***
До постели они все же добрались. Где-то спустя час, когда решили, что засыпать на полу – мысль не лучшая. Правда, сонному состоянию пришлось уступить полу-шутливой идее опробовать и постель, а не только все удобные уголки зала. У Лии создалось ощущение, что они пытались каким-то образом компенсировать семилетнее расставание. Правда до исполнения этой цели было очень далеко, но еще хотя бы одного подхода она точно не выдержит. А потом разумом завладела другая, более важная, мысль. Мысль, пришедшая в голову, когда удалось наконец заставить себя повернуть голову к электронным часам. Светящиеся в полумраке цифры практически за мгновение вернули в реальность. Первый час ночи. Первый, черт бы его побрал. Лия уже и забыла, во сколько приехала. Неохотно приподнявшись в постели и придерживая покрывало у груди, она осмотрелась, напрягая не лучшее в полутьме зрение. Вещей в зоне видимости не наблюдалось. – Ты себе не изменяешь – опять хочешь сбежать, – усмехнулся Марк, попытавшись вернуть её в горизонтальное положение, потянув за плечо. – Боюсь, универсального алиби в лице Алисы у меня уже нет, – отозвалась Лия, падая обратно на подушки и закусывая щеку изнутри. К сожалению, бабушка была дома. А если бабушка дома, она очень старательно следит за возвращением единственной не вылетевшей из гнезда внучки. Соврать про подготовку к экзаменам или к свадьбе уже не получится. А кроме Алисы кого-то такого же близкого, у кого бы Лия согласилась остаться на ночь, не было. – Скажи, что отмечали новости о её беременности, – практически наугад предложил Марк. Лия фыркнула. Ну конечно, baby shower же так популярен в России. А простые обнаруженные «две полоски» отмечать тем более глупо. – Бабушка решит, что свадьба была по залету, раз у Алисы уже седьмой месяц. И это ничего хорошего нам не принесет. Тем более потом придется объяснять, где же ребенок. Которого Алиса в ближайшие лет пять вряд ли вообще имела в планах. Хотя степень влияния Димы на нее исключать было нельзя, но в этом году вряд ли кто-то попытается примерить статус беременной женщины. – Зачем тебе вообще что-то ей объяснять, – фраза прозвучала с ощутимым оттенком возмущения, хотя ее приглушил короткий поцелуй куда-то в обнаженное плечо. Тихо вздохнув, Лия обернулась к Марку, чей сонный взгляд отчетливо видела даже в этой полутьме. Рассеяно коснувшись его взъерошенных волос, зарываясь в них пальцами правой руки, она попыталась понять, как ей вообще все это объяснить. То, что она пока еще не может вот так просто заявить, что у нее вроде как своя жизнь. Что ей двадцать четыре, и она может где-то пропадать неделями, не отчитываясь. Тем более она понимала, что здесь немало искреннего беспокойства, а не только привычного контроля. – Я пока еще зависима от нее, – наконец она собрала несколько слов в короткое предложение. – За границей она тоже требует каждый час отчитываться? – Я не отчитываюсь каждый час, – возмутилась Лия. – И нет, мы просто созваниваемся раз в день. – Так скажи, что ты улетела. Думаю, Ян тебя прикроет. Ей казалось, Марк выдает идеи практически наобум, потому что все они были совершенно нежизнеспособными. Лопались мыльным пузырем при слабом прикосновении реальности. Сейчас не существовало ни одного способа просто остаться. – Ты про функцию «найти айфон» в связке с семейным доступом не забыл? По её губам скользнула улыбка, когда Марк раздраженно выругался себе под нос, утыкаясь лбом ей в плечо. Что он там пробормотал, она не поняла, но догадывалась, что ничего хорошего. Вполне возможно, что комментировал все эти технологии, которыми бабушка с удовольствием пользовалась. И да, отключение телефона бы ничем не помогло – скорее бы заставило бабушку связаться со всеми вооруженными силами и организовать поиски пропавшей внучки. – Я отвезу тебя, – после недолгого молчания, ватным одеялом укрывшего обоих, произнёс Марк, садясь в постели. – Опять «проветриваться» будешь? Неопределенно дернувшиеся плечи вызвали в ней стойкие подозрения о планах на ночь. Явно отличающихся от стандартного сна. С минуту Лия лежала, сверля настороженным взглядом широкую спину перед собой. Наблюдала за застывшим Марком, который, казалось, даже не дышал. Почему-то тишина уже не казалась такой теплой – она неприятно колола кожу, вызывая озноб. С шелестом с тела соскользнуло покрывало, когда Лия тоже села в постели и обняла Марка со спины, почти невесомо дотрагиваясь губами до участка между шеей и плечом. Пульс зашкаливал, но, возможно, она должна была сейчас это сказать. Чтобы случайно не уничтожить то, что уже может не возродиться вновь. Даже если на самом деле было намного проще уйти без объяснений. Привычнее. И больнее. – Я сделала свой выбор, Марк, – удалось выдохнуть почти на грани шепота, радуясь, что сейчас он не может смотреть ей в глаза – стало бы еще невыносимей. – Я хочу дать нам шанс. Сделала еще там, в Люксембурге, когда принимала условия Жаклин. Когда почему-то облегченно выдыхала, подписывая договор. И совсем не из-за того, что несколько белых листов гарантировали ей неприкосновенность. Ей казалось, она ждала чего-то, что повесит перед ней алеющий крест, не дающий двигаться в этом направлении. Чего-то, что скажет – остановись. Чего-то, что позволит объяснить самой себе – она попыталась, но столкнулась с серьезной угрозой. И должна отступить, потому что это разумно. Она закрывала ту страницу с облегчением, хотя в голове еще царил хаос. Все это сражение её истощило. Сражение с бабушкой, с Кристофом, с Анри и его невестой. Борьба за шанс стать Грейс, которой должна была стать. Но которой едва ли когда-то себя в действительности ощущала. Она действительно тогда ощущала себя уставшей и виноватой: в поражении, в собственных мыслях и чувствах, которые выглядели не так, как должны. Но вслед за люксембургской дверцей захлопнулась и немецкая – с навязанным женихом. И это позволило ощутить легкость, которой давно не было. Легкость от того, что сейчас не нужно думать о браке с чужим человеком. Да и вообще – о браке. Она получила право попытаться пожить так, как ей самой будет комфортно. С кем будет комфортно. Пусть даже несколько недель, до отлета. После будет просто не до личной жизни. Но сейчас, стоя посреди пепла и крови, что они оставили, она хотела надеяться, что здесь еще что-то живо. – Есть ли смысл в этих шансах? Раздробившая тишину фраза рухнула на плечи осколками, оставляя язвы. Сердце пропустило удар. – О чем ты? – Лия едва узнала собственный голос; слепо смотрящие в стену глаза, кажется, забыли моргать – их жгло от сухости. Марк развернулся словно неохотно. Лия упорно старалась на него не смотреть, сидя к нему боком и изучая огромную черную плазму и белую с каким-то легким мерцанием краску. – Мы оба не готовы сейчас к отношениям. Не готовы ничего дать друг другу. Она все же обернулась, потому что ничего не понимала и надеялась, что хотя бы зрительный контакт позволит прояснить их странный разговор. Обернулась и застыла, лишившись воздуха в легких. Марк смотрел на нее устало и как-то бесцветно. Что сейчас вертелось в его голове, она не могла представить. Хоть и была отчасти согласна с его словами. Они и вправду сейчас были пусты и потеряны, едва ли способны что-то строить. Едва ли способны любить. Но если они сейчас опять разойдутся, скорее всего больше ни один не сделает шаг вперед. Потому что нельзя пытаться бесконечно. У всего есть предел и своего они уже достигли. До критической точки – миллиметры. Скользнув ладонями по шее Марка, все так же смотрящего на нее практически без эмоций, Лия приблизилась, чтобы найти его губы своими. И вздрогнула, когда на обнаженную поясницу легли холодные руки, посылающие электрический ток по позвоночнику. До критической точки – меньше удара сердца, желающего остановиться. И, невольно выгибаясь, хотя стать ближе уже было невозможно, Лия надеялась, что эта критическая точка не станет их надгробием. Разорвав поцелуй, она с трудом произнесла дрожащим голосом: – Я хочу понять, можем ли мы существовать спустя семь лет, – даже не пытаясь выровнять рваное дыхание, буквально выуживая каждое слово из затуманенного сознания, она до конца не понимала, что именно говорит: тело отзывалось на прикосновения жадно изучающих его рук и губ как в первый раз, заставляя разум уплывать. А казалось, на ней уже не осталось ни одного места, способного так остро реагировать. Но Марк находил. – Стой, – на твердые четыре буквы Лие потребовались все силы и остатки разума, которые еще не капитулировали перед желанием умереть в очередной раз за этот то ли вечер, то ли ночь. Она уже прекрасно знала, чем заканчиваются их слишком долгие поцелуи. Даже если перед этим они вроде как пытались о чем-то поговорить. Превращенные в хаос простыни на это ненавязчиво намекали. – Между прочим ты первая начала, – сообщил Марк, не выпуская её из рук и крепко прижимая к постели. Жадно глотая воздух, Лия все же выставила перед собой ладонь, предотвращая очередной чересчур опасный для трезвости ума контакт. – Мне правда надо ехать. Хотя бы для того, чтобы выспаться. Тебе тоже не помешает. Существовали серьезные подозрения, что здесь бы ей этого сделать не удалось совершенно. А с утра дела были у обоих. – За меня можешь не переживать, принцесса, – отмахнулся с усмешкой Марк, но все же откатился в сторону, позволяя ей наконец сделать полноценный вдох. Однако не убирая руки с её талии. – Прости, забываю о твоих бесконечных секс-марафонах. – Ревнуешь? Лия на это только закатила глаза. И обернулась, чтобы уже с едва заметной улыбкой произнести: – С Днем Рождения. Она повторяла традицию, созданную им самим. С этими поздравлениями в первые минуты (или часы). Правда, семь лет назад традиция действовала лишь в одну сторону. Но теперь она наконец могла ответить.***
Всякий раз, видя одни и те же искусственные лица, лживые улыбки и алчно сверлящие каждого приглашенного глаза, Лия осознавала, как ей надоели эти приемы, похожие один на другой. Поводы менялись, к дресс-коду пытались применить остатки фантазии, а вот наполнение оставалось тем же. Десятки и сотни прогнивших насквозь и тех, кто надеется никогда не стать такими же лицемерами. Только становятся все, без исключения. А пытающиеся выставлять себя белыми и пушистыми до самого конца – в первую очередь. Высокие потолки с огромными висячими люстрами, мраморные колонны и живой фонтан в центре зала одного из крупнейших отелей столицы выглядели… как потолки, колонны и фонтан других таких же отелей по всему миру. Дорого, вычурно и скучно. Вечер лишь полчаса как начался, а Лие уже казалось, что смертная тоска скоро все присыпет пеплом. Она бесстрастно подавала руку мужчинам, позволяя им церемонный недо-поцелуй, холодно клевала воздух у щеки какой-нибудь дамы, желая зажать нос и не дышать, потому что порой мускусное или ванильное амбре сбивало с ног. И считала про себя секунды и минуты. Все было вдвойне отвратительно, потому что ей пришлось исполнять роль второй хозяйки вечера. Мама так некстати (хотя Лия очень сомневалась, что по-настоящему) слегла с какой-то вирусной инфекцией, поэтому все её обязанности перешли к Лие. Бабушка, казалось, этому лишь радовалась, хоть и не преминула заметить, что дочь в очередной раз увильнула от светского мероприятия. Та всю эту «мишуру» очень не любила. Папе отвертеться не удалось, поэтому он первые полчаса сопровождал дочь, а после вдруг куда-то исчез под предлогом «очень важного разговора». Лия бы тоже с радостью исчезла, но зоркий взгляд бабушки мог достать её даже из другого конца зала. Идея «наплевать и сбежать» не могла реализоваться по двум причинам. Первая – это бабушка. Вторая – тогда не будет обещанной помощи. Сжимая зубы и выдавливая из себя вежливо-благосклонную улыбку, Лия подходила к очередному гостю, задавая какие-то простые вопросы, сочиняя комплимент или одаривая поздравлениями: если вспоминала или вообще имела повод. Стандартно и тоскливо. Правда, ситуация начала исправляться еще спустя минут двадцать, когда бабушка коротким жестом подозвала её к себе. Пообещав какой-то мадам обязательно быть через неделю на открытии её выставки, Лия с облегчением скользнула в полутень отделенной от основного зала зоны и приблизилась к бабушке, с излюбленным брютом в руках осматривающей гостей. – Видишь мужчину рядом со второй женой министра лесного хозяйства? – задумчиво протянула бабушка, даже не оборачиваясь к внучке. Лия послушно перевела взгляд в указанном направлении, пытаясь разобраться, о каком из двух мужчин шла речь. Бабушка, догадываясь о её непонимании, уточнила: – В фиолетовой бабочке. Коротко кивнув, Лия сделала вид, что осматривает остальных гостей, пока бабушка продолжала: – Это так заинтересовавший тебя субъект. В свете не был давно. Говорят, в трауре по умершей в родах жене. Хотя куда более вероятно, что он был в печали (ярости) от сорвавшейся сделки. А теперь присматривает новую «жертву» для своих развлечений. Этот человек был слишком известен пристрастиями к молоденьким девочкам. – Какая грустная история, – притворно вздохнула Лия, прикусывая губу изнутри. История была бы трагичнее, если бы на счету у Черницына не наблюдалось уже третьей жены, скончавшейся почему-то именно в родах. И вместе с ребенком. Каких же болезных девиц он выбирает в спутницы жизни. Ни одна наследника выносить не может. Кому ж потом дело-то передавать вместе со счетами? – Достойна сочувствия, не правда ли? – усмехнулась бабушка и, сделав глоток, направилась обратно в зал. Понявшая все без лишних слов Лия двинулась следом, периодически что-то коротко комментируя: классическая иллюзия легкой беседы. Возле Черницына они остановились словно случайно: бабушка обернулась к мужчине с удивленно-заинтересованным видом, Лия просто замерла рядом, не вмешиваясь. – Артемий Яковлевич, какой сюрприз! Тот оторвался от созерцания какой-то певички, развлекающей гостей у рояля, и расплылся в тошнотворной улыбке. – Иветта, свет очей! Рад, рад, – восхищенно выдохнул он, целуя поданную руку. – А уж как я рада – не ожидала так скоро увидеть. – Ты же знаешь, – слишком уж тяжело вздохнул он, – дела не ждут и требуют моего появления. Да и пропустить твой вечер – смертный грех. – Все такой же льстец, – мягко упрекнула его бабушка и «спохватилась»: – Кстати, позволь представить: моя старшая, Лия. Отчаянно желая отмыться от липкого слоя елея, пропитанного ядом лжи, Лия сделала шаг вперед и едва заметно улыбнулась мужчине, вынося руку для поцелуя. – Очаровательное создание! – восхитился Черницын. – Рад знакомству, фройляйн. Немецкое обращение резануло слух, напоминая о том, что очень хотелось забыть; Лия понадеялась, что мимолетная эмоция никак не отразилась на лице. – Взаимно, – склонила голову Лия и тут же добавила в голос фальшивого сочувствия: – Рада видеть, что вы оправились после такой трагедии. Смею надеяться, мы увидим вас и на осеннем аукционе? Ваша компания – не первый год наш почетный гость. – Непременно, – отозвался Черницын, не сводя с нее пытливых темно-карих глаз. – Не могу отказать себе в удовольствии снова увидеть таких прекрасных дам. Уже представляя, как будет оттираться от того потока лицемерия, вылитого за один вечер на нее, Лия снисходительно улыбнулась. Бабушка что-то сказала о возвращении к гостям, и еще одна неприятная (хоть и, к сожалению, важная) фигура осталась позади. Теперь можно было выдохнуть и немного расслабиться, возможно даже за пределами зала. Вот только дойдет до противоположного выхода вместе с бабушкой, по пути кивая собравшимся, чтобы это не выглядело слишком позорным побегом. И снимет эти чертовы шпильки, точно. Надежды рухнули, поднимая в воздух горькую пыль, когда бабушка вдруг остановилась рядом с каким-то мужчиной, придерживая идущую рядом Лию за запястье. Короткий безмолвный знак задержаться. – Олег? Какая встреча! На лице бабушки редко можно было видеть настоящую улыбку, но сейчас, кажется, это была именно она. Заинтригованная, Лия внимательно осмотрела мужчину, которого та окликнула. Высокий, светлоглазый блондин в крайне приличном костюме, с хорошими часами, запонками и свежим парфюмом. Типичный объект женских страстей, ничего выделяющегося. – Иветта! Сколько лет, а вы все так же шикарны! Судя по тому, с каким энтузиазмом он откликнулся на приветствие и позволил себе не церемонно клюнуть воздух над рукой, а обменяться с бабушкой касанием щек (или она позволила?), он не был одним из безликой массы. Стоило присмотреться. – Неужели решил вернуться? А что же Алла? – Увы, она предпочла солнце и вино этому сумасшедшему городу. – Или опять пытается склонить несчастного мужчину к браку? Олег рассмеялся, виновато разводя руками: кажется, это предположение было куда ближе к правде. – Кстати, вы ведь не знакомы, – спохватилась бабушка, со слишком очаровательной улыбкой полуоборачиваясь вправо. – Лия, моя старшая внучка. Олег Одинцов, сын моей хорошей подруги, с которой мы не виделись уже лет десять. Последние слова бабушка произнесла с явным укором в адрес неизвестной подруги, но Лию встревожило далеко не это. А то, с каким интересом она представляла мужчину. Может сторонний наблюдатель бы не увидел ничего странного, но не Лия. Она знала и эти жесты, и эти комментарии, и этот взгляд. Даже если бабушка и обещала, что не станет давить в ближайший год с замужеством, это еще не означало, что она перестанет активно знакомить внучку с подходящими кандидатурами. Не стоило расслабляться. Мысленно выругавшись на собственную глупость (понадеялась, что её хоть недолго трогать не будут совсем), Лия позволила мужчине поцеловать её руку и отпустила короткую вежливую улыбку. – Немало наслышан о вас, – протянул он, одаривая Лию взглядом прищуренных серых глаз. Та делала все возможное, чтобы фальшивые радость и спокойствие не соскальзывали с её лица с той же легкостью, что и шелковый палантин с плеч. Бабушка всерьез решила, что ей нужен мужчина глубоко за тридцать? Нет, выглядел он очень хорошо, но все же не попадал под её личные критерии. – Очень надеюсь, что в число этих слухов не попала четверка на первом курсе. Мужчина рассмеялся, не сводя с нее цепкого взгляда. – Мне говорили исключительно о пятерках. – Значит, все самое интересное от вас скрыли. Бабушка, держащая шампанское и до этого молча наблюдающая за их коротким диалогом, после этой реплики все же напомнила о себе, но только для того, чтобы вновь исполнить любимую роль: – Простите, гости не ждут. Оставляю Олега на тебя, дорогая, – она кинула на Лию пронзительный взгляд, намекающий, чтобы та перестала упоминать темы, которые не должны звучать в приличном обществе. Вот только Лия не собиралась создавать образ идеальной невесты. Дождавшись, пока бабушка отправится уделить внимание остальным (и напомнив себе найти её позже, поскольку главная цель еще не была достигнута), Лия с внутренним вздохом, полным обреченности, натянула на лицо еще более очаровательную улыбку. Скулы начало сводить. – Что ж, быть может, тогда вы мне расскажете что-то более интересное чем то, во что меня уже посвятили? Ладно, сделаем вид, что намеки бабушки оказались слишком прозрачными, чтобы их уловить. В конце концов, знакомство – это в первую очередь полезные связи, а не смотр женихов. Тем более когда у вас разница в возрасте добрых десять лет. Принимая предложенную руку, Лия дала согласие на танец – просто стоять и беседовать она ненавидела. Это было слишком тоскливо. В отличие от Кристофа, который уже во время первого диалога начал утомлять, потому что слишком много говорил о медицине (а дальше – больше), Олег оказался более интересным собеседником. Возможно потому, что к медицине он не имел никакого отношения. Хотя Лия не могла бы себя назвать серьезным специалистом в авиации: он оказался вице-президентом крупной международной авиакомпании. Главное место в которой занимал его дядя. Несмотря на то, что мужчина явно был заинтересован в том, чтобы однажды сменить родственника на столь привлекательном посту, о работе он почти не говорил, предпочитая более «общие» темы. И не забывая о главном предлоге для беседы – её собственных интересах. Их Лия старалась обрисовать как можно более туманно: не очень хотелось сейчас распространяться о дизайне, тем более о студии. Определенные рамки держать стоило, даже если выглядеть той самой невестой с картинки, заботливо нарисованной бабушкой, в планы не входило. Фамилия накладывала некоторые обязательства, которые требовалось соблюдать. – Позволите мне немного бестактный вопрос, или мы еще не на той ступени отношений? На третьем танце (и, наверное, к концу первого часа их общения) она решила, что стоит попробовать немного вывернуть ситуацию в свою пользу. Даже если все пока что представлялось очень слабо. – Не уверен, что вам знакома бестактность, – покачал головой мужчина, но явно заинтригованный. – Вы целый час не оставляете меня ни на минуту, – задумчиво произнесла она, переступая с ноги на ногу под заунывные звуки чего-то, призванного собравшихся изобразить парные танцы. – Вашу спутницу это не оскорбит? – О, не беспокойтесь, – судя по его взгляду, он ожидал чего-то менее невинного. – Моя спутница только рада от меня отделаться. Лия в легком удивлении приподняла брови. Олег улыбнулся и пояснил: – Мое присутствие рядом мешает ей искать подходящего мужчину, – кажется, изумление на её лице оказалось чуть более явным, чем стоило, потому что он не сдержал смешка и поспешил исправить момент недопонимания: – Я здесь с младшей сестрой. И, буду честным, исключительно из-за нее. – Вас не прельщают подобные приемы? – Увы, – усмехнулся мужчина, медленно выводя её на поворот. – Я бы предпочел менее шумное и яркое место для субботнего вечера. Несмотря на то, что за этот час их общения (довольно живого, стоило признать) Лия неплохо разобралась в этом человеке, она все еще искала какие-то ценные для себя моменты. Поэтому решила развить тему: – Например? Олег пожал плечами – насколько это было возможно, когда они в достаточно тесной позиции «вальсировали» (правда вальсом это называлось с натяжкой). – Даже удушающий дымом сигар бар сейчас был бы предпочтительнее. – Жаль, бара здесь нет, – вздохнула Лия, одновременно откидывая картинки, которые разум подкидывал при упоминании этого слова из трех букв. – Могу предложить только внутренний дворик или, – она заговорщицки понизила голос, – казино. Кажется, с последним она попала в точку: в серых глазах промелькнуло любопытство. – Здесь и вправду есть казино? Или вы предлагаете сбежать? – Боюсь, последнее мне недоступно, – бабушка точно еще захочет её сегодня видеть, да и ей самой требовалось находиться здесь. – А казино есть, – тихо сообщила она. – На нижнем этаже. По большому счету можно было и не понижать голос. Во-первых, среди сотен гостей априори тихо не было. Во-вторых, о существовании небольшого зала для особо азартных посетителей, все присутствующие (или большинство) были осведомлены. Однако такие вещи все равно обычно обсуждались с минимальными шансами на подслушивание. Лия никогда не была азартной, да и сейчас стремления не испытывала, но в душе теплилась надежда хотя бы так получить полноценный диалог с Черницыным. Она не так много знала об этом человеке, но его пристрастие к картам от нее не укрылось. Если бабушка решила отложить обещание (которого, в сущности, не было), то она попытается справиться своими силами. – Если вы согласитесь составить мне компанию, я был бы не против ненадолго оставить этот театр, – Олег едва заметно кивнул в сторону собравшихся, вызывая у Лии слабую понимающую улыбку. – Думаю, мне не повредит проветриться. Чужие руки соскользнули с её талии, позволяя вздохнуть спокойнее – не то чтобы ей было неприятно, скорее её раздражало ощущать себя выставленным на продажу товаром. Не успела от одного потенциального «покупателя» избавиться, как появился второй. И снова бабушкиными стараниями. Одно дело, если бы Олег сам с ней завел разговор. Но другое – это намеренное знакомство. Принимая выставленный локоть, Лия радовалась возможности действительно немного отдохнуть от суеты и духоты главного зала, переполненного лживыми улыбками и комплиментами. Она и вправду несколько устала от этого всего и точно бы никуда не пошла, если бы не дело. При всей любви к подобным вечерам и возможности показать себя, периодически она желала остаться под одеялом с чашкой кантуччи и литром чая, что-нибудь неторопливо читая. Или, в конце концов, она могла бы заняться проектом. Но вместо этого Лия демонстрировала тысячи евро, сложившиеся из полночно-синего осеннего Marchesa в пол и фамильных драгоценностей в ушах. И мимоходом оценивала дам, что попадались ей на глаза – по привычке. Знала, что ничего нового не увидит. Все те же набившие оскомину лица, разве что периодически меняющие спутников. Однако сегодня её тоске было суждено прерваться внезапно – громким женским вскриком, а потом и волной озадаченных, изумлённых, возмущенных шепотков, что пролетели по залу в той его части, где минутой назад Лия с Олегом танцевали. Недоуменно обернувшись в сторону шума, она сделала было шаг, но мужчина опередил её, рванув вперед. Ей ничего не оставалось, кроме как последовать за ним – только куда спокойнее. К моменту, когда она выбралась из толпы, окружившей кого-то, Олег уже успел добраться до источника крика. Им оказалась невысокая девушка с русыми волосами, собранными в низкий пучок. Она как-то взволнованно сжимала в руках сверкающий клатч и периодически отмахивалась от что-то горячо объясняющего ей Олега. Все её внимание было устремлено на двух мужчин. Одного из них Лия быстро опознала – декан её бывшего факультета и давний поклонник бабушки. Второй, помоложе и с рассеченной скулой, ей был совершенно незнаком. Мужчины кружили на небольшом расстоянии друг от друга, обмениваясь репликами сквозь зубы. Судя по их лицам, они что-то серьезно не поделили и были готовы обменяться еще парой ударов. Девушка, рядом с которой стоял Олег, снова подала голос – окликнула какого-то «Ярика». Видимо, второго, незнакомого Лие. Но этому самому «Ярику» было не до окружающих: все его внимание привлек оппонент. Лия бы понаблюдала за зрелищем и дождалась хоть какого-то развития событий, но Олег настойчиво (судя по тому, как она желала остаться) повел девушку в сторону выхода из зала, и Лия направилась за ним. Сейчас было важнее решить другую проблему. Когда шум и слепящие вспышки остались позади, сменяясь свежестью от приоткрытого окна и полутьмой небольшого холла, Лия приблизилась к Олегу, который что-то очень напряженно говорил неизвестной. – Все хорошо? – осторожно осведомилась она, стараясь придать голосу как можно больше участливости: в конце концов, она должна была исполнять роль хозяйки вечера и проявлять интерес к гостям. Именно этим она и занималась. А утоление собственного любопытства – побочный продукт. Олег, удерживающий девушку за плечо, обернулся и как-то напряженно кивнул. – Простите за это представление. Вокруг Элы они случаются почти постоянно. Та обиженно надулась: это Лия видела отчетливо даже при таком скудном освещении. – Я здесь не при чем, – возмущенно буркнула девушка. – Ну конечно, – скептицизм в голосе Олега и глухой бы услышал. – Ты однажды доиграешься, – уже тише сообщил он, а потом снова вернул внимание Лие: – Я надеялся, это знакомство произойдет как-то иначе. Но что вышло, то вышло. Лия, это Элина, моя сестра, – кивнул он в сторону все еще явно обиженной девушки. Та без особого интереса повернула голову, позволяя разглядеть вполне миловидное лицо. Хоть и мало чем похожее на лицо стоящего рядом мужчины. Скорее, не похожее совершенно. Лия очень не исключала, что эти двое были сводными. Уронив короткую улыбку, она представилась в ответ: – Лия Аренсберг. И перестань извиняться – если на приеме ничего не произошло, он никому не запомнится. Тем более ничего из ряда вон выходящего здесь все же не случилось. Ну не поделили двое одну даму. Бывало и веселее – когда одновременно заявлялись жена и любовница, получившие одинаковые приглашения «плюс один». И возомнивший себя великим конспиратором кобель был вынужден то с одной проводить время, то с другой, надеясь, что они не столкнутся. И это только самое банальное и часто происходящее. – Почаще высылайте приглашения Элине – она обеспечит зрелище. Точнее, её поклонники, – фыркнул Олег, за что удостоился возмущенного тычка локтем под ребра. Сестру явно такая «лестная» характеристика не впечатлила. Хотя особо переживающей она не выглядела. А вот сочувствия, пожалуй, искала. Этот тип девушек Лие был знаком, поэтому она наблюдала за Элиной с легкой усмешкой, маскируемой под вежливую полуулыбку. – И все же, не утолите мое любопытство? Что именно произошло? – Элина в очередной раз не определилась с кандидатом на руку и сердце, – с тем же явным смехом в голосе прокомментировал Олег. Похоже, ситуация повторялась регулярно. Удивительно, что Лия еще о ней не слышала. – Я не виновата в том, что они себе напридумывали, – отмахнулась Элина. Правда искренности на её лице было ни на грамм. А ведь она, похоже, уже профессионально сталкивает мужчин лбами. Одному намеков отсыпала, другому. Выбрала парочку с горячим темпераментом или очень уж чувствительным самолюбием. А дальше только стой и наблюдай – сами все доделают. Ей определенно льстило мужское внимание, и вряд ли она посещала приемы, чтобы выйти замуж, как это преподнес Олег. Нет, скорее ей нравилось флиртовать и видеть, как из-за нее разгораются конфликты. Забавно, что проняло даже её бывшего декана. Тот вроде как отличался постоянством и нынешней любовнице уже года два не изменял (жена давно на глаза плотную повязку надела). Похоже, потянуло на свеженькое. – Фантазировать мужчины умеют, – согласилась Лия, внимательно наблюдая за Элиной. – И присваивать себе то, что им не принадлежит. А уж на таких милых девочек они клюют вообще отменно, сколько бы лет им ни было. Главное, правильно себя подать и зацепить за болевую точку. И кстати о последнем… Задумчиво окинув взглядом Элину, Лия уверилась – подходящая кандидатура. Неизвестно пока только, насколько ей можно доверять. Но типаж прям в яблочко. – И каким же должен быть идеальный мужчина? – уточнила Лия, заинтересованно понизив голос. Элина кинула быстрый взгляд на брата, кажется желающего уже её отсюда увести. Но не решающегося прервать внезапную женскую беседу. И правильно, не надо сейчас влезать. – Зрелый и не душащий глупой ревностью. То есть в возрасте и закрывающий глаза на мелкие шалости своей пятой женушки. Чтоб ждать получения статуса вдовы было не так тоскливо. Предсказуемо. Даже интересно, а с тем «Яриком» она кокетничала, чтобы закрасить разочарование от декана? Сразу любовника присматривала? – Думаю, у меня есть такой на примете, – склонила голову Лия. Стоило конечно еще все просчитать и взвесить, но, похоже, кандидат на роль исполнителя, которого сложно будет связать с ней, найден. И это определенно поднимало настроение.