"Выйти замуж" ради пива

      Поначалу люди буквально выпрыгивали из штанов от радости, каждый раз, когда Новый Орден Камня попадался им на глаза. Так продолжалось дни, недели и месяцы, пока встреча с любым из Нового Ордена не стала для горожан чем-то совершенно обыденным. Из их уст уже редко можно было услышать восхищённые возгласы и просьбы дать автограф — у всех, кто здесь жил, уже давно был полный комплект. Потому и на Петру с Акселем, сидящим за одним из столиков в самой лучшей кофейне города, мало кто обращал особое внимание. Поначалу.       Они оба долгое время молчали, то поглядывая друг на друга, то отворачиваясь. Так Петра уже досконально изучила все украшающие стены картины и каждую дощечку дорогого паркета. Она рассмотрела и посетителей. В основном, это были парочки, что несколько смутило её, но не больше, чем-то обстоятельство, что всё чаще кто-нибудь да оборачивался в их сторону, и все чаще можно было услышать: «они что, встречаются?». Словом, склонность людей к романтическому сопереживанию паре малознакомых людей, особенно если они известны, подогрело интерес народа к Ордену, и вот уже все посетители, казалось, не сводили с них глаз.       Усиленное внимание людей впервые заставляло Петру чувствовать себя неловко, причем настолько, что окажись она обнаженной в мужской бане, смущалась бы меньше. Ей впервые захотелось не возвышаться над толпой, а стать какой-нибудь едва приметной коротышкой, лишь бы никто не заметил её, разве что, кроме одного.       Петра посмотрела на Акселя. Он тоже посмотрел на неё, улыбнувшись.       — Они болтают тут ерунду всякую, — усмехнулась Петра.       — Кто? — непонимающе спросил он.       — Посетители, — она указала оттопыренным большим пальцем себе за спину.       — Ну, так они же сюда не просто пироженок поесть пришли, но и поболтать о своем, — сказал Аксель, откинувшись на спинку стула, и чуть не упал с него, но никак не отреагировал на последовавшие из зала смешки. — Я в порядке, — отметил он.       — Будь осторожнее, — чуть ли не прошептала Петра. — А ты не слышишь разве, что они говорят?       — Чего мне их слушать-то? Говорят о своём — пусть говорят, — пожал плечами Аксель.       — Да, верно, — хмыкнула она и улыбнулась.       Он не обращал внимания на зевак, он даже не слушал их. Поэтому она тоже не будет. Они здесь не ради толпы посторонних людей, и даже не ради пирожных со скидкой.       — Ты первый раз тут? — спросил он, выводя Петру из раздумий.       — Да, а ты?       — Бывал тут с девчонками, иногда и од…       — Какими ещё девчонками? — не сдержалась Петра, перебив его, и тут же до боли прикусила себе за это губу.       — Чего? Как это, с какими? — приподнял бровь Аксель, видимо настороженный тоном, которым она произнесла это. — С Джесси и Оливией, конечно. Теперь, вот, с тобой. Вдвоём.       Что бы ни промелькнуло сейчас в его глазах, оно, кажется, ударило её током. Иначе, почему она почувствовала, как дрожь пробежала по всему её телу?       — А, точно, пироженки, — спохватилась Петра, пряча за меню краснеющее лицо. — Давай уже закажем что-нибудь. Картошка? Из неё, что, делают сладости? Фу-у! Безе? Впервые слышу. С вафлями все понятно. Шоколад, суфле, это тоже можно… Макароны?! — она поглядела поверх меню на Акселя, тот, похоже, еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.       — В чем дело? — нахмурилась она.       — Ни в чем, — напряженно ответил он, прячась за меню, что, конечно, выглядело довольно нелепо, если учесть его крупное телосложение.       «Над чем это он смеётся? Я же не шутила!» — подумала Петра, слыша его сдавленные смешки и хмурясь ещё сильнее. Но когда в её голове появилась нелепая мысль, что Аксель тоже, может быть, читал кое-какие советы, она хихикнула, прижав руки к горячим щекам.       — А, ладно! — выдохнула она, откинувшись на спинку стула. — Хоть это я тебя пригласила, в пирожных не разбираюсь, так что возьми себе, что хочешь, но выбери что-нибудь и для меня. Только не сладкие макароны. И не картошку.       Аксель согласно кивнул, выглянув из-за меню, заговорщически улыбнулся и сделал заказ. Анекдот, что он начал рассказывать ей сразу после того, как официант удалился, был довольно забавным, но Петра, помня вчерашний неудачный опыт, плотно сжала губы и старалась не смеяться. Эффект был обратным: Аксель решил, что ей снова стало плохо, но в ответ она сказала, что это была шутка и вновь вернулась к разглядыванию картин. Она задержала взгляд на той из них, где была изображена чашка кофе. На кофейной пенке было нарисовано сердечко, а чашку держали две пары рук.       Она вздохнула, сцепив руки в замок.       После всего, что произошло накануне, Петра стала более критично относиться к советам из книги, и многие из них забраковала, а именно сожгла в камине. Тем не менее, совет «какбы случайно прикаснутся» казался ей вполне разумным, отчасти потому, что она сама хотела бы этого. План был таков: им приносят пирожные и чай, она одновременно с ним тянется к чайнику и… Не сработало. Каждому из них принесли свой личный небольшой чайник, зачарованный на замедленное остывание. Петра немного недовольно посмотрела на своё пирожное, потом повернулась к Акселю. Её взгляд опустился в его тарелку, где лежало нечто подозрительно-коричневое и ещё более подозрительно украшенное розочками зелёного крема.       — Я заказал тебе тирамису. Его многие любят.       — А, да, я как-то пробовала жвачку с таким вкусом, — начала Петра, взяв в руку десертную ложку, — но, что это у тебя?       — Картошка, — кратко ответил он.       Сказать, что, судя по виду, эту картофелину уже кто-то ел, было не к столу, поэтому она просто молча удивлялась.       — Это такое пирожное с какао, может не самое вкусное, но очень даже ничего! Кстати, там нет ни грамма картошки.       — Тогда почему оно так называется? — спросила Петра, недоверчиво смотря на картошку с зелёными кремовыми розочками.       Аксель опасливо осмотрелся по сторонам — Петра заметила, как проблески множества любопытных глаз сменились тёмными затылками, а разговоры притихли. Следуя манящему движению его пальцев, она наклонилась, как и он, над столом, и услышала довольно громкий шёпот:       — Если честно, то я понятия не имею.       Петра усмехнулась, почему-то она знала, что именно так он и ответит. Знала она и то, что Аксель предложит ей попробовать эту самую «картошку», которая на вкус была очень даже приятной, как мягкое, тающее во рту печенье, которое окунули в густое холодное какао. А какао она любила больше других безалкогольных напитков.       — Значит, макароны тоже не такие, как я себе представляла, не как спагетти с вареньем?       Чай закапал у Акселя из носа. Она нахмурилась, и он снова подозвал официанта, а через пару минут уже объяснял, чем «макарон» отличается от «макаруна» и спагетти-с-вареньем, попутно предлагая ей попробовать.       — Ну как? — спросил он, когда Петра опустошила чашку с чаем.       — Куда вкуснее, чем я думала.       — Вот видишь, а ты не хотела. Правильно говорят — не узнаешь, пока не попробуешь.       Петра хмыкнула, убедившись, что узелок на её бандане по-прежнему завязан, и произнесла:       — А если я, допустим, не хочу пробовать, потому что боюсь, что это будет что-то невкусное?       — Ну… Тогда ты рискуешь упустить все вкусняшки, — улыбнулся Аксель.       — А если выглядит очень аппетитно, а на самом деле будет совсем невкусно?       — Ты всегда можешь это выплюнуть, — ответил он, лишь изобразив, что плюёт. Тем не менее, перед официантом он извинился.       Через час они прогуливались по городу. Ветер к вечеру усилился, и его порывы поднимали колючую пыль с брусчатки из каменного кирпича. Кроме того, приходилось говорить громче и щуриться. Шли неспешно — друг для друга, но суетливый смуглый юноша в очках, с энтузиазмом расспрашивавший их о Джесси, буквально бежал, чтобы не отстать от едва ли не самых высоких людей в городе.       «Хватит допрашивать нас, иди купи очередную книжку про Джесси! А твоя прическа похожа на какаху!» — все больше раздражаясь, думала Петра, бросая в навязчивого попутчика хмурые взгляды, которых тот, похоже, не замечал. Наверно думал, что она просто от ветра щурится. Только на подходе к лесу он оставил их одних, попросив передать привет Джесси.       — Забавный парень, правда?       — Да… Особенно его причёска, — усмехнулась Петра, приступив к плану, исполнению которого теперь никто не мешал.       —А ты просто… Взяла меня за руку? — смущённо поинтересовался Аксель.       — У меня, эм… рука замерзла. Ветер довольно сильный.       — Только правая? — удивился он.       — Да, ведь сердце слева, и в правую руку кровь поступает хуже… — пояснила Петра, стараясь улыбнуться милейшим образом.       — Правда? Ну, тогда, — он почесал затылок свободной рукой, — скажи, если вдруг замёрзнет вторая.       — Ох, она как раз замёрзла! — быстро сообразила Петра.       Он немного удивился, но, всё же, улыбнулся и взял её свободную руку. Они смотрели друг на друга улыбаясь, пока разгулявшийся на просторе ветер не ударил Петру прямо в глаз её же волосами. Она дёрнулась и, освободив обе руки, приложила их к лицу.       — Дурацкий ветер!       — Что случилось? Тебе что-то попало в глаз? Не три, — сказал Аксель, мягко ухватив её за запястья, — я посмотрю, — продолжил он и внезапно оказался слишком близко. Настолько, что Петра могла видеть, как её волосы полыхают в его черных, как бездна, глазах.       Все мысли куда-то исчезли, она пыталась ухватиться хоть за самую ничтожную мыслишку, но не могла, чувствуя, что всё лицо пылает, как и её волосы на ветру. Но как будто лезвие прекрасного зачарованного золотого меча рассекало ветер, к ней в голову прорезалась одна мысль. Её губы медленно зашевелились.       — Аксель, ты мне н…       — Что? Я не расслышал! Ветер сильный, можешь повторить? — чуть ли не прокричал он ей в лицо, пытаясь заглушить внезапный порыв.       — Ты мне на ногу наступил! — выкрикнула она в ответ.       — Ой, прости! Сильно больно? — обеспокоенно поинтересовался он, слегка погладив её по плечу.       — Нет, не сильно, все хорошо… Может, пойдём в менее ветреное место?       — Ну, давай. Тут недалеко как раз есть небольшая низина, — сказал он, осторожно взяв её за руку. Он выразительно посмотрел ей в глаза, и Петра улыбнулась в знак того, что не возражает.       Ветер нещадно гнул стройные стволы берёз, заставлял коренастые дубы сражаться друг с другом, и их самые слабые ветки падали на землю, не выдержав ударов. Становилось опасно находиться в лесу, правда, Петра совсем не думала об этом. Её больше беспокоило то, как вспотела её рука, которую держал в своей Аксель. Вспомнила, как сегодня он трижды свалился вместе с ней на предусмотрительно подстеленные стога сена, когда пытался пронести её по бревну; как было неловко, но в то же время, так уютно лежать будто бы в обнимку на сене; что они вообще устроили это ради участия в каком-то конкурсе, который, между прочим, уже на следующий день.       «Сегодня, завтра — и все наши забеги кончатся, — размышляла Петра. — Наверно, мы не будем проводить так много времени вместе после. Я должна сказать ему о своих чувствах сегодня или завтра. Узнать, что чувствует он, а там будь, что будет».       — Я так нервничаю, — сказала она, вздохнув.       — Из-за конкурса? Не переживай, — сказал Аксель, сжав её ладонь чуть крепче и вновь расслабил её, — пивко будет нашим, я обещаю.       — Если проиграем, ты все равно должен будешь мне пиво, — подмигнула Петра, повернувшись к нему.       — Э… Ну, ладно, буду должен. Только, может быть, я буду отдавать по частям, хорошо?       — Да расслабься, — усмехнулась Петра, легонько пихнув его плечом, — я же пошутила. Знаешь, даже если мы проиграем, думаю, мы всё равно хорошо провели время вместе, правда?       — Конечно, — улыбнулся он. — А-а! Время! Сколько сейчас времени? Солнце уже краснеет, а я же сегодня повар! Они могут остаться без ужина! Пойдём.       И Аксель быстрым шагом направился к Храму, тяня за собой слегка растерявшуюся от неожиданной смены темы Петру.       — Что за жизнь у нас? Только и делаем, что едим! — проворчала она себе под нос.       Когда они ворвались в кухню, то застали там Джесси, стоящую на табуретке. Она рылась в кухонном шкафу и встала на носочки, чтобы достать баночку со специями с самой верхней полки.       — Какой идиот поставил это так высоко? — буркнула она, сделав маленький шажок вперёд.       Табуретка покачнулась, Джесси вскрикнула и завалилась назад. Прежде чем Петра успела хоть о чём-нибудь подумать, Аксель пронесся мимо, случайно толкнув её в плечо, и успел вовремя поймать Джесси, но сам упал вместе с ней.       Сердце Петры кольнуло. Она стиснула зубы, видя, как заботливо он держит не её, и как взволнован не её состоянием. К тому же, её он ощутимо толкнул.       — Спасибо, дружище, я жива… — растерянно просипела Джесси, приподнимаясь, — Но чтоб больше корицу туда не ставил! — прикрикнула она, наставительно грозя пальцем. — Или это была Петра?       По тому, как изменилась в лице Джесси, глядя на неё, Петра поняла, что её собственное лицо сейчас носит не самое доброе выражение. Она залилась краской, отвернулась и быстрым шагом вышла из кухни, сказав, что пошла за аптечкой — то ли от стыда, то ли от ревности на её глаза навернулись слёзы, и она не хотела, чтобы кто-нибудь это увидел.       «Да что же со мной не так? — думала она, роясь в тех шкафах, в которых аптечки не было и быть не могло. — Если бы он не поймал её, она бы упала, она могла получить серьезную травму, ей было бы больно!»       Злиться, разворачиваться и уходить было неправильно. Даже если её подруга и влюблена в того же человека, что и она, даже если у них есть отношения, нельзя вот так просто позволять ей падать со стула и злиться, что он ловит её. Что она должна была сделать? Был только один единственный верный вариант ответа на этот вопрос. Петра жалела, что не поступила так сразу, и теперь у неё возникло такое чувство, будто каждый орган обвязали тонкой рыболовной леской, и чья-то невидимая рука, связавшая эти лески в узел, мучительно тянет за него.       — Эм-м, — промычал выглянувший из кухни Аксель. — Джесси говорит, ей не нужна аптечка, не ищи.       Она выдохнула, закрыла шкаф и направилась в кухню. Слегка побледневшая Джесси сидела за столом и пила чай. Аксель положил рядом с её чашкой кусочек шоколада, и она поблагодарила его с приветливой улыбкой.       «Всё хорошо, не нужно злиться, — подумала Петра, подавляя поднимающееся внутри кипение. — Это просто забота о друзьях, и я должна была поступить так же».       — Джесси, прости, мне не стоило убегать за аптечкой, — она опустилась на стул рядом с подругой, — надо было остаться с тобой. Рада, что с тобой всё в порядке.       Джесси несколько удивлённо подняла брови, и её улыбка ослабила болезненно тянущие в груди лески. Затем она как-то странно посмотрела в сторону Акселя, быстро метнула взгляд в сторону Петры и едва заметно вскинула брови. Тот покачал головой, и тогда Джесси закатила глаза.       — А что происходит? — спросила Петра, с подозрением переводя взгляд с одного на другого.       — Э… Ну, тут муха летала, мы следили, — натянуто улыбнулся Аксель.       — Пойду, прибью её, — сказала Джесси, встав из-за стола. — А вы тут пока начинайте. Без меня. Одни. Наедине. Вдвоём, — добавила она, многозначительно посмотрев на Петру, и скрылась в дверном проёме.       Поняв, что Джесси специально оставила их, Петра задумалась. В её голову вдруг пришла очень интересная мысль, которая заставила её смущённо улыбнуться. Она без возражений помогала Акселю готовить. Правда, ему приходилось часто объяснять ей элементарные вещи вроде того, что отбивную отбивают при помощи специального молотка, а не кулаками. Увлеченная своим занятием, она не сразу вспомнила, что хотела сделать, воспользовавшись тем, что они остались наедине. Теперь, когда блюдо было поставлено в печь, и оставалось только дождаться его готовности, Петра заговорила:       — Вы недавно с Джесси немного поспорили в кладовой. Помнишь, тогда ещё дождь был?       — Ну, мы не совсем спорили… Погоди, откуда ты знаешь? — насторожился Аксель.       — Я как раз собиралась идти на улицу, а тут вы. Джесси мне сказала, что помогает тебе с каким-то делом.       — Э, да? Ну, — он заметно начал нервничать, — да, есть у меня одно. Ничего интересного, так что…       — Просто, — продолжала Петра, чувствуя, что начинает волноваться сильнее, — она мне недавно тоже предлагала помочь с одним делом, и я подумала, а вдруг у нас одно и то же дело? Может, — она начала заламывать пальцы, — мы могли бы помочь друг другу? Е-если это одно и то же дело.       Он медленно повернулся к Петре и пронзил её взглядом, сбил ей и без того неровное дыхание, заставил кровь клокотать. Или это клокотал бульон в котелке с овощами?       — Думаешь? Ну, это, вряд ли. Хотя, наверно, может быть? — он отвёл взгляд, краснея.       — Да, может быть, — уже увереннее произнесла она и осторожно, будто боясь обжечься, взяла его за руку.       — Так, значит… — сказал он, когда она позволила ему взять её за свободную руку.       — Одно, — подтвердила Петра, смотря в его глаза.       Около минуты тишину нарушало лишь кипение бульона в котелке и потрескивание масла на противне, но порой можно было услышать и смущённые смешки влюблённых. Похоже, никто из них не знал, что делать дальше, и некому было подсказать. Или же этот некто всё же был? Точнее, была. Петра поняла это, когда Аксель, посмотрев ей за спину, где располагалась дверь, начал совершать странные движения глазами и бровями и, наконец, сглотнул, снова переводя взгляд на неё.       — Что такое? Снова муха? — спросила она, выжидающе глядя на него.       — Да, но не обращай внимания, — сказал Аксель, подступив на шаг и положив руки ей на плечи. Сзади кто-то цыкнул, а он дернулся и обнял её за талию.       «Он собирается поцеловать меня, — догадалась Петра, обняв его в ответ. — А я ведь даже не знаю, как это делается!»       — Ты не могла бы закрыть глаза? Это, в общем, ну, надо. Для кое-чего.       — Хорошо, — ответила она, пытаясь расслабить губы, которые так и хотели улыбнуться.       Она закрыла глаза, не чувствуя под ногами пола. Сначала она ощутила его дыхание, затем, как длинные ресницы коснулись её щеки, и уж потом что-то совершенно новое, что ещё никогда не испытывала — он, наконец, поцеловал её в губы, крепче прижав к себе.       Петра читала о поцелуях в книгах, которые тщательно прятала от других. Она перечитывала те моменты по нескольку раз, представляла, как это произойдёт с ней, но и не думала, что будет чувствовать так много одновременно. И чувствовала она это буквально всем телом.       Её сознание будто впало в дрёму: она потеряла счёт времени, громкий стук её собственного сердца растворился, превратившись в фон. Лишь смутно слышала она отдалённый скрип двери, разговоры, которые притихли после того, как кто-то что-то громко и недовольно прошептал.       Аксель продолжал целовать её, похоже, не замечая ничего вокруг. Даже запаха подгоревшего мяса, не замечать который было действительно сложно.       — Что значит, туда нельзя? — послышался голос Лукаса, и он был всё ближе. — Я очень голоден!       Снова донеслись голоса и недовольный громкий шёпот.       — Вы не пройдёте! — прозвучал ещё более громкий шёпот, и последовавший за ним внезапный грохот вывел обоих влюблённых из чарующего забытья.       Они отстранились друг от друга и, не расцепляя объятий, посмотрели в сторону дверного проёма, где на полу виднелись три пары ног. Переглянувшись они усмехнулись, и пока Петра поднимала недовольную и крайне смущённую Джесси с остальных её друзей, Аксель вытащил из духовки обуглившееся мясо и овощное пюре.