама решилась на ещё одни отношения. Только лучше бы не решалась. Не знаю, как это называется, но мой отчим был ещё хуже моего отца, исчадье ада, не иначе. Единственное, за что я ему благодарен, так это за умение драться. Мне пришлось научиться, чтобы защищать маму. Получалось плохо. - Чонгук, - тихо проговаривает Тэхён, забирая из дрожащих рук чашку, готовую вот-вот упасть и разбиться,- не нужно. - Мы терпели четыре года, три из которых я уговаривал маму попробовать начать всё с чистого листа. Во второй раз, пускай. Но её будто подменили, он словно её волю себе подчинил. - А потом авария? - Да. Он вёз нас домой, будучи в доску пьяным. Как?! Как я позволил ей сесть в машину к этому извергу, - шепотом выкрикивает Чонгук, обращая на Кима взгляд, в котором боль разорвавшихся планет и глубокое нечто, вымораживающее душу, - автомобиль занесло на повороте. Мама погибла сразу, хотя бы не мучилась, зачем выжил и выбрался я, кроме того, чтобы винить себя всю оставшуюся жизнь, не знаю. Отчим был в сознании, протягивал ко мне руки, просил помочь выбраться, а я стоял и смотрел, как кровь ему лицо заливает, а потом полыхает машина. У Тэхёна в голове много мыслей. О том, что одна обычная фраза распалила такой пожар воспоминаний. О том, как быстро разговор перерос в исповедь не психиатру, а обычному человеку. О том, как сильно это было нужно Чонгуку. - Потом меня помотало по самым разным организациям и больницам. Где я только не стоял на учёте. А в шестнадцать лет меня поставили на учёт в городской психиатрии. Ты же знаешь? Читал теперь документы. - Знаю. - Папаша вспомнил про своего сына и начал качать права, чем окончательно сломал меня. Пытался вернуть домой, в Пусан, что-то заливал про отцовский долг. Да... - тон Чона сходит на нет, он смаргивает пелену воспоминаний, которые всегда против воли застилают разум, с глаз, - Поэтому я хочу на море. Сам. Вернуться туда, где всё началось. И всё отпустить. Чонгук заканчивает также резко, как и начинает, и устало вздыхает, но зато снова улыбается уже не безумной, надломленной улыбкой. - Но пока как-то не получается. - Получится! - выкрикивает Тэхён с жаром, а следом его щёки окрашиваются светло-розовым из-за громкого смеха Чона. *** Тэхёна поглощает чувство дежавю. Когда голова, помимо его воли, опускается на диванную подушку, веки тяжелеют, смыкаются, и сон практически овладевает безвольным телом, последнее, что видит Ким - прекращающий мигать экран телевизора. Последнее, что чувствует - мягкие объятия пледа. - Я... Тебе ещё нужно постелить. Будешь спать в моей комнате... Я сейчас, - бормочет Тэхён, порываясь встать, но Чонгук прижимает его руки к телу и укрывает до самого подбородка. - Угомонись. И спи спокойно. Ким ощущает кожей, как Чонгук склоняется над ним. Для чего - не понятно, а проверить не хватает ни сил, ни смелости. А Чон просто проводит подрагивающими пальцами по тёмным волосам, разметавшимся по подушке. Как же так получилось, что он позволил себе полностью раствориться в Тэхёне?