Все дороги ведут на Татуин

      Татуин, на чьей орбите они оказываются, не производит на Кеноби, всё-таки благополучно задремавшего в кресле второго пилота, никакого впечатления, когда он, сонно открывая глаза, глядит на него сквозь лобовой иллюминатор. С первого же взгляда Татуин полностью соответствует рассказам Энакина, но в целом — планета как планета, Оби-Ван видал и похуже.       — Заходим на посадку, — бодро отчеканивает Энакин, и Оби-Ван мысленно молится Силе, чтобы посадка эта не оказалась похожей на взлёт, на всякий случай пристегивая ремень безопасности, каковой у кресла первого пилота, в отличие от его, полностью отсутствует. — И готовим баблишко — с тебя восемьсот кредитов.       — Сколько?! — возмущается тут же джедай. — Мы договаривались на пятьсот!       — Пятьсот — за перелёт, — деловито поправляет подросток. — Плюс сотня кредитов за спальное место, сотня за дополнительные услуги, такие как душ, обед…       — Обед, ага, — фыркает Оби-Ван, вспоминая полузасохший бургер с мясом неведомого животного внутри и синтетическими овощезаменителями. — А ещё сотня?       — За разговоры с пилотом, — лучезарно улыбается Энакин своей премилой улыбкой, тут же спеша себя оправдать: — Это Татуин, детка, тут ничего бесплатного нет, даже воды… Вот бесплатной воды особенно.       Подобной хитрости Скайуокер обучился у Уотто — своего прежнего хозяина-тойдарианца, в сфере торговли способного дать фору любому джаве, и всю жизнь был свято уверен, что на Татуине в ином случае не выжить. Впрочем, весьма глупо отрицать, что есть в этом своеобразная доля правды.       — Энакин, ты видишь вон тот корабль? — неожиданным образом прерывается поток возмущений Оби-Вана. Энакин разве только не прилипает к стеклу, прежде чем утвердительно ответить, и впервые за всё время полёта (ну, за исключением его первого знакомства с «Разрушительным») эмоции джедая так и фонтанируют: — Тогда за ним и не отставай! Ты говорил, что ты лучший пилот, вот и проверим! Если справишься, заплачу целую тысячу вместо восьмиста.       Как Оби-Вану доводится выяснить чуть позже, Энакин не только лучший пилот, но и стрелок неплохой, а «Разрушительный» назван так не только лишь из любви его владельца к пафосу и помимо супермощных самодельных двигателей оснащён такими же самодельными пушками. Преследуемый корабль вынужден совершить экстренную посадку, далеко не мягкую, даже несмотря на особенности местной почвы, практически наполовину зарывшись в песок и пропахав в нём длинную борозду. Кеноби, разинув рот, глядит на Энакина, в то время как «Разрушительный» плавно пикирует, и не находит слов.       — Прости, решил проявить немного самодеятельности, давно мне не доводилось пользоваться пушками, — невинно оправдывается Энакин, хоть в этом вовсе нет необходимости — методы, конечно, варварские, но в данном случае цель оправдывает средства. — А что это за чувак такой, и чего тебе от него надо?.. Не, я в великие джедайские дела не лезу, любопытно просто.       — Беглый преступник, — коротко поясняет Кеноби. — На его счету покушения на важных политических деятелей, хищение государственного имущества и имущества Ордена в частности.       «И подрыв моего личного корабля», — зло добавляет Кеноби уже про себя. Джедай, конечно, мстить не должен, но после произошедшего на Нал-Хатте поймать мерзавца уже дело чистого принципа.       — А ты говоришь, не коп, — Энакин весело, с усмешкой цокает языком, мол, подловил.       — Если я и ловлю преступников, то только особо опасных. Всякие семнадцатилетние беспризорники по-прежнему на совести полиции, — Кеноби не удаётся сдержать самодовольную улыбку при виде того, как начинает кипятиться Энакин в этот момент, правда, тут же приходится поплатиться за это, когда корабль прилично так встряхивает.       Оби-Ван диву даётся, насколько удачно всё складывается, даже несмотря на некоторые сложности, благодаря которым преследование им известного вора и убийцы Кэда Бэйна изначально несколько затянулось. Кеноби терзали здравые опасения по поводу того, что Бэйн успеет добраться до Татуина раньше него и укрыться под боком Джаббы, откуда весьма проблематично бывает выкурить преступника. Но Сила гораздо лучше знает, как будет продуктивнее, и зачастую ведёт своих адептов окольными путями. И даже встреча с Энакином оказывается неспроста — Оби-Ван даже и думать не хочет сейчас о том, что склонялся к выбору другого пилота. Признать такое непросто, но Оби-Ван всегда обладал удивительной способностью признавать истину: мальчишка здорово ему помог… Да что уж там? Кеноби даже шевелиться лишний раз не приходится, за исключением непосредственно необходимости ареста Бэйна.       — А-а, этот, — скептически произносит Энакин, глядя на весьма знакомую скуластую синюю физиономию в столь же знакомой шляпе с широкими полями. — Знаю его. Точнее, встречал как-то раз в баре — он всё пытался облапать мою задницу.       Оби-Ван с трудом сдерживается от того, чтобы ещё разок врезать Бэйну, но на сей раз направленно, и понятия не имеет, что конкретно служит причиной подобной вспышки агрессии у миролюбивого обычно джедая.       — Помимо прочего ещё и детей, значит, совращать удумал? — Оби-Ван скрещивает руки на груди.       — Да знаю я таких «детей», — не слишком уверенно огрызается Кэд — как-никак, световой меч в руках оппонента уверенности никогда не прибавляет. — Там совращать уже давно нечего, на свой борт он пускает охотнее, чем на борт своей развалюхи.       Оби-Вану вовсе не хочется слушать такие подробности и вдвойне неловко от того, что Энакин находится в этот момент рядом и тоже вынужден это выслушивать, потому он просто вырубает Бэйна одним точным ударом рукояти светового меча в висок.       — Вау, — одобрительно усмехается Скайуокер. — Это было эффектно.       Внешне мальчишка выражает полнейший пофигизм в отношении произошедшей нелицеприятной беседы, не спешит доказывать Оби-Вану, что это ложь и клевета до единого слова, да и вообще что-то доказывать — не привык он к такому. Но в груди по-прежнему неприятное жгущее чувство то ли стыда, то ли вины. И с каких это пор Скайуокера ебет, что о нём подумает очередной случайный знакомец?       — Слушай, Энакин, я понимаю, что и так слишком много требую, но ты не мог бы проводить меня куда-нибудь, где можно найти пилота до Корусанта? — осведомляется Оби-Ван, ловя себя на мысли, что будет не против провести в компании Энакина ещё часик, или сколько времени теоретически может на это уйти.       — Сейчас точно нигде не найдёшь. Песчаная буря начинается, — Энакин прикрывает нижнюю часть лица шарфом — погодные условия родного Татуина как всегда его не радуют. — Но если мы напичкаем каким-нибудь снотворным и оставим этого мазурика на «Разрушительном», я могу предложить тебе переночевать у меня. Отчим, может, и будет ворчать, а мать гостям всегда рада. А потом так и быть, сам доставлю тебя на Корусант за полцены — засиживаться здесь всё равно не вижу смысла, я всегда хотел побывать на этой планете мажоров. Может, удастся купить по дешёвке редкие запчасти для корабля.       Долго уговаривать Оби-Вана не требуется. Он надеется, что дом родителей Энакина имеет условия получше, чем этот одиозный корабль — по крайней мере, будет о чём из этой миссии поведать друзьям. Покатался на развалюхе, завёл дружбу с малолетним хулиганом, побывал на Силой забытой планетке и переночевал на ферме местных жителей: любитель приключений Квинлан точно будет в восторге.       Энакину также импонирует мысль о продолжении знакомства. Увидеть, как сводный братец позеленеет от зависти, когда он приведёт в дом самого настоящего джедая — дорогого стоит. С Оуэном у них весьма натянутые отношения: никаких особых конфликтов — просто полное непонимание и непринятие мировоззрений друг друга. Стремительный, как штормовой ветер, и деятельный раздолбай Энакин кардинальным образом отличается от домоседа и работяги Оуэна. А вот маме Кеноби наверняка придётся по вкусу, может, она даже обойдётся без очередных причитаний на тему весьма сомнительной деятельности Энакина — вон, с джедаями дружбу водит, а значит, беспокоиться тут не о чем.       Странное дело, но и сам Скайуокер впервые ощущает нежелание расставаться с попутчиком. Обычно посторонние, отирающиеся рядом, не привносят в его жизнь ничего, кроме негатива, а особенно те, что оказываются на его корабле. Настоящих друзей Энакин так и не завел, да и джедай этот далеко ему не друг, но от предстоящего прощания с Кеноби его охватывает лёгкая тоска. Ну, то есть, правда, совсем лёгкая, можно сказать, незначительная. Кеноби первый, с кем ему действительно интересно — дразнить джедая и слушать его байки, оказывается, довольно здорово.       Однако чем ближе они к дому, тем больше Энакина одолевает волнение, и он уже не так уверен в своём столь радушном решении. Обычно интуиция его не обманывает, но сейчас… В самом деле, что тут может пойти не так? Но вопреки всем логическим доводам дискомфорт где-то под ложечкой лишь усиливается.       Почти у ворот Энакин замирает и тяжело сглатывает — в горле совершенно сухо.       — У меня дурное предчувствие, — почти неслышно произносит он.