***
С трудом застегивая мелкие круглые пуговицы, обтянутые атласом, и практически проклиная собственную же идею, Лия цеплялась взглядом за изящное кружево цвета слоновой кости, укрывшее бледные плечи сестры. Она старалась как можно сильнее оттянуть момент, когда со сборами будет покончено и ей придется наконец увидеть совсем взрослую и такую чужую в этом длинном платье с двумя атласными юбками Илзе. Но оставались буквально последние штрихи – жемчужные сережки, фата, туфли. Стоило Илзе сменить любимые брючные костюмы на элегантные платья, она становилась особой королевского рода, не меньше. И сейчас, стоящая перед высоким зеркалом – тонкая, хрупкая, в этом воздушном платье с длинным рукавом и широким атласным поясом, высоким гладким пучком и едва заметным макияжем, она и вправду могла составить конкуренцию Грейс. Лия могла поклясться, что не узнает собственную сестру. – Ты прекрасна, – тихо произнесла она, наконец закончив с пуговицами и отходя на несколько шагов влево, чтобы увидеть образ полностью. – Это не я, – покачала головой Илзе, не сводя глаз со своего отражения. – Это все для бабушки: идеальная внучка, идущая по выбранному для нее пути. Но эта дорога короткая. Лия нахмурилась, не совсем понимая последнюю фразу и надеясь, что Илзе не задумала ничего непоправимого. Сняв с постели двухметровую фату с отделкой шитьем по краю, она попыталась представить, как сама будет стоять в этой же комнате месяца три-четыре спустя. Такая же безжизненная, в дорогом платье, с хрупкими стеблями белых пионов в руках. Делающая последний шаг в неизвестность. И её пробирала дрожь. – Знаешь, – вдруг выдохнула бледная сестра, смотря на нее и вертя в руках кружевной обруч, заменивший тиару Грейс, – Артур добился моего возвращения в балет. Лия ошеломленно ахнула: она видела, что Цеймерн проникся теплыми чувствами к Илзе, но не представляла, что настолько. Та же продолжала медленно рассказывать, царапая ногтем маленькую жемчужину на ткани. – Я не знаю, с кем он говорил и сколько заплатил, но меня приняли в труппу «Стасика», и есть шансы потом перейти в Большой. Бабушка еще не знает: скажу после свадьбы. Как и о том, что я не пойду в аспирантуру. Лия едва не выпустила из рук фату. Илзе нашла способ устроить жизнь так, как хотела. Возможно, ей повезло – не будь Цеймерн так к ней настроен, шансы оказались бы малы. Но тем не менее, она почти добилась свободы. Хотя бабушка явно не придет в восторг, но сестру это интересует мало. Она уже почти под защитой собственного почти-мужа. – Ты смогла найти плюсы в этом браке, – с одобрением произнесла Лия, все же заставив губы изогнуться в улыбке и отбирая у сестры обруч, чтобы украсить им прическу и наконец закончить с фатой. – Скорее, я приняла то, что этот мужчина любит меня и готов многое сделать для моего счастья, – пожала плечами Илзе, невидящим взглядом вцепившись в собственное отражение. – Я стану свободна от правил этой семьи и смогу вернуться к собственной мечте. Даже если другая семья – не менее «своеобразна», это того стоит. Было так странно слышать взрослые рассуждения от обычно импульсивной сестры, совсем не думающей о будущем. Сейчас она, конечно, рисковала. Но как минимум она уже примирилась со своим браком и намеревалась им грамотно воспользоваться – это уже радовало Лию. Были шансы, что Илзе сумеет стать счастливой. И, действительно, создавая собственную семью, она освобождается от большей части правил бабушки. За уход из медицины, конечно, придется расплатиться, но как минимум высшее она получит скоро. А аспирантура и дальше… Для передачи клиник есть Ян. А пока с этим прекрасно справляется и папа. – Я хочу, чтобы рядом с тобой был такой же человек, – обернулась к ней Илзе с какой-то болезненной тоской в глазах. – Который сумеет вырвать тебя из этой удушающей заботы и сделает свободной и счастливой. Устало опустившись в глубокое белое кресло, так и не выпустив фату из рук, Лия уставилась на собственные сцепленные в замок пальцы. Такой человек. Сегодня ей придется встретиться с сыном бабушкиного друга, которому суждено стать этим самым человеком. Она пока не знала, как к этому всему относится. Долгое время она верила, что в отличие от сестры способна примиряться с любыми семейными правилами, подстраиваться под любые ситуации. Но нет. Петля все туже затягивалась на шее и будущее заносило серым пеплом. – Одевайся, – прервала её размышления Илзе и подхватила длинные юбки, чтобы отойти от зеркала к постели, где лежали её туфли. – Машина будет уже через десять минут, а ты еще в халате. Счастье, что с прической. – Ты решила сегодня заменить бабушку? – отозвалась Лия со слабой улыбкой, практически силой вытягивая себя из кресла, чтобы снять с вешалки серебристое Маркеза с длинными полупрозрачными рукавами и мелкими мерцающими камнями. – Кто-то же должен тебя возвращать в реальность, когда ты уходишь в себя, – пожала она плечами и тут же с надеждой спросила: – Можно фату наденем, когда к ЗАГСу подъедем? Не хочу в ней путаться добрых полчаса. Бросившая еще один взгляд на два метра воздушной белоснежной ткани, Лия улыбнулась: наверное, она бы тоже не стремилась добавить к этой сложной конструкции еще один лишний слой. И хотя бабушке это очень не понравится, сестра имела право хоть на какую-то приятную мелочь. Расстегивая собственное платье, Лия кивнула ожидающей её ответа сестре.***
Два часа спустя за спиной осталась официальная и самая тоскливая часть, в которой регистратор зачитывает унылую речь, не запоминающуюся никому, и двое врут о готовности быть друг с другом в бедности, болезни и прочих неблагоприятных факторах. Впрочем, возможно, этот Цеймерн и останется с Илзе в любой ситуации. А вот насколько верна ему будет сестра – вопрос. Разве что только проникнется теплыми чувствами и не станет искать чего-то более яркого на стороне. Но для трех десятков гостей, которые присутствовали в ЗАГСе (остальные – только на банкете), все выглядело натурально. Судя по тому, что бабушка улыбалась даже глазами, а не как обычно, она была вполне удовлетворена. Лишь бы так оставалось до самого конца празднования. Лия старательно пыталась ничем не разрушить благоприятной атмосферы, царившей в семье с самого утра. Поприветствовала с десяток гостей, медленно проходя по нижнему ярусу Турандота, обменялась несколькими фразами с каждым, пообещала передать сестре поздравления. И, следуя желаниям бабушки, озвученным еще прошлым вечером, практически весь час находилась рядом с Кристофом Вагнером: тем самым мужчиной, на которого возлагалось столько надежд. Бабушку в нем очаровало абсолютно все: и престижная профессия нейрохирурга, и звучная фамилия (бабушка утверждала, что род шел от того самого композитора – Лия не спорила, зная, что это бесполезно). И, конечно, его обходительность и абсолютное знание этикета, впрочем, вполне предсказуемые: бабушка знакомств с неподходящими людьми не водила. В число достижений, конечно же, вошли и вилла в Бадене, и акции в двух крупных автомобильных холдингах. Бабушка как и всегда искала известную фамилию для своих внучек и высокий статус. Лия же хотела бы найти кроме этого шанс на личное счастье. Кристоф пока не вызвал ничего кроме вежливого интереса, но приходилось очаровательно улыбаться и всем гостям, с которыми сталкивалась, говорить, что они действительно вместе. Счастье, что её никто не спрашивал о разрыве прошлой помолвки, хотя за спиной шептались – это Лия знала точно. Вальсируя со своим кавалером, она мимоходом рассматривала пары, кружащиеся рядом, и ловила себя на мысли, что гадает, сколько из них натягивают на лицо фальшивую улыбку. Сколько человек из двух сотен действительно наслаждаются друг другом. А сколько талантливо, научившись этому с детства, делают вид, что счастливы. Слепящий блеск драгоценностей, удушающие запахи парфюма и гипнотизирующее смешение индиго и стали (двух ключевых цветов сегодняшней свадьбы) заставляли тело тяжелеть и с каждой минутой все сильнее хотелось выйти на воздух, чтобы просто сделать вдох. Здесь она определенно задыхалась. Завершая танец и отходя с Кристофом в сторону колонн, где расположились фуршетные столы, Лия хотела извиниться перед ним и ускользнуть к выходу, но замерла, неверующим взглядом смотря влево. Пытаясь сказать себе, что в десятке метров от них с какой-то рыженькой девицей флиртовал совсем не Романовский. Потому что его здесь никак не могло быть. Но за проклятые полгода отношений Лия слишком хорошо выучила эту осанку, эти жесты. И тот тонкий браслет Картье на левой руке тоже видела отчетливо. Напоминающий о том, что её собственный все так же находился на её запястье – коробочку с отверткой Романовский ей не оставил. Иначе же украшение снять не представлялось возможным. В ужасе побледнев, стоило только представить, как на его присутствие может отреагировать бабушка, Лия извинилась перед Кристофом и направилась в сторону слишком нежеланного гостя. Очень стараясь никак не выдать своего напряженного состояния и спешки окружающим. Но если они и не реагировали на нее, то Романовский явно или почувствовал её приближение, или имел слишком хорошее боковое зрение, потому что обернулся (несмотря на то, что обхаживал неизвестную девицу), стоило только расстоянию между ними сократиться до полуметра. – Что ты здесь забыл? – возмущенно прошипела Лия. Неизвестная девица бросила на нее недоуменный взгляд, но Лия это проигнорировала. – Меня пригласила Лиз, – изящным движением вынув из внутреннего кармана идеально сидящего смокинга стального цвета серебристый прямоугольник со знакомыми вензелями, Марк демонстративно помахал им, доказывая свои права на пребывание в этом месте. Напоминающая себе о том, что портить сестре свадьбу – идея не лучшая, Лия медленно выдохнула. Хотя Илзе с этой задачей неплохо сама справлялась: если бабушка увидит здесь младшего Романовского, восторга она не выразит. Скандал не закатит, но дома сестра получит свое. Определенно. Резко выхватив приглашение из рук Марка, Лия разорвала его пополам и пожала плечами: – Оно явно попало к тебе по ошибке. Тебя здесь не ждали, Романовский. – Серьезно? – усмехнулся он, скользнув пальцами по её руке вверх от запястья, задевая проклятый браслет, и склонился к ней. – Тебе ведь явно не хватало спутника на этот вечер, принцесса. Заставив себя разорвать мучительный контакт, Лия шагнула назад, пристально смотря на Марка. – У меня есть спутник, – ровным голосом сообщила она. – И даже если бы не было, я бы точно не пришла сюда с тобой. Выход найдешь сам. Развернувшись и подхватив подол длинного платья, Лия собиралась вернуться в зал и найти сестру, но та объявилась сама. Причем, без своего теперь уже мужа и в смененном платье. Эта модель с трехслойной юбкой ниже колен из органзы и жестким лифом-корсажем ей явно нравилась куда больше, чем главный наряд. Хотя бы потому что двигаться в ней было не в пример легче. И наверняка потому, что очень походила на балетные костюмы – источник вдохновения для зимней коллекции Паоло Себастьяна был очевиден. Лия надеялась отвлечь сестру и увести подальше, но вышедший из-за её спины Марк порушил все планы, тут же направившись к виновнице торжества с ослепляющей улыбкой. – Лиз, мои поздравления! – поцеловав ей руку, он восхищенно качнул головой: – Ты сегодня просто великолепна. Твоему мужу невероятно повезло. – Никакой оригинальности в комплиментах, – шутливо возмутилась Илзе, но улыбалась она совершенно искренне, что совсем не нравилось смотрящей на них Лие. – Но я все равно рада тебя видеть. – Зато я – не особо, – сообщила Лия, подходя к ним и награждая тяжелым взглядом сестру. Та даже не смутилась, игнорируя всяческие намеки. – Какое счастье, что список гостей нужно было согласовать только с бабушкой, а не с тобой, – парировала Илзе. – Или что ты его смотреть отказалась. – Не поверю, что она одобрила его присутствие. – Можешь сама её спросить. Никого спрашивать Лия не стала: в очередной раз спросив себя, что за игры ведет родная сестра, она молча удалилась, чтобы вернуться к своему спутнику на этот вечер. Хотя бы потому, что так требовал этикет. И бабушка. Её пристальный взгляд Лия ощущала кожей каждую секунду, даже если бабушка была занята разговором с кем-то из гостей. Она определенно имела возможность следить за своей семьей постоянно. И если Лия не будет весь вечер мило беседовать с Кристофом и не составит ему пару хотя бы на половину танцев, дома она услышит много «прекрасного» о своем воспитании. После того, как она «опозорила» семью, отношение бабушки к ней заметно охладело. И меньше всего Лия желала сделать еще что-то, полностью разрушающее семейные узы. Именно поэтому она честно вальсировала уже третий раз с Кристофом, хотя это больше походило на топтание на месте. В списке качеств идеального мужчины затесалась крайняя нелюбовь к танцам, поэтому заставить его проявить хоть какую-то активность не удавалось. В остальном, по сути, у Лии к нему не было никаких претензий. Спокойный, довольно молчаливый, слышащий её просьбы и пожелания (впрочем, здесь она иллюзий не питала – это напускное), приятный собеседник в редких коротких разговорах. Да и внешне он был симпатичен, хоть и не в её вкусе. Она не питала страсти к курчавым рыжим блондинам. Но если насладиться вечером не удавалось, то как минимум неплохо проводить время было можно. Периодически попытки потанцевать они прерывали на короткие обмены фразами с гостями, поэтому все шло довольно сносно. Время понемногу приближалось к девяти, а значит, торжество подходило к концу. Еще около часа, счастливая невеста раздаст «подружкам» лилии из своего букета, собравшиеся покинут зал и водитель подаст машину. До возвращения домой остается совсем немного. Но если Лия надеялась, что это время пройдет спокойно, она глубоко ошибалась. У вселенной (или же сестры?) были свои планы на происходящее. Именно поэтому, стоило заиграть новой мелодии, приглашающей гостей потанцевать, рядом с отдыхающей за бокалом шампанского Лией и подающим ей тарелочку с канапе Кристофом, практически из-под земли вырос самый нежеланный субъект сегодняшнего вечера. Романовский, имеющий привычку появляться именно в тот момент, когда его совсем не ждут. – Позволите? Взглянув на протянутую руку, Лия подавила желание просто проигнорировать этот жест. Но она совсем не желала скандала. А то, что стандартное «я слишком устала и не хочу танцевать» не сработает, сомнений не вызывало. Стараясь не обращать внимания на то, как её холодную ладонь почти буквально обожгло от телесного контакта, когда их кисти соприкоснулись, Лия позволила вывести себя в круг танцующих. И только усилие воли помогло не вздрогнуть, когда другой рукой Марк притянул её ближе за талию. Невольно вспоминалось и то, как они танцевали вот так же тоже на свадьбе в марте. И как вальсировали на Венском Балу семь лет назад, правда, в менее близкой позиции. Насколько контрастны друг другу были эти воспоминания, не стоило даже говорить. Но если бы Лия не задумывалась о том, с кем именно танцует, она могла бы смело сознаться, что ей комфортно, потому что вел Марк идеально. – Что тебе здесь нужно? – устало повторила Лия свой вопрос, заданный получасом назад, только изменив формулировку. Она догадывалась, что нечто шло неправильно. Она столько лет себя убеждала, что ей глубоко наплевать на этого человека. А когда наплевать, на присутствие не реагируют. Но она реагировала, откликалась, пусть и негативными эмоциями. А любые эмоции были опасны. – А что ты хочешь услышать? – ведя её в танце, спокойно поинтересовался Марк. – Правду. Какие игры ты ведешь? – вынуждая себя прекратить рассматривать виднеющиеся из-под воротника рубашки линии татуировки, Лия подняла голову. – Я не поверю в твою дружбу с Илзе. Тебя никогда не интересовала дружба с девушками. – Ты знала меня семь лет назад, принцесса, – сохраняя на губах слабую полуулыбку, протянул Марк. – Не допускаешь мысли, что я мог изменить некоторые свои… принципы? – Хорошая шутка, – оценила Лия, смотря на него. – Только я просила правду. – Правда – дорогое удовольствие. Что ты готова за нее предложить? Возмущенно выдохнув, она попыталась было прервать их танец, но Марк держал её крепко, при этом сохраняя расслабленное выражение лица, чтобы никто не смог подумать о разладе внутри пары. Он определенно наслаждался ситуацией, и это сбивало Лию с толку, потому что не так он должен был себя вести с ней после этих семи лет. – Ты невыносим, Романовский, – процедила она, в бессилии ударив его по плечу слабым кулаком. – Я ничего не собираюсь тебе предлагать. Но если ты что-то сделаешь моей сестре… – Меня не интересует Лиз. Фраза должна была её успокоить, но почему-то только сильнее встревожила. И это при том, что звучали слова вполне искренне. Хотя о какой искренности речь вообще могла идти с этим человеком? Солгавший однажды не преминет сделать это вновь. – И что же тогда? Очередная очень важная встреча? – напоминая ему о прошлой свадьбе, на которую она его провела, допытывалась Лия. – Невероятно, – заверил её Марк. – С тобой. От неожиданности Лия даже остановилась, потому что, если бы она сделала шаг, определенно бы оступилась. Несмотря на то, что глаза напротив смотрели на нее насмешливо, голос прозвучал слишком серьезно, чтобы воспринять сказанное за сарказм. И единственное, что сейчас хотелось – сбежать как можно дальше. Потому что ничего хорошего ждать не стоило. – Стоп, – медленно качнула головой Лия, все так же оставаясь на месте; танцующие пары были вынуждены огибать их. – Где-то я это уже видела. И прекрасно помню, чем все кончилось. Хотя лучше бы не помнила. А еще лучше, если бы она все прекратила раньше: когда узнала, а не когда довела все до последней точки. Сценарий тот же, слова те же. Романовский себе ни в чем не изменял. Явно не желающий показывать всем, что между ними что-то происходит, Марк все же мягко потянул её за собой обратно в танец, заставляя переступать ногами в медленных поворотах. – У тебя слишком хорошая память, принцесса. – И что на этот раз на кону? Новая машина? Акции? – Нет никакого спора, – прервал её догадки Марк; лицо его потемнело – похоже, вспоминать все это ему не очень хотелось. Лия тоже не испытывала восторга, когда перед глазами пролетали эпизоды семилетней давности. Когда она слышала собственный смех и его слова: те, в которые очень хотелось поверить. Те, которые словно звучали по тексту её собственной сказки. И это настораживало. Как оказалось – не зря. – Что тогда? Еще одна игра, где теперь уже отомстить нужно мне? Сделка? Для тебя ведь это все так просто и весело. В точку ли она попала или просто прицельно выстрелила, но Марк поджал губы и внезапно отшагнул назад. Лия вдруг обнаружила, что они уже не в кругу танцующих, а возле пустого столика. Она понадеялась, что сможет сейчас уйти, но так и не отпустивший её правую руку Марк внезапно направился куда-то в сторону колонны и потянул её за собой. Упираться было бессмысленно. Подхватив светлую юбку, она последовала в полутень, скрывающую их обоих от слишком любопытных глаз. И только после этого Марк вновь обернулся к ней, похоже, чтобы продолжить разговор. – Ты не меньше меня получаешь удовольствие от таких развлечений. – Что за?.. – договорить она не успела – Марк не закончил свою мысль. – Месть Глебу организовала ты. Публичное унижение той рыжей – твоих рук дело. Химик уволился не без твоей помощи, позор Вероники на выпускном… – Из-за твоей сестры Илзе лишилась самого дорогого, – прервала его Лия. — Ты полагаешь, я должна была спустить ей это с рук? И ей совсем не хотелось думать о том, что Марк помнил ситуации, которые происходили еще до начала их отношений. Равно как и мысль о рыжей выпускнице, вешавшейся на него в мае, следовало затолкать подальше – это было настолько необдуманно. Они не афишировали, что встречаются, но она поддалась ревности. Тому, что вообще не допускала для себя. – Это её проблемы, – отмахнулся Марк: с сестрой, несмотря на схожесть характеров, он никогда не был близок. – Но ты не можешь лгать самой себе. Все это приносит тебе удовольствие. – К чему все это, Романовский? – опершись плечом о холодный мрамор колонны, сощурилась Лия. – К тому, что мы одинаковые. Абсолютно. Всегда были и будем, как бы ты это ни отрицала. Только вдвоем мы оба позволяем себе быть настоящими. Больше всего на свете сейчас ей хотелось проклинать этот чертов вкрадчивый голос, буквально просачивающийся в каждую клеточку тела и эхом отдающийся в ушах. Произносящий истинную и не поддающуюся оспариванию правду. Вскрывающий печати с запертых ощущений и мыслей. Возвращающий на семь лет назад и с нарастающей громкостью твердящий, что это все она отрицать не может. Марк всегда был единственным человеком, рядом с которым она не играла в хорошую девочку и не должна была действовать по чужим правилам. Единственным человеком, рядом с которым она жила. Становилась завершенной. – Ты знал меня семь лет назад, – ответила она ему его же собственными словами, стараясь вложить в эту фразу всю свою фальшивую уверенность. Когда сама прекрасно знала, что некоторые вещи остались неизменны. Марк только усмехнулся, склонившись к ней и коснувшись пальцами нарочно выпущенной из прически короткой пряди у лица. То, что он не поверил, ясно читалось в его сощуренных глазах. – Но ты все так же, как семь лет назад, упрямо и упорно врешь себе и мне, – пальцы почти неощутимо коснулись скулы, дразняще очертили линию шеи, задели золотую цепочку. – Думаешь, сможешь прожить так всю жизнь? Выдержишь? Тяжело сглотнув, Лия с трудом разомкнула пересохшие губы. – Я сильнее, чем ты думаешь, Романовский. – Я знаю, – спокойно сообщил он. – Но в чем смысл? Ты хочешь сохранить семью, принимая чужие желания как свои. Но разве это семья, когда тебя лишают собственного выбора? Она осознавала, что они стоят слишком близко друг к другу и полутень колонны – совсем ненадежное укрытие. Их может увидеть кто угодно, особенно из семьи, хотя большинство присутствующих сейчас должны быть отвлечены фуршетом и выступлениями каких-то приглашенных звезд. Но все же, она серьезно рисковала, но сделать шаг назад или в сторону не могла, словно загипнотизированная. Смотрела в глаза напротив, практически не моргая, и, не желая себе в этом признаваться, наслаждалась едва ощутимым прикосновением холодных пальцев к ключицам. Пожалуй, если бы Марк сейчас поцеловал её, она бы даже ответила – исключительно потому, что пребывала в каком-то странном состоянии. Как человек, который очнулся от долгого сна и теперь воспринимает реальность затуманенно. Возможно, сейчас она бы даже согласилась и на Рим. И еще на что-нибудь. Но к радости её разума, не готового так просто сдаться, появился человек, способный уничтожить наваждение. Хотя повод для радости был сомнительным, потому что никто из семьи не пришел бы в такую ярость, увидев её рядом (слишком буквально) с Романовским, как бабушка. Стоящая в пяти шагах от них с бокалом шампанского и в своих мыслях явно применяющая средневековые пытки к Марку. Хотя и собственную внучку она бы точно послала туда же. – Лия, – её холодный, жесткий голос подействовал словно пощечина. Лия вздрогнула и в ужасе обернулась, встречаясь глазами с определенно очень злой (хоть и это было видно только по взгляду и яростно сжатым губам) бабушкой. Марк, стоящий рядом, даже не соизволил сделать хотя бы шаг в сторону, словно не чувствовал этих плотных волн враждебности, мощным потоком направленных в его адрес. И руки не убрал: только опустил на едва прикрытое воздушным шифоном плечо, словно пытался обнять. Лия бы определенно подумала над странным проявлением защиты, если бы могла оценивать его действия сейчас, но её мысли занимала только бабушка. И то, что ей грозит после подобной сцены. – Вернись к своему жениху, – ровным тоном приказала ей бабушка и перевела раздраженный взгляд на Марка. – Как вы здесь оказались? Лия попыталась выскользнуть из тени колонны и выполнить требование (потому что перечить было себе дороже), но ей не дала этого сделать чужая рука на плече. Все еще крепко удерживающая её на месте. – Пришел поздравить Илзе, – спокойным тоном сообщил Марк, впервые на памяти Лии назвав сестру правильно: видимо, какие-то границы он все же старался соблюдать, хотя все равно выглядел слишком беспечно, словно и не понимал, что ему здесь очень не рады. – Вас не было в списках, – сощурившись, отчеканила бабушка. – Однако приглашение пришло. – Покажите. Лия буквально видела эти острые иглы-фразы, которые летали между ними. И иррационально переживала за исход разговора. А еще – за Илзе: похоже, она изменила согласованные списки в последний момент, раз охрана спокойно пропустила нового гостя. – Увы, – Марк с притворным сожалением пожал плечами. – Кое-кто его очень старательно разорвал. Полагаю, этот мусор уже убрали. Поверила бабушка в существование приглашения или нет, Лия не могла сказать по её эмоциям. Но то, что она поняла причастность Илзе к происходящему, сомнений не вызывало. Хотелось только верить, что сестру не тронут хотя бы до окончания торжества – ей скрывать собственное состояние всегда было трудно, поэтому если что-то выбьет её из колеи, это сразу станет заметно. – Покиньте этот зал, – бросила бабушка и перевела взгляд на Лию. – А ты идешь со мной. Новая попытка выполнить требование и уйти опять потерпела поражение и все по той же причине. Подняв голову, Лия адресовала Марку раздраженный взгляд, но он не обратил на это внимания. Зато бабушка заметила её задержку. – Лия, ты меня услышала? – Мы разговариваем, – вместо нее ответил Марк, продолжая удерживать Лию на месте. – Вы не находите свое вмешательство невежливым? Бабушка смерила его ледяным взглядом, но Лие казалось, что эта волна негатива была направлена и на нее. Пытаясь избежать еще больших проблем, чем она уже заработала, Лия наконец поборола собственное оцепенение и вцепилась пальцами в крепко сжимающую её плечо ладонь Марка. – Отпусти, – буквально прошипела она сквозь зубы. – Не вам говорить мне об этикете, – холодно произнесла бабушка, сверля Марка взглядом. – Оставьте в покое мою внучку и покиньте этот зал. – Мы договорим позже, принцесса, – пообещал Марк, склонившись к ней и мимолетно коснувшись губами щеки. – Хорошего вечера, фрау, – картинно поклонился он бабушке, прежде чем наконец отпустить Лию и уйти. Уйти и оставить после себя тяжелую, гнетущую атмосферу. О каком, черт возьми, доверии можно было говорить в отношении этого человека? Зная, что бабушка не придет в восторг от её контактов с ним, он нарочно задержал её и вдобавок сделал вид, что они достаточно близки, чтобы так интимно прощаться. Кроме как желанием подставить её Лия никак не могла объяснить его действий. И это было одной из главных причин, по которой она совершенно не желала снова связываться с Марком. – Сколько раз я тебе говорила не связываться с Романовскими? – раздраженно отчитала её бабушка, когда они отошли к выходу из зала. Лия тихо выдохнула: она не представляла, как ей сейчас оправдаться. И, наверное, именно поэтому вместо того, чтобы извиняться, она задала вопрос, который её мучил не первый год. – Почему ты так против этого? – Тебе мало просто моей просьбы? – сощурилась бабушка. Вопрос, казалось, не привел её в ярость, но она определенно предпочла бы, чтобы её просто безоговорочно слушались, а не допытывались до причин её требований. По крайней мере, сама бы Лия хотела именно этого, будь она на её месте. Но сейчас она была на своем и здесь она желала узнать, в чем именно проблема. Возможно, ей этих знаний и не хватает, чтобы поставить окончательную точку во встречах с Марком. – Мне кажется, я уже достаточно взрослая, чтобы знать причину, – спокойно отозвалась она, надеясь, что фраза прозвучала не слишком вызывающе. И ждала реакции добрых секунд десять, напряженно смотря в красивое, но раздраженное лицо перед собой. – Они все – одинаковые, – наконец сквозь зубы процедила бабушка, краем глаза наблюдая за собравшимися, чтобы не дать кому-либо заметить её злости. – Этот – ничем не отличается. Его дядя какое-то время увивался за Мартой, – имя младшей дочери бабушка произнесла со смесью отвращения и скрытой боли. Лия, наблюдающая за её эмоциями, в очередной раз заметила, что бабушка совсем не настолько бесчувственна, как хочет казаться. Скорее всегда скрывает любые намеки на слабость глубоко внутри. Но она, даже выбросив дочь из семьи, не перестала вспоминать о ней. И, Лия бы могла предположить, что бабушка каким-то способом все равно следит за её судьбой. Даже если делает вид, что Марта ей теперь совсем никто. Бабушка любила их всех – детей, внуков. Любила отчаянно и безудержно. Просто её методы воспитания всегда были очень своеобразны и порой жестоки. – Я даже была согласна на их свадьбу, – продолжала вспоминать бабушка, крепко сжимая пальцы на узком бокале-флейте. – Пока этот проходимец не бросил Марту. Просто явился с новостью, что уже женат, предложил остаться любовницей. А через пару недель я узнала, что она сделала аборт в тот же вечер. Бабушка поджала губы, а потом перевела тяжелый взгляд на Лию, и та задохнулась от ярости и боли, плещущихся в серых глазах. – Она была готова сделать для него что угодно. Десятки раз забирала его из бара, пьяного в хлам. Воровала у меня дважды деньги, когда ему требовалось оплатить свои карточные долги. Да она бы с крыши скинулась, если бы он попросил. Если бы она осталась с ним счастлива, я бы, может, даже закрыла на все это глаза. Но он уничтожил её. А через год она сошлась с этим, – тихо закончила бабушка, поморщившись с отвращением: вспоминать о человеке, за которого Марта в итоге вышла замуж, она не любила. А Лия же сейчас могла вполне четко предположить, почему вдруг тетя выбрала какого-то… какого-то. Мужчину, который жил в однушке глубоко за МКАДом. Мужчину, который не имел счета в швейцарском банке и Роллс-Ройса, не мог подарить ей Тринити на свадьбу и платье от Веры Вонг. Потому что один такой сказочный принц уже разрушил её жизнь и заставил думать, что все эти «элитные мужчины» одинаковые. А этот… «никакой», возможно, действительно её окружил любовью. – Но можно ли судить обо всей семье по одному человеку? – прямо смотря на бабушку, спросила Лия. Она не намеревалась защищать Марка: ей просто хотелось понять, неужели только из-за одного мужчина бабушка преисполнилась ненавистью ко всем Романовским разом. И при этом она старалась не вспоминать, что она-то как раз каждого из них могла назвать нежеланным человеком в собственной жизни. Влада, ставшего причиной её болезненного разрыва с Марком, Веронику, поставившую крест на балетной карьере Илзе, Алину Николаевну, так жестоко забравшую счастье Илзе для своей дочери (но здесь приходилось контактировать из-за проекта). С Игорем Сергеевичем активно пересекаться не приходилось, но и его «чистота» для нее была под вопросом: из-за его измен его собственная жена покончила с собой. – А тебе этого мало? – ответила вопросом на вопрос бабушка и кивнула. – Хорошо. Сергей Павлович был коллегой твоего дедушки, укравшим его собственную разработку. Его младший, Игорь, довел первую жену до самоубийства своими изменами. Да и от нынешней гулял немало. Достаточно причин, чтобы не связываться с этими людьми? Лие и без этих знаний было достаточно, но сейчас, возможно, она чуть лучше понимала мотивы бабушки, так яростно протестующей против любых контактов с Романовскими. Она хотела сохранить репутацию своей семьи. Но теперь еще сильнее требовалось укрыть от нее участие в проекте Алины Николаевны.