***
Если кто-то считал, что работа отлично отвлекает от навязчивых мыслей, он просто не сталкивался с действительно навязчивыми. Справедливости ради, времени думать у Лии действительно не было – заказчики с кинопроектом оказались крайне «оригинальными», а еще успешно выносящими мозг, обожающими написать или позвонить ближе к полуночи и вообще спешно решить все поменять. Все это скопом Лия получила вчера вечером, поэтому сегодня, наскоро перехватив чашку чая и ложку какого-то фруктового салата, она уехала домой даже раньше, чем Марк вообще начал собираться в офис. У нее не было ни минуты на промедление. Но несмотря на то, что с восьми утра она фактически сидела безвылазно за маком, ощущая, как зрение неумолимо ползет вниз, и едва замечая, что часы уже показали двенадцать, она все равно краем подсознания ждала проклятого сообщения от Ольги. Ей нужна была эта чертова статья. Ей нужно было сегодня запустить механизм, потому что Вероника сегодня должна появиться у Марка все с теми же требованиями, прежде чем завтра выйдет срок. Они не то чтобы много говорили на эту тему: Марк сообщил, что разберется с сумасшедшей сестрицей, но Лия не могла оставаться в стороне. Это затрагивало и её тоже. Вероника угрожала им обоим, и Лия не собиралась отсиживаться за спиной Марка и ждать, пока он что-то сделает. Она не принцесса в башне. И Вероника подпортила ей достаточно крови. Выстукивая нервный ритм стилусом по крепкой деревянной столешнице, Лия смотрела на яркую картинку перед глазами и убеждала себя, что имеет полное право передохнуть. У нее уже детали интерьера начали в пятна сливаться. Она сделала внушительную часть работы за каких-то четыре часа. Дедлайн – к семнадцати, у нее еще почти пять часов в запасе. Перегруз тоже ни к чему хорошему не приведет. Хотя параноидальная часть сознания намекала, что и отдых может оказаться опасным. Крепко зажмурившись, Лия потерла переносицу и шумно выдохнула. Все же, небольшой ланч не помешает. Только не в одиночестве – это будет еще хуже, чем продолжать работать, одновременно периодически скашивая взгляд на телефон. Хотя смысла не было – все уведомления с него моментально дублировались и на маке. Но, похоже, нервное возбуждение достигло своего пика. Набросав короткое сообщение Алисе, Лия с огромным усилием поднялась из-за стола. И почти с таким же заставляла себя сменить домашнее платье на более подходящее для выхода, запрыгнуть на каблуки и найти очки потемнее. Чтобы разбить стереотип о том, что люди определенного социального класса посещают исключительно рестораны уровня Мишлен. Кофе хауз в паре домов от её собственного тоже иногда был неплох – когда не было времени ехать в более приличное место или не виделось в этом смысла. Главное, столик вообще найти: на Кутузовском кофейня была забита всегда. То ли туристами, толпами бегающими в Сити и на смотровую площадку набережной, то ли любителями прогуляться по проспекту, то ли еще кем. Но свободные места здесь действительно были на вес золота. К счастью, сегодня идти искать другое заведение не пришлось. Как и долго ждать Алису, добиравшуюся с Нового Арбата. Но сделать заказ к её появлению и еще два раза помониторить новости Лия уже успела. – Американо? И что стряслось? – с подозрением покосилась на маленькую кружку традиционно игнорирующая приветствия Алиса, прекрасно знающая, что кофе Лия брала в исключительных случаях. Исключительно нервных. – Вероника, – пожала плечами Лия, наблюдая, как подруга скидывает сумку и плащ на соседний стул. Судя по тому, как на ее лице не осталось и тени вопроса, одного слова было достаточно, чтобы все объяснить. Правда дополнения она явно хотела бы услышать просто из природного любопытства. Но расспрашивать не станет – за это её Лия и любила. – Надеюсь, ты уже решила, что с ней делать? – В процессе, – сделав глоток далеко не самого любимого напитка, прокомментировала Лия. – Мне будет нужна твоя помощь, но это потом – пока надо дождаться материал от Вешиной. Изучающая скудное меню Алиса, явно раздумывающая над сэндвичами, которые вопреки всем диетам нежно любила, замерла. – Ты обратилась к ней? – Не то чтобы у меня был выбор. Подруга нахмурилась, но говорить на этот счет ничего не стала. Оно и к лучшему. Лия сама догадывалась, что очень рисковала. Ольга – не тот человек, которого можно было реально запугать, и который спокойно плясал под чужую дудку. Они с ней никогда не были врагами, но и приятельских отношений не вели. Скорее, держали нейтралитет. Вооруженный. И любые попытки взаимодействия были прогулкой по острию ножа – каждая могла и помочь, и ударить одновременно. Алиса все же заказала себе сэндвич и дабл капучино. Лия поморщилась, увидев это сочетание (все худшее сразу), но промолчала, продолжая методично нарезать омлет на кусочки. Правда дальше нарезки дело не шло: еда успешно остывала. Кофе понемногу исчезал. – Что там в вашей личной не-жизни? – вдруг полюбопытствовала Алиса, прикончив половину сэндвича. Лия, только сделавшая очередной глоток американо, едва не подавилась. От позорного кашля спасла только привычка глотать не сразу – успела вдохнуть. Да, про Веронику подруга спрашивать не будет. Зато про более животрепещущую тему – с радостью. И это лишь усилило нервное напряжение, потому что напомнило о вчерашнем. О том, что она так ничего и не ответила. Не смогла ответить. Не смогла понять, что должна или может сказать. Ей казалось, что эта чертова неуверенность будет с ней всегда. Неуверенность и страх. Она сняла кольцо утром, в лифте, пока спускалась из апартов. Полминуты держала в руке, пытаясь осознать, что вообще чувствует. Но так и не вытянула из сознания ни одной четкой мысли. – Судя по тому, сколько людей о ней знают, она скорее «не личная». – А уж сколько интересуются, – насмешливо фыркнула Алиса. – И все же. Как совместное существование на одной жилплощади? Слишком хорошо. Чересчур. Ровно настолько, что она себя ощутила дома уже в первый день, и как-то катастрофически не хотела утром убеждать себя, что вечером в Неву не надо. Что все – бабушка прилетела в десять утра, уже не отговориться выключенным на ночь айфоном. – Свободнее, чем дома, – все же созналась Лия. Впрочем, этого она никогда не отрицала. А вот то, что так быстро приняла все происходящее – пугало. Стоило семь лет пытаться все вырезать и выжечь, чтобы опять в тот же омут. И даже не с головой – с камнем на шее. – Так может пора? – уцепилась за то, что её определенно порадовало, Алиса, отрезая еще кусочек сэндвича. – Переезжать, замуж, все такое. – Кто-то месяца два назад меня убеждал, что замуж не надо, – напомнила ей Лия панику на собственной свадьбе. Подруга только философски пожала плечами: она явно уже все это забыла и развеяла по ветру. – Ты невест в день свадьбы не слушай, они нервные. – А я, похоже, по жизни нервная: со свадьбы, полагаю, сбегу еще до приезда в ЗАГС, – фраза вроде была саркастичной, но горечь скрыть не удалось. – Если учесть, сколько людей заинтересованы в том, чтобы ты наконец вышла замуж за Марка, тебя притащат в этот ЗАГС. И ружье к виску приставят, если понадобится. Лия хотела что-то ответить, но мобильный «подал голос» уведомлением в мессенджере, и она резко дернулась к нему. Чтобы шумно и устало выдохнуть, впиваясь взглядом в ссылку. Экран разблокировался, и похолодевшие пальцы тапнули по нему несколько раз, чтобы открыть публикацию, уже попавшую в список горячих новостей. «Как золотые девочки избавляются от конкуренток: кокаин и притоны». Прекрасно. Просто прекрасно. Все, кому надо, к вечеру уже с этим чудесным текстом ознакомятся. Наколов на вилку кусочек остывшего омлета, Лия наконец решила поесть. И хотя вкус пищи все еще практически не ощущала, она уже не вставала комом в горле. Для сегодняшнего дня определенно успех.***
Август определенно выдался богатым на бесконечные светские мероприятия, и, застегивая шипастые ремешки бежевых Rockstud, оставалось радоваться лишь тому, что он подходит к концу. Маловероятно, что в оставшиеся четыре дня вся светская Москва решит отпраздновать все, что можно и нельзя. Впрочем, развод какой-то бабушкиной подруги, который сегодня стал причиной для торжественного вечера в Balzi Rossi, был очень внезапным. По крайней мере, для бабушки, судя по её реакции в момент изучения приглашения. Что на этом мероприятии забыла Лия, она и сама не понимала – бабушка настояла. Но отказываться от подобного действительно не стоило все по той же причине получить возможность завести новые связи. Исключительно поэтому Лия докрашивала губы, пытаясь избавиться от ощущения какого-то дискомфорта: черное YSL в пол, едва прихваченное сбоку у бедра и груди (потому что «провокационный вырез» в описании недостаточно отражало эротичность этого), заставляло желать набросить на себя одеяло. Тем более в сочетании с темным бордо на губах. Однако бабушка настояла. Точнее, настояла хозяйка вечера, возжелавшая «похоронить и вырваться на свободу»: поэтому все в черном, но эротичном. Платье, конечно же, было вынуто из шкафа самой Лии, однако она его покупала точно не для такого мероприятия. И одно дело, выйти в нем со своим мужчиной, другое – в «свободном» статусе. И наличие бабушки рядом скорее осложняет ситуацию, чем улучшает. Стараясь смотреть исключительно на правый, прикрытый тканью бок, и даже с длинным рукавом, Лия провела по губам помадой в последний раз и подхватила с тумбочки крупные серьги. Что-то ей подсказывало, что легким этот вечер не будет. Впрочем, не только вечер. То, что днем она все же увидела нужную статью сразу в трех СМИ, её не сильно успокоило. Отчасти потому, что это лишь первая ласточка – дальше дело доводить ей собственноручно. Кроме того, в этот же день появился второй текст, уже не от нее, но явно не просто так. И еще стоило подумать, откуда он: Ольга решила побольше слить (что маловероятно, ей не было выгоды, они не договаривались на два материала) или кто-то другой постарался. И зачем этому «доброжелателю» помогать? В совпадения Лия не верила. Равно как и в судьбу, удачу и прочие «высшие» факторы. Но главное, пока она не могла понять, как восприняла удар Вероника, от которой весь день не было новостей. Марк говорил, что она должна объявиться сегодня, но пока и он молчал. Лия же, признаться, об этом вспомнила только сейчас, весь день занятая проектами и работой над следующим шагом по избавлению Вероники от наследства отца. Она планировала написать хотя бы пару фраз в машине, но бабушка завела разговор сначала о предстоящем мероприятии (и о браке своей «подруги»), а потом плавно свернула на Мюнхен. И Лия с трудом поборола желание выйти прямо на мосту – даром, что они попали в традиционный затор. Еще никогда Лия так не ждала, пока основная масса автомобилей отсеется в сторону Нового Арбата, а они свернут направо вниз, на набережную. И как только бабушка в эти двадцать минут поездки умудрилась вместить столько своих пожеланий и надежд? Лия едва не подала руку швейцару первой – настолько хотела быстрее выбраться из салона на свежий воздух. Потому что в окружении сотен гостей, как раз прибывающих к высотке на Баррикадной, где и расположился один из самых помпезных ресторанов столицы, бабушка не будет так активно вести диалог. Точнее, вести монолог, надеясь на её ответы. Вот только если бы она знала, что её ждет, скорее бы отказалась изначально садиться в машину. Мраморные колонны и гигантские люстры на украшенном барельефами потолке уже заставляли внутренне поморщиться: может Лия и любила Турандот, но он был куда утонченнее этого слишком «имперского» места. Одни только гипсовые статуи чего стоили. И никакая зелень в кадках не могла смягчить впечатление. Скользя холодным взглядом по собравшимся, пока они с бабушкой направлялись к хозяйке (точнее, к хозяйке и её бывшему мужу), Лия готовилась считать десятки минут до ухода. И продумывала, когда улучить момент, чтобы сбежать «припудрить носик» и наконец узнать у Марка, что там творится. Восьмой час вечера намекал на то, что какие-то известия уже должны быть. Вряд ли Вероника решила дать шанс подумать до полуночи. Хотя, при её тяге к спектаклям, вполне. – Мягче держи клатч – ты в него вцепилась, как голодный в корку хлеба, – шикнула раздраженно бабушка и тут же добавила, проясняя причину своего недовольства: – Там пресса. Конечно. С чего бы еще ей докапываться до таких мелочей, как положение пальцев на лакированной поверхности клатча. Расслабив кисть, Лия наклеила на лицо вежливо-очаровательную улыбку – в конце концов, они вроде поздравлять явились, а не соболезновать. – Вылитая ты в свои двадцать пять, – выдала вердикт слишком «выглаженная» косметологами женщина, расцеловавшаяся с бабушкой и после этого прошедшаяся оценивающим взглядом по Лие дважды. Она говорила о внешности, и, возможно, Лия бы с этим не спорила, если бы не думала, что копией она стала скорее по характеру. И эта мысль ей не льстила. – Гены не скроешь, – небрежно отмахнулась бабушка, но было видно, что она довольна. Хотя все участники этого действа понимали, что комплимент дежурный. Эта то ли Ирина, то ли Инна (Лия так и не запомнила) никогда не была «подругой» бабушки в прямом смысле. Как еще добрых три десятка «подруг». – Только она менее консервативна, чем ты, – подметила Ирина-Инна. – Почему не по дресс-коду? Она намекала на черное Balmain, напоминающее смокинг в пол и не имеющее ничего общего со словом «эротично». Одного крайне скромного выреза для этого было слишком недостаточно. Лия буквально ощутила, как бабушка закатила глаза. Мысленно. Потому что на людях бы точно этого не сделала. – Потому что мне уже не двадцать пять. Ирину-Инну ответная шпилька, направленная на черного Форда с сумасшедшим декольте и кружевом вместо юбки где-то от середины бедра, ничуть не смутила. Свои пятьдесят она продолжала выдавать за тридцать, принося неплохой доход косметологу и пластическому хирургу. И активно транслировала это миру. Правда при близком рассмотрении возникали вопросы. – Замужем? – вернув внимание Лие, поинтересовалась Ирина-Инна. И вновь Лия отреагировать не успела – это сделала за нее бабушка. – Практически. Одного слова было достаточно, чтобы пустить холодную волну по спине. Бабушка никак не могла знать про кольцо, лежащее в клатче (потому что казалось опасным держать его не при себе), но все равно создавалось ощущение, что она в курсе. Хотя наверняка это было просто «положенным» ответом. Ирина-Инна поджала заколотые губы, еще раз едва ли не просканировав Лию взглядом. – Разок можно выйти. Лет на пять, – сообщила она. – Больше не стоит, если не хочешь отдать косметологу потом в два раза больше. Лия растянула губы в благодарной улыбке: бабушка уже что-то говорила о том, что им нужно еще с кем-то перекинуться парой фраз, да и к хозяйке вечера уже потихоньку приближались новые гости. Но если Лия надеялась, что это будет самая неприятная сегодняшняя беседа, она серьезно просчиталась. Хотя сначала вселенная, казалось, пыталась немного сгладить начало вечера – в действительности, вполне обыденное. Типичное для любых светских мероприятий. Просто за столько лет Лия начала уставать от необходимости контактировать с насквозь фальшивыми людьми, да и голова её была забита совсем другим. Настолько, что она расслышала, как бабушка к ней обращается, только со второго раза. Отвлекшись от пустого разглядывания зала, она увидела подошедшего к ним Олега. И поняла, что готова поспорить на пару тысяч евро, что именно для него её вынудили надеть это «эротичное» платье. Да, бабушка ничего не говорила о замужестве. Но как ярко намекала. – Опасно в таком виде без спутника появляться, – понизив голос, сообщил Олег, едва касаясь её руки губами в приветствии. Лия позволила себе слабую усмешку и ответила в тон ему: – Я того же мнения. И даже не солгала. – Оставлю вас ненадолго, нужно обсудить кое-что с министром, – кивнула куда-то в толпу бабушка. Сложно было сказать, действительно ли там какой-то министр обретался, или она просто добилась, чего хотела, и решила устраниться. Отчасти, спасибо – дышать полегче будет. Отчасти, вот только этого вида «пары» с совершенно посторонним мужчиной ей не хватало. – Все так же продолжаешь вынужденно посещать подобные мероприятия? – поддела его Лия, когда бабушка удалилась. – И что же на этот раз стало причиной? – Могу задать те же вопросы, – отозвался с улыбкой Олег, жестом подзывая официанта с напитками. Спустя несколько секунд в руках у Лии оказался просекко, у которого точно были шансы расслабить её немного. – Я спросила первая, – надавила она, рассматривая алкоголь на просвет. – На сей раз даже не Элина, – сдался Олег, делая глоток брюта. – Всего лишь скучные финансовые сделки. – Никакой свободы, – улыбнулась Лия. – Даже жаль, что здесь никакого казино нет. Возможно, ей все же удастся сделать этот вечер хоть немного приятным. По крайней мере, на пару часов – пока они будут общаться на нейтральные темы и, не исключено, немного потанцуют. Это все же лучше, чем бесконечно находиться при бабушке или быть вынужденной одиночно обходить гостей в статусе хозяйки мероприятия. Вот только вселенная давать повод расслабиться не собиралась. Не прошло и получаса, как к одной причине быть постоянно в напряжении добавилась вторая, которую во что-то приятное превратить было просто нереально. – Какая встреча, – елей и яд в голосе Вероники ощущались за версту. – Не могу сказать, что приятная, – отрезала обернувшаяся к ней Лия, до того почти даже получавшая удовольствие от недо-вальса, и вздрогнула, когда по обнаженному боку скользнула мужская ладонь: Олег, ощутивший её напряжение, похоже, хотел помочь, привлекая её ближе, однако скорее усложнил ситуацию. – Вы оба почему-то сегодня были не очень мне рады, – наигранная обида вызывала тошноту. И в то же время – усиливала потребность написать Марку: судя по всему, Вероника уже была у него. Чем все это закончилось, Лия не могла предположить. По крайней мере, по лицу Вероники. – Когда-нибудь до тебя дойдет, что тебе никто не рад. Даже собственный отец, – едко бросила Лия, зная, что Игоря Сергеевича сегодняшние публикации точно стороной не обошли. Вероника поджала бледно-розовые губы. – В отличие от твоей бабушки, он действительно меня любит. Повозмущается и забудет. Может Вероника и делала вид, что её ситуация совершенно не тревожит, но Лия догадывалась, что не все так радужно. Игорь Сергеевич действительно очень любил единственную дочь, но были вещи, которые не спускал с рук даже он. А наркотики – это только часть той тонны грязи, которую предстояло обнародовать. – Главное, чтобы в порыве возмущения он случайно завещание не переписал, – картинно вздохнула Лия, наслаждаясь искрой раздражения в глазах напротив. – Перепишет обратно, – парировала Лия. – А вот тебя если вычеркнут, то навсегда. Твоя бабушка решений не меняет, да? Надо же, даже про тетю Марту раскопала. Удивительное усердие. Впрочем, ничего другого от Вероники и не ожидалось. Как и все Романовские, она обладала талантом к интригам и шантажу. А уж раскопки грязного белья были её коньком. – Не утруждай себя беспокойством за мое благосостояние, – посоветовала ей Лия, радуясь, что в руках у нее никакого напитка нет. Было бы сложно сдержаться, чтобы не пролить его на черный шелк платья-комбинации. Еще эротичнее станет. – Уже решила, что и без семейного состояния протянешь? Денег моего братца хватит? – О чем она? – раздался над ухом голос молчавшего до этого времени Олега. Ему явно негде было вставить хотя бы фразу, но сейчас он услышал то ли что-то угрожающее её репутации, то ли что-то крайне непонятное и требующее разъяснения. Но гадать, в чью сторону будет направлено его возмущение, не хотелось. – Пересчитывать капиталы очередного мужчины – твоя прерогатива. Не смею на нее посягать, – качнула головой Лия. – Но почему-то бегать от моего братца перестала, только когда он компанией обзавелся. Какая интересная версия событий. Теперь Вероника уверена, что она согласилась встречаться с Марком исключительно из-за его наследства? Интересно, когда ждать «разоблачающую» статью на эту тему в медиа. Однако «разоблачать» её Вероника, похоже, решила иначе, потому что, не дожидаясь ответа, добавила: – Или просто твою бабушку в амплуа практически аристократа с миллиардами евро на счету он наконец устроил? Хотя, – задумчиво протянула она, и Лия ощутила, как внутри тихо разгорается ярость, – почему-то не уверена, что она и сейчас в курсе. Как думаешь, её обрадует эта новость? Так вот ради чего эта стерва сюда явилась. Это еще она почему-то долго тянула – в конце концов, не первый же день знает об их отношениях. Чего ждала? Не хотела бить первой, а теперь это как удар за удар? Маловероятно. Хотела еще и у Олега вызвать кучу вопросов и претензий? Тоже не очень верится. Должна ж видеть, что тут никаких «отношений» нет. – У тебя нет никаких доказательств, – идеально ровным голосом произнесла Лия, хотя внутри уже все начинало подрагивать от бешенства. Спасибо, что вышколенное за двадцать с лишним лет хладнокровие как минимум в таких ситуациях её не оставляло. – К твоему несчастью, есть. И, что-то мне подсказывает, что твоей бабушке не обязательно знакомиться с хоум-видео, чтобы поверить в мои слова. Нет, бокал все же стоило иметь в руках. Только не на платье вылить, а в лицо. И плевать, что воспитанные девушки так не делают. – Мало кто вообще способен поверить в слова такой лживой стервы как ты. – Ты завралась не меньше меня, – любезно напомнила Вероника, на миг сместив внимание на все так же молча стоящего рядом Олега, и тут же вернув его Лие. – Как тебе роман на два фронта? Мой братец-то в курсе? Мне казалось, он всю жизнь был жутким собственником. По крайней мере, желающих приблизиться к тебе семь лет назад отгонял очень старательно. Даже слишком. Только в этом они оба хороши были, пусть и врали себе и друг другу, что дело не в ревности. И за семь лет ничего не изменилось. Но сейчас официально они не были ни в каких отношениях. И у нее никакого романа нигде не наблюдалось. Стараясь держать клатч все так же расслабленно, хотя от злости пальцы невольно напрягались, надеясь сжаться в кулаки, Лия сощурилась. Может Вероника действительно знала очень много и немало могла раскрыть того, что не должно было стать достоянием общественности (по крайней мере, пока), но это не дает ей права излучать торжество. – Иногда молчание спасает жизнь, – поведала ей Лия. – Можешь попробовать поделиться свежими сплетнями, но уже завтра от тебя откажется собственная мать. Что-то мне подсказывает, что это тебе понравится даже меньше, чем изменение завещания отца. – Пустые угрозы, – передернула плечами Вероника, но Лия видела, как та напряглась. Все же, её судьбу устраивала в первую очередь мать. Отец мог выписать её из завещания, но мать могла на него надавить и вернуть. – Хочешь проверить? Судя по выражению лица Вероники, проверять она не очень-то желала. Видимо, помнила, что за эти полгода Лия хорошо сработалась с Алиной Николаевной. Человеку с улицы ведение двух проектов «под ключ» не доверяют. Полюбовавшись на её резкий разворот, Лия без тени стыда пожелала ей подвернуть ногу на мраморном полу. И напряглась, когда голос Олега снова раздался где-то слева. – Ничего не хочешь рассказать? Лия медленно вдохнула и так же медленно выдохнула, прежде чем уточнить: – Это претензия? – Что ты, – усмехнулся он. – Любопытство. Раз уж я стал свидетелем неясно чего, мне кажется, я имею право получить некоторые разъяснения. Насчет «права» он конечно переборщил – никакие разъяснения она не обязана была ему давать. Однако он был сыном подруги её бабушки. Очень близкой подруги. Возможно единственной. И неизвестно, насколько сильно он был близок с самой бабушкой, сколько может ей рассказать. Следовало каким-то образом все же оставить его на своей стороне и заставить молчать. Однако и рассказывать про Марка она не собиралась. Поправив расходящиеся края юбки, Лия слабо улыбнулась и сделала жест в сторону темных двухместных диванчиков. Вести разговор стоя она точно не желала.***
К девяти часам вечер, к счастью, подошел к концу. Точнее, подошло к концу обязательное пребывание гостей. Ленту разрезали, паспорта порвали, торт разрезали – культпрограмма развода завершена. Прощаясь с Олегом и предвкушая блаженную прохладу и тишину салона автомобиля, который водитель уже подал ко входу, Лия напоследок прожгла мужчину выразительным взглядом – с самым главным намеком. Она очень надеялась, что ей удалось его убедить держать рот на замке.Точнее, что ей удалось обойтись малой кровью и в отличие от Романовских он чудеса шантажа проявлять не станет. С наслаждением опустившись на кожаное сиденье, Лия секунд на десять просто замерла с закрытыми глазами, открыв их, лишь когда мягко закрылась дверь водительского места и машина плавно тронулась. И тут же потянулась к клатчу. Наконец вынимая мобильный в надежде все же написать Марку, Лия дождалась разблокировки экрана и зацепилась за уведомление Инстаграма об упоминании. В аккаунте Татлера. Тревога, улегшаяся минуту назад, подняла голову. Почти на автомате переходя по уведомлению, Лия стеклянным взглядом уставилась на фото с сегодняшнего вечера: на себя и стоящего рядом Олега, чья рука очень уж «не посторонне» расположилась на её талии. И как выгодно-то для сплетен встала – обнаженным боком в камеры. Еще б понять, откуда и когда снимали. Под серией снимков пока значилась исключительно короткая подпись, повествующая о громком и веселом третьем разводе Инны Князевой (таки Инны). Но Лия не сомневалась, что уже завтра на сайте появится полноценная заметка. Напряженно тапнув по геолокации, она медленно пошла по ленте новых публикаций и едва подавила стон – фото, только худшего качества, успели появиться и в аккаунте чуть менее известного глянца. Однако это, наверное, все же было меньшим из зол: хотя ей определенно не хотелось видеть на каждом углу предположения о новом романе вице-президента международной авиакомпании и уже третьем совместном выходе в свет с одной и той же пассией. Спасибо, что акцент пока делали не на ней, а на Олеге. Однако воздух из груди выбили не эти сплетни, а куда более тревожащий заголовок под её фото в каком-то аккаунте из числа тех, которые обожают перебирать слухи обо всех, кто хоть как-то засветился в медиа. «От любви до тюрьмы: ради мужчины можно и убийство покрыть». Попасть по строчке, раскрывающей текст поста полностью, удалось только с третьего раза. И неясно, стоило ли вообще это делать. «Не зря мы думали, что в истории гибели семнадцатилетней Риты Салиховой, дочери бывшего губернатора Волгоградской области, а сегодня – члена Государственной Думы, больше белых пятен, чем кажется. История, которую нам подали как несчастный случай, вызванный отказом тормозов угнанной машины, оказалась абсолютной фальшивкой. Стало известно, что в ночь с семнадцатого на восемнадцатое марта две тысячи тринадцатого года в автомобиле находились двое, и покойная Рита Салихова была на пассажирском сиденье. Место водителя занимал младший сын ресторатора Игоря Романовского. Вот вам задачка со звездочкой – куда же он делся? Когда на место приехали сотрудники правоохранительных органов, Марка Романовского в машине не было. Хотя из такой аварии невредимым он выйти не мог: кровь обнаружили на обоих сиденьях, на руле и на боковом стекле со стороны водителя. Даже записи с камер на участке Новорижского шоссе, по которому, предположительно, двигалась машина. Удивительно, не правда ли? А разгадка оказалась крайне банальной. Марку Романовскому удалось сбежать с места преступления благодаря дочери Александра Аренсберга, владельца сети стоматологических клиник «DentaL». Как оказалось, с его старшей дочерью на момент ДТП Марк состоял в отношениях. И именно она скрыла факт преступления. Только самостоятельно ли? И теперь нам всем очень интересно, что ждет наших влюбленных? По закону Марка Романовского уже не осудят – шесть лет прошло, как-никак, но неужели безутешный отец оставит все как есть?» Резко блокируя айфон, Лия откинула голову на кожаную спинку сиденья и прикрыла глаза рукой. Её трясло.