***
– Обещаю, я тебя уничтожу, если об этом кто-то узнает, – мрачным тоном произнесла Лия, поднимая меховой воротник дубленки, чтобы защититься от порывов ветра, кажется, живущего на Пушкинской набережной. Потому что когда бы она сюда ни пришла, он пытался сбить её с ног и разрушить идеальную укладку. Сейчас правда разрушать особо было нечего – за обещанные пятнадцать минут (дороги ночной Москвы пустовали) удалось только принять душ, вытянуть волосы, скрыть синяки под глазами и найти подходящие колготки к шерстяному платью. Когда на телефон пришло сообщение, она сбрасывала в сумку нужные тетради и думала, запихивать ли макбук. Ответила себе положительно лишь после того, как смирилась с мыслью, что с Марком ей придется сегодня увидеться дважды. Домой из универа она могла добраться только двумя способами, и такси отмелось как-то само. Пугающе быстро. То, что она сейчас ощущала себе вполне спокойно, просто медленно идя вдоль набережной и наблюдая за тем, как светлеет предрассветное небо, было второй пугающей вещью. Если учитывать личность её спутника. – Факт того, что ты вытащила меня на пешую прогулку в шестом часу утра, как-то на достойный компромат плохо тянет, – покачал головой Марк, идя слева на расстоянии вытянутой руки и периодически пиная носком идеально вычищенных ботинок то камешек, то какой-то мелкий шарик. – Я подожду более интересных вещей. – Не дождешься, – буркнула Лия. Но уже ни в чем не уверенная, после того, как сама же и потребовала эту прогулку. Впрочем её бабушке хватит даже такого «компромата». В темные воды Москвы-реки, впитавшие в себя все оттенки фиолетового, сейчас кто-то словно капнул у самого края алый и оранжевый и теперь тянул кистью дальше, создавая причудливые сочетания. И те же оттенки дробились в треугольных стеклах купола Андреевского моста. Прислонившись к холодным кованым перилам, едва доходящим ей до груди (в большей степени из-за каблуков), Лия перегнулась вперед, позволяя идеально выглаженным волосам выпасть из-за ранее сдерживавшего их шарфа. Мерные колебания воды завораживали, успокаивали и заставляли желать дотянуться до них. Дотронуться напряженными пальцами. – Надеюсь, ты позвала меня не для того, чтобы сделать свидетелем своего утопления? – прокомментировал её действия Марк и тем самым разорвал гипнотическое очарование реки. Топиться Лия точно не собиралась, уверенная в своем здравом уме. Но то, что вода на нее всю жизнь оказывала невероятное влияние, отрицать не могла. Поэтому ей определенно стоило опасаться однажды несчастного случая. Осторожно вернувшись в полностью вертикальное состояние, она обернулась, опираясь о перила. – Предпочту утопить кое-кого другого. У тебя есть хороший детектив? – Интересное начало, – оценил Марк, подходя ближе и подавая руку. – Но все же давай ты отойдешь оттуда? – Какая забота, – со смешком восхитилась Лия, но все же руку приняла и послушно сделала пару шагов от перил, чтобы после разорвать контакт и продолжить идти вперед по направлению к мосту. – И все же? – напомнила она о своем вопросе. Идея пришла пусть и не только что, но все же потребовала исполнения именно сейчас. После сегодняшнего кошмара, наверное, переполнившего копилку её терпения. В двенадцать, когда правда открылась, Лия ничего не могла сделать. В двадцать четыре, возможно, шансы есть. Тем более что это можно считать ответной услугой за то приглашение на свадьбу: это ведь было до всяких сделок с бонусом в виде студии. Значит она имела право что-либо требовать. – Кого ты хочешь найти? Тон голоса Марка был абсолютно спокойным и даже деловым, без капли ехидства, что дало шансы понять – серьезный разговор возможен. Пытаясь собрать все имеющиеся у нее воспоминания и стараться изолировать себя от тех, которые вызывали новый приступ, Лия медленно заговорила: – Женщину. Училась в МГИМО, семья не слишком известная. Выпустилась в девяносто первом. Мне нужно о ней все, что можно использовать против нее. – Так спать тебе не дают коварные планы? – ударилась в спину насмешливая фраза. – Как знакомо. Стараясь сохранять самообладание, Лия поднялась по белым ступеням, покрытым остатками растаявшего снега, в круглую каменную беседку. Излюбленное место для фото большинства гуляющих здесь в любое время года, а также женихов с невестами. Летом здесь нравилось и ей, потому что само место было отличным, если не считать толп людей на набережной из-за её соседства с парком Горького. Сейчас никого не наблюдалось, кроме Марка, присоединившегося к ней и прислонившегося к уже требующей обновления колонне плечом. Еще бы погоду поприятнее, и вообще идеально. – Если ты помнишь, я имею право требовать от тебя ответную услугу за приглашение к Григорьеву. – Спокойно, принцесса, – усмехнулся он, явно уловив перемену её настроения. – Я же не сказал «нет». Но мне очень интересно, чем тебе насолила эта несчастная. У вас несколько разные возрастные категории. В девяносто первом тебя еще не существовало. – Зачем тебе это знать? – Любопытство, – пожал плечами Марк, засунув руки в карманы теплого пальто и подойдя ближе: теперь между ними была всего лишь пара шагов. – Имею ж я право получить хоть что-то за эту спонтанную прогулку посреди ночи. – Уже утро, – сообщила Лия, кивая на посветлевшее небо; часы показывали шесть. – И я не принуждала тебя. Странная недо-улыбка на его губах настораживала, как и еще один шаг в её сторону, уничтожающий и без того незначительное расстояние. Беседка в целом размерами не блистала, но теперь показалась уж слишком маленькой. Особенно если маневры на обледенелом полу и между занесенными снегом лавочками выполнять сложно. – Перестань, принцесса, – качнул головой Марк, смотря на нее в упор, – твое «стой» звучало слишком обреченно. Не делай вид, что ты просто проверяла мой ответ. Кажется, паника снова начала подступать. Цеплялась за кожу шершавыми лапами, поглаживала по спине, лезла на шею. Смотря в определенно гипнотизирующие её глаза, Лия с трудом сглотнула. Она хотела проветриться, успокоиться. Но загнала себя в не менее пугающий угол. – А что если проверяла? – она пыталась, чтобы голос звучал ядовито, чтобы сознание, кричащее, что ей этого не стоило делать с самого начала, заткнулось, и заодно чтобы исчезло это выражение превосходства с лица Марка. – Проверяла, насколько быстро ты поведешься на девицу в беде? Это, знаешь ли, очень интересно. Особенно спустя семь лет. Если до того паника только касалась кожи своими лапами, то теперь она крепко обняла за шею, сдавливая и лишая кислорода до ватных ног. Потому что недо-улыбка напротив стала какой-то угрожающей, а в глазах промелькнуло нечто жесткое. Её слова ударили в цель, но внутри ничего не торжествовало. – Значит я тоже проверю, – сообщил Марк, делая последний шаг. Упирающаяся спиной в каменные ограждения Лия не успела спросить, что он имеет в виду (и так догадывалась, но прятала эту догадку подальше), и что-либо возразить, потому что он её поцеловал. Все случилось за какое-то проклятое мгновение – внезапно оказавшиеся на её талии и щеке холодные руки и на ее губах чужие горячие губы. Сначала коснувшиеся вроде бы мимолетно, заставив замереть, потом словно вмиг осмелевшие на что-то большее. Что бы там ни вздумал проверить Марк, результаты Лие уже не нравились. Потому что она могла сколько угодно ненавидеть его за прошлое, особенно за сестру, могла испытывать отвращение к определенным чертам его натуры, могла не понимать и считать не тем человеком, которого бы следовало видеть рядом. Но она не могла отрицать того, что семь лет назад между ними было сильное влечение. В первую очередь физическое. И все это время она старалась избегать их встреч (и надеялась на его пожизненное пребывание в Германии) еще и из страха, что оно никуда не делось. Крепко вцепляясь в лацканы плотного мужского пальто пальцами, потому что к ограждению уже доверия не было (хотя и к собственным рукам тоже), она позволяла Марку углублять поцелуй и ненавидела себя с каждой секундой за это все сильнее. За то, что жизнь её ничему не научила. За то, что стоило только ему почти исполнить одно из главных её желаний, как она уже почти стерла все негативные чувства по отношению к нему. Или загнала их подальше. За то, что она давала согласие на какие-то совместные авантюры, когда должна была сказать жесткое «нет» и пресечь любые контакты. За то, что схватилась сегодня как за последнюю соломинку за человека, который такого не был достоин. За то, что сейчас была одной из этих глупых, отвратительных, никчемных женщин, которые переставали существовать лишь от одного поцелуя. Только она не собиралась совершать их ошибок. Резко отталкивая от себя Марка и вцепляясь одной рукой в ограждение сзади, чтобы по инерции не упасть самой, Лия одарила его самым холодным взглядом, на какой сейчас была способна, и поинтересовалась: – Проверил? То, как жгло губы, резко столкнувшиеся снова с морозным воздухом, и тянуло внизу живота, она старалась игнорировать. – Абсолютно, – с поистине дьявольской улыбкой заверил её Марк. – И да, я в курсе, что ты сделаешь, если я об этом кому-нибудь расскажу, – предотвратил он её комментарий, чем вызвал глухое раздражение внутри. – Не расскажу. Пока что. Кто бы сомневался – с такой картой в руках он получает куда больше, чем выложив её на стол. Какое-то время он действительно будет молчать. Вопрос только в том, как долго. Но выдвинуть какие-либо предположения сейчас он ей не дал, вместо этого кивнув в сторону парка: – Идем. Роль Снегурочки не для тебя. Поговорим о твоей загадочной незнакомке где-нибудь в тепле. Даже если теперь оставаться с Марком в одном закрытом пространстве – хоть людном, хоть нет – казалось особенно опасно, выбора у нее не наблюдалось. Это требовалось ей, поэтому она должна была пойти на определенные уступки. Хотя поцелуи среди них точно не значились. Отказавшись от предложенной руки, Лия осторожно спустилась по гладким ступеням.***
Если Лия полагала, что целых четыре часа в компании Марка – худшее, что могла предложить ей жизнь, то она определенно ошибалась. Потому что жизнь ей готовила новые сюрпризы. Первая пара пролетела в каком-то мареве: таблетки продолжали действовать, да и недосып сказывался, и Лие казалось, что в уши ей натолкали вату. Состояние оставляло желать лучшего, заставляя обещать себе вечером выпить анксиолитик потяжелее и лечь пораньше. Может хоть так выспится. Сейчас даже казалось, что стоило согласиться на предложение Марка, заметившего её состояние, отдохнуть пару часов. Рациональная часть была уже готова махнуть рукой на все, но поздно. Устало устроившись на одной из дальних парт (чего не делала почти никогда) в лекционной аудитории, Лия опустила голову на сложенные руки. Хотелось надеяться, что никто не заметит её попытки поспать полтора часа: лектор вечно где-то в себе, задние ряды не замечает. Главное, проснуться за пару минут до перерыва, но эту задачу уже выполнят будильник на часах и наушники. Однако по намеченному плану ничего не пошло. За пару минут до начала лекции аудиторию стали заполнять студенты: пара была для всего потока, вмещавшего в себя четыре группы. Их шум вряд ли мог сейчас отвлечь Лию от состояния зыбкой полудремы, но зато звонкий голос где-то слева – легко. – Не занято? – вопрос прозвучал таким тоном, что ответ «занято» здесь явно не принимался. И, к сожалению, кому именно принадлежал голос, Лия хорошо знала. Настолько, что сон как рукой сняло. Раздраженно подняв голову, она сощурилась, желая испепелить взглядом уже бесцеремонно занявшую свободное место Регину. – Воспитанные люди сначала дожидаются ответа, – прокомментировала Лия, выпрямляясь. – Я уверена, что ты не против, – насмешливо пожала плечами Регина, устраивая на столешнице тетрадь и айпад. – С догадливостью у тебя проблемы. Что тебе нужно? То, что девица пристроилась здесь по чистой случайности, выглядело абсурдно: свободные места еще оставались, и обычно Регина сидела с одногруппниками, которые сейчас расселись по всему третьему ряду. Её побег на седьмой был целенаправленным. И, кажется, Лия могла догадаться, в чем дело. – У моих родителей в следующие выходные какая-то там свадьба. Тридцать лет совместной жизни, короче, – сообщила Регина. – Это, конечно, удивительное событие: обычно уже на втором десятке разбегаются, – протянула Лия, – но меня эта новость мало интересует. Регину комментарий ничуть не смутил. Удерживая фальшивую улыбку на лице, она продолжила: – Мама устраивает большой прием по этому поводу. Я хочу, чтобы ты пришла. Вот это уже выглядело странно: даже если событие не слишком семейное (прием – не скромный праздник в кругу родных), она сама никакого отношения к этим людям не имеет. И с Региной её не связывает ровным счетом ничего. – Зачем тебе это? – с подозрением уточнила Лия, бездумно прокручивая в пальцах снятый наушник: ситуация принимала интересный оборот. – И зачем это мне? – Я видела тебя с Марком, – прямо сообщила Регина, вызывая у Лии желание обреченно застонать. Снова. Похоже, девица не отпустила дурную мысль. Это раз. А два – что вообще за тон? Её снова подозревают в каких-то отношениях с Романовским? Собираются предать это огласке в универе или еще где-то? Впрочем, предавать огласке нечего: она просто выходила из машины, и ей даже удалось избежать каких-либо новых физических контактов. Хватило уже одного. На сегодняшнее утро – с избытком. – Поздравляю: у тебя прекрасное зрение, – пожала плечами Лия. – И феноменальные способности в слежке. – Мне нужно, чтобы ты пришла на прием с ним, – проигнорировала её выпад Регина. Ситуация становилась интереснее с каждым новым словом. Марево, в котором Лия пребывала последние часы, даже будто слегка рассеялось – по крайней мере соседку уже удавалось рассмотреть куда более четко и фразы слышались не через слой ваты. Видимо, чтобы отойти от сонливости, требовалось столкнуться с Региной. – Мне казалось, ты хочешь его вернуть, но толкаешь на прием со мной. Хотя постой, – понимание пришло внезапно и вызвало улыбку на губах. – Я – единственный способ его туда привести. Так он избегает тебя? На лице Регины на миг отразилось раздражение, и Лия поняла, что попала в точку. Усмехнувшись, она саркастично добавила: – Ты можешь разбогатеть на курсе «как довести мужчину за месяц». Или сколько там продлились ваши отношения? – Полтора, – сквозь зубы процедила Регина. – О, прости, – театрально вздохнула Лия. – И ты серьезно думаешь, что настолько уставший от ваших отношений мужчина решит к тебе вернуться? Становилось интересно, где разливают таких наивных девиц. И кто у них гордость отбирает. – Мне просто нужно с ним поговорить, – Регина явно старалась держаться в рамках фальшивого дружелюбия и спокойствия, но, судя по взгляду, удавалось ей это крайне тяжело. – Он все не так понял. – О, Романовский мастер выворачивать ситуацию под себя, – хмыкнула Лия. – И я сильно сомневаюсь, что он станет тебя слушать. – Я должна попытаться. – Что получу с этого я? В конце концов, это совсем не её проблемы, что какая-то там девица пытается унизиться в очередной раз и сделать то, что ей кроме слез ничего не принесет. Хочется Регине попрыгать на задних лапах перед мужчиной, который этого не стоит – вперед. – Связи. Я готова попросить мать представить тебя нескольким своим подругам как перспективного дизайнера. Могу гарантировать, что ты получишь минимум один заказ уже в этот же вечер. Слова едва ли не патокой лились в уши. Лия внимательно наблюдала за Региной, пока та озвучивала свое предложение, и пыталась определить, врет ли и насколько сильно. Очень уж заманчиво и странно для, фактически, конкурентки. Еще и укравшей у нее работы. – С чего бы твоей матери предлагать меня вместо родной дочери? Регина поморщилась, явно не желая развивать тему, но все же процедила: – Она против этой специальности. Для меня. – Но учебу оплатила? – Это сделал папа. Там сложно все. Пообещав себе прояснить ситуацию (потому что это выглядело очень интересно), Лия побарабанила пальцами по столешнице и бросила короткий взгляд на лектора: тот опять витал где-то в собственных мыслях и их разговора на заднем ряду не замечал. Как и пару спящих студентов чуть ниже. Помогать Регине она точно не собиралась: её мало волновали проблемы чужих людей. Тем более такие. Однако это все можно было обернуть в свою пользу – получить проект, завести новые знакомства и подать старательно охлажденную месть. – Я приду с Марком. Но мне нужны гарантии, что ты исполнишь свои обещания, – вновь обернулась к Регине Лия. Кажется, ситуация складывалась как нельзя лучше.