***
Определенным плюсом каникул была возможность выспаться. Особенно после того, как они прогуляли почти до трех часов по ночному Риму без дополнительных порций алкоголя. И, строго говоря, сегодня Лия не могла даже вспомнить, где именно они ходили, о чем говорили с новыми знакомыми, оказавшимися довольно интересными собеседниками. Хотя ничего друг о друге они в итоге и не узнали – из ценного. Ни о родине, ни о семье, ни о карьере. А мелочи вроде «в одиннадцатый раз в Риме» можно было сразу выкинуть из головы. Результатом таких долгих прогулок стало пробуждение почти в двенадцать. И выход из отеля около часа соответственно. Можно ли было это называть поздним завтраком, Лия не знала, но впервые за долгое время даже не пыталась подстроить свой день под какое-то расписание и нормы. И ей это нравилось. Главное, не увлечься слишком сильно, что постепенно и происходило. После получаса в маленькой кофейне в двух шагах от Пантеона, хоть и без просекко, вместо того, чтобы все же пройти к набережной Тибра, как планировалось, Алиса потянула подругу к Мекке всех шопоголиков. У нее явно были грандиозные планы на весь день. Лия же, после часа в La Perla и такого же количества времени в YSL начала искать варианты более полезного досуга. Потому что бутики тоже умеют изматывать и порой даже похлеще учебы и работы. Возможно, что-то полезное она бы и нашла, если бы справа на стеклянном окне не мелькнул знакомый алый лейбл. – У нас же Римские каникулы? – задумчиво улыбнулась Лия. Алиса, проследив направление её взгляда, удивленно моргнула. – Ты действительно хочешь к Коппола? Изумление подруги было вполне объяснимо: Лия еще со средней школы носила одну и ту же длину чуть ниже груди и разве что периодически меняла форму среза. Это отчасти было требованием бабушки, утверждающей, что девушка должна быть женственной и с длинными волосами. Отчасти её собственным желанием. Но сейчас, в этом странном, не отпускающем её уже вторые сутки ощущении, пожалуй, она была готова на мелкие безумства. И вправду, не зря же она любимый фильм вспомнила. – Если там есть свободный мастер – это судьба, – кивнула Лия. В Москве попасть на стрижку (и на другие процедуры) можно было только по записи. Как с этим обстояли дела в Риме, она не знала: как-то не приходилось здесь прическу обновлять. Но расположение на Испанской площади, в самом туристическом месте, должно было наводить на мысли не самые радостные. – Тебе тоже вариант «короче, еще короче»? – догадываясь, что она задумала, уточнила Алиса, впрочем, без возмущений переходя узкую дорогу по направлению к невысокому светлому зданию. – Я не настолько сумасшедшая. Впрочем, «насколько» именно, она еще пока и сама не знала. И напоминала себе скорее Малену, чем принцессу Анну. Хотелось надеяться, что она не намеревалась пуститься во все тяжкие. Наверное, это и правда была судьба, потому что во втором зале нашлось не только свободное место, но и не менее свободный мастер, что-то эмоционально обсуждающий по телефону. Что самое приятное – мужчина. Парикмахеров-женщин Лия откровенно недолюбливала, уверенная, что прямыми руками и чувством стиля не наградили свыше ни одну. Может таланты и встречались, но не ей, а испытывать свое терпение и каждый раз приходить в себя после «пустышек», а то и «криворуких» не очень хотелось. Мужчины же женскую красоту видеть умели, и подчеркивать – тоже. Алиса за происходящим наблюдала как за представлением на сцене, пока удобно устроившаяся в светлом кресле Лия уверяла стилиста, что она действительно не кончики подравнять пришла. И не по лопатки резать нужно. И даже не по плечи. Что она действительно согласна на короткую (насколько каре можно было назвать таковой) стрижку. А потом еще примерно столько же пришлось объяснять, задействуя все свои знания английского, что креативное и трендовое её не интересует: одно дело – стиль, другое – сиюминутная мода. Последнюю Лия старалась избегать, особенно в прическах. Она не была готова к этим взрывам цвета и абстрактным линиям. Минут за пятнадцать каким-то чудом мужчину удалось убедить, что девушка хочет классику, но согласна на укладку на усмотрение стилиста. Только после этого Лия облегченно выдохнула и попыталась поверить, что её сто с лишним евро не пропадут просто так. Хотя, конечно, определенные опасения все же оставались. Алиса в течение сорока минут, которые заняла стрижка, что-то комментировала то на русском, то на английском (адресуя стилисту), предлагала сделать то тут, то там покороче. Счастье, что мужчина всерьез это не воспринял, иначе пришлось бы сразу же записываться и на наращивание. И счастье, что подруга, поддавшись общему настроению, вдруг решила напроситься к освободившемуся в этом же зале стилисту на тонирование. В итоге, из салона удалось выйти только через три часа. – Что там было по плану? – насмешливо уточнила Алиса, разглядывающая уложенные небрежными локонами волосы подруги. – Мороженое на лестнице и какой-нибудь уже знакомый, но «случайно» оказавшийся там красавчик? – Мне написать Мартину, что ты уже скучаешь и хочешь встретиться? – мысленно поставив ей пять баллов за знания, отозвалась Лия, сворачивая влево, в проулок, чтобы миновать бутик Картье и выйти к виа Марио дель Фьори. – Или мы идем выбирать тебе свадебное платье? – Я пока не определилась, но La Rinascente вроде всего в четырех кварталах отсюда? – сощурилась Алиса. – Думаю, я не против изучить новые коллекции Эли Сааб. Похоже, курортный роман подруга уже отмела. Или это тоже входило в этап её традиционных женских развлечений на отдыхе. А Лие вдруг подумалось, что стоило бы действительно зайти и заодно сделать пару фотографий: такое себе вещественное доказательство для бабушки, что они правда за платьем полетели. И может все же как-то уговорить Диму прилететь, чтобы они расписались здесь? Прекрасное алиби получится. Да и все лучше, чем просто в местном московском ЗАГСе подписи поставить на бумажке. Хоть какая-то романтичная атмосфера и воспоминания. Вынув мобильный из кросс-боди, висящей на плече, Лия начала искать нужный контакт в списке и даже не обратила внимания, куда свернула Алиса. Только на автомате последовала за ней и толкнула стеклянную дверь. Выбрав нужного абонента, чтобы начать беседу в мессенджере, Лия наконец подняла голову и озадаченно осмотрелась: кажется, Алиса решила серьезно подойти к вопросу свадьбы. Зачем еще она могла внезапно оказаться в Van Cleef & Arpels? И судя по тому, каким уверенным шагом та шла к витрине со свадебными украшениями, Лия на верном пути. И к сообщению придется прикрепить пару фотографий отсюда. – Он конечно против помолвочного, но обручалку-то нам точно надо узнаваемую, – пояснила Алиса, стоило Лие приблизиться и окинуть взглядом планшетки с десятками парных и одиночных ободков из белого и желтого золота разной толщины. Её, признаться, модели этого Дома особо не трогали, но она соглашалась, что интересные варианты среди помолвочных были. Впрочем, здесь ей больше нравились колье. Даже жаль, что редко появлялись поводы их надеть. Алиса на что-то указала молодой девочке-продавцу (Лия была готова поспорить, что на Fleurette – единственную узнаваемую модель), и именно в этот момент мобильный ожил активной вибрацией. Опасаясь, что подруга заметит и уничтожит сюрприз на корню, Лия тут же сделала несколько шагов назад, к витрине с браслетами, и только после этого развернула телефон экраном к себе. И облегченно выдохнула – звонил не Дима. Хотя стоило ли радоваться тому, что Марк решил о ней вспомнить еще до обеда? Мазнув по экрану, она приложила мобильный к уху и успела только произнести банальное «Да?». – Ты занята? Вопрос без приветствия насторожил: вроде звучал вполне расслабленно, но как-то выбивался из привычной схемы их (пусть и редкого) телефонного общения. Оглянувшись на подругу, что-то уже примеряющую на палец и наверняка готовую позвать её, чтобы оценить и выбрать, Лия вернулась к очень старательному изучению не интересующих её браслетов. – Дай подумать, – тихо протянула она. – Ближайшие полчаса явно пройдут в Ван Клиф, потом у нас часа два на примерку свадебных платьев и столько же – на выбор обуви. И где-то между всем этим сиеста. – Кажется, еще позавчера ты не хотела замуж? – Женщины очень непостоянны, – насмешливо отозвалась Лия, прежде чем обернуться к позвавшей её на весь салон подруге. А вот и традиционная картина «Алиса и мучительные часы выбора». Количество этих самых часов обычно было прямо пропорционально количеству товаров, из которых она пыталась выбирать. – Твое внезапное решение прилететь сюда, конечно, вписывается в это объяснение. Но по-моему сейчас ты вышла на опасный уровень непостоянства. У меня есть предложение получше. «Главное, чтобы оно не было связано с ЗАГСом», подумалось Лие. Но вслух она озвучила то, что пришло в голову секундой позже и почему-то пожелало сразу же слететь с языка: – Если это не свидание на Испанской лестнице, я кладу трубку. Алиса, сравнивающая платиновое Fleurette (Лия все же была права) на правой руке и такое же Estelle на левой (даже странно, что всего два кольца), заинтересованно обернулась к подруге и даже согласилась отвлечься от самой трудной в мире задачи, чтобы иронично уточнить: – Ты все же пошла по проверенной программе? – а потом вдруг замерла и с подозрением сощурилась: – Стоп. Ты говоришь по-русски, значит… Едва успевающая осознавать, что там пришло в голову подруге, и заодно улавливать ответ Марка, Лия замахала рукой и почти наугад ткнула в какое-то из колец, только чтобы Алиса отвлеклась. И потом спешно сообщила в трубку: – Оставь свои фантазии. Что за предложение? – Деловое, – довольная усмешка в голосе настораживала. – И даже имеет отношение к главной цели нашей поездки сюда. Как бы Лие ни нравился шопинг, особенно в сочетании с прогулками по городу, она определенно уже достаточно развлеклась. И если представлялась возможность занять себя чем-то более полезным, она вполне была готова предоставить подругу самой себе: вряд ли та заскучает в огромном торговом центре. Правда, потом ей предстоит серьезное объяснение. – Я освобожусь через полчаса, – оценив свои шансы на порцию джелато и неспешную прогулку через пару любимых бутиков, сообщила Лия. – Встретимся у отеля. Убирая телефон обратно в сумочку (ответное сообщение от Димы еще не пришло), она надеялась придумать за пару минут вменяемое объяснение своему побегу.***
Обещанные полчаса, конечно же, превратились в час: Алиса не могла её отпустить так просто, тем более раз уж они решили наведаться в La Rinascente. Лия терпеливо откомментировала три платья, выбранных подругой, убедилась, что та уже точно готова замуж, потому что в списке дел на день прочно обосновались и обувные бутики, и еще несколько ювелирных. Но, к счастью, Лие от этого удалось отвертеться. Она может и любила шопинг, но сейчас не было никакого желания провести в бутиках полдня, да и у нее не было явных планов на покупки. А к категории женщин, обязательно привозящих из каждого отпуска по пять чемоданов с новыми тряпками, она не относилась. Поэтому, заверив подругу, что ей действительно идет то второе изумрудное платье, Лия наконец получила возможность сбежать. И попытаться угадать (оставшись наедине с собой на залитых солнцем улочках Рима), что именно Марк хотел ей предложить. Но до отеля она дошла все же быстрее, чем ей удалось выдвинуть хотя бы пару действительно похожих на правду идей. И она очень надеялась, что это все же не банальное свидание. Она может и хотела отвлечься, но точно не так. Марк обнаружился в холле отеля: расслабленный (для человека, ожидающего лишние полчаса), в бежевом костюме (что уже настораживало) и с большим белым пакетом. Взгляд невольно зацепился за знакомую золотую эмблему симбиоза букв «R» и «&». Лия замешкалась у самого входа – благо, посетители не сновали туда-сюда и она никому не преградила путь. Это все серьезно так походило на нечто слишком нежеланное. Настолько серьезно, что захотелось сбежать. Но идея провалилась, потому что сидящий в кресле Марк обернулся к ней – видимо, заметив боковым зрением. – Кажется, ты всерьез подошла к идее начать новую жизнь, – скользнув взглядом по её стрижке, заметил он и поднялся на ноги. – Похоже, у тебя уже иммунитет к женским опозданиям, – отозвалась в том же тоне Лия, намекая на отсутствие возмущений с его стороны. Марк только пожал плечами. – Годы общения с не самыми пунктуальными из женщин не прошли зря. Держи, – он протянул ей тот самый пакет, и Лие стоило огромного труда не протянуть руку молниеносно, а сделать это с некоторой задержкой, словно неохотно. – Надеюсь, собраться за полчаса ты успеешь? Не хотелось бы опоздать к самой яркой части сегодняшнего шоу. Все же не отказал себе в удовольствии намекнуть на её опоздание. Что ж, ей тоже было что сказать. – Все зависит от того, куда именно мы направляемся. Усмешка на его лице подтвердила, что ответный удар принят. И что секрет все равно так рано раскрыт не будет. Но судя по его внешнему виду, они точно не на прогулку по городу, да и вряд ли даже на какой-нибудь концерт местного виртуоза-скрипача. – Выбери макияж поспокойнее, – посоветовал он. – Остальное роли не играет. Пытаясь соотнести эту просьбу, пакет (о, он точно не оставлял её мыслей в эти минуты) и внешний вид самого Марка, Лия направилась в номер. И радовалась тому, что всего час назад сделала укладку: как работать с новой длиной, она пока не представляла. И если бы этот выход случился в другой день, ей бы и часа не хватило. Искать же в Риме стилиста, который свободен сию минуту, было не самым увлекательным занятием. На душ хватило и пяти минут, а вот на переодевание могло и получаса быть мало – стоило только раскрыть заветный пакет, мысли сбились в хаотичный клубок, оставляя только концентрированные ощущения. Молочно-голубой, с легким сиреневым отливом, полупрозрачный шелк окутал фигуру таким нежным облаком, что Лия задержалась у зеркала, завороженно разглядывая колебания тонкой ткани при каждом движении. Она не представляла, к какому торжеству подбиралось это платье, но определенно уже была благодарна этому случаю. Возможно, она бы сделала чуть менее обширной вышивку по горловине и лифу, но это было лишь слабой и неслышной мыслью где-то на периферии подсознания. Потому что весь разум был увлечен сейчас разглядыванием очередного шедевра дизайнерского искусства. Даже отвратительно, насколько легко получить её благосклонность, просто подарив ей платье. Совершенное платье, но это дела не меняет. Она даже почти улыбалась, выискивая в чемодане (на разбор так сил и не хватило) пару бежевых лодочек и шкатулку с украшениями, чтобы надеть маленькие сапфировые сережки. Однако, выходя в холл, все же эти намеки на улыбку (и на странное удовольствие внутри) старательно стерла. Оставив себе лишь право на едва приподнятый уголок губ, когда увидела темно-серый Ламборгини: даже интересно, это Марк помнил о её нелюбви к такси или просто не смог отказать себе в удовольствии и здесь сесть за руль? – Может, хоть немного приподнимешь занавес тайны? – предприняла еще одну попытку разобраться в чужих задумках Лия, когда они наконец отъехали от исторического центра и пересекли мост Пьетро Ненни. Марк, слишком сосредоточенный на дороге (чего определенно не наблюдалось в Москве), видимо, из-за строгих правил движения, пару минут упорно молчал, продолжая дразнить её любопытство. Но все же, видимо, решил, что она достойна хотя бы не слишком подробных объяснений. – Ты ведь хотела разобраться с Литвиновым? У нас есть прекрасный шанс отправить его в ад в шаге от вершины пьедестала. Это звучало намного соблазнительнее свидания на Испанской лестнице. Хотя все еще не объясняло причины покупки такого дорогого платья. Будь на месте Марка кто-то другой, Лия бы даже подумала, что её в ЗАГС готовы позвать – слишком уж странный образ получался. Но в этой компании все мысли успешно разлетались. – Что нужно от меня? Мы ведь все это даже не обсудили. Она не любила спонтанность в подобных вещах, считая это опасным. Если хочешь выиграть – составь стратегию. Продумай свои ходы. Но не действуй на эмоциях и под влиянием момента. Жаль, что эта тактика не работала с бабушкой, зато с остальными осечек почти не давала. – Готовность рассказать паре сотен человек об исходе ваших с ним отношений. Прозвучавшая фраза буквально оглушила: все звуки куда-то исчезли, воздух в груди резко закончился. Лия расширившимися глазами смотрела на Марка, не понимая, шутит он или всерьез хочет от нее этого. В её жизни было не так много моментов, которые бы она желала полностью стереть из памяти, и Литвинов относился как раз к таким. Пожалуй, то, что сделал он, вполне могло бы потеснить с пьедестала предательство самого Марка. Потому что последний не посягал на самое важное – на семью. Точнее, его действия по отношению к Илзе, возможно, выглядели не так отвратительно. В сравнении с тем, что сделал Литвинов. Мобильный громко оповестил о новом сообщении, и Лия отвлеклась от разговора, чтобы прочесть шесть слов и облегченно выдохнуть. А потом, дрогнувшими пальцами обновить почту и обнаружить там долгожданное письмо с четырьмя вложениями. Успели. Они успели. Она все же ничего не понимала именно в создании украшений. Как и многие женщины, имеющие вкус и стремление к красоте, она любила изящные вещи, могла проводить в ювелирных часы. Она бесконечно разглядывала линии колец у Картье, детали колье Оскара, приходила в восторг от нежности браслетов Тиффани. И порой даже представляла то, чего не могла найти у лучших Домов. Но этого было мало, чтобы создать полноценную коллекцию. Каким бы прекрасным дизайнером интерьера она ни была. Именно поэтому ей пришлось подключить к делу знакомую, предварительно заплатив за молчание. Та подкорректировала высланные варианты и что-то добавила: по крайней мере, теперь это действительно подходило на целостный набор, а не десяток самостоятельных идей. Но об этом она скажет позже. Сейчас есть проблема посущественней. – Ты серьезно? – едва ли не прошептала она, наконец обернувшись к Марку. Он нахмурился, но медленно кивнул. – Степень откровения можешь выбрать сама, но без этого, боюсь, картина будет неполной. Можешь пообщаться с его невестой. Намеки, завуалированные в поздравления – это тебе отлично удается. – Невестой? – картина, кажется, начала проясняться, но очень медленно. – Ты предлагаешь расстроить свадьбу? – К этой свадьбе прилагается еще кое-что интересное. И более значимое для Литвинова. Пока что все, что тебе нужно знать – хозяева вечера, Буджардини, владеют крупнейшей сетью отелей в Италии. И именно на их дочь польстился Литвинов. Пожалуй, когда Лия на миг допустила, что все слишком банально и скучно, она несколько просчиталась. Если дело не только в чужой романтике, которую надо убить, это может стать очень приятным. Когда, спустя четверть часа, автомобиль остановился на желтой полосе среди Роллс-Ройсов и Бугатти у четырехэтажного здания, пережившего уже минимум два столетия, Лия заинтересованно осмотрела лепнину, белый камень и огромную вывеску – Grand Palace. Никакой оригинальности у владельца отродясь не наблюдалось, конечно. Но как минимум фасад и даже красная дорожка (серьезно?) перед ним выглядели впечатляюще. И, похоже, они направлялись именно сюда. Крупный мужчина в форме у самого входа только что взглядом не сканировал гостей, а в приглашения вчитывался так, словно пытался определить, не подделал ли кто бумагу и почерк хозяев. То ли был слишком дотошным, то ли люди внутри собрались из самых высоких кругов. Узнать у Марка, что здесь за мероприятие, Лия не успела: сначала он отвлекся на короткий диалог с секьюрити (что обидно – на итальянском, и кроме своей фамилии понять ничего не удалось), а потом провел её внутрь. И здесь вниманием завладели уже не десятки собравшихся людей (ничего нового, в сущности), а белый мраморный холл с идеальной геометрией линий, стеклянными трубчатыми люстрами, абстрактными инсталляциями из серебристых нитей и до боли в глазах отполированным светлым паркетом. Пространство нельзя было назвать просторным, но пока что сильной нехватки воздуха не ощущалось. Возможно, из-за высоких зеркал в золоченых багетах на стенах. Ей хотелось рассмотреть в деталях свет, вмонтированный в тонкие колонны-пятигранники, уровни потолка, но вряд ли на это было время. Вместо того, чтобы слиться с толпой и обменяться с кем-то парой общих фраз, Марк отвел Лию в сторону, к какому-то коридору, увешанному картинами. И, едва придерживая за локоть, тихо проговорил: – Минут пятнадцать побудь среди этих людей, можешь с кем-то познакомиться. Обязательно подойди с поздравлениями к молодым. Потом иди ближе к сцене, – он махнул рукой по направлению к светящейся стене, у которой, похоже, было сделано возвышение: из-за собравшихся его не было видно. – Слева есть проход к местной админской. Мне надо, чтобы ты отвлекла людей, которые там, и желательно минут на пять, не меньше. – Нельзя их просто вырубить? – Слишком подозрительно будет, – покачал головой Марк. – И они все же должны продолжить выполнять свою работу позже. Пусть просто отвлекутся и выйдут из комнаты. Все еще не до конца понимая, что именно он намерен делать, Лия кивнула и медленно выдохнула, осматривая гостей. Мужчины и женщины преимущественно возраста её родителей и старше фальшиво улыбались друг другу, пили игристое из высоких фужеров и обменивались лживыми комплиментами. Ничего нового. Главное, чтобы её не подвели знания английского, потому что выглядеть косноязычной туристкой, еще и ни с кем здесь не знакомой, ей не хотелось. – И еще, принцесса, – тихий шепот коснулся уха, пустив легкий озноб по спине, – постарайся не дать понять Литвинову, что я здесь. Не хотелось бы, чтобы он раньше времени получил свой сюрприз. Прежде, чем Лия успела что-то ответить, она ощутила холод за спиной: Марк отошел практически бесшумно. И, когда она оглянулась, он уже исчез, оставляя её в одиночестве. Или, если говорить точнее, предоставляя самой себе. И здесь самым сложным оказалось следить за временем, потому что подобные приемы хоть и наскучили, но были крайне полезны, особенно если предполагали новое общество. Это новые знакомства, новые связи и новые выгоды. А уж международные контакты еще никому не вредили. Решительно выдохнув, Лия нашла взглядом виновников торжества и медленно двинулась к ним. И с трудом сдержала довольную усмешку, вместо того просто мягко улыбнувшись, когда её заметили в паре шагов. На лице Андрея действительно читалось плохо скрываемое ошеломление. Вряд ли он ожидал её увидеть. Рядом с Литвиновым стояла та самая Франческа: совсем юная девочка с шикарными черными волосами и почти кукольным, очаровательным лицом. Её было даже жаль. Но в чем смысл скрывать? Ей будет хуже, когда она все узнает, будучи глубоко замужем. – Что ты здесь делаешь? – пряча за улыбкой злость, по-русски обратился к ней Литвинов. Лия вернула ему куда более ядовитую улыбку и на том же языке укорила: – Какое невежливое приветствие. Я здесь, как и все собравшиеся, чтобы поздравить тебя и твою очаровательную невесту. Синьорина, – она обернулась к наблюдающей за ними Франческе и перешла на английский, – мы не знакомы, но я хочу принести свои поздравления. – Вы подруга Адриано? – заинтересованно спросила та, и в глазах её было лишь любопытство. Литвинов, кажется, держался изо всех сил, чтобы не прогнать её. Но это бы выглядело слишком подозрительно. Потому он попытался выполнить куда более изящный маневр. – Это коллега, – пояснил он невесте по-английски, – мы отойдем на минуту. Он попытался сделать шаг к Лие, чтобы увести её отсюда, но она только насмешливо склонила голову и шагнула назад. – Оба определения – неверны, – прокомментировала она, покачивая бокалом. – Мы никогда не занимались одним делом. А остаться друзьями после того, что ты совершил, было бы абсурдом. – О чем вы говорите? – Франческу явно не радовали эти грязные намеки в адрес жениха, но если все вскроется гораздо позже, она будет в еще меньшем восторге. – Не слушай её, – обернулся к невесте Литвинов, – это просто бывшая, которая ищет, как мне отомстить. Лия даже не стала сдерживать смешок. – Серьезно? – она вернула внимание обоих к себе. – Семь лет назад я придумала себе идеальный образ. Прекрасного принца. Через год я узнала, что он использовал меня, чтобы выкрасть деньги у моей семьи. Уверены ли вы, синьорина, что вы знаете своего жениха? Уверены, что с вами – все иначе? Посмотрите, с какой ненавистью он смотрит на меня, – усмехнулась Лия, не сводя глаз с постепенно приходящего в бешенство Литвинова, чувствующего, как его карьера летит в ад. – Он знает, что у меня есть доказательства. И я легко могу ими поделиться. Быть может, это любовь сейчас. Но стоит ли она боли потом? Главным доказательством её верного шага были ярость на лице Литвинова и бледность Франчески. Понявшей ли, о ком шла речь? Андрей явно желал убить взглядом. Но сделать прямо сейчас он ничего не мог: среди сотен гостей внезапно чем-то навредить девушке – это бы опустило его в глазах всего общества моментально. Но прежде, чем он успел что-то придумать, Лия отсалютовала бокалом и отошла от пары. Сейчас она сделала достаточно и вполне могла насладиться вечером, пока не наступит основное действие этого спектакля. Периодически посматривая на тонкие часы, больше похожие на браслет и составившие идеальную пару обручу Картье, Лия успела обменяться приветствиями с каким-то министром, владелицей магазина шляпок, женой посла Франции и молодым мужчиной-юристом, который оказался другом Литвинова (это объясняло его присутствие здесь, среди «высшего эшелона»). И к своему изумлению – столкнуться с Джо: своим вчерашним знакомым. Улов небольшой, но очень приятный. И был бы еще более приятным и полезным, если бы удалось познакомиться с хозяевами вечера, но этого она сделать не успела. Потому что синьор Алонзо Буджардини вышел на сцену под громкие аплодисменты и стихающую музыку. В наступившей тишине удалось особенно отчетливо ощутить вибрацию мобильного в клатче. На дисплее высветилось одно-единственное слово, говорящее о том, что время вышло. Не вслушиваясь в речь синьора Алонзо, заговорившего по-английски (видимо, не все гости понимали итальянский), и без того находившаяся близко к сцене Лия осторожно обогнула две пары и скользнула за левую колонну, чтобы увидеть обозначенный короткий коридор, в конце которого белела узкая дверь с табличкой. Правда, рассмотреть буквы отсюда было нереально. Медленно вдохнув и еще медленнее – выдохнув, Лия шагнула в полутьму. За эти пятнадцать шагов ей требовалось сделать почти невозможное: придать себе максимально испуганный вид, а лучше – даже заплакать. Последнее ей удавалось хуже, возможно, потому, что лить слезы она вообще не привыкла. Что стоило вспомнить для этого? Проклятый июньский день семилетней давности? Позор шестилетней? Ужас, последовавший за этим? Или представить, как она говорит «да» в церкви где-то в Мюнхене, зная, что это уже не изменить. И ей не изменить, потому что она повенчана, а это и вовсе загоняет её в жесточайшие рамки. Ни одна из этих мыслей не вызывала слез, и единственное, что усиливалось с каждой секундой – паника. Отчасти наигранная, отчасти реальная от воспоминаний и представлений будущего, но яркая. Именно такая, какая и нужна. Начиная стучать в дверь – сначала слабо, потом практически истерично, она уже сама себе верила. Что от её действий зависит жизнь: её, чужая и вообще всего мира. И, нажав на ручку, распахнула эту дверь тоже практически с обреченной решимостью. Похоже, начало представления удалось, потому что сидящие перед огромными компьютерами и еще какими-то приборами двое мужчин, обернувшиеся на громкие звуки, тут же подскочили с мест с округлившимися глазами. Правда, за кого они её приняли, еще стоило выяснить. – Помогите, пожалуйста! – на выдохе выпалила Лия, целенаправленно заговорив на немецком: знала, что с высокой вероятностью не поймут. Но в критической ситуации для человека естественно говорить сначала на родном, а потом уже задумываться, где он и с кем разговаривает. Мужчины, как и ожидалось, только недоуменно переглянулись: видимо, пытались между собой решить, кто больше понял. Лия решила усилить эффект: – Прошу вас, пожалуйста! – она прижала руки с клатчем к груди и сделала шаг вперед. Мужчины, похоже, справились с первой эмоцией, и один из них, пониже на пол-головы и в узких очках, что-то спросил её по-итальянски. Как и ожидалось, она ничего не поняла. Но это ей и не требовалось: главное, чтобы они английский знали. На крайний случай она попробует язык жестов и пару найденных в интернете итальянских слов. – Помогите, там человек!.. – на этот раз она уже перешла на английский, надеясь, что так объясниться сможет. Повезло. Тот, что в очках, кажется, понял, пока его товарищ хмурился и особо не реагировал. – Что стряслось, синьорина? – с сильным акцентом обратился к ней мужчина. Делая вид, что задыхается (впрочем, паника еще не рассеялась, поэтому не особо-то приходилось притворяться), Лия едва ли схватилась за ручку двери, которую так и не закрыла и свободной рукой махнула в сторону коридора. – Там… Человек. Друг, – едва ли не глотая слова, она пыталась объяснить: – Остановите его! Он хочет смерти. Из-за этой свадьбы, – она резко прижала ладонь ко рту, делая вид, что сейчас разрыдается. Мужчина в очках, явно понимающий больше своего товарища, тут же оказался рядом с ней, чтобы придержать за локоть и, пристально смотря в глаза, произнести: – Успокойтесь, синьорина. Где ваш друг? – Там, – она еще раз кивнула в сторону зала, – на балконе. На третьем. Он прыгнет, точно прыгнет! – и вдруг вцепилась руками в плечи опешившего мужчины и практически затрясла его. – Прошу, быстрее! Если он прыгнет, я не удержу! Мой бедный Ренье. Никогда еще в таких драматичных пьесах она не играла главную роль. И ей подобные почти-истеричные образы претили, но сейчас другого выбора не было. Мужчина в очках явно повелся и даже не стал спрашивать, чего она так переживает: с третьего этажа в лучшем случае руку или ногу сломать можно. Чтобы шею – это маловероятно. Хотя если вспомнить ту девочку, скатившуюся по лестнице в школе… Паника подступила с новой силой, и Лия могла поклясться, что сейчас её взгляд и бледность кожи испугали бы кого угодно. Мужчину, по всей видимости, тоже. Он что-то бросил товарищу на итальянском и взял её за руку. – Пойдемте! Она отцепилась от двери, но осталась на месте. – Двое! Надо двое! – она целенаправленно перестала соблюдать грамматику, да и паника при воспоминаниях о мертвой девушке давала о себе знать. – Вас не хватит! Он крупный. Не остановить. Тяжело и часто дыша, Лия посмотрела на второго мужчину. Его товарищ, пару секунд помешкав, что-то объяснил ему парой фраз. И, к счастью, это сработало, потому что у Лии уже не оставалось сил ломать комедию. Она смогла только схватить за руку и второго, чтобы и ему повторить «быстрее, быстрее!», заставляя идти сразу же, не тратя времени на закрытие двери и прочие опасные дела. Она даже не понимала, каким чудом (и какими словами) вывела мужчин, провела через зал и добежала практически с ними до конца коридора на третьем этаже. До маленького балкончика, на котором действительно находился мужчина, сидящий на узком парапете. Уговорить на «безобидный розыгрыш» оказалось не так сложно. Потому что аргумент в виде трех нулей на евровой купюре всегда работает безотказно. Было сложно назвать крупным «Ренье», которого в действительности звали Джо, но Лие почему-то в тот момент пришло в голову совсем другое имя. Тут совсем не требовалось двух мужчин, но искать на роль страдальца кого-то, больше напоминающего шкаф, она не имела возможности. И времени. Пусть мужчины думают, что это женская паника все увеличила в разы. Тем более на её фоне все равно Джо выглядел достаточно внушительным. А свою тысячу он отрабатывал с блеском, словно к юридическому образованию еще и актерское прилагалось. Руки заламывал, что-то патетично рассказывал и едва ли не рыдал. Периодически крича не приближаться вознамерившимся наконец снять его с парапета мужчинам (они явно хотели побыстрее избавиться от этого психа и вернуться к работе). Лия в такие моменты ахала, охала и стенала на немецком и умоляла итальянцев не делать резких движений, чтобы «её дорогой Ренье не сорвался». Представление затягивалось. Джо вдохновенно вещал историю своей любви к Франческе, позволяя мужчинам медленно к нему подходить, но все же покачиваясь на парапете со свешенными на улицу ногами. Лия уже начала уставать: эта драма определенно ей надоела, и ей-то никто тысячу не платил. Хотя платье, которое она получила, определенно стоило раз в двадцать больше. Спасительная вибрация мобильного, не замеченная остальными за громкими страданиями Джо, показалась Лие божественным звуком. Незаметно приоткрыв клатч, чтобы посмотреть на экран, она тихо выдохнула. Можно переходить к кульминации. Когда Джо снова криком остановил уже находящихся в пяти шагах от него мужчин, Лия громко ахнула и картинно упала в обморок. Как и планировалось, Джо тут же «забыл» о своих страданиях и соскочил с парапета на пол балкончика, чтобы моментально подлететь к ней и обеспокоено затрясти, повторяя её имя. После нескольких бесплотных попыток он легонько хлопнул её по щеке, и Лия медленно приоткрыла глаза. Рассмотрела сначала склонившегося над ней Джо, потом окруживших их итальянцев, встревоженно смотрящих уже на нее. И снова вернула внимание мужчине, на коленях у которого лежала. – Ты… пожалуйста, не надо. Я не перенесу этого, – почти шепотом, но чтобы те двое все же слышали, взмолилась Лия. Изображающий искренне раскаяние Джо быстро-быстро закивал и крепко прижал её к себе. Так, чтобы она смогла одними губами произнести «Молодец» и это услышал только он. А потом снова изобразила обморок. Следующую пару минут Джо уверял мужчин в том, что он действительно больше не собирается сводить счеты с жизнью, горячо благодарил, извинялся, опять благодарил. И, к счастью, все же выпроводил их с балкончика не за полчаса. Только когда их шаги стихли, Лия позволила себе открыть глаза и сесть в паре сантиметров от Джо, невольно поежившись от прохлады: вечер в июне еще не радовал жарой. Они переглянулись между собой, улыбнулись, а потом неожиданно для себя рассмеялись. Кто начал первым, а кто подхватил – они оба так и не поняли. Но этот недолгий безудержный смех принес огромное облегчение. Вместе с ним выплескивались те тонны паники, которые накрывали её. Те килограммы напряжения, которые давили на грудь. И сейчас было даже плевать, что она сидит в шикарном платье на мраморном полу, пусть и застеленном ковролином. Вряд ли, конечно, его дезинфицировали час назад и больше не топтали ногами. – Это было сумасшествие, – отсмеявшись, прокомментировал Джо с улыбкой на губах. – И, знаешь, мне понравилось. Такого я еще никогда не делал. Медленным вдохом и выдохом успокаивая пульс, Лия вернула ему такую же искреннюю улыбку. – Я буду знать, к кому обратиться, когда мне снова потребуется хороший актер. Мужчина встал на ноги и подал ей руку, чтобы помочь подняться. А потом вдруг вынул из внутреннего кармана сложенную купюру, чтобы протянуть ей. – Возьми. Лия озадаченно сощурилась. – Не нужно, – она качнула головой. – Это плата. – Я получил удовольствие от этого спектакля, – не стирая улыбку с губ, отказался Джо. – Мне не нужны деньги. Клатч снова завибрировал, и Лие пришлось его открыть, чтобы увидеть новое сообщение. Остатки веселья быстро испарились. Вернув внимание Джо, она слабо улыбнулась. – Прости, я вынуждена тебя оставить. Мой спутник меня уже потерял. Или, скорее, слишком сильно хотел зачем-то видеть. Если бы не причина, по которой они здесь оказались, Лия бы проигнорировала его сообщение. Но эти вещи могли быть связаны, а она не могла упустить такой шанс. – Позволишь узнать твой номер? Вчера они действительно расстались, не оставив друг другу никаких контактов. Лия не думала, что ночное знакомство получит какое-то продолжение – это была блажь, порыв, рожденный странным настроением Алисы. Сейчас же она вполне могла решить, что это судьба: столкнуться в таком месте. Он наверняка был кем-то значимым в Италии или другой стране. Стоит ли упускать шанс? Лукаво улыбнувшись, Лия выудила из клатча визитку и протянула Джо. Он заинтересованно приподнял брови, изучая текст – они не говорили о профессиях да и в целом о себе, поэтому такое «представление» оказалось неожиданным. – Буду ждать звонка, – произнесла на прощание Лия, прежде чем выскользнуть за высокие стеклянные двери.***
В холле царило какое-то странное оживление. Гости активно что-то обсуждали, посматривая куда-то в направлении сцены, где сейчас неизвестный мужчина что-то вдохновенно вещал, приподняв бокал с игристым. Но вряд ли собравшиеся так впечатлились его речью, что не дождались конца и решили именно сейчас начать дискуссию. Настороженно осматривая зал, Лия пошла вдоль колонн по периметру и едва не вскрикнула, когда кто-то вцепился в её запястье слева. – Спокойно, принцесса, – тихо произнес Марк, когда она резко обернулась, сжимая в руке клатч почти в оборонительном движении. Увидев знакомое лицо (и убедившись, что это не Литвинов, решивший не откладывать месть в долгий ящик), Лия выдохнула и сделала шаг в тень колонны. – Все удалось? – уточнила она, боясь услышать, что что-то не так. В основном потому, что не хотелось узнать, что её усилия были потрачены зря. Но Марк уверенно кивнул. – Более чем. Народ все никак успокоиться не может, – он усмехнулся. – Они теперь с месяц будут обсуждать этот вечер. – Что ты сделал? – не представляя, что именно она пропустила, Лия не сводила с него пристального взгляда. Ей было даже жаль, что она не смогла своими глазами видеть это что-то. – Небольшая демонстрация дерьмовой натуры Литвинова. Когда ты пошла в админскую, синьор Буджардини объявлял о помолвке своей дочери с Литвиновым и заодно расписывал, какой у него замечательный зять, как помог ему с отелями. И самое прекрасное для Литвинова – ему пообещали место генерального директора после свадьбы. Ну а я всего лишь спас искренне влюбленную в него Франческу и заодно всю сеть Grand Palace, – преувеличенно расслабленно пожал плечами Марк, но в его глазах плескался огонь. – Литвинов женится исключительно ради акций и ради того, чтобы потом компанию могла поглотить другая сеть отелей. Сложно в это не поверить, когда он сам это говорит – другу и своему компаньону. Мне было достаточно вывести на экран нужное видео. – Полагаю, ты и про его психическую нестабильность рассказал? – вспоминая те ролики, которые она сама отправляла Марку, поинтересовалась Лия; масштабы действия лучше было и не представлять. И как только Андрей не прервал раньше времени его выступление: вряд ли стоял и глотал обвинения. Лия не могла вообразить, какой хаос тут творился. Но самое интересное, почему после такого скандала прием все еще не окончен. – Приберег на десерт. Никогда не помешает оставить в рукаве еще один козырь. То, что после такого Литвинов не получит ни жену, ни должность – сомнений не вызывало. Как и то, что теперь он серьезно обозлится на Марка. Стоит ждать ответного удара. Но не совершить этот они не могли, и даже так он казался недостаточным. Ей все еще не стало легче. Ни капли. Ей хотелось уничтожить его так, чтобы и пепла не осталось. – Ты ведь позвал меня не только для того, чтобы рассказать о том, что я пропустила, пока отвлекала технический персонал? – Отчасти, – Марк сделал знак проходящему мимо официанту, чтобы тот приблизился, и снял с золоченого подноса два бокала. Один из них тут же был передан Лие. – На сегодня театра достаточно. – Но ты хотел, чтобы я поднялась на сцену, – принимая игристое, напомнила она. – Не нужно. Она на миг замерла. Надо же, теперь не просил откровенничать. Видимо, скандал и вправду вышел хорошим, раз ей не нужно усиливать градус напряжения. – Хочешь сказать, на этом можно поставить точку? В ожидании ответа Лия обернулась к сцене, где какая-то женщина с комнатной собачкой подмышкой заканчивала экспрессивно вещать что-то об отеле. Даже забавно, как все эти люди пытаются держать хорошую мину, даже догадываясь, что помолвка уже на грани разрыва. После того, что обнародовал Марк, для Буджардини будет позором принять в семью такого человека. Даже если Франческа невыносимо влюблена в Литвинова, она в лучшем случае отстоит право выйти замуж. Но его карьера уже точно накрылась. Впрочем, если она все еще рядом, а не сбежала в слезах, возможно, она не питала больших надежд и догадывалась, что её рука и сердце жениха интересуют гораздо меньше, чем приданое. Такая может стоять до конца, но даже у нее есть предел. Это Лия знала по себе. – На пару дней, пожалуй, – на лице Марка читалось какое-то странное напряжение. – Но сейчас нам есть что отметить. С полминуты Лия просто смотрела ему в глаза, прежде чем позволила их бокалам соприкоснуться с легким звоном. Даже если война еще не выиграна, одна серьезная победа уже есть.