***
Оби-Ван успевает заскучать, вдобавок крайне неловко себя чувствуя среди снующих туда-сюда незнакомцев, странно поглядывающих на явно не местного мужчину — к приезжим на Татуине относятся настороженно, не то это место, куда люди прилетают на курорт. Но буквально вылетевший в коридор Энакин отвлекает от Кеноби внимание всех разом. Только вот сам юноша явно не заинтересован ни соседями, ни оставленным в коридоре гостем, и Кеноби приходится поймать его буквально у дверей, сквозь которые Энакин едва не успевает проскользнуть. — Пусти! — шипит Скайуокер, вслед за которым спешит сводный брат. — Куда ты сейчас полетишь, сумасшедший? Ещё и в одиночку. Буря на улице, а тускены вчера целый отряд перебили. Хочешь сказать, один против них попрёшь? — пытается образумить Энакина парень, выглядящий лет на десять старше него и ничем особенным не выделяющийся в отличие от неординарного Скайуокера, разве что более крупным телосложением в сравнении с тощим, как спичка, братом. — Да мне поебать! — огрызается мальчишка. — Я лучше подохну там, чем буду тут сидеть, сложа руки, пока моя мать, возможно, в лапах убийц или насильников! Он делает очередную попытку вырваться из рук Оби-Вана, ударяя его хрупким и изящным кулаком в грудь. Хрупким лишь с виду, поскольку в следующую секунду Кеноби морщится от болезненности удара. — Руки убрал! — почти что всхлипывает Энакин, частично успокоившись, в крайнем случае, в достаточной мере для того, чтобы выдать своим обычным чуть дерзким тоном: — Ты тут подождёшь, Оуэн покажет тебе комнату для гостей. Оуэн. Это имя почему-то кажется Оби-Вану знакомым, не просто случайно всплывшим, а как будто что-то значащим для него, но собственная память не слишком-то услужлива, и на ум не приходит ни одного мало-мальски знакомого лица. Зато в голове на удивление чётко всплывает давно забытый образ. — Оуэн! — восклицает женский голос с истерическими нотками откуда-то издали, доносясь сквозь визг ребёнка. Пухленькая детская ручка — будто бы его собственная, как если бы сознание Оби-Вана оказалось в теле ребёнка — в попытке успокоить тянется к совсем крошечному мальчику, что едва лишь сидит на полу, продолжая истошно вопить. — Бен, не трогай, отойди от него немедленно! — всё тот же голос раздаётся уже совсем близко. — Тише, Оуэн… — Чего? Это вы мне? — смущенно переспрашивает молодой мужчина, всё ещё стоящий прямо перед Оби-Ваном, на что тот лишь энергично мотает головой, сгоняя остатки наваждения. Он сказал это вслух? Впрочем, главное сейчас не это. — Где Энакин?! — Так убежал ведь только что, — всё тем же растерянным тоном произносит Оуэн. — Крифф! — ругается вслух Кеноби — общение с Энакином явно сказывается на нём не самым лучшим образом. На счастье Оби-Ван нагоняет своего нового приятеля прямо возле ворот, бесцеремонно хватая за руку — после услышанного ему не до вежливости. Хоть он и не до конца понимает всю ситуацию, произошедшую на этой ферме, тот факт, что Энакину угрожает опасность, он ощущает за парсек. — Чего тебе опять? — Энакин кидает гневный взгляд поверх шарфа, закрывающего половину лица — буря и не думает утихать, явно намереваясь принять масштабы лёгкого стихийного бедствия. — Слушай, раз уговаривать тебя вернуться бесполезно, то я иду с тобой, — ставит мальчишку перед фактом Кеноби. — Как я понял из вашего с братом разговора, помощь тебе понадобится. — А оно тебе надо? Будешь ещё рисковать своей жизнью из-за чувака, которого знаешь второй день? Как благородно! — саркастично восклицает Энакин, пытаясь высвободить руку. — Энакин, я джедай, и это моя работа. Я часто рискую жизнью ради совершенно незнакомых людей, а тебя-то я хотя бы знаю, — Оби-Ван держит мёртвой хваткой, не намереваясь отступать. — Я правда могу помочь. — Так мило, что я сейчас заплакал бы, но у меня нет на сопли времени, моя мать в плену у ебаных разбойников! Иди в дом! — Кое-кто, кстати, ещё обещал доставить меня на Корусант, так что твоя безопасность для меня сейчас в приоритете, — вновь находит что ответить Оби-Ван. — Поэтому я должен проконтролировать, чтобы ты остался жив. В противном же случае мне придётся забрать «Разрушающийся». И, конечно же, я сдам его на металлолом. — Охуел?! — вспыхивает Энакин, сохранность любимого корабля для которого явно стоит на позицию выше, чем сохранность собственной шкуры. Правда, юноша же отходит и слегка обречённо вздыхает: — Ты не отъебешься, я прав? — Не-а, — задорно улыбается Кеноби. — Ладно, пошли, — признаёт поражение Скайуокер, махнув рукой. — Ты хоть стрелять-то умеешь? А то мог бы дать тебе одну из моих пушек. — Спасибо, конечно, но у меня есть своё оружие, — отвечает Кеноби, нащупывая сквозь ткань плаща световой меч на поясе. — Тогда ты главное вперёд меня не лезь, — предупреждает Энакин. — А то перестрелка — вещь серьёзная, это тебе не светосаблей твоей размахивать. Оби-Ван клятвенно заверяет Энакина, что постарается не мешаться, следуя за ним на борт «Разрушительного», где дрыхнет сладким сном Кэд Бэйн, пристегнутый наручниками к поручню. Джедай уже знает, что ему придётся очень сильно постараться, чтобы вернуть несносного мальчишку живым, и если повезёт — вместе с его матерью, потому как характер вроде скайуокеровского до добра не доводит. Он мысленно благодарит Силу — ему и думать не хочется о том, что Энакин мог прилететь сюда один, один же благополучно сбежать с фермы, где всем по сути безразлична его судьба, отправиться на поиски матери и погибнуть в перестрелке. — Как прибудем, корабль желательно оставь подальше от их лагеря, — даёт наставления Оби-Ван, сидящий в кресле второго пилота и уже десять минут спустя забывший о своём обещании «не лезть». — Постараемся прокрасться незаметно. Разыщешь мать, а я прикрою. Понял? — Понял, понял, — недовольно бурчит Энакин, уже успевший за несколько секунд сформулировать речь на отборном хаттском о том, как ненавидит, когда им командуют на его собственном корабле, но отложивший ее до лучших времён. И конечно же, делает всё по-своему, моментально открыв огонь, стоит им повстречать случайных тускенов, и привлекая тем самым оставшихся. В этот момент Кеноби понимает, что пойти путём наименьшего сопротивления уже не удастся, и со вздохом активирует световой меч. Что ж. Видит Сила, он честно хотел обойтись без жертв и вовсе не виноват, что на голову ему свалился этот проблемный семнадцатилетний пацан.4. О командной работе и типичных татуинских разборках
18 сентября 2018 г. в 23:23
Дома Энакина и его гостя встречают незнакомые люди. Вернее, большинство из них теоретически знакомы Энакину — соседи Ларсов. Среди них и девушка Оуэна, чьё имя Энакин всякий раз благополучно забывает. Сводный брат, видя его, предпочитает моментально скрыться с горизонта, лишь бросает краткое приветствие и избегает дальнейших разговоров. Интересно, почему? Конечно, друг для друга они никогда не были идеальными собеседниками, но и недругами как таковыми не являлись, и это настораживает.
Энакин закрывает дверь за спиной Оби-Вана, чтобы в дом не занесло песка, поскольку буря к этому времени разыгрывается уже не на шутку. Пока Кеноби разглядывает изнутри почти по-джедайски аскетичную обстановку — и это при том, что Ларсы считаются здесь, на Татуине, далеко не бедной семьёй — Энакин идёт узнать, в чём дело. Он успевает подрезать девицу-соседку с тазиком воды и какими-то полотенцами, спешащую в сторону комнаты матери и отчима, и девчонка едва не опрокидывает всё себе под ноги, покрывая Скайуокера на хаттском.
Клигг — отчим — лежит в кровати. Оуэн обнаруживается здесь же рядом со своим отцом и поднимает всё такой же молчаливый и совершенно нечитаемый взгляд на Энакина. Ларс-старший выдаёт подобие улыбки, от которой, несмотря на вроде бы дружелюбие, у Энакина начинают неметь конечности. Через тонкую простынь, которая укрывает отчима вместо одеяла, в глаза юноше бросается то, что правая нога его попросту отсутствует ниже колена.
— А, малец, — хрипло и как-то неожиданно мягко произносит Клигг. — Подойди-ка.
Энакин делает шаг в комнату от двери и чувствует, как становится близок к истерике. Дурные предчувствия обманывают Скайуокера редко, и в этом его беда. С губ сам собой срывается вопрос, заданный каким-то словно не своим голосом:
— Что с мамой?!