***
Ночь выдалась не бессонной, но тяжелой. Вернувшаяся в номер в одиннадцатом часу Лия с остервенением скинула проклятое платье, зашвырнула вместе с коробкой в самый дальний угол спальни и решила провести следующие полчаса в ванне. Ей требовалось хоть как-то снять напряжение, которое ее не отпускало все то время, что она ловила такси у Собора и ехала сюда. В планах было просто согреться, расслабиться и лечь в постель, но когда для нее все было так легко? Вопреки ожиданиям, Алиса вернулась сегодня. Лия полагала, что подруга останется с Димой, но по какой-то причине та предпочла вернуться в свой отель. И теперь встречала Лию в спальне с высочайшей степенью нетерпения на лице. Это не сулило ничего хорошего. – Что бы ты ни хотела сказать, это подождет до завтра, – сообщила Лия прежде, чем подруга смогла начать говорить. Алису, впрочем, это не остановило. Откинувшись на спинку глубокого кресла со стаканом апельсинового сока в руке, она послала подруге испытующий взгляд. – Такие новости ждать не могут. Или ты уже в курсе? В конце концов, это твоя идея. Кажется, её ждало не обсуждение собственного вечера. И судя по тону, которым это все было произнесено, вряд ли её будут благодарить. Устало вздохнув, Лия медленно прошла к постели и аккуратно присела на край. – О чем речь? – О моей внезапной свадьбе. О моей завтрашней свадьбе. Что-то радости в этих словах было меньше, чем элегантности в уггах. – Так быстро? – с подозрением нахмурилась Лия, начиная предполагать, что это не она подала идею, а Дима сам запланировал подобный сюрприз. Просто все очень хорошо совпало. – Ну, они там пытались ссылаться на закон, не позволяющий назначать дату меньше чем через восемь дней, – Алиса замялась, усиливая настороженность Лии. – Уверяли, что сократить срок можно максимум до двух. Но чудодейственная сила больших нулей не подвела. Хотя Дима потом долго возмущался, что нам дешевле бы обошлась роспись в Испании. Там у него есть знакомые. Шантаж бюджетнее подкупа. – А говоришь, не тратит на сиюминутное, – хмыкнула Лия и поднялась с постели, чтобы отправиться в ванную и высушить волосы, пока подруга не вернулась к причине своего недовольства. Это ей гарантировало добрых десять минут спокойствия за шумом фена. – Но нам нужны свидетели, – сообщила Алиса. – Итальянцы или другие граждане ЕС. Без них расписывать не хотят. – За это можешь не волноваться, – кинула Лия, скрываясь в ванной и включая фен. Как минимум одного свидетеля она точно могла обеспечить, а если удастся найти хорошие аргументы, то и двоих. Правда, не итальянцев, но все же граждан ЕС, как того требовал закон. Впрочем, может есть смысл связаться с невестой Литвинова? Неудавшейся невестой. Хотя какие шансы, что Франческа еще раз согласится с ней встретиться, тем более, если это не связано с её бывшим женихом? Платить же ей за отыгрыш роли свидетельницы Лия точно не собиралась: и без того расходов хватало. А аппетиты у кого-то были немалые. Вопреки своей милой внешности, Франческа оказалась личностью очень расчетливой. Когда Лия вышла из ванной с уже высушенными волосами и даже вполне неплохо уложенными, Алиса уже успела переодеться в ночную рубашку и длинный шелковый халат. Но все так же выжидающе сидела на постели и не спускала глаз с дверного проема, явно намеренная продолжить разговор. Жаль, Лия очень надеялась на сон. Судя же по настроению подруги, ни о каком спокойствии речь идти не могла. Лишенная сил на споры, не давая подруге начать возмущаться, Лия первой устало заговорила: – И что тебе не нравится в собственной свадьбе? Романтичная страна, внезапно прилетевший жених, отсутствие сотен чужих людей на банкете. – Внезапно ли? Дай угадаю, ты уже заказала прессу? Лия, прошедшая к тумбе, чтобы поставить мобильный на зарядку, озадаченно замерла. – Какую прессу? – Ты думаешь, я тебя плохо знаю? Прекрасное алиби для бабушки: полетела в Рим, чтобы выдать замуж подругу. И фотографии прикладываются. Ты ведь все делаешь, как тебе выгодно. Порой проницательность подруги Лия искренне ненавидела. Особенно когда та включалась в неподходящий момент. В чем-то Алиса была права, но к чему эти возмущения? Она ведь все равно собиралась замуж. Получилось просто раньше, без этой муторной суеты. Алису все равно мало интересовала подготовка. Она бы этим совершенно точно не стала заниматься. Какая ей разница, расписаться в Риме или в Москве? Ну, кроме оплаты пошлины. И то, это на плечах Димы. – Я подумала, что это очень красивый жест, – покачала головой Лия. – Внезапно прилетевший жених, выездная регистрация без лишних людей. Алиса молчала. Смотрела на нее холодно, словно видела впервые (хотя обвиняла в эгоизме уже наверное в сотый раз) – и молчала. И Лия, истерзанная событиями вечера, сорвалась. – Если ты не хотела выходить за него замуж, могла бы ему это сказать! – едва ли ни на одном выдохе произнесла она, а потом уже спокойнее продолжила: – Или передвинуть предложенную дату. Я не притащила тебя в муниципалитет, к регистратору, соврав про поход по магазинам. Не накачала наркотиками и не заставила расписаться под угрозой выбросить все твои тряпки из гардероба в загородном доме. Единственное, что я сделала, это предложила Диме расписаться здесь. И договорилась с парой человек. Все. Все же воткнув адаптер в розетку и убедившись, что молния на красном значке аккумулятора появилась, Лия обошла кровать, отогнула покрывало и залезла под него. – Если ты хочешь с кем-то поругаться – вперед, в коридоры. Или жди до утра. Мне сегодня хватило Романовского, на тебя уже фантазии не осталось. Алиса на это ничего не ответила, а через пару минут истощенная эмоционально Лия провалилась в беспокойный сон.***
Утро наступило рано, даже слишком. Мобильный пропел в девять, потом на отложенном сигнале через пятнадцать минут. В десять Лия все же заставила себя встать, потому что помнила свой суматошный график на день. В номере никого не было, однако соседняя половина кровати оказалась примята. Значит, подруга все же ночевала здесь. Это успокаивало в какой-то мере. Ссорились они с Алисой нечасто, но отходили всегда быстро. Были шансы, что и сегодня так случится. В конце концов, Лия и вправду питала определенные надежды на эту свадьбу. Подруга вернулась в номер, когда Лия освежилась в душе и выпила традиционную чашку чая. По планам было выйти на завтрак куда-нибудь в местную кофейню, а потом переходить к одной из самых неприятных частей расписания на день. Но планы подкорректировались излишней утренней активностью Алисы, вошедшей в номер уже в легком платье и с телефоном в руках. Даже удивительно, как, не отрывая от экрана глаз, она умудрялась точно пройти по коридору до кресла. Но прекрасно, что от вчерашнего недовольства, кажется, не осталось и следа. По крайне мере, флюиды ненависти Алиса не источала и волком не глядела. Впрочем, пока что она глядела исключительно в экран телефона, что делала двадцать часов из двадцати четырех. – Регистрация в пять, на территории виллы Боргезе, – вчитываясь во что-то проинформировала она. – Мне приехать туда или в отель? – уточнила Лия, пока еще не предполагающая, во сколько освободится и как ей придется совмещать два дела сразу. Но отказаться от первого не могла, потому что оно уже давно зудело в лопатках. А после вчерашнего раздражение стало нестерпимым. – Туда, – отмахнулась Алиса. – Марк приедет тоже на виллу, к четырем, – добавила, видимо, желая испортить день раньше, чем это случилось бы по другим причинам. Лия раздраженно поджала губы. – А без него нельзя? – Мы, конечно, празднуем без посторонних лиц, не считая свидетелей, но один-единственный гость – это как-то странно. Особенно при условии заказанной выездной регистрации. – Думаю, свидетели тоже неплохо эту роль исполнят. – И все же, нам нужен переводчик. Дима не говорит по-итальянски, я тоже. Это Лие крыть было нечем. Она, к сожалению, языка тоже не знала и выполнить сразу две функции не могла. Однако она бы с большей радостью оплатила еще и услуги переводчика: местные студенты ей бы обошлись дешевле, чем восстановление нервных клеток после пребывания в одном пространстве с Романовским. Тем более там ведь действительно будет пресса. Они могут попасть в один кадр и… – Ты мне мстишь? – уточнила Лия, пристально смотря на Алису. Та недоумевающе моргнула, отрываясь от телефона. – Прости? – Хочешь, чтобы к бабушке попали снимки нас с Романовским? – Об этом я думала в последнюю очередь, – фыркнула Алиса. – За интриги у нас ты отвечаешь. Разочарованно вздохнув, Лия откинулась на подушки. Сверля глазами идеально выкрашенный потолок, она пыталась понять, зачем вообще полетела в этот проклятый Рим. Это все мало походило на отдых: в Москве определенно было спокойнее. – Можно я оплачу тебе переводчика? Я не хочу видеть Романовского, – севшим голосом произнесла Лия, уже особо ни на что не надеясь. Но все же она должна была это произнести. Убедить себя, убедить подругу. И попытаться еще раз. – Это, на минуточку, моя свадьба, – напомнила Алиса. – На свою, так и быть, можешь его не приглашать. – Когда он стал тебе таким другом, что без него нельзя выйти замуж? – Не мне – Диме. У них там какие-то общие дела. Мир взрослых мальчиков с большими деньгами. Подруга передернула плечами, всем своим видом показывая, что её это вообще не касается. Она никогда не влезала в дела своего жениха и первые полтора года даже была не в курсе, чем именно он занимается. Она видела результат, и ей было достаточно. Как все это достигается, её не волновало: пусть хоть органами на черном рынке торгует. Возможно, в этом была своя правда, но Лия бы так не смогла. Не представлять, что занимает её мужчину настолько же, как и она сама. С кем он общается, где бывает, чем увлечен. Она не пыталась контролировать, но не желала оставаться в неведении. – Что у вас произошло? Похоже, от Алисы не укрылось её состояние. Выспаться полноценно не удалось, разум продолжал прокручивать вчерашнюю сцену. А за ней, как задетые неловкой рукой карты, посыпались прочие, более ранние, воспоминания. И это все было совершенно некстати. Не сейчас, когда им приходится сталкиваться. Еще бы пара дней, они вернутся в Москву и пожалуйста. Ей уже будет не до него, она сумеет снова пережить все. Тихо и на половине упаковки анксиолитика. Тянуться к таблеткам сейчас – гиблое дело. – Ничего, – даже слишком спокойно произнесла Лия. – Ты от «ничего» так активно избегать Марка не пытаешься. – Ничего нового. Просто он опять успешно наплевал на мои чувства. – О, – Алиса заинтересованно повернулась и даже отложила телефон. – Чувства, значит. – Не в том смысле, – осадила подругу Лия и тяжело сглотнула. – Я семь лет пыталась двигаться дальше. И когда мне это почти удалось, он решил, что я снова хочу утопиться в этом затянутом тиной болоте. Как чувствовал, – процедила она с тлеющей яростью. Не вовремя. Это все было крайне не вовремя. – Можно без твоих красочных эпитетов и метафор? Что именно он сделал? Скооперировался с Димой и предложил двойную свадьбу? – А без твоих дурацких идей тоже обойтись нельзя? – устало парировала Лия. – Он извинился. – Что, прости? Алиса масштаб проблемы явно недопоняла, как и ситуацию в целом. – Попросил прощения. Почти полностью повторил то приглашение на смотровую, только в Собор вместо Города Столиц. Семь лет назад это была его инициатива, а не Литвинова. На несколько минут в номере повисло густое, тягучее молчание. Лия рассматривала изученный до последней ровной линии потолок, Алиса смотрела на нее и о чем-то думала. Судя по выражению лица, очень серьезно. У нее даже не нашлось саркастичных комментариев. – Мне кажется, ты как-то иначе должна была отреагировать, а не начать его избегать, – осторожно уточнила Алиса. – Броситься ему на шею? Не исключаю, что на это он и делал ставку. – Боюсь спросить, что ты ответила. – Не важно. Я не хочу его видеть, этого достаточно. – Если бы тебя не задело его извинение, ты бы не думала сейчас улететь первым же рейсом в Москву. Похоже, все её наивные надежды были написаны на лице. Или же Алиса слишком хорошо изучила её поведение и реакции за столько лет. Потому что она действительно с огромной радостью бы уже вернулась домой, хотя там было не легче. Но она не могла оставить подругу в день её свадьбы. И у нее имелось незаконченное дело, которое она надеялась завершить уже без участия Романовского, чего бы ей это ни стоило. Билеты уже в любом случае придется менять, потому что она должна была улететь сегодня. Интересно, как на это отреагирует бабушка? – Знаешь, я всегда хотела быть принцессой, – присев в постели, задумчиво произнесла Лия. – Правда со временем стало ясно, что искать настоящего принца бессмысленно. И Грейс в нашей семье уже есть, а я скорее одна из её неизвестных сестер. Да и нынешнему принцу Монако до совершеннолетия еще лет двенадцать – не уверена, что готова столько ждать. – У тебя масса вариантов кроме Монако, – фыркнула Алиса, не совсем понимающая, к чему идет разговор, и едко вставила: – Князю Андорры всего сорок с небольшим. – Не очень хочется связываться с его супругой. Выступать против первой леди Франции в её планы не входило. Да и должность президента впридачу тоже не манила. – А с неженатыми принцами сложно, – пожала плечами Алиса. – Ну, старшему сыну короля Бельгии семнадцать, можно немного подождать. – Но первая в очереди на трон его сестра. – Если Азию и Африку предлагать нельзя – сдаюсь, – подруга подняла руки в знак капитуляции; её глаза чуть потеплели. – Судя по твоим знаниям, это не я в принцессы метила, – усмехнулась Лия, но тут же стала серьезной. – У меня появился шанс. И я не собираюсь его упускать, только потому, что Марк решил снова вовлечь меня в свои грязные игры. Алиса нахмурилась, едва ли понимая, о чем речь. – Нашла незаконнорожденного принца и решила его возвести на трон? Дай угадаю: потом свергнешь его и будешь править самостоятельно? – Как грубо, – поморщилась Лия. – Я не настолько жестока. Но давай об этом потом. Сегодня у нас твоя свадьба. На этой почти восторженной ноте она все же заставила себя встать с постели и наконец подойти к шкафу, чтобы начать переодеваться. Часы показывали десять, и у нее было предостаточно времени, чтобы заняться вещами более интересными, чем пустой обмен клятв перед регистратором. И более важными. Алиса, что-то набирающая в телефоне, периодически посматривала на нее, но никак не комментировала ни макияж, ни выбор платья, ни отсутствие бюстгальтера под ним – только силиконовые чашки. Хотя, зная её, стоило ждать что-то о том, что стриглась почти под Малену она явно неспроста. Но, как бы Лие самой ни было противно, у нее сейчас не было выбора. – К трем вернусь, – пообещала она подруге, оборачиваясь у самого выхода. – И в этом на свадьбу не заявлюсь, не переживай. – У моего жениха крепкая психика, – отмахнулась Алиса, но просто так уйти не дала: – Скажи только одно, – уже по этим словам стоило догадаться, что ничего хорошего за ними не последует; рука Лии, держащая карточку от номера, напряглась. – Ты его простила? Интересно, от её ответа зависело, будет Романовский приглашен на регистрацию или нет? Вряд ли. Зная Алису, дело было совсем в другом. Лия бы очень хотела соврать, но в этом уже не было никакого смысла. Подруга скорее хотела официального подтверждения, потому что косвенное поняла по её реакции утром. – К сожалению, – сухо уронила она. – Только это давно ничего не значит. Дверь захлопнулась громче, чем хотелось.***
Прошло чуть больше суток с момента, когда Литвинов потерял высокое положение и перспективы, а Лие не становилось легче ни на грамм. За все то, что он совершил, ей было бы мало и его горения заживо. Если Марк просто предал её и потом «бонусом» переспал с сестрой, то Литвинов поступил еще отвратительнее. Выставил шлюхой, облил грязью и посмел навредить семье. Это бы она не простила, даже если бы он все шесть лет ползал на коленях и целовал ей ноги. И совсем не потому, что никогда его не любила. Он был для нее близким другом, возможно даже лучшим. Она доверяла ему как себе. И оттого все, что произошло в последний день её лицейской жизни, буквально уничтожило её. Только начавшую оживать после прошлогодних событий. Сейчас она желала уничтожить его и была готова использовать любые методы. Даже те, на которые бы вряд ли посмотрела в отношении других людей. И ей было жаль, что они находились в Италии, а не в Греции* – все оказалось бы намного интереснее. Но даже так она обязана была закончить начатое. То, что сделал Марк, хорошо, но недостаточно. Совершенно недостаточно. Сжимая в холодных пальцах кросс-боди, снятую с плеча, Лия отстраненно наблюдала за проплывающими за окном такси (она долго уговаривала себя сесть в него) улочками и переулками. И молилась, чтобы все прошло так, как она задумывала. Чтобы эта безумно влюбленная дура Франческа все же исполнила её указания. Иначе она не просто не сможет отомстить – она сама окажется в трясине, из которой не выплыть. И это будет хуже, чем тогда с Владом. Машина медленно затормозила и остановилась у кованых ворот, ведущих в типичный итальянский дворик: с гостеприимно распахнутыми ставнями, брусчаткой, вывешанными на балкончиках вещами и цветами в многочисленных кадках. Протянув таксисту две красных бумажки**, стараясь не соприкасаться с ним пальцами (её даже в мыслях передергивало от отвращения), Лия покинула салон. Волнение усиливалось, ноги держали не так твердо, как хотелось бы. Мелькнула даже паническая мысль снять к чертям туфли, но она не могла себе это позволить. Местные сплетницы, о чем-то бойко переговаривающиеся на своих балконах, не забудут это обсудить. Девять сантиметров и восемьсот евро впивались в пятки с каждым новым шагом и предательски теряли баланс. Какая к дьяволу элегантность, даже если это её главное оружие сейчас? Чередуя ровные и длинные вдохи и выдохи, Лия поднялась по узкой каменной лестнице на второй этаж. Перехватила поудобнее сумочку, оправила прямую юбку алого Форда, подавляя желание неуверенно напрячь обнаженные плечи: она не любила настолько провокационные наряды, эти тяжелые цепи. Но вискозу было выбрасывать не так печально, как шелк. И, в конце концов, это платье было на ней в день её падения. Потому что его ей подарил Литвинов. Будет очень символично его сжечь сегодня, если все удастся. На её громкий стук в дверь шаги раздались лишь спустя секунд пятнадцать-двадцать. Она уже успела подумать, что в квартире никого нет. Или что нужно еще раз постучать, но не слишком настойчиво – внимание соседей так рано ей ни к чему. Дверь распахнулась и тут же едва не затворилась обратно: стоило Литвинову, стоящему за ней, увидеть посетительницу. Хотя вполне возможно, что сначала он опознал платье, а потом уже лицо. Лия вовремя придержала тонкое дерево, посылая хозяину квартиры очаровательную улыбку. – Привет. Ей бы хотелось сказать нечто менее доброжелательное, но у нее не было выбора. – Что ты здесь забыла? – а вот Литвинов точно мог не играть в вежливость. – Может впустишь? – Я тебя не приглашал. Наигранно вздохнув, Лия склонила голову. – Не думаю, что ты хочешь сделать своих соседей свидетелями нашего разговора. Она не любила повышать голос и устраивать скандалы. Однако если все пойдет не так, как она планировала, придется переигрывать ситуацию и привлекать лишнее внимание. Не хотелось бы, конечно. Но Литвинов не оставлял ей выбора. К счастью, он, похоже, тоже не горел желанием освещать свои непростые отношения с женщинами на весь Рим (или хотя бы этот квартал), потому что нехотя посторонился. Квартира выглядела необжитой: даже если она принадлежала ему, создавалось впечатление, словно он здесь почти не бывал. Возможно, все это время жил вместе с невестой в её апартаментах, а может находился в разъездах? В гостиной и коридорах висели какие-то картины, но ни одной личной фотографии, на темном дереве антикварной мебели лежал тонкий слой пыли, заметный под солнечными лучами. Лия бы не удивилась, увидев на кухне пустой буфет и отключенный холодильник. Женской руки тут и вовсе никогда не было. Скользя взглядом по потолку и окрашенным в белый стенам, Лия сдерживала желание изучить остальные части квартиры: это сделает позже. Вместо того она прошла к резному двухместному диванчику века семнадцатого, не старше, и грациозно разместилась на нем. Литвинов замер в арочном проеме гостиной, не сводя с нее раздраженного взгляда. – И что тебе надо? – Ты можешь сесть, – благодушно кивнула она в сторону кресла. Её выпад остался проигнорированным: Литвинов все так же стоял и сверлил её взглядом, явно желая, чтобы она скорее убралась из его квартиры. Лия и не собиралась задерживаться, но все же ему придется немного потерпеть. Закинув ногу на ногу так, чтобы разрез слева открыл не только острое колено, но и бедро, она медленно произнесла: – Мне нужна твоя помощь. Литвинов сощурился, приподнял бровь, а потом расхохотался, не сводя с нее глаз. – Серьезно? – выдохнул он, определенно не ожидая такого начала разговора. – И что же тебе дало основания полагать, что ты можешь ко мне обратиться с просьбой? – Например то, что тебе это тоже будет выгодно? – не позволяя улыбке полностью соскользнуть с традиционно накрашенных губ, ответила вопросом на вопрос Лия. – Ты ведь хочешь отплатить Романовскому? В его глазах мелькнула искра удивления, но он её быстро затушил. – Интересно. А мне позавчера показалось, что вы вместе. – Ты вновь вернулся к ЛСД? – поморщилась Лия. – После того, что он сделал – нет. Главное, вложить побольше уверенности в собственный голос. Он вполне мог подвести. – Не поверю, что вы случайно оба оказались на одном и том же вечере. Еще и в Риме. – Не случайно, – покачала головой Лия. – Я следила за ним. А вот увидеть тебя там и узнать про твою свадьбу не ожидала, – сглотнув, она пробежалась глазами по покрытому пылью домашнему кинотеатру, и, не поднимая взгляда, «созналась»: – Именно поэтому столько наговорила тебе и Франческе. Оказывается, это больно – видеть, как твой бывший собирается жениться. – Ревнуют тех, кого любят. Он все еще не верил ей. Что ж, логично. Она б тоже не особо в это верила. То, что сделал он, вряд ли позволяло начать все заново или сохранить хотя бы подобие любви. А ей и вовсе нечего было сохранять: за год отношений с ним она едва ли испытала хотя бы влюбленность. – Видимо в мою медицинскую карту пора добавить стокгольмский синдром, – неловко повела плечами Лия и наконец посмотрела на Литвинова. – Я больше поверю в больное собственничество. Я же знаю, как ты расправлялась с фанатками Романовского. Даже после того, как вы разбежались. Стало даже интересно, кто ему докладывал про те первые полгода. Когда она, пытаясь жить дальше, не полностью закрыла для себя эту страницу. Насмешливо улыбнувшись, Лия пожала плечами. – Думай, как хочешь. Только помоги мне. Взамен я помогу тебе вернуть доверие синьора Буджардини. Ты ведь хочешь эту компанию? – И что тебе нужно? Вряд ли полностью поверил, но заинтересовался. Сейчас ей этого было вполне достаточно, чтобы разыграть свои карты. – В баре Black Hurly ты встретишься с одним человеком. Его зовут Роберто. Он передаст тебе документы, которые доказывают незаконный взлом двух государственных баз. Ты же знал, что Романовский учился по IT-профилю? – Хочешь засадить его в тюрьму? А ты мстительная женщина, Лия. О, он был недалек от правды. Скорее даже слишком близок, только акценты расставил не совсем верно. Позволив себе легкую усмешку, Лия повела плечом. – Очень. Я не могу с ним встретиться сама. Он помнит меня еще с лицея, когда мы с Романовским встречались. Нужен человек со стороны. – Почему он просто не передаст эти документы в соответствующие органы? – Ты думаешь, государство платит за информацию столько, сколько платят частные лица? Особенно мстительные женщины. Впервые за эти четверть часа, что они разговаривали, по лицу Литвинова скользнуло что-то, похожее на удовольствие. Он был близок к согласию. Лия знала, на что делать ставку. Потому что этот человек творил вещи даже худшие, чем она и Марк вместе взятые. Он бы не смог остаться в стороне. Намеренная окончательно подвести его к черте, Лия чуть прогнулась в спине и провокационно улыбнулась. – А после, думаю, мы могли бы отметить начало где-нибудь в ресторане. Литвинов взял ключи с тумбы, показывая, что готов идти. Однако у нее были другие планы. – Стоп, – Лия вскинула ладонь. – Сначала убери эти признаки неандертальца со своего лица. Тебе не идет. В другой момент это, может, и не сработало бы, но сейчас Литвинов оказался заинтересован. И, наверное, только поэтому, помедлив, все же отправился в ванную. Через пару минут зажужжал бритвенный станок, и Лия метнулась к лежащему на спинке дивана пиджаку. Было даже приятно осознавать, что привычки Литвинова за шесть лет не изменились и он по-прежнему носил в карманах леденцы. Всю жизнь страдал от низкого сахара. Прислушиваясь к монотонным звукам, она выгребла сладости в клатч и на их место насыпала точно такие же. В том же объеме. За одним исключением – внутри находились цветные капсулы с героином. Оставалось надеяться, что Литвинов не захочет сладкого раньше, чем все случится. Бритвенный станок продолжал жужжать. Закусив щеку, Лия при помощи салфетки выудила из клатча плоский большой пакетик с полоской скотча и, стремительно добравшись до самой большой картины на стене, аккуратно прикрепила его к задней стороне. Точно такой же, но поменьше, поместила за вторую слева: небольшой пейзаж в темных тонах. И самый крупный, молясь всем богам, положила в нижний ящик комода, за бумагами. Сердце бешено колотилось. Скомкав салфетку, Лия запихала её на самое дно кросс-боди и присела обратно на диванчик. Следовало успокоиться, потому что жужжание стихло. Зашумела вода. Потом щелкнул дверной замок и раздалась тихая поступь. Лия тут же обернулась и поднялась на ноги, когда Литвинов вошел в гостиную. – Идем? – уточнила она. Вместо ответа он взял пиджак с диванчика. Дыхание было готово сбиться. Когда они покидали квартиру, Лия пыталась вспомнить хотя бы одну молитву.***
Квартал Тибуртина*** её никогда не привлекал. Посмотреть можно было разве что на огромную территорию и здания университета. Минусов же наблюдалось намного больше, однако именно они сейчас превращались в преимущества. Выходя из такси вместе со своим спутником, Лия надеялась, что сумеет быстро отсюда убраться. Проследит, чтобы сцена отыгралась до конца, и сбежит. И даже если ей придется просидеть в ресторане целый час, ожидая такси, она там будет. Одной ходить по этим улицам кажется нормальным только абсолютно сумасшедшей женщине. У маленькой базилики Сан Лоренцо их облепили бедные дети, так часто встречающиеся за пределами центра. Даже в столице их было немало, да и у храмов всегда место было хлебным. Они что-то говорили, перебивая друг друга, тянули за полы пиджака и юбку платья, кто-то плакал. Лия затормозила, вынуждая остановиться и Литвинова. – Обычные попрошайки, – оглянувшись на нее, поморщился он. – Идем. – Тебе их не жаль? – удержала его на месте Лия. Литвинов перевел раздраженный взгляд на детей: на вид им всем было от пяти до десяти, а может и меньше. Трое мальчиков, две девочки. Одна – самая младшая, держала в руках разорванного и когда-то бывшего белым зайца. Сквозь старое платье проглядывала смуглая кожа в синяках. – Они на каждом зарабатывают больше, чем нормальные граждане. – Андрей! – возмущенно прошипела Лия; дети, чувствуя, что речь о них, не отходили. – Дай им хотя бы конфет, раз денег жалко. – Что ж сама им ручку не позолотишь? – У меня карты, – покачала она головой, не сводя с него пристального напряженного взгляда. Он бегло осмотрелся – наверняка проверял, нет ли еще таких же попрошаек рядом, а то ведь и ограбить могут, если увидят, как кто-то помочь пытается. Это было не в новинку. И, нехотя, все же вынул из кармана несколько леденцов, которые дети стащили с протянутой руки мгновенно. Что-то пролепетав на итальянском, они тут же убежали в узкий проулок. Лия благосклонно улыбнулась Литвинову, коснулась губами его гладкой щеки и почти прошептала: – Тебе воздастся. Он на это ничего не ответил, явно понимая, что воздастся ему точно не материально. А это ценности не представляло. Лия же шла, считая секунды. Находиться здесь ей совершенно не нравилось, и даже отделение полиции в двух шагах не снимало напряжения. В конце концов, ни мафии, ни другим криминальным элементам проворачивать свои дела здесь это не мешало. Лишь бы её в этом наряде за свою проститутки не приняли. Они прошли всего квартал, когда Лия заметила знакомую вывеску. – Тебе через квартал направо, – произнесла она тихо. – Я дождусь тебя в траттории здесь. Не хочу светиться. – Хорошо, – коротко кивнул Литвинов. Но прежде, чем он ушел, Лия оставила на его щеке довольно отчетливый след алой помады. Она знала, что за ними наблюдают. Надеялась на это. – На удачу, – выдохнула с фальшивой улыбкой и направилась в сторону небольшого уютного ресторанчика, где намеревалась дождаться окончания представления. Отсюда было прекрасно видно и виа Тибуртина – главную улицу, и отделение полиции Сан Лоренцо. Вряд ли от её взгляда что-то ускользнет при таком обзоре. Если только Литвинов не решит вдруг нарушить их договоренности. Она очень надеялась, что он не заподозрил ничего странного. Подсев к какой-то даме, обедавшей в одиночестве, Лия завела живой разговор: ей важно было убедить персонал (и не только), что у нее здесь встреча. Что она шла именно сюда, а не просто так свернула куда-то. Блюдо в меню она выбирала практически наугад, зная, что ни кусочка не проглотит. Если кофе выпьет, уже счастье. Сейчас Лия больше всего хотела находиться в том маленьком баре на параллельной улице. Видеть, как в полутемном углу Литвинов встречается с «Рикардо», который должен отменно сыграть свою роль с учетом того, сколько ему заплатили. Как берет портфель с папками и ничего не значащими документами. Портфель, с потайным отсеком. Как что-то коротко обсуждает, прощается и выходит. Как наблюдатели наконец покидают свой пост. Не слыша свою собеседницу и что-то невпопад отвечая на английском, делая глоток остывшего кофе, Лия периодически посматривала в окно. И не смогла отвести взгляд от залитой солнцем улицы, когда увидела знакомый ярко-синий пиджак. И двух мужчин в форме, ведущих Литвинова со скованными руками. Незаконное хранение героина в больших объемах, его экспорт и передача несовершеннолетним как отягчающее обстоятельство. Плюс – история с тяжелыми наркотиками в прошлом, их следы в крови сейчас: Франческа должна была постараться. Если повезет и все, кто должен, правильно выступят в суде, больше шести лет Литвинову обеспечено. Облегченно выдохнув, Лия позволила себе спрятать за кружкой кофе улыбку.