***
Дня четыре Лия старалась минимизировать число своих выходов из дома, да и спальню практически не покидала: боялась столкнуться с бабушкой. Она буквально кожей ощущала жесткий взгляд синих глаз, могла представить все фразы, которые были бы посланы в её сторону. И бесконечно гадала, что именно бабушке известно. Насколько сильны её возможности, каких репрессий ждать и когда. Какой шаг для нее может стать последним. Похоже, до отлета в Мюнхен требовалось стать как можно более незаметной и как можно менее порочащей фамилию Аренсберг. Иначе её точно швырнут на костер святой инквизиции. В своем сумасшедшем желании избавиться от любых проблем Лия успешно зарабатывала истощение от объемов работы, которыми загрузила голову. Стремилась как можно быстрее закончить все проекты, которые вела, или хотя бы сделать то, что было реально на текущем этапе. Там, где от её услуг отказаться не пытались. Проклятая статья действительно ударила по карьере, хотя не настолько сильно, как могла бы. Не всем клиентам, похоже, было важно получить дизайнера с кристально чистой репутацией во всех сферах. Многие сотрудничали с ней ради результата. И, в конце концов, она же никого не убила собственноручно. Правда это не мешало неизвестным личностям в соцсетях активно мусолить старую историю. Спасибо, что еще не начали на идиотские интервью зазывать. Сделав последний глоток из третьей за сегодня чашки эспрессо (время едва подходило к полудню), Лия раздраженно свернула окно приложения на экране и поднялась из-за рабочего стола. Уставшая за несколько дней одного и того же положения спина настойчиво требовала записаться на массаж, но пока существовали дела поважнее. К одному из таких и следовало сейчас подготовиться: сменить домашнее платье на более «выходное», найти лодочки на устойчивом каблуке, убедиться, что темные круги под глазами реально скрыть самостоятельно (пасмурная погода не располагала к очкам), и наконец очень осторожно выйти из комнаты. Максимально тихо, чтобы не услышала даже мама, но главное – продумывая способы доказать бабушке, что она не очередные «безумства» творить поехала и не с Марком встречаться. Хотя последнее бы не помешало, но пока было слишком рискованно. Достаточно того, что они перекидывались изредка сообщениями, чтобы держать друг друга в курсе ситуации. Впрочем, не то чтобы эти сообщения были слишком информативными: у Лии складывалось ощущение, что Марк что-то не договаривает. И она сама опасалась рассказать абсолютно все. Оставляя машину на Ильинке (в который раз радуясь наличию полезных знакомств), чтобы Ветошным пробраться к Никольской, Лия куталась в легкий кейп: кажется, она недооценила прогноз и собственную теплолюбивость. Проулки старой Москвы может и не были тем же, что «коридоры» между башнями, но ветер тут порой гулял нешуточный. В начале сентября – крайне неприятный. – Приятно видеть не опаздывающих женщин, – вместо приветствия произнес Олег, ожидавший на углу ГУМа. – Приятно знать, что если очень хочется, и в центре можно припарковаться не за полчаса, – прокомментировала своевременное появление Лия. Конечно, можно было и на такси, но она не очень любила этот вариант. Хотя, бесспорно, передвигаться по Москве на личном авто – затея та еще. Для обладателей крепких нервов и хороших знакомств. И машины с мигалкой. – Боско? – кивнув в сторону здания за спиной, поинтересовался Олег. – Или хочешь прогуляться? Настроения на то, чтобы пробираться через толпы туристов, которые никогда не уменьшались на Никольской и прицепленных к ней переулках и улочках, не наблюдалось, тем более погода прогулкам не благоволила. Так что, при не особой любви к Боско, Лия все же выбирала его. Наличие огромного количества людей в самом ГУМе пережить удалось исключительно благодаря довольно стремительному подъему на второй этаж, где гуляющих становилось чуть меньше. Определенно ЦУМ ей нравился больше – туда на экскурсии ходили реже. Видимо, цены людей отпугивали. Устроившись за маленьким столиком у самого окна (на автомате, а не из острого желания лицезреть Красную площадь), Лия устремила выжидающий взгляд на своего спутника, почему-то занявшего соседний стул, а не напротив. Идея встретиться принадлежала ему – она меньше всего думала об этом. Точнее, просто не вспоминала его с того самого приема. Олег же отчего-то очень захотел её увидеть, сообщив, что это «крайне важно». Но прежде чем выяснить, что именно важного было в их встрече, пришлось сделать заказ и понадеяться, что хотя бы ассорти сыров с орехами здесь не испортят. То ли Лие не везло, то ли она придиралась, то ли кухня здесь вправду оставляла желать лучшего несмотря на цены, но еще ни разу ей не повезло с действительно вкусным блюдом. С одной стороны, она не есть пришла, но с другой, организм уже требовал что-то более существенное, чем три чашки эспрессо. Тем более, время ланча. – Так с какой целью у нас случилось свидание? – полюбопытствовала она, когда официантка отошла достаточно далеко. Олег улыбнулся. – Обычно цель у свиданий одна. Но сегодня все же отойдем от шаблонов. Я видел ту историю в прессе – тебя обсудили, кажется, во всех СМИ. – Это явно не те новости, которые я бы хотела услышать. – Это скучная констатация фактов, – Олег пожал плечами, свел кисти в замок и положил их на стол. – Фактов, которые меня беспокоят. Не знаю, что насчет Романовского, но для твоей репутации это серьезный удар. – Хочешь выяснить, чем я руководствовалась, покрывая его? Пока что Лия плохо понимала, зачем затронута эта тема. Если Олег, по совету бабушки, имел на нее какие-то виды, ему стоило сразу распрощаться с этой идеей. Он был неплох – значительно интереснее Кристофа, как минимум. Лучше умел слушать, имел чувство юмора и, кажется, не собирался действовать по указке бабушки. Однако он все равно был не тем. Сейчас, наверное, уже все были не теми. Полгода назад, возможно, Лия бы сумела смириться, принять и адаптироваться к навязанному браку. Но не теперь. Не когда то, что рухнуло и погребло её под руинами, вдруг вновь стало целым и позволило ей сделать полноценный вдох. Если Олег хотел покопаться в её прошлом, он выбрал неверную тактику. Он вообще не имел никакого права ворошить то, что было семь лет назад. Никто не имел. Однако он её удивил. – Это твое личное дело, – абсолютно спокойно произнес он. – И оно никак не влияет на последствия, которые надо как-то разгребать. Озадаченно сощурившись, Лия уточнила: – Прости за прямоту, но почему тебя это волнует? – Ты мне не безразлична. Ответ прозвучал до ужаса просто и заставил напрячься еще сильнее. Этого она и боялась. Выдавив нервную улыбку, она покачала головой. – Вряд ли я смогу ответить на твои чувства. – Я догадывался, – все так же спокойно отозвался Олег. – Но речь сейчас не об этом, а о том, как сместить акценты с тебя в той публикации. Радовало то, что о потенциальных отношениях сейчас беседа не пойдет. Однако, какие акценты куда планировать смещать, Лия не понимала и не очень хотела догадываться. В истории их было двое, и сваливать на Марка еще больше она точно не собиралась. Но все же она осторожно осведомилась: – А есть варианты? Судя по довольной усмешке на лице Олега, разговор подошел к самой главной части. – Я пару раз мельком пересекался с Салиховой, когда ей было семнадцать. Она тусила с моими друзьями. Что они в несовершеннолетней девчонке находили, не знаю, правда. Как не боялись её папашу – тоже. Она в целом-то не имела идеальной репутации, просто сама понимаешь, все замалчивали. Можно пустить материал-дополнение: мол, покопались в деле, опросили друзей-знакомых. В общем, девочка-то легкой наркотой баловалась не первый месяц, за руль села уже никакая. И так аккуратно намекнуть, что вину в ДТП скинули на Романовского, чтобы скрыть её зависимость. Догадайтесь, кто, почему и зачем. Фактически, вина больше её. «Отношениями» золотой молодежи с наркотиками, конечно, никого не удивить. Однако определенный резонанс текст может вызвать, если СМИ его вообще пропустят. Неизвестно, насколько Салихов хорошо контролирует все источники. Младшую дочь он очень любил, как удалось избежать от него каких-либо «наказаний», Лия до сих пор не понимала. Вряд ли он-то не в курсе реальной ситуации был. Обмануть реально общественность, но не тех, кто на самой вершине. – Уверен, что удастся? Точнее, что потом Салихов не раскопает что-нибудь в отместку? – Я конечно не депутат, но шансы избежать этого есть. Не беспокойся. Непроизвольно сжав в руках маленькую кросс-боди, Лия медленно вдохнула и выдохнула. Допустим, им удастся. Это позволит хотя бы частично сместить внимание общественности на более любопытную новость. Однако не очистит её собственную репутацию: тот факт, что она скрыла ДТП, никуда не исчезнет. И вряд ли его вообще можно каким-то образом стереть. Ну кроме публичного заявления вроде «ничего не знаю, меня там не было, про ДТП ничего не знаю». Она не собиралась подставлять Марка. – Вообще странно, что историю «вскрыли» спустя семь лет, – пробился в мысли голос Олега, продолжающего что-то говорить. – Есть мысли, почему? Раздраженно поморщившись, Лия кивнула. – Даже не мысли, а абсолютная уверенность. Это месть. Помнишь брюнетку, которая подходила ко мне на вечере в честь развода Князевой? Это Вероника Романовская. Судя по сошедшимся к переносице бровям, Олег догадывался, куда дело идет. – Близкая родственница? – Сестра. Очень жадная сестра. Над столиком повисло недолгое молчание. Появившаяся официантка расставила блюда, забрала второе меню и удалилась. Только после этого Олег заговорил вновь и не о том, о чем предполагалось. – Она говорила о твоем романе. Речь о Марке? Восторг. То есть эту тему все же они не обойдут сегодня? Очень захотелось проклясть чужую хорошую память. И заодно длинный язык Вероники с её талантом раскапывать чужое грязное белье. Стараясь выглядеть как можно равнодушнее, Лия надкусила кубик Пекорино, прежде чем пояснить: – Вероника любит искать сенсации там, где их нет. Да, она говорила о Марке. Но между нами нет романа. Просто мы сохранили хорошие отношения с того времени, и сейчас этой публикацией Вероника решила отомстить нам обоим. Она практически не соврала. «Романом» назвать то, что между ними происходило сейчас, язык не поворачивался. Слишком примитивно. Впрочем, четкого названия Лия бы все равно не нашла. Или не хотела находить. Про «сохранили хорошие отношения» не совсем верно выразилась, но это уже мелочи. Суть осталась верной, это главное. Можно было конечно соврать про Влада, но это бы не имело никакого смысла. На счастье Лии, Олег все же решил закрыть опасную тему. То ли понял, что она не готова об этом говорить, то ли в действительности не был особо заинтересован, не считал это важным. – Ладно, сейчас у нас другая проблема. Я постараюсь договориться со знакомым журналистом сегодня, передам материал и решу вопрос срочности публикации. Дальше будем наблюдать. Лия кивнула. Жаль, нельзя одним ходом восстановить репутацию. Это ставило под удар вообще все, что она планировала. Неизвестно, как и когда удастся теперь реализовать задуманное, если учесть, что времени в обрез. Но для начала действительно стоит хотя бы сместить акценты. И решить, что делать с Вероникой.***
Вечером того же дня Лию приветствовали золоченые стекла Меркурия. Борясь с головокружением и тошнотой, нахлынувшими в момент стремительного подъема на лифте, она на несколько секунд замерла, держась за стену, прежде чем пройти вглубь проектной студии. Почти ровно, не шатаясь и не рискуя подвернуть ногу на шпильках. Перед глазами все еще немного плыло, но уже не так серьезно. Хотя организм определенно хотел сесть и не двигаться. Но не сейчас. Лия просто оперлась ладонями о светлый рабочий стол и задышала очень медленно: вдох на четыре счета, выдох на шесть. Это помогало при панических атаках, и при тошноте должно было. Если бы только она не усиливалась от запахов свежего дерева и краски. Ремонт постепенно подходил к концу: почти вся заказанная мебель встала на свои места, оставалось получить и разместить технику. Но все еще было сложно поверить, что вот оно – любимое детище практически готово открыть глаза и поздороваться с миром. И сложно было понять, стоит ли ему рождаться, потому что октябрь и Мюнхен все еще Дамокловым мечом висели над головой. Открывать и управлять дистанционно? Позволить помещению простаивать? А если она не вернется ни через год, ни через два. Что тогда? Определенно в шестнадцать все было несколько проще в её жизни. Мысль Марка отсрочить перевод, отучиться полгода здесь, может и была разумной. Однако не решала, фактически, ничего. За полгода ей не встать на ноги, а Марку – не дойти до тех высот, до которых он хотел. Им не достичь того уровня самостоятельности, который нужен, так быстро. Значит, в отсрочках смысла нет. Значит, улетать, хотя одна только мысль об этом вызывала дрожь отвращения. Каким чудом она отучилась пять лет в меде, Лия до сих пор не понимала. Возможно её спасало то, что после ей бабушка обещала разрешить попробовать себя в дизайне. Сейчас не спасает ничего: ей уже расписали будущее до самого конца. Либо принимать, либо отвергать. Чем дальше, тем меньше она верила в то, что сумеет что-то объяснить. В чем-то убедить. Все чаще «прокалывалась» перед бабушкой, все чаще показывала, что не так идеальна, как должна быть. Как её хотят видеть. Смириться с собственной «дефектностью» не получалось. Тихий звук остановившегося на этаже лифта заставил выпрямиться и медленно обернуться к входящему в студию Марку. Эта локация для встречи выглядела самой безопасной: Неву бабушка могла в чем-то заподозрить. Меркурий – вряд ли. Была еще мысль про Афимолл, но там нереально поговорить спокойно среди всех этих людей. Да еще и сумасшедший риск на кого-то знакомого наткнуться. Сейчас это было ни к чему. Марк выглядел уставшим – нездоровая бледность, далеко не легкая двухдневная щетина и тени под глазами говорили сами за себя. И голос, которым он задал вопрос, звучал как-то слишком «странно». – Что произошло? Вообще-то эти слова хотелось адресовать ему. Но причину такого его вида Лия и так могла предположить – все те же, все там же. Сейчас требовалось коротко рассказать, почему она попросила о срочной встрече, еще и здесь, ничего особо не объяснив в сообщении. На самом деле, можно было и позвонить, но сумасшедшая паранойя не позволяла все высказать по телефону. С глазу на глаз – надежнее. – Может кофе сначала? – обеспокоено осведомилась Лия, делая шаг к кофемашине. Правда, её еще никто не включал, неизвестно, есть ли там зерна, вода и все такое. Но это все же вопрос нескольких минут. Однако Марк отрицательно качнул головой. – Хорошо, – устроившись на двухместном диване, Лия нервно прокручивала в пальцах смартфон. – Если коротко, у меня есть мысли, как разобраться с Вероникой. Но нужна помощь Анри. Точнее, его жены. Устроившийся в кресле напротив Марк одарил её вопросительным взглядом. – Не хочешь встречаться с ним, пока не будет пяти карат на пальце, как и обещала? Так разведи на кольцо нового потенциального мужа. Уже забывшая о тех своих словах Лия, собиравшаяся что-то ответить на первую фразу, оказалась в ступоре из-за второй. Прозвучало очень… едко. Несмотря на привычную для Марка насмешливость. – Прости? Она не совсем понимала, о чем речь. Точнее, догадывалась краем сознания, но не могла увязать все в единую картину. Это он из-за пары фотографий в глянце вдруг такое недовольство решил продемонстрировать? Серьезно? Что-то не сходилось. Бабушка с ним уже успела пообщаться за эту неполную неделю? Что она ему наговорила в таком случае? – Я так понимаю, с новым кандидатом от твоей бабушки у тебя все серьезно, – прокомментировал Марк, впрочем, никакой ясности не внося. С одной стороны прекрасно понимающая причину его фраз в виде абсолютно обоснованного недоверия всем женщинам мира и ей в частности, но с другой – все же надеявшаяся, что они начинают пытаться доверять друг другу, Лия отложила смартфон и уточнила: – Бабушка виделась с тобой? – Вот только её мне не хватало. Значит, не бабушка. Вероника? Вполне вероятный вариант, тем более она была на том приеме. Но верить словам Вероники без каких-либо вменяемых доказательств (пара снимков в глянце не в счет) Марк бы не стал. – Тогда что за неоправданный приступ ревности? С одной стороны, разговаривать сейчас следовало не об этом. С другой – отложенные беседы о личных проблемах им уже стоили семи лет взаимной ненависти если и не на пустом месте, то точно там, где все можно было решить проще. Еще семь лет по аналогичной причине она не выдержит. Вместо ответа Марк что-то пролистал в телефоне и повернул его экраном вперед. Достаточно для того, чтобы Лия могла рассмотреть фото – не с приема, а с сегодняшнего дня. Похоже, даже не из глянца, а из какого-нибудь аккаунта желтых сплетен. Фото с Олегом в Боско. Где они сидели практически в обнимку и, как казалось стороннему наблюдателю, делали селфи. Правда в действительности это был видеозвонок для бабушки: все та же паранойя и необходимость сообщить, что она не на какие-то тайные свидания убежала. Да, возможно, глупые мысли, глупые страхи. Это Лия понимала отчасти. Однако менее тревожно от этого не становилось. – Я-то думала, там видео с тайной свадьбы. Уточни, что в этом фото криминального было? – То, что оно не постановочное? – заметив недоумение на лице Лии, Марк добавил: – Принцесса, когда ты хочешь проверить мужчину или встречаешься с ним «на камеру», ты идешь в Турандот. А не в Боско, где минимум шансов оказаться замеченной. Конечно, было лестно осознавать, насколько хорошо ему известны все её привычки и методы. И действительно Боско было выбрано как «уединенное место», но ведь совершенно не с романтическими намерениями. Лия бы еще поняла, если бы её с кем-то целующейся засняли. Причем да, не в «людном» месте, не там, где слишком много фотографов и желающих поделиться в сетях сплетнями о медийных личностях на квадратный метр. Но они просто сидели рядом! Можно сказать, по-дружески. Лия бы согласилась сегодня же подать заявление в ЗАГС, если бы знала, что это похоронит подозрительность и все прочее у Марка. Однако прекрасно понимала, что даже штамп в паспорте не поможет ему справиться с проблемой доверия. Потому что в первую очередь он не помешал Алине Николаевне родить Веронику на стороне, а потом внезапно выскочить замуж после спонтанного развода. И это лишь начало всего. – Мне тут Вероника сообщила, что я польстилась на твою компанию, – протянула Лия, поднимаясь на ноги и делая шаг вперед. – Так что с меркантильной точки зрения Олег тебе точно не конкурент. Головокружение, которое никуда не делось, заставило вцепиться в подлокотник кресла двумя руками, вместо того, чтобы максимально плавно наклониться к сидящему Марку. И на его непроницаемом лице тут же промелькнула тревога. – Ты в порядке? – потянув Лию за талию к себе, он буквально заставил её сесть к нему на колени и тут же коснулся прохладной ладонью её лба. – Все нормально, – надавив костяшками пальцев на переносицу, чтобы попытаться стабилизировать картинку перед глазами, отмахнулась Лия. Не очень хотелось объяснять свое состояние. – Опять не спишь из-за работы? Или бабушка что-то сделала? – Бабушка тут не при чем, – даже удалось выдавить слабую улыбку. Правда, не факт, что натуральную. По раздраженному вздоху Марка она поняла, что тот все списал на работу и снова не пришел в восторг от её расстановки приоритетов. Пусть. Это лучше, чем выяснение всей правды и попытки затащить её в больницу. Не до этого сейчас. Тем более не хватало, чтобы бабушка узнала обо всем. Плюс один скандал – прекрасная перспектива. – По-моему, ты зря домой вернулась. – Ты еще скажи, что я с тобой высыпалась. – По крайней мере, ты не работала по ночам. В ответ на это Лия насмешливо закатила глаза, но тут же вернула серьезность себе и внимание – Марку. Следовало закончить более важный разговор, хотя, конечно, находясь в такой неприличной близости друг к другу, про проблемы думать не хотелось. Они и так не виделись пять дней. Обвивающие талию мужские руки ситуацию активно усугубляли. – И все же. Ты свяжешься с Жаклин? – В чем её необъяснимая ценность? Свой план Лия пока и сама не до конца понимала. Точнее, не его, а реализацию и исход. Не было гарантии, что все пройдет так же, как и в её голове. Но это пока было единственным похожим на нечто эффективное. Других ниточек к Франции у нее не имелось. – Думаю, о внезапной смерти мужа Вероники ты прекрасно помнишь, – осторожно начала Лия. – Сложно забыть, когда тебе постоянно напоминают, как Вероника чудесно вышла замуж и как правильно составила контракт. Точнее, как его ей грамотно составили. Ну и как её муж обожал, чтобы все переписать почему-то на нее, а не на детей от первого брака. – Нам нужно сообщить миру, что внезапная смерть – не естественная. И что Вероника к ней причастна. Это был отличный способ заставить общественность говорить о Веронике и отнюдь не в положительном ключе. Но кроме того, это еще и прекрасно работало на полный разрыв связей Вероники с отцом. Игорь Сергеевич после таких новостей вычеркнет дочь из наследства. Он может и многое готов прощать единственной и любимой девочке, но не убийство. Еще и после недавней новости о наркотиках. Плюс, деньги мужа тоже проплывут мимо Вероники – другие родственники смогут оспорить её право на наследство. Да и брачный контракт – очень увлекательная вещь, когда правильно составлен. – Думаешь, Жаклин согласится поспособствовать развитию этой истории? Склонившись ближе к Марку, но стараясь не напрягать при этом шею, Лия сообщила максимально доверительным тоном: – Думаю, что у нее перед тобой должок за скорую свадьбу. – Это определенно будет непросто, – полушепотом прокомментировал Марк, прежде чем поцеловать её. Прижимаясь к нему крепче, отвечая слишком нетерпеливо, Лия чувствовала, как реальность отходит на дальний план. И жалела лишь о том, что это ненадолго. На короткие секунды томного поцелуя. Жалела, что не может сейчас послать все к черту и позволить себе хотя бы час спокойствия в руках любимого мужчины. Жалела о своих сомнениях, страхах и слабости. – Не хочешь вырваться на пару дней в Люксембург? – поинтересовался Марк, когда им все же пришлось разорвать поцелуй. Лия со вздохом покачала головой. Она бы может и не против, хотя последний визит в это государство не особо-то способствовал желанию вернуться. Однако бабушка не оценит такой спонтанный отлет, еще и без объяснения причин. Не говорить же что-то вроде «Помнишь Анри? За которого я еще замуж в итоге не вышла? Он в гости пригласил». Потому что это абсурд. И на Алису тоже не сослаться – та на Мальдивы вчера с Димой улетела. – Могу только в Мюнхен. Никаких подозрений со стороны бабушки. Правда, она может захотеть, чтобы я там уже осталась, а не летала туда-сюда. – Исключаем, – не согласился с идеей Марк. – Германия не нужна, тем более раньше срока. Но все же у тебя шансы повлиять на Жаклин через Анри были выше. – Я снова слышу ревность? – К моей радости, он уже женат. И с разводом ему крайне сложно будет. – Забыл добавить, что твоими стараниями. Марк картинно развел руками, делая вид, что это вообще мелочи, и тут же вернул ладони на её талию. Во всей их позе сейчас было что-то такое «правильное», что не хотелось лишний раз двигаться. Хотя часы на противоположной стене напоминали – придется, и очень скоро. Внезапная мысль заставила понять, в какой части план совершенно не идеален: в той, что касалась спонтанных перелетов Марка. Статья Вероники ударила не только по ней – об этом Лия в своем эгоцентризме порой забывала. Не то чтобы не принимала чужие проблемы во внимание, просто погружалась в свои слишком глубоко, чтобы видеть что-то еще. – Ты точно сможешь сейчас улететь? Проблем в компании не будет? – спешно осведомилась она. Возможно, и вправду этим лучше заняться ей самой. В конце концов, сейчас она что в России, что не в России – все одно. – Все в порядке. Не развалится без меня за пару дней. – Я не об этом. Твой отлет не развяжет руки недовольным, которые со статьей получили козырь? Оставив одну руку на её талии, второй Марк коснулся её щеки и аккуратно убрал несколько прядей распущенных волос за ухо. – Они ничего не получили, – произнес он, пристально смотря Лие в глаза. – На моем счету случайное ДТП и трусость, а на их – прямые убийства, отмывания денег, взяточничество и подлог. Они не рискнут что-либо мне предьявить. Мою репутацию этот скандал мало затрагивает. Он куда тяжелее для тебя. – И с этим будет разобраться сложнее, чем с Вероникой. По крайней мере сейчас у Лии не было ни единой мысли, что нужно сделать для восстановления «мира». Оставлять же все на самотек она не могла по одной простой причине: потребуется не один месяц, чтобы все забылось. Чтобы другие скандалы стали более интересны светским сплетницам. Чтобы при упоминании её фамилии перестали вспоминать эту историю. Этих месяцев у нее не было.