Чупа-чупс истинной любви

      Солнце нещадно припекало. Хотелось зайти поглубже в лес, где деревья отбрасывали тени и решительно не впускали солнечные лучи в созданные ими царство прохлады и полумрака. Парень в зелёных одеждах, почувствовав, как открывается второе дыхание от мыслей о прохладе, бодро направился вглубь леса, напрочь забыв о своих сопровождающих. Олень с огромными рогами и с грузом на спине в виде девушки, висящей головой вниз, медленно брёл следом. То и дело благородное животное кидало на парня недовольные взгляды. Только Хосок весело насвистывал лёгкую мелодию и даже не думал о том, чтобы хотя бы узнать о самочувствии друга.       Олень добрался до спасительной прохлады намного позже. Хосок к его приходу уже полулежал на низкой ветке столетнего дерева, заложив руки за голову, будто задремав. Сладко зевнув, он свесил ноги вниз, пересаживаясь лицом к оленю, и спросил: — Почему так долго, Лу?       Лухан решил, что Хосоку просто необходима хорошенькая взбучка. Он даже опустил голову и, выставив рога тараном, рысью двинулся на Хосока. Только не учел один момент —а вспомнил о нём, только когда это удручающее обстоятельство шлёпнулось на землю. Пусть трава и заметно смягчила падение, это не отменяло того, что удар явно был не из слабых. Встревоженные попутчики, тут же забыв о препирательстве кинулись к девчонке, распластавшейся по земле, подобно морской звезде.       Спутники встретились взглядами, и каждый видел в глазах другого отражение своих собственных страхов. Если девчонка, которую нужно было доставить в целости и сохранности, прибыла в страну в немного необычном состоянии — будет ли это считаться проблемой? Эмм... Хосок вообще-то доставил её в целости — руки, ноги, голова и всё остальное было на месте. На её теле нет ни синяков, ни царапин, ни один волос не упал с её головы. Она просто чуть-чуть, самую капельку, может оказаться не живой. Это ведь не проблема, да? То есть, никто не говорил ему, что она должна дышать, ходить и говорить, так?       И всё же её смерть станет предвестником бури.       Лу оказался смелее. Кто-то или что-то ощутимо толкнул Миран в бок, но она даже и не собиралась открывать глаз. Ей казалось, что она дома, в своей постели, и раз на учебу идти не надо, то незачем и вставать. Но её состояние пугало похитителей, поскольку девушка не двигалась и, казалось, даже не дышала. — Она умерла? — голос Хосока дрогнул.       Лу ткнул девушку ещё раз и повернулся к парню, нервно мерящему шагами чащу леса. Чон судорожно пытался придумать или оправдания, или способ решения сложившейся ситуации. — Лу, что ты делаешь? — олень лизнул девушку в щеку, а потом ещё и ещё. — Лу, да чёрт возьми, сейчас не время! Лу!       Лухан всё ещё оставался мужчиной, и Хосок прекрасно его понимал. Девчонка хорошенькая, но она, возможно, ещё и мёртвенькая. Учитывая последнее обстоятельство, Чону хотелось начать плеваться через левое плечо и облить оленя святой водой. Может, Хосоку стоит ещё и рога этого копытного животного отпилить, чтоб уж наверняка не пришлось больше любоваться таким зрелищем, и чтобы это — просто «это» — не звалось больше благородным оленем? Где ж его благородство? Фээ...       Но девушка, на удивление, сморщила нос и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Приоткрыла один глаз, потом другой, потом оба, потёрла руками, будто решив, что олень с человеческим взглядом прямо перед её носом — это галлюцинации. Следующие несколько секунд она проверяла напарникам слух весьма и весьма изощренным способом — криком, да таким, что, пожалуй, рекорд в сто двадцать восемь децибел она побила. Её визгу даже ультразвук бы позавидовал.       Хосок уже понимал, что ему, во-первых, следует извиниться перед Луханом, потому что это была самая худшая идея — подумать о человеке невесть что, не зная его истинных намерений. Как только в его голову могла прийти мысль, что Лу собирается воспользоваться состоянием девушки для удовлетворения своего состояния? Почему он вспомнил оригинал «Спящей красавицы», а не романтику обновленной версии сказок, чтоб не плакали ночью дети? Айщщ... Дурак! Но вряд ли можно полностью считать его виноватым, потому что в стрессовых ситуациях мозги очень редко работают так, как надо.       Хосок всё же решил, что извинения могут подождать, да и при том — Лу же мысли читать не умеет. Вот начнёт он извиняться, а Лухан даже не поймет, за что Хосок просит прощения — неловко получится... Важнее всего сейчас избавиться от проблемной девчонки, а для начала её нужно заткнуть. Он даже решил, что, возможно, просто-напросто ошибся и привёл в свой мир не ту девушку. Тогда всё встало бы на свои места.       У Хосока внутри — оголённые электрические провода под высоким напряжением. Одна вспышка — рванёт, но Чон не должен, и один из его принципов гласит «выбирай из двух зол меньшее». Чон выбирает меньшее, перенаправляя энергию в другое русло, и Лу своим звериным слухом улавливает, как сбегается от них мелкая живность. — Замолчи свой рот!       Миран моментально затихла и вгляделась в лицо похитителя. Теперь она на девяносто девять и девять процентов была уверена в том, что всё происходящее, в конце концов, окажется сном, потому что Хосок с оленем никогда бы не стал красть девушку — тем более, Миран — и приводить в лес. Поэтому решила, что бояться ей абсолютно нечего. Когда её губы растянулись в медово-слащавой улыбке, даже чаще сдержанный Лу дернулся.       Хосок, правда, тоже опешил, когда Миран подошла вплотную и, пробежавшись пальчиками по его плечу, устроила ладонь на его плече. — Итак, наша Надежда, какие у нас планы?       Чон сбросил её ладонь и отступил на шаг назад. На всякий пожарный. Ну, не выглядела она доверительно. С какого ракурса не смотри. — Я Питер Пэн, — сказал он, отвесив ей легкий поклон, сняв при этом с головы воображаемую шляпу. Затем отвернулся в сторону и на одном дыхании промямлил: — Только Хосок... А ты Миран? — Да, — как-то рассеянно ответила она. — А где твоя Динь-Дилинь? — Динь? Она же девчонка. А вы только и умеете, что ныть, ревновать, обижаться и плакать. И недавно я поменял её на рынке на Лу.       Пропустив мимо ушей всё, что местный Питер Пэн думает о представительницах слабого пола, к которым относилась и сама, девушка переспросила: — Лу? —Лухан, — он указал на оленя, который всё ещё не спешил подходить к людям или, вернее, к одной Миран... — Конечно, эта милашечка...       Лу вновь дернулся, потому что это умилённо-восторженное выражение лица обычно принадлежит детям, и чаще всего не приносит лично ему приятных ощущений. Он мысленно молился всем богам, чтобы его предположения оказались ошибочными.       «Надо было бежать. Бежать и не оглядываться», — думает он несколько минут спустя, терпеливо ожидая, когда же эта девчонка, наконец, отвлечется на что-нибудь другое или хотя бы уберет свои ручонки от его рогов. Миран, к его сожалению, не торопилась. — Лухан, у нас проблема. И она направляется прямо к нам.       Олень прислушался. В зверином облике он не мог говорить, и поэтому Миран, которая не знала о его анимагической сущности, была, если очень мягко сказать, удивлена, когда олень прямо на её глазах превратился в человека. — Около пяти-шести метров с юга. Шаги тяжелые — это стража. Судя по всему, сопровождают принца. Надо уходить.       Хосок согласно кивнул. Он как-то успел отличиться, и весь королевский двор ещё долго будет помнить об юнце, благодаря которому король «угостился» тортом очень оригинальным способом — всем телом. Естественно, Хосок не стал бы намеренно ронять на монарха угощение, но министры так хорошо старались, что в тот злополучный день его выставили чуть ли не злодеем, мечтающим сравнять королевство с землёй. Всё стало более менее понятным, когда в толпе их показалась макушка капитана Крюка. Пришлось бежать. Чон знал, что король Сокджин вспыльчив настолько же, насколько отходчив, и решил на какое-то время залечь на дно. Но эта девчонка спутала все его планы. Отчасти по её вине он не сразу понял, что находится в южных лесах в трёх часах пути от королевского дворца. — Что это? Как это? Ты просто взял и... Олень. Человек. Олень?! Что?       Миран стала издавать звуки вроде «омо» или «омг» и медленно сползала вниз, хватаясь за Лухана. — Не время для этого. Айщ... Девчонка! — Хосок пытался расшевелить девушку, но та не поддавалась. — Ой, точно, я же сплю? Это ведь сон? — Миран попыталась себя ущипнуть. — Ауч! Не сплю... Не сплю?       Девушка продолжала бормотать под нос что-то невнятное. Лухан и Хосок до последнего пытались её растормошить, но, когда поблизости послышались голоса, исчезли из видимости так быстро, что Миран вряд ли успела бы сказать «кимчи». Миран — гостья этого мира, и Хосок надеялся, что это её спасёт. Как бы то ни было, он выполнил свою часть сделки — она здесь. Теперь каждый сам за себя.