Алексей смотрел на приближающегося Диму не моргая, словно боялся отвести глаз. Парень до сих пор казался ему нереальным видением в теплом чуть приглушенном освещение кафе, словно сотканным из солнечных нитей. Матовая кожа, словно пропитанная светом, обрамленная пышной каштановой шевелюрой. Длинная челка чуть прикрывала глаз. И Алексей залип на этом видении. Он сглотнул, затем, не выдержав, моргнул, но видение осталось, медленно покачивая бедрами, приближалось к столику. Мужчина воочую видел его подрагивающие ресницы, пушистой каймой огибающие большие карие глаза, в свете винтажных настольных ламп и настенных бра кажущиеся еще длиннее. Глаза, подобно омутам, затягивали, не давая оторваться ни на миг.
Дима же, с момента, как вошел в помещение, буквально залип на зеленых глазах того, кто снился ему ночи напролет, из-за кого он просыпался среди ночи во влажном белье, из-за кого комната пропиталась острым запахом спермы и болели яйца. И сейчас эти глаза горели нереальным светом, словно маяк, указывающий фарватер. Окружающие звуки и гомон посетителей исчезли, окунув в вакуум, где все раздражители кажутся фантомными, призрачными и лишь одно ведет вперед — изумрудный взгляд завораживающих глаз. Он двигался, будто притянутый магнитом или невидимой нитью, погруженный в колдовское свечение. Алексей в этот миг моргнул и набрал в грудь воздуха, подобно дайверу перед погружением. Сглотнул и наваждение исчезло вместе с дернувшимся кадыком.
Бросил взгляд на часы: он опоздал, безбожно опоздал, на полчаса. На те самые пресловутые полчаса, что «рекомендованы» для первого свидания. Нервно хмыкнул, облизал нижнюю губу и прикусил ее изнутри. Тихий, рваный вздох сорвался с губ Леши, заставив тело покрыться мурашками, глядя на подходящего к столику Диму и остановившегося в нерешительности.
— Я уже стал сомневаться, что ты придешь, — Леша указал на стул. — Присядешь?
Дима кивнул, аккуратно выдвигая хрупкий предмет мебели.
— Я опоздал, прости! Сначала в универе задержали, после, по дороге, пару раз в пробке застрял, — опустился на стул напротив Алексея.
В голосе появились хриплые нотки, словно от враз накатившей простуды. Дима осторожно кашлянул в кулак, пытаясь преодолеть нервный спазм, сковавший связки. Но давящие ощущения не проходили и воздуха категорически стало не хватать. Он потер ладонью горло, слегка сморщив нос от этого колюще-скребущего ощущения.
Заметив его скованность и манипуляции с голосом, Леша поднял руку, сигнализируя официанту:
— Воды, пожалуйста! — молодой парнишка в униформе и фартучке- полотенце, повязанном на пояснице узлом, кивнул и скрылся за стойкой. И через минуту перед Димой опустился бокал с водой.
— Не извиняйся, у нас в Дрездене движение не лучше… Закажем что-нибудь, ты ведь не обедал еще? — продолжил Алексей и Дима кивнул, не доверяя своему голосу, отпил пару глотков.
Горло отпустило, и парень рвано втянул воздух в легкие, уцепившись онемевшими пальцами в край стола. Перед глазами плыли радужные пятна. Дима сделал еще один глубокий вдох, восстанавливая, наконец, сбившееся дыхание, и поднял взгляд на сидящего перед ним мужчину.
— Я не против пообедать с тобой. Тем более это наше первое свидание, — проговорил довольно твердо, обозначив свою позицию. — И, надеюсь, не последнее… — уже тише добавил он, вновь опуская взгляд на сцепленные в замок дрожащие пальцы.
Все, что происходило сейчас, казалось парню нереальным, и он будто видел себя со стороны. Скованного, нерешительного, будто потерявшего ориентир. Но стоило поднять взгляд на человека напротив, и мир приобретал краски, становился теплее и приветливей.
Пока Алексей дожидался парня, нервно постукивая ногой, он основательно изучил меню. Ничего сверхъестественного и дорогого в кафе не предлагали. Все блюда, на взгляд Леши, были предельно просты. Оставалось снять пробу.
Алексей поднял глаза на ожидающего официанта с блокнотом в руке. Предпочтений своего парня он пока еще не знал, мысленно ставя себе на заметку быть внимательнее. Он вспомнил обед в особняке у Лебедевых. В тот день Дима упорно налегал на морепродукты. Но тут в меню единственным упоминанием о них был налим, и тот речная рыба. Затем Леша мысленно покатал на языке это чуть вяжущее ощущение, будто со вкусом прополиса, приятно оседавшее на нёбе: — МОЙ ПАРЕНЬ. Чуть слышный вздох удовлетворения с легким налетом тоски от осознания предстоящей разлуки заставил напрячь спину.
— Будьте добры, принесите картофельное пюре, жареного налима под клюквенным соусом, пару драников и стакан апельсинового фреша. А ты что будешь? — обратился к юноше.
Дима был уверен что любая еда сейчас, когда у него от волнения кусок в горло не полезет, покажется безвкусной. Поэтому особо привередничать не стал.
— Принесите мне то же самое, — бросил короткий взгляд на официанта и вновь вернулся к созерцанию мужчины напротив, словно якорю, удерживающему его на краю реальности, той самой связующей нитью, настолько хрупкой и нереально фантомной, что казалось, опусти он взгляд, тут же потеряешь опору под ногами.
Официант принял заказ и быстро ретировался, и Алексей потянулся к тонкому запястью, покоившемуся на краю стола, коснулся холодных тонких пальцев парня, тут же жесткой хваткой уцепившихся в его руку. Сердце, замершее на мгновение, пустилось в галоп. Он чувствовал, как Дима всем своим существом потянулся к нему. И Леше захотелось прижать парня к себе. Опутать коконом тепла его дрожащее от волнения тело. Хотя и самого Алексея пробивала мелкая дрожь, и тело ныло от создавшегося между ними напряжения.
Блюда появились перед ними в рекордные сроки. Леша отдернул руку, резко, почти грубо, и неверяще приподнял одну бровь, и Дима хмыкнул ему в ответ. В этом кафе перечень блюд был традиционным и весьма ограниченным. Поэтому на приготовления времени уходило немного. Завсегдатаям кафе нравилась эта вкусная и натуральная пища. С определенных пор он частенько здесь обедал с подругой.
Спросив, не хотят ли они заказать еще что-нибудь, и получив отрицательный ответ парень удалился, хмуро поглядывая на Диму. Тот лишь примирительно и как-то, словно извиняясь, пожал плечами, сжимая в руках столовые приборы.
— Во сколько у тебя завтра начинаются занятия?
Провести эту ночь, последнюю перед отъездом, с ним, Леше хотелось уже давно, но он решительно отгонял эту мысль всю неделю. И только сейчас, когда разлука, пусть на короткий срок, нависла над ними «Домокловым мечом», решился произнести вслух эти крамольные мысли. Чтобы впитать в себя аромат его кожи, чтобы образ его отпечатался на сетчатке, чтобы смаковать воспоминания и ощущение его присутствия еще долгие дни в Дрездене. И он до боли сжимал в руках вилку, не зная, как сказать об отъезде, ведь прекрасно понимал, что Димка расстроится.
— В половине девятого, как и везде.
Дима косо поглядывал на мужчину перед ним из-под длинной челки, прикрывшей один глаз. Отмечал его хорошие манеры за столом, не лишенные изящества. Руки с длинными, тонкими, ухоженными пальцами. Беспрепятственно разглядывал его, в отличие от семейного ужина недельной давности, когда вынужден был следить за каждым словом и жестом, чтобы не всполошился отец. И не заметил, как умял большую часть того, что казалось не сможет съесть. Глядя на полупустую тарелку перед собой, вдруг выдал:
— Давай сходим куда-нибудь? Может в кино? Я, правда, завтра не смогу, а послезавтра буду свободен, — Дима с надеждой поднял взгляд от остатков картофельного пюре, насаженного на вилку.
Леша тоскливо и, словно извиняясь, смотрел на него. Когда уже парень думал, что не дождется ответа, произнес:
— К сожалению послезавтра не получится. Я буду в небе над Европой. Мой отпуск закончился, прости! — Леша видел, как доселе сверкающий взгляд парня тускнеет, словно покрывшись налетом грусти и безысходности. — Но я очень хочу провести с тобой эту ночь. Ничего не будет, пока ты сам не захочешь, — поспешил добавить. — Просто хочу, чтобы эту ночь ты был рядом.
Дима кивнул и отвернулся к окну, глядя на спешащих мимо прохожих, на проносящиеся мимо автомобили в вечернем сумраке, опустившемся на город. Да, Алексей ему ничего не обещал и эта встреча была первой и единственной в череде дней заполненных СМСками, но он ощутил горечь предательства, ядом разлившуюся на языке. Ему казалось, что его сказка закончилась даже не начавшись, и Золушка из него вышла совсем неканонная, не заполучив не только принца, но и тыквы с мышами.
— Хорошо, только я должен создать алиби, — потупился Дима и Алексей мысленно чертыхнулся словечку распространенному в кругах дознавателей. Он напрочь забыл о его отце. — Подожди, я свяжусь с подругой.
Леша кивнул и подал знак официанту. Парень без промедления подал счет. Пока он расплачивался, Дима набрал номер, бегло клацая по сенсорной клавиатуре, слушая в трубке бесконечные гудки. Сбросил звонок и набрал СМС, отточенными, как у пианиста, движениями по экрану мобильного.
«Пожалуйста, прикрой! Позвонят мои, подтверди, что я у тебя. Все объясню потом. Спасибо!» — отправив послание, набрал Стаса.
Через пару гудков тот взял трубку:
— Пап, я сегодня не приду, останусь ночевать у Лены в общаге, к семинару готовиться будем по славянскому фольклору… Передай отцу, чтобы не волновался. Прости, мне надо бежать!
Стас хотел было начать свою обычную в таких случаях тираду о необходимости быть осторожным и даже набрал в грудь воздуха, что было отчетливо слышно. Но Дима не был настроен настолько позитивно, чтоб выдержать его словесное излияние. Только не сейчас, когда мысли, словно бегущие от потопа зайцы, скакали в голове. Отключился и повернулся к Алексею.
Тот с улыбкой поднялся и потянул Диму за собой.
— Я хочу увезти тебя сегодня в Энск, — они прогуливались в парке возле кафе, шурша ногами в опавшей кленовой листве, загребая в кучу, а после вновь подбрасывая ее взмахом ступни.
— А где я оставлю своего Бамблби? — Дима спрыгнул с бордюра и смахнул упавший на плечо Алексея красный резной лист. Он выглядел на плече мужчины, словно полыхающий огнем факел.
— Может перегнать на платную стоянку? — лицо мужчины обрело настолько просяще-униженное выражение, что Дима прыснул в кулак, не в силах сдерживать себя.
Леша в данный момент напоминал большого ребенка, выпрашивающего у матери понравившуюся игрушку. Завораживающие зеленые глаза с поволокой, брови домиком, казалось, он готов разреветься, если не получит желаемое.
— Согласен, — вновь забираясь на бордюр, за руку поддерживаемый Лешей. Но Дима, загнанный в угол навалившейся новостью, и представить не мог, как переживет разлуку со ставшим вдруг за прошедшую неделю таким родным человеком. Мысли вновь вернулись к отъезду Леши из России и поднявшийся было уровень на шкале настроения Димы пополз вниз и стал созвучным погоде, хмурой от набежавших туч. Неожиданно прогремевший гром принес с собой первые крупные дождевые капли, мерно забарабанившие по тонкой балоньевой курточке поеживавшегося на ветру парня.
Леша поднял лицо к небу, закрыл глаза, ловя губами холодную влагу. В кармане завибрировал телефон и Леша не глядя принял вызов, но спустя несколько секунд также молча убрал его в карман.
— Кто? — Дима был уверен, что звонок от папы, но очень хотел убедиться лично в прозорливости родителя.
— Ошиблись, — в тон ему ответил Алексей. — Побежали? — протянул Диме руку и тот с готовностью уцепился за теплые влажные пальцы широкой ладони мужчины, кивнул, выдавив улыбку на сомкнутых пухлых губах.
Алексею захотелось впиться в эти розовые лепестки, блестящие от влаги. Смять, обжечь напором своего желания, показать значимость Димки для него. Чтобы знал, кому принадлежит и не смел даже в мыслях сомневаться.
Дождь усилился, враз превращая городские улицы в непроходимые болота. Они бежали по дорожкам парка, безжалостно подгоняемые усиливающимся дождем, и душа Димы разрывалась от осознания, что это его рандеву может стать последним, и все закончится, улетучившись как дым, как фантазия, уйдет, так и не начавшись.
Машину Димы, как и хотели прежде, оставили на парковке торгового центра. И сейчас, уже который час плелись по запруженным улицам вечернего города, медленно преодолевая то одну пробку, то другую, то переругивались с другими водилами в этом транспортном коллапсе. Складывалось такое впечатление, что именно сегодня, всем срочно, да еще и в этот вечерний час понадобилось покинуть город. Да ладно бы погода что-то такое нашептывала, но нет, дул холодный пронизывающий ветер пополам с мелким, но таким противным дождем, обрывал с деревьев желтые листья и рвал в клочья низкие серые облака, тяжелой бахромой оседающие на шпиле православного собора и крышах высоток.
Дима хмурился, нервно теребя замок куртки. Время от времени закусывал губу, словно хотел что-то сказать, о чем-то спросить, но вовремя одергивал себя.
— Не надо, сломаешь, — Леша прикрыл холодные подрагивающие пальцы своей рукой и осторожно сжал. — Все будет хорошо, успокойся.
Пробки действовали на Диму угнетающе, как и то, что добираться до Энска решили на машине Алексея не совсем благовидно. Он понимал, что намерения доехать в краткий срок и с максимальным комфортом до Лешкиной берлоги было заманчиво, но «Лексус» не спортивный авто, хотя и мощный и вполне комфортабельный внедорожник, но тревога с нотками отчаяния и обиды не отпускала… Новость об отъезде была уж очень неожиданной, и от одной мысли о ней на глаза наворачивались слезы. Димка отворачивался у окну, стараясь не показывать свою слабость.
Леше, глядя на расстроенного парня на соседнем сидении, становилось не по себе. Он словно потрепанный жизнью птенец сидел нахохлившись, все время отворачивая лицо к окну, пряча украдкой слезы, готовые выкатиться из глаз. С одной стороны хотелось утешить, сказать, что все будет хорошо, и он уедет ненадолго, но он и сам не знал, какой оборот примут обстоятельства и как надолго затянется поездка. И не хотелось, чтобы Дима совершил ошибку, возможно самую большую в жизни, связавшись с ним.
— Дим? — тихий голос Алексея в тишине салона пробрал до костей, забрался под кожу и потянулся тонкими хрупкими нитями вверх по нервным окончаниям к узким подрагивающим от холода плечам. Алексей включил климат-контроль.
— Знаешь, — перебил его Дима. — Я боюсь потерять тебя, даже не узнав толком. Твой отъезд так не своевременен.
— Согласен, не вовремя. Но ты взрослый парень и прекрасно понимаешь — надолго бизнес оставлять нельзя. Тем более я еду ненадолго, максимум недели на две — три, — накрыл руку Димы своей ладонью. — Поверь, ты меня не потеряешь, — он обнял юношу за плечи, притянул к себе и поцеловал. Нежно, почти невесомо.
И как ни хотелось бы впиться в эти сладкие губы, которые он лишь едва распробовал, Алексей понимал, что должен быть осторожен, чтобы не напугать, не навредить, не обидеть. Он должен сохранить это хрупкое равновесие и не поддаться той животной страсти, что сжигала изнутри, заставляла кровь бежать по венам, вспениваясь в них и концентрируясь в паху.
Резкий сигнал клаксона стоящего рядом автомобиля, также как и они застрявшего в пробке, заставил Лешу судорожно вцепиться в руль, восстанавливая сбившееся дыхание. На светофоре загорелся зеленый, и сплошной поток машин плавно поплыл от одного светофора к другому, постепенно сходя на нет, по направлению к выезду из города.
***
Стас аккуратно опустился на стул с витыми ножками и ажурной спинкой в стиле чиппендейл, держа в руках крошечную чашку кофе и листая журнал Космополитен. Искоса бросая взгляды на супруга, упрямо делающего вид, что выбирает одежду, ходя между рядами вешалок, перебирая плечики, с висящими на стойках пальто. Саша по- прежнему упрямо не врубался в политику шопинга, навязанную мужем, зачем ему еще одно, если в шкафу уже есть пальто и несколько курток. Лицо Александра выражало настолько подчеркнутую заинтересованность, что Стас едва не смеялся в голос над его потугами. Он битый час мучил продавцов- кольсунтантов, примеряя одну модель за другой и отсылая назад. То оно большое, то мало, то швы не очень, то фасон не нравится, все еще надеясь, что Стас передумает и они, наконец, отправятся домой ужинать. За эти пару часов Саша вымотался похлеще, чем за прошедшую неделю ежедневных совещаний, под глазами залегли тени. А Стас выглядел по-прежнему бодрым и цветущим.
Видя, что супруг не реагирует на его выверты, Саша со вздохом покорившегося воле сильнейшего снял со стойки пару моделей на плечиках и поднял перед собой:
— Стас?! Какое из них? — Саша, приподняв одну бровь, иронично смотрел на партнера, одними губами показывая «я тебе отомщу за этот вечер».
Стас выразительно улыбнулся, чуть склонив голову набок, как это делают животные, и произнес:
— Левое, — сразу потеряв интерес к журналу. Поставил чашку с недопитым напитком и пошел вслед за Лебедевым в примерочную.
Не сделав и десяти шагов, остановился, достал из кармана джинс тонкий новомодный телефон. Улыбнулся, увидев на экране фото сына и нажал «принять звонок»:
— Пап, — Дима не дал родителю вымолвить ни слова, волнуясь и скороговоркой произнося слова. — Я сегодня не приду, останусь ночевать у Ленки в общаге.
— То есть как не придешь? — Стас повысил голос, пытаясь перекричать сына. И опасливо покосился на примерочную, где скрылся Александр.
Сейчас было неподходящее время для семейных разборок. Но зная супруга, он безошибочно мог предположить, что тот тут же кинется с вопросами, включив «генерала».
— Мы будем готовиться к завтрашнему семинару по славянскому фольклору. Пожалуйста, прикрой, передай отцу, чтобы не волновался! Прости, мне надо бежать! — просящим тоном заныл в трубку Дима.
Стас удивленно посмотрел на аппарат в руке. За все шестнадцать лет жизни его сын ни разу не клянчил и это было удивительным и странным. Он задумался над тем, что услышал. Готовиться к семинару сын мог бы и дистанционно, используя скайп. Но он не придет. Догадка закралась в душу, червем выгрызая путь к сердцу. Стас покосился на примерочную. Спустя мгновение шторка поползла в сторону, являя пред очи благоверного генерала собственной персоной, облаченного в пальто чуть выше колен, красивого молодежного покроя, и удивительно хорошо сидящего на нем. Стас кивнул, попросил повернуться, чтобы увидеть со спины. На подтянутой, словно высеченной из мрамора умелой рукой, фигуре Александра, дафлкот смотрелся бесподобно. Он показал большой палец, выставленный кверху. Лебедев кивнул и снова скрылся за шторкой.
Стас набрал Алексея и приготовился ждать. Но тот снял трубку уже на втором гудке. Разволновавшийся Стас едва мог вымолвить слово.
Резко втянул в легкие воздух, выдавив с трудом:
— Обидишь сына — тебе не жить, — и сбросил вызов.
***
Квартира, в которой оказался Дима, показалась ему похожей комнату в университетской общаге. Простая, без особых изысков, чистая и уютная, с одним лишь отличием — в квартире имелась отдельная кухня и совмещенный санузел, и в комнате стояла поистине огромная кровать. Парень улыбнулся такой простоте и уюту, глубоко вдохнув, стараясь уловить аромат живущего здесь мужчины. Все еще крепко держа его за руку, не в силах выпустить из руки его пальцы.
— Проходи, раздевайся, а я поставлю чайник. Хоть чаю попьем.
Леша обнял Диму за талию, притянул к себе, потянулся, поцеловал в нос, в уголок губ, спускаясь нежным касанием к подбородку и двигаясь цепочкой нежных прикосновений губ к ямке под ушком. Ловя его еле слышные вздохи. Ощущая на себе судорожно сжимающиеся пальцы. И как бы он не хотел утолить явное желание парня, он знал, что должен подождать, чтобы не навредить, тем более у самого крышу сносило от желания.
Алексей заставил себя разорвать поцелуй. Дима, тяжело дыша, уткнулся ему у плечо, судорожно втягивая носом запах парфюма пополам с мускусным оттенком аромата тела. Теплый, уютный, дающий силу и уверенность. Закрыл глаза и ощутил пальцы в своих волосах.
— Снимай куртку. Мы тут до утра, — Леша отстранился, пряча в карманы брюк дрожащие руки.
Дима живо снял верхнюю одежду, высокие, похожие на берцы сапоги, очень элегантные, на толстой подошве и крючками для шнуровки, вместо модных сейчас липучек. Сапоги делали его немного выше и придавали образу стройность, еще большую, чем есть на самом деле.
— Ты позволишь мне воспользоваться ванной? — робко, переминаясь с ноги на ногу, Дима подошел к Алексею и потянулся для поцелуя.
С легким поворотом головы Леша поймал в сладкий плен эти восхитительные губы, до сих пор сохранившие аромат и вкус апельсинового фреша, который заказывали в кафе. Сладостный стон, раздавшийся в тишине, прозвучал очень громко и Дима напрягся.
Леша, ощутив его скованность, погладил по плечам, провел, едва касаясь по позвоночнику и скользнул ладонями на поясницу, чуть задевая ягодицы, замер, выравнивая сбившееся дыхание, но безумно желая коснуться обнаженной кожи. Насладиться ее бархатистой поверхностью, при этом осознавая, что безбожно спешит. И как бы оба не хотели этого, еще очень рано предаваться акту любви в полном смысле его значения.
— Иди в ванную, — вновь напомнил Алексей и развернул к душевой это ходячее искушение.
Дима улыбнулся и с легкой поступью скрылся за дверью ванной.
— Полотенце найдешь в тумбочке, а шампуни на полке, — Леша прижал горящие огнем ладони к прохладной двери, опустив голову и тяжело дыша.
Долгие годы понадобились ему, чтобы понять, что любовь не знает ни возраста, ни цвета кожи, ни положения в обществе. Ей абсолютно все равно на твои потуги и метания. Она независима от твоих планов на будущее, не считается с твоими желаниями. Единственное для этого чувства, подчиняющегося законам безумного притяжения, того, что единственное имеет значение, это то, что однажды в твоей жизни появится человек, который поселится в твоем сердце, притащив с собой скарб и привычки. Тот, кто возьмет в осаду твое сердце и останется до полной и безоговорочной капитуляции, пока ты сам не выбросишь символический белый флаг и не положишь сердце к ногам победителя. Тот, ради которого ты будешь есть, словно манну небесную, пересоленную и пережаренную пищу. Тот, ради которого станешь терпеть разбросанные по полу носки и не закрытый тюбик пасты в ванной. Тот, ради которого ты свернешь горы, повернешь реки вспять и, наконец, убьешь.
Засвистевший чайник выдернул из мыслей. Бросив последний взгляд на душевую, где по-прежнему бежала вода, Алексей прошел на маленькую кухоньку, где даже одному человеку было достаточно тесно. Достал пару разнокалиберных кружек, нарезал батон, сыр, колбасу и, налив в кружку кипятка повернулся к окну, в ожидание Димы, глядя на ночной Энск, с едва различимыми автомобилями, ползущими по ночным мокрым улицам, темными силуэтами деревьев, словно стражи стоящими на посту, охраняя покой жителей. Вздрогнул, внезапно ощутив касание прохладных пальцев к полоске обнаженной кожи на шее, между воротом рубашки и волосами.
Алексей развернулся, отставив остывший чай подальше от края стола. Взял в ладони лицо нежным захватом, запутался пальцами в чуть влажных шелковистых прядях волос, притянув парня для поцелуя. Ласкал губами нежно, едва прикасаясь к бархатистой коже щек, закрытых век, носа, подбородка, приникая к пульсирующей жилке на шее, спускаясь все ниже.
— Я не хочу потерять тебя, не познав, — шептал Дима в поцелуй, когда Леша вновь вернулся к губам.
— Ты и не потеряешь, помни это, — чередуя каждое слово прикосновением губ, шептал в ответ.
Хотя самому больше всего на свете хотелось сейчас завалить парнишку на любую горизонтальную поверхность и долбиться, пока сами мысли, подобно желе, не вытекут из головы. Подхватил его, крепко прижимая к груди, ринулся в комнату.
Диму ломало и кидало, словно в водовороте. Дыхание рваными всхлипами cрывалось с губ и растворялось в поцелуе Алексея. Он судорожными пальцами боролся с пуговицами его рубашки, те же выскакивали из озябших от волнения пальцев, но парнишка вновь и вновь пытался расстегнуть их.
Видя настоичивое желание Димки справиться с этой задачей самостоятельно, постоянно путаясь в ласкающих тело руках, Леша поначалу терпел, ловя губами мелькающие перед глазами пальцы, целуя шею, грудь, соски, горошинами торчащие на припухших от ласк ореолах. После одним движением руки сорвал с себя рубашку и пуговицы горохом поскакали по полу. Он спустился ниже, оставляя влажную дорожку на животе. И Димка едва не терял сознание, сдирал майку с плеч, воевал с ремнем и молнией брюк, хрипел, заходился всхлипами, сквозь стоны. Пришел в себя, когда его озябшее обнаженное тело накрыло словно одеялом могучим торсом мужчины. И Лешка вдыхая его неповторимый запах, прижимался носом к шее, груди, животу, пробуя на вкус солоноватую кожу, чуть отдающую горечью неутоленного желания. Лизнул, аккуратный завиток пупка, кружа вокруг припухшими от ласк губами, прижался лицом к паху, глубоко втягивая аромат с нотками свежести морского бриза. Лизнул каплю белесой вязкой жидкости с уретры. Поласкал вязким от смазки языком уздечку и вобрал упругий небольшой член Димы до самого основания, лаская губами поджавшиеся от неожиданной ласки яички.
Комната и постель плыли перед глазами, вращались в круговерти образов, запахов, прикосновений и от этого у Алексея еще больше сносило голову, и вкус вязкого предэякулята во рту казался еще насыщеннее, острее. Леша ускорился, боясь оплошать, не суметь дать того, что он, Дима, ожидал от него, боялся оказаться не на высоте, ведь существенная разница в возрасте, казалось, непомерным грузом лежала на плечах, и Алексей старался изо всех сил впитать в себя его образ, запах. Ощущение кожи под онемевшими пальцами. Острое напряжение прошло по влажному от бисеринок пота телу Димы, выгнуло дугой, прижимая к мощному торсу Алексея, и хриплый, долгий стон растворился под потолком. Алексей ощутил тонкие пальцы сжавшиеся на его макушке, и в рот ударили брызги горячей спермы. Алексей закрыл глаза, уплывая из реальности и ощутил, как под животом растеклось вязкое липкое пятно его собственного освобождения.
Спустя минут пятнадцать они лежали обнявшись, восстанавливая дыхание и глядя в потолок. Кое-как собрав мозги в кучу, Леша натянул одеяло на плечи Диме, укрывая их обоих и теснее прижимая к себе все еще дрожащее тело.
— Никогда не подозревал, что это может быть так… — голос парнишки сошел на нет, словно он заснул на середине фразы.
Дима за все свои шестнадцать лет и представить не мог, насколько этот акт может быть сладким, насколько эмоционально красивым, ведь образы того, как бестыже-раскованно он вел себя лишь несколько минут назад. Насколько потерялся в калейдоскопе чувств и радужных ощущений.
Леша, подозревая, что не дождется окончания фразы, погладил его по бедру, скользя горячей ладонью от талии вниз, к ягодицам, отчего Дима вновь ощутил прилив желания.
— Как так? — напомнил Алексей о себе, целуя сзади в плечо, опускаясь по ряду косточек, отчего тело юноши пробила дрожь и толпа мурашек стройными рядами прошествовала вниз по позвоночнику и скрылась в паху.
— Так хорошо… так классно… так драйвово… так, будто душа отделилась от тела и покинула бренную Землю… — Дима вновь застонал, едва цепочка поцелуев спустилась по спине и замерла на крестце, пощипывая и чуть покусывая. Тело задрожало и рваный задушенный подушкой всхлип, растворился в тишине.
Звонок мобильного разорвал тишину, наполненную запахом секса и едва различимыми вздохами. Алексей замер. Звонок от Ганса был нежеланным и крайне несвоевременным. Непонятные исчезновения товара, происходившие в последние поставки партии продукции были очень подозрительны и вызывали уверенность, что кто-то планомерно пытается разрушить его бизнес. Леша прижал Диму еще теснее, всеми силами надеясь, что Ганс поймет и сбросит вызов. Но трубка не унималась.
— Возьми, вдруг срочное что, — Дима пошевелился в кольце рук, повернулся лицом к мужчине.
Леша прижал его теснее, не желая расставаться с таким желанным трофеем.
— Может перестанут?
— А вдруг от этого звонка зависит чья-то жизнь? — поцеловал сначала один сосок, затем другой, попеременно втягивая вершинку и чуть прихватывая зубами.
Телефон разрывался, не переставая. Алексей вздохнул, высвободил из объятий Диму и потянулся к карману брюк, безобразным комом валявшихся на полу.
— Алло, Ганс? — он поднялся с кровати, накинул на плечи рубашку и вышел на кухню прикрыв плотнее дверь. — Что случилось?
Сколько Дима ни прислушивался, ничего кроме низкого рокота голоса Алексея ему услышать не удалось. И это вызывало смутную тревогу глубоко внутри. Тонким слоем пепла выстилавшую внутренности. Отчего липкая словно туман серость опускалась вокруг. И эта встреча казалась еще более нереальной. За мыслями он не заметил, как вернулся Алексей и дернулся, когда гибкое, словно кошачье тело примостилось рядом и Дима с готовностью и всепоглощающей тоской вжался в крепкий торс. Закрыл глаза и протяжный вдох удовлетворения слетел с пухлых розовых губ. Реальность поплыла, наполняя тело истомой, и сознание растворилось в объятиях сна.
Алексей еще долго лежал, глядя в темноту. Мысли бродили вокруг рушащегося словно с чьей-то подачи, будто карточный домик, бизнеса. Но он надеялся, что что бы ни случилось, как бы не повернулась жизнь, у него есть его постоянная, его константа, его якорь и дом, к которому он вернется. Алексей поцеловал в висок спящего в его объятиях парня и закрыл глаза. Напряжение, наконец, отпустило и сон накрыл мужчину своими вязкими объятиями.
