Доктор Закариус

Я вскочила, готовая повиноваться, но не понимающая, чего от меня хотят. Кристальная сфера? В разделе трагедий? Впрочем, загадка была не из хитрых – имя Эсхила, выписанное на одном из ложных корешков, тут же затанцевало пред моим носом, рядом сыскался и Софокл. Дверца легко отворилась, а за нею и впрямь оказалась прозрачная стеклянная сфера, с крупное яблоко величиною. Больше в ящике на первый взгляд ничего не было. - Какую желаете вопрошать нынче, доктор – синюю или зеленую? – спросила я почтительно. Не знаю, зачем я это сделала – само вылетело. Ответь он сейчас «зеленую», и что будешь делать? Впрочем, ответ «синюю» устраивал меня не сильнее. Но его очевидное шарлатанство в отношении этих по-настоящему встревоженных людей и невиданный гонорар (то есть это я так решила, но не без оснований – где это слыхано, право, чтоб какой-то гонорар оказался разорителен для барского приказчика!) возмутили какие-то глубины моей души. Мне, как я с удивлением ощутила, хотелось дерзить. - Хм, вы, Варвара Дмитриевна, как всегда задали важнейший сакраментальный вопрос, - протянул доктор. - Я мог бы ответить «зеленую», но ведь тогда понизятся наши шансы на успех, верно? Сыскать вора-то мы сыщем, но лошадь! Поэтому пожалуй… Пожалуй… Ах нет, не синюю и не зеленую! – воскликнул он вдруг властно, вздымая руку. – Только прозрачную! Лишь она даст нам шанс и найти пропажу, и назавтра указать на виновного, и притом безошибочно! Он актерствовал, но красиво, нельзя было не признать. Я сняла с полки стеклянный шар и с поклоном поднесла доктору, но он отшатнулся. - Ему, ему! – прокричал он, тыкая пальцем в конюха. – Он должен первым после вас дотронуться до магической поверхности для выявления истины! Я думала, что Фролка шар не удержит, и следующим моим заданием будет вымести осколки «магического артефакта» (я даже заозиралась в поисках веника), но нет, как-то сдюжил. Помучав его страшным грузом, доктор забрал шар из трясущихся белых пальцев парнишки. Мне стало его по-настоящему жаль. Знай я, где у доктора кухня, притащила бы ему воды. Доктор тем временем витийствовал далее, декламировал какие-то колдовские вирши. Все, что он нес, производило на посетителей неизгладимое впечатление, а на меня – не очень. Во-первых, я отчего-то расстроилась, что он оказался не врач. Я уже, оказывается, на краешке сознания намечтала себе, как буду ассистенткой великого целителя, спасающего человеческие жизни, а Закариус обернулся каким-то пустомелей, плел бог знает что. Во-вторых, мне было очевидно, что лошадь украл Фролка. Вероятно, продал тем же самым цыганам, о которых упоминал. Испарина его и дрожь были страхом разоблачения, и ничем иным – ведь и вправду перед барином отвечать приказчику, не ему. За обшлагом у него слегка виднелась засаленная карточная колода – ясно, проигрался, причем наверняка в таборе и проигрался, иначе откуда б такие подробные да яркие картины при описании цыгана? Небось и поднадзорную кобылу в таких подробностях описать не сумел! Хотя, не исключено, что наоборот, цыгана он выдумал или описал с чужих слов. А коли цыганы снялись накануне, догнать-то он их не успел бы. Очевидно, лошадь где-то прячет, а сейчас не в последнюю очередь трясется оттого, что шансы поспеть за цыганами упускает минута за минутой. - Предположим, - тихонько, одними губами прошептала я, глядя на Карла Иваныча, восседавшего на спинке докторова кресла. Доктор тем временем вглядывался в шар, вдруг вскрикнул и чуть не уронил его. Каляев, чего от него никак не можно было ожидать, по-девичьи взвизгнул, Фролка дернулся в сторону. Даже я вздрогнула. - Все ясно, - проговорил доктор усталым, но торжественным голосом. – Господин Каляев, я нашел вашу пропажу. Знаете ли вы пустырь за Симеоновым монастырем? Приказчик закивал. - Завтра в шестом часу утра отправьте туда Фрола. Только одного, слышите! Иначе магия не подействует. Лошадь будет там, в целости и безопасности, он приведет ее домой. Ежели же лошади там не будет – возвращайтесь завтра, я повторю процедуру, и мы сыщем не только пропажу, но и вора. И сверх сегодняшнего ничего с вас не возьму за то, - прибавил доктор. …Егоровна мне часто говорила «закрой рот», такое у ней было присловье. Очень ее эта моя манера раздражала. Я уж и на просто «Варька» не откликалась, только на «Варька-закрой-рот». И вот пожалуйста – стоило мне один день остаться без присмотра, я вообще, кажется, перестала его закрывать. Пришлось самой себе скомандовать мысленно, голосом Егоровны, а то так и осталась бы как дура с отвисшей нижней губой, обалдевшая и растерянная. Каляев с конюхом тем временем откланялись, только в последний миг доктор вдруг удержал Фролку за рукав. - Он вас догонит, - успокоил приказчика. – Поможет мне уложить кристальную сферу на место, Варваре Дмитриевне небезопасно до нее касаться сразу после магического сеанса. Под тяжкими ногами Каляева проскрипели до низу ступени. Доктор Закариус протянул к Фролке руку и буднично произнес: - Карты. Парень подал колоду, рассыпав половину по полу. - Сколько должон? - Три червонца… с четвертью, - прохрипел Фролка. - Дурак, - беззлобно сказал доктор. Выудил из кармана несколько бумажек гонорара и втиснул в побелевший кулак конюха. – Смотри же, не подведи, а то… Помни: пустырь за Симеоном, в начале шестого. До Фролки, кажется, до сих пор не доходило, я б на его месте уже давно рухнула на колени и спасителю ноги целовала. Белые губы его силились, впрочем, что-то выговорить. - Пошел, пошел, некогда, - доктор вытолкал его за дверь и обернулся ко мне. Я подобрала рассыпанные карты и подала их доктору. Повертев в пальцах липкую растрепанную стопку листков, он вдруг на секунду приоткрыл дверь во тьму и с силой метнул колоду на мороз. Потом взял одну свечу в высоком подсвечнике и подал мне. - Час поздний, Варвара Дмитриевна, пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Сказано это было настолько веско, что я поняла так: ни о чем не расспрашивай. Доктор Закариус провел меня изогнутым коридором, охватывающим справа все ту же печку, что выходила изразцами в комнату, и мы оказались в маленьком выгороженном отсеке с двумя дощатыми стенами и одною – левой – собственно печной, с дверцей. Печь топилась именно с этой стороны. Коридор, как я успела заметить краем глаза, шел и дальше, в какие-то черные недра. - Коли замерзнете, протопИте, - доктор указал на небольшую кучку дров подле печки, пожелал мне доброй ночи и удалился. Негромко хлопнула дверь в гостиную. Итак, в моем новом обиталище имелась узкая кровать с ветхой периной, стул подле нее, большой запертый сундук и запертая же конторка с чернильницей и несколькими листами бумаги на столешнице. Все это я рассмотрела с нетерпеливым любопытством. Осмотревши опочивальню, не мешало бы произвести разведку дальнейших недр квартиры. Подсвечивая себе свечою, я прокралась вглубь коридора на цыпочках. Чудилось, что он не имеет потолка; черная трещина меж двух стен, узкая, на одного нетолстого человека, уходила ввысь, и конца-края ей видно не было. Правая, деревянная стена казалась теплой, и вообще тут, в этом чуланчике без окон, было много уютней, чем в первой гостиной. Кончался коридор тупиком, однако имелась и еще одна неприметная дверь, на сей раз направо. Я ее толкнула – она была не заперта. За дверью обнаружился нужник – вот это да, прямо в доме, неужто такое бывает! Дыра в полу вела в неизведанные глубины, подле нее стояло ведро с водою. Рядом на стене примостился медный умывальник с шишечкой, также полный воды; под ним было еще одно ведро. На стене рядом нашелся лоскут мешковины, видимо, призванный служить полотенцем. Воротившись в опочивальню, я поставила свечу на конторку, разделась и юркнула под перину. Я мигом согрелась, хоть перина и была довольно тонка, и усталость от нынешнего странного вечера, в который столько всего случилось, начала немедленно давать о себе знать. Мне нужно было о многом подумать, но мысль в преддверии сна то и дело соскальзывала с нужной колеи. Этак я никогда не пойму, куда я попала и что за человек доктор Закариус! А меж тем он похоже прелюбопытная личность… обманщик и шарлатан? Разумеется, да, но… Но ведь он, как ни крути, спас этого парнишку, конюха, не выдал, да еще и денег дал из своего кармана. Из своего – да, но постойте, как они попали в его карман? Не от Каляева ли, которому он напустил туману и содрал с него плату непонятно за что, не честнее ли было… Нет, я чувствовала, что окончательно запутываюсь. Ведь доктор так или иначе применил свое знание и свое искусство, какие бы воздушные замки для непосвященных он вокруг этого ни строил. Он понял, кто вор, и даже придумал, как и лошадь вернуть, и вора выручить, а Каляеву нехитрая эта загадка оказалась не по зубам… И все-таки что-то в докторе мне не нравилось, продолжало пугать и тревожить… А главное – на что ему сдалась бесталанная уродка? Впрочем, утро вечера мудренее… Я стала совсем задремывать, когда в моем усталом мозгу громко стукнулась такая очевидная мысль, что я села на постели и откинула перину. А ведь доктор-то уступил мне собственную постель! Это ясно как день – тут всего две комнаты да коридор. А значит, сам он принужден провести ночь на неудобных креслах в ледяной гостиной, а дрова и печь – на моей совести, мне на откуп дадены! Несомненно, следовало поскорее истопить, однако дров было так мало, что я все еще сумлевалась. Можно ли тратить все или надобно растянуть на несколько дней? Пойти спросить? Сызнова затепливши свечу, я тихонько прокралась к двери и приоткрыла ее. Слабо виднелись серые прямоугольники окон. Тишина. - Доктор! Доктор Закариус! – позвала я негромко, приподнимая свечу повыше. На своем мрачном насесте шевельнулся во сне Карл Иваныч. Более в комнате никого не было.