Космические няньки, или Королевская охота

— Лорд Ирзе! — мне вовсе не сложно повторить обращение, как и саллийцу не лень притвориться, что он меня не услышал с первого раза. Ну, мне придворные игры не внове. Я приучен к ним с малолетства. Я стоял и терпеливо ждал, не проявляя нетерпения, раздражения или досады, и ушастая головная боль капитана Фрегана это оценила. — Чего тебе, мелкий? — не слишком любезно спросил он, отрываясь от созерцания звезд сквозь бокал с искрящимся розоватым напитком. — Как часто космическому кораблю приходится участвовать в сражениях? Рыжая бровь чуть приподнялась в знак удивления, но было видно, я его заинтересовал. — Ну, это, смотря, на каком ты корабле, — ответил он. — Если на таком, как этот или, тем паче, мой, то частота сражений зависит исключительно от твоего желания. Ну и иногда от патрульных крейсеров Конфедерации, если пасешься чересчур близко к их границе. Если это лайнер, то зависит от класса — насколько интересно будет вас грабить, то же касается грузовиков, но они, как и лайнеры «люкс» класса, как правило, неплохо оснащены. Остальное — исключительно удача и удаленность от крупных охраняемых трасс… Он замолк и покосился на меня, но, заметив, что я внимательнейшим образом слушаю, воодушевился: — А вообще, ты можешь провести аналогии с мореплаванием у себя на планете. Оно же у вас есть? — Есть, — кивнул я, — попробую. Но тогда задам еще один вопрос… Про абордаж. Как ведется сражение, если корабль захвачен? Господин Фреган говорил, что стрельба на звездолете — самая крайняя мера, так как слишком высок риск повредить переборки и системы жизнеобеспечения. — Тут красноглазый совершенно прав, — важно кивнул Янарет, довольный темой разговора. — Проделаешь дыру в обшивке и можно считать, что штурм насмарку. Бластеры — это для поверхности. В основном используют глушилки, но у них тот минус, что нужна предварительная настройка. Неплохо работает, если твои противники одного вида, а вот на мультивидовой экипаж ты потратишь вдвое больше времени, тем самым снижая успешность операции. — А как тогда? — уточнил я. — Господин Энжи не слишком горит желанием обсуждать эти темы, считая их неподходящими для… — я поморщился, — ребенка. Лапища Ирзе покровительственно обняла за плечо. — Что ж, тебе крупно повезло, что я предрассудками не страдаю. Так вот, мелкий, как оказалось, до сих пор не придумано ничего лучше самого обычного холодного оружия. Быстро, элегантно, летально. И к счастью, многие гуманные на всю голову этим прекрасным методом не пользуются. — Зря, — искренне сказал я. — Фехтование — отличная гимнастика для тела и духа. Взгляд Янарета мгновенно стал оживленным. — Я ослышался, или ты шаришь в теме, мелкий? — Я нигде не шарил, — удивился я. — Ох, темнота! Ну, я имел в виду, драться на мечах умеешь? — закатил глаза саллиец. — Ну конечно! — пожал я плечами. — Даже крестьянские мальчишки с малолетства учатся, а мне, как наследнику и подавно… — Пошли, — он не дал мне договорить, а схватил за руку и потащил за собой так энергично, что мне казалось, мои ступни вот-вот оторвутся от пола, и я просто полечу за ним следом. — Куда мы идем? — признаться, меня даже напугала такая стремительность. — В голозал, — ответил Ирзе. — Я уже думал, что сдохну от скуки в этой богадельне имени святого Норда. А если ты не врешь… — Короли не лгут, — хотел ответить я с достоинством, но получилось рывками и совсем несолидно. — Ага, а птицы летают под водой, — засмеялся Янарет. — Ладно, проехали. Вернее, поехали… Мы как раз добежали до лифта, и мне даже показалось, что Ирзе приплясывает от нетерпения. — Что тебе запустить? — Ирзе перебирал на дисплее программы окружающей обстановки, и мне внезапно очень захотелось вновь оказаться на твердой земле, под голубым небом, с бегущими по нему облаками. — Это, — я показал пальцем на живописный образ лесной полянки, где мы с компаньонками и господином Фреганом как-то раз устроили пикник. — Солнце в глаза будет бить, — с сомнением произнес Ирзе, — но, впрочем, так даже лучше. Дополнительные сложности не помешают. Заходи. Мы прошли в двери зала, и я невольно прищурился — ведь солнце действительно было, как настоящее. Я посмотрел на Ирзе, точно так же щурившего свои и без того узковатые глаза. — Вы забыли воссоздать оружие. — Не забыл, — фыркнул он, — но какое же удовольствие в оружии, которого даже не существует? — Воспользуемся синтезатором материи? Янарет посмотрел на меня, как на умалишенного. — Что-то ты слишком быстро вливаешься в цивилизованное общество. Еще чехлы на клинки предложи надеть… Нет, мелкий, я в такие игры не играю. Только по-взрослому. Мрея! — Да капитан? — раздался чей-то голос из красивого золотого браслета на руке Ирзе. — Мрея, наведись на меня и телепортируй сюда пару клинков из моего личного арсенала. — Мгновение, мой господин. И действительно, спустя означенное мгновение, на траве появилось зеленоватое свечение, а когда оно исчезло, я присвистнул от восторга при виде аккуратного ряда великолепно скованных мечей. Их было явно больше, чем пара — очевидно, Мрея, уже не раз исполнял подобные просьбы хозяина. — Выбирай, — щедрым жестом предложил Янарет. — Все настоящее, и не раз испившее крови. Фамильная гордость рода Ирзе. Вот эти, например, знавали еще руки лорда Гвендиала, да будет проклято его имя во веки веков! Разумеется, Гвендиала Ирзе я не знал, поэтому вежливо промолчал, разглядывая причудливый рисунок на эфесах одноручных прямых мечей небольшой длины, которые, по словам Янарета, имели с означенным лордом самое близкое знакомство. — Попробуй, — кивнул Янарет, проследив направление моего взгляда. — Такие клинки носили высшие офицеры. Боевые крейсеры редко берут на абордаж, а клинки скорее являлись элементом формы, но в функционале они от этого не теряли. Тысячу лет назад умели делать действительно хорошее оружие, если ты меня понимаешь. Никакой синтезатор материи не воссоздаст. — Да, наш кузнец говорил, что в хороший клинок нужно душу вложить, — прохладная рукоять привычно легла в руку, ненадолго возвращая мне привычное мироощущение… — Интересная сентенция, — пожал плечами Янарет, наклоняясь и беря другой, более изящный и тонкий, с простой крестообразной гардой и лезвием странного красноватого оттенка. — Извини, к наследству Гвенды руки не лежат. Даже не знаю, зачем таскаю их с собой… Разве чтоб дома не сперли… А этот мой, сам ковал, еще в юности. В голосе саллийца прорезались несвойственные нотки искренней гордости, что явилось прекрасным контрастом его привычному высокомерию. Таким этот не-человек мне нравился больше. Я принял стойку и совершил несколько пробных выпадов, привыкая к балансу меча, а, заодно, разминаясь. Ирзе отошел к противоположному краю полянки и терпеливо ожидал меня. Я обратил внимание, что его клинок лежал в руке столь непринужденно, словно был продолжением этой самой руки. Мне предстояло сражаться с мастером, и сама мысль об этом заставляла кровь быстрее бежать по жилам, а сердце стучать от приятного волнения. — Ну что, козявка, готов? — беззлобно подначил Ирзе, крутанув в руке смертоносное великолепие. — За козявку можете поплатиться ухом, — парировал я, приближаясь к нему и в точности повторяя его жест. — Неплохо, — одобрил он, ручки сильные, но до моих ушей тебе не дотянуться. — Попробовать-то всегда можно! — клинки мелодично звякнули друг о друга, знакомясь. — Ты еще и дерзкий, это мне нравится, — весело улыбнулся Ирзе. — Только одной дерзости маловато. Табуреточку бы неплохо… Он засмеялся, с легкостью отбивая мою пробную атаку. — Ох, сударь, высокий рост сомнительное преимущество в сражении с низкорослым противником, меньше возможности для маневра — я снова сделал выпад, изучая своего противника. — Вы все-таки задумайтесь о покупке шляпы… — А вам, Величество, совершенно точно будет необходим запасной язык, — новая атака, на этот раз с его стороны, но я легко отбиваю. — Хм, — задумчиво говорит Ирзе, и я понимаю, что обмен веселыми колкостями закончился, и сейчас, наконец, начнется настоящая потеха. Но, думаю, я смогу его удивить… *** — Айдэ. Он не ответил. Ирреальный голубоватый свет из иллюминатора падал на крепкие обнаженные плечи и переливался в темных волосах, что ковром спадали по спине и перетекали на бежевый палас. Так он в последнюю неделю и проводил все свое время — сидя на коленях перед иллюминатором и глядя куда-то в одну точку. Разделения на какое-то время прекратились, но это не принесло никакого облегчения ни мне, ни остальным. Дейи уже несколько раз осведомлялся, не помер ли дражайший Енакарра; Ёнса до сих пор дулся и не разговаривал ни с Айдэ ни, почему-то, со мной, хотя Айдэ и уверял, что Эишар не причинил ему никакого вреда, кроме орально-морального, и это было не так неприятно, как укушенное орудие злодеяний. Я встал с кровати и подошел к нему, стараясь не наступить на шелковистое черное полотно. — Айдэ, — повторил я, садясь на корточки рядом с ним. — Бывали такие тихие ночи, — произнес он, не отрывая взора от картины за стеклом иллюминатора, — когда идешь по берегу и видишь, как звездное небо отражается на глади моря, и начинает казаться, что оно всюду вокруг тебя. Но потом ты оборачиваешься и видишь песок, свет костра и свою хижину среди других таких же. А теперь это звездное море проглотило меня. Если я обернусь, уже не увижу ни песка, ни костра, ни хижины… — А твоя карьера Великого Инквизитора? — спросил я, осторожно кладя руку на смуглое мускулистое плечо и чувствуя его особенное тепло, его нечеловеческую сущность. — Дом все равно оставался рядом, — грустно улыбнулся Айдэ, поворачиваясь ко мне. — Достаточно было оседлать жеребца и сказать, что Спаситель призывает меня для уединения. А потом всю ночь бродить по тонкой прибрежной полосе между иллюзорным звездным морем и теплым очагом. — Ты хочешь домой? — я прикоснулся губами к гладкой коже, над ключицами. — Я больше не знаю, где мой дом, — рука Айдэ обвила мою талию и прижала теснее к горячему телу. — С тобой творится что-то нехорошее, — откровенно сказал я. — Словно кто-то третий… — Нет, — перебил он, зарываясь носом в мою макушку. — Нас по-прежнему двое. Это дикое недоразумение и я. Только я теперь совсем себе не нравлюсь. Я не хочу заново учиться забытому, но не могу противиться этим непонятным порывам. — Почему ты не сказал мне раньше? — в груди снова неприятно защемило от чувства вины. — Я не привык жаловаться, — откровенно сказал Айдэ. — Да и что теперь можно сделать? Я, кажется, становлюсь тем, от чего, по словам Дейи, когда-то и сбежал. — Ну, может, у тебя были веские причины, чтобы сбежать? Непреодолимые обстоятельства, не зависящие от тебя. — Такое чувство, что я сам был этими обстоятельствами, — грустно усмехнулся Айдэ, отпуская меня и укладываясь на спину. — Тогда случилось что-то плохое. Или я это совершил. — Не думаешь, что стоит попросить Дейи узнать? — предложил я. — Может, ты больше накрутил себя? — Ну да, всем известно, сколько потенциальных ведьм отправил мнительный Айдэ Енакарра на костер, — горько пошутил он. — А с Пьеро лучше эту тему вообще не обсуждать, у него от одной мысли о моем прошлом надкрыльная чешуя на спине дыбом встает. — Он знает, кем ты был? — Скорее всего, да. — Но это довольно странно, ведь по идее, с той твоей жизни прошло немыслимое количество времени. — Значит, я был изрядным негодяем, — заключил Айдэ. — Вполне в моем духе. Я нагонял страх на маленькое захолустное королевство, как церковник, а ты представь, что я мог творить с космическим размахом! — Только не среди ночи, — фыркнул я, намереваясь забраться верхом на некстати рефлексирующего возлюбленного, чтобы помочь ему прогнать сплин. — Нет, — я так изумился его отказу, что даже не возмутился, когда он спихнул меня с себя. — Не так, — пояснил он и замолк, откинувшись назад и вперяя светящиеся очи в потолок. Я же сидел на коленях точнехонько между его бедер и лихорадочно соображал, действительно ли Айдэ намекает… — Ты хочешь, чтобы я свалил в туман или трахнул тебя? — на всякий случай уточнил я, готовый если не к труду и обороне, то победоносному драпу через всю каюту. — Второе, — сообщили из темноты. — Это тоже проделки твоей космической ипостаси? — Нет… да… не знаю… — Да уж, ответы, выбирай на любой вкус, — усмехнулся я, растерянно поглаживая смуглые ноги, лежащие поверх моих. — Ты точно этого хочешь? — Если я чего-то не хочу, я этого не предлагаю, пора бы уже усвоить, — отчеканил Енакарра. — Ну, хорошо, — согласился я, — а Эи что думает на эту тему? — Из того ора, что он сейчас производит, я могу разобрать только слова «извращенец», «скотоложец» и «общество защиты шаманов». — Самокритичненько, — заметил я. — Так это он меня скотоложцем называет, — невозмутимо «обрадовал» меня Костегрыз. — Вот спасибо. — Не обращай внимания. Будет сильно бунтовать — убью и дело с концом. — Ничего себе заявочка! А кто мне говорил, что если бы не Эишар, ты в итоге тупо запытал бы меня в ваших святых застенках? Вот сейчас обижусь и уйду спать. Айдэ хмыкнул, привстал на локтях и уставился на меня. От этого кроткого взгляда и от горячего обнаженного тела передо мной воздух в легких как-то сам по себе закончился, а руки жадно вцепились в узкую талию и потянули на себя. Я уже мало что соображал, только успел впопыхах плюнуть на пальцы, ибо новая физиология хоть и решала вопрос с болью (ощущение которой теперь отключалось волевым усилием), но никак не с появлением какой-либо собственной смазки, все же не женщины. Момент проникновения сопровождался острым уколом наслаждения, которого и в помине не было с умелым, но все-таки не любимым Дейи, и непередаваемым выражением лица Айдэ. Я, если честно, ожидал чего угодно, но только не удивления. Или это в темноте так казалось. — Тебе неприятно? — участливо поинтересовался я, стараясь двигаться, для начала, поаккуратнее. — Нет, я просто понял, что давно этого хотел. — Неужели? — не поверил я. — Ты? Самец до мозга костей? Человек исключительной силы и железобетонной воли? — Бестолковая кукла, — ласково сказал Айдэ, притягивая меня за волосы. — Если бы ты только знал, как я иногда устаю быть сильным и «железобетонным», как хочется просто расслабиться и ни за что не отвечать. Как вы, люди, говорите, отдаться во власть волн. Я слишком долго ждал прилива. Его слова одновременно возбуждали и наполняли сердце щемящей нежностью. — Айдэ, — выдохнул я ему в губы, в крови вновь зарождалось пламя. Быстрое, неконтролируемое, заполняющее меня экстазом, стремящееся разорвать хрупкую телесную оболочку… Надеюсь, Дейи не устроит взбучку за слегка испорченный интерьер. Сквозь транс я слышал хриплые стоны и чувствовал руки на своем теле, отчего наслаждение становилось еще невыносимее. С каждым ударом сердца оно волной прокатывалось по нутру, стремясь к низу живота, к самому средоточию всего моего существования сейчас, к восхитительной жаркой тесноте и волнующему чувству любви к тому, кто доверялся мне в эту минуту, не страшась показаться слабым и открытым. Я схватил Айдэ за запястья, прижал к полу и навалился сверху, усиливая ритм, шалея от встречной страсти, неумелой в его позиции, но искренней. Теряя рассудок от его затуманенных глаз, едва оскаленных зубов, частого срывающегося дыхания, от его полной покорности в моих руках. Все быстрее, быстрее к необратимому плато, после которого только благословенное падение в пропасть оргазма. И вот, наконец, река срывается водопадом, и я с диким криком лечу вниз. По животу мазнула горячая влага. В сознание вторгается другой разум, разделяя со мной каждый миг удовольствия. Но для меня это уже слишком, пытаюсь возразить, но язык не слушается, да и глаза видят уже совсем другое… Он не мог быть никем другим, кроме как ангелом. Воплощением света. Эссенцией совершенства, физического, духовного. Незнакомый синеглазый, прекрасный, как само небо, ангел в сияющих одеждах протягивал мне руки. — Кто ты? — спросил я, но ангел только улыбнулся и исчез, а я увидел город. Такой же совершенный, чистый и величественный, и в нем жили эти ангелы. Мужчины и женщины, прекрасные настолько, что не хватит ни слов, ни воображения, чтобы их описать. Высоко среди лазурных зеркал небоскребов по тонким полосам монорельс летели серебристые стрелы — поезда. Ангелы поднимаются на станцию на длинном эскалаторе. Мужчина в военной форме с черной папкой в руках, Длинноволосая девушка в легком платье, строгий чиновник с благородной сединой в висках, молодая пара с крошечным младенцем в кружевной корзинке. Близко-близко я вижу пухлые розовые щечки, тонкие рыжие волосики и подрагивающие во сне золотистые реснички. Где-то раздался тонкий звук, похожий на собачий лай, кроха сморщил личико в гримаске, засопел и повернулся так, что стал виден краешек заостренного ушка… На станцию прибыл поезд, двери открылись, впуская пассажиров. Корзинка с маленьким ангелом проплыла мимо. Голос на незнакомом языке объявил об отправлении. Машина тихо загудела и стремительно понеслась вперед, переливаясь бликами в ярких солнечных лучах… Сердце сдавило почти сразу же, как раздался звук взрыва, и серебристый поезд превратился в облако огня и обломков. Оно расширялось, росло во все стороны, насыщаясь всем живым и неживым, что было в злополучном поезде, заглушая панические крики и суету на станции. А мне казалось, я вижу летящие в оранжевом мареве клочки обугленного кружева. В глазах защипало не то от дыма, не то от навернувшихся слез. — Не скорби о выбравших свой путь, — хрустальный голос ангела раздался рядом, в нос ударил такой знакомый мне запах горелой плоти. Я повернулся. Ангел стоял передо мной, одетый в серую камуфляжную форму, волосы спрятаны под банданой, а лицо измазано сажей. Живой, материальный. Он улыбался, но улыбка его не внушала ничего, кроме ужаса. — Тебе жаль их только потому, что ты ничего не знаешь, — сказал он. — Тепло, что изгнано из их душ обращается пожаром. Каждый из них заслужил очищение. — Даже невинное дитя? — с горечью спросил я. Ангел кивнул. Теперь мы были высоко над городом, но я не мог насладиться удивительной гармонией архитектуры. Взрывы мешали. Расцветавшие уродливыми красно-рыжими яблоками сокрушали они созданное ангелами. А ЭТОТ взирал на творящийся кошмар с хладнокровным удовлетворением. Я знал, что это его вина. Он уничтожал собственный народ, частью которого был. — На траурных церемониях не прольется ни слезинки! — возвысил голос он. — Им все равно. Их сердца заморожены, Они целиком изо льда. Им нет места во вселенной! Лицо ангела стало безумным. — Не просыпается почти никто, а тех, кто смог возродить в себе искру тепла преследуют, как испорченных! — страстно зашептал он. — Их травят, бросают в тюрьмы, уничтожают семьи! Тебе ли не знать каково это быть не таким как все! Каково быть бракованной куклой… Я вздрогнул, воспоминания еще причиняли боль. — Кто ты? — повторил я свой первый вопрос. В пронзительно синих с золотистыми искрами глазах затеплилась ласка. — Ты знаешь… Мне было тепло, темно и уютно в руках Айдэ. Я всхлипнул. — Ты чего? — противный резкий голос звучал сладчайшей музыкой, прогоняя тягостное видение. — Да так, — сдавленно шепнул я. Мне хотелось плакать. Перед глазами стояло забавное острое ушко в обрамлении черного траурного кружева. Айдэ перевернул меня на спину и навис сверху, с беспокойством разглядывая. — Вот уж не думал, что тебя так проберет, — соленые капли таки вытекли из наружных уголков глаз, Костегрыз стер их пальцами. — Я тоже не думал, — ответил я. Мне совсем не хотелось рассказывать ему о видении, хотя что-то мне подсказывало, что это не просто глюк на радостях. Ибо это был совсем не радостный глюк. — Айдэ… — М? — Я люблю тебя. — Люби. Меня любить полезно, — рыжие глаза напоминали совиные, и в них тоже была любовь, хоть он с судейского зала мне об этом ни разу не говорил… Образ смертоносного ангела исчезал, растворялся к моему величайшему облегчению. Но мне нужно поговорить с Дейи. К стене его прижать, и, если надо, пооткрутить лишние лапы, если он не захочет отвечать на мои вопросы. Я втянул Айдэ в это путешествие, и теперь должен оберегать его. От чего конкретно оберегать, я не представлял, но твердо намеревался взглянуть пока еще бесплотному врагу в лицо. Айдэ между тем встал, стащил к кровати свою одежду. — Ты куда? — Пойду, отведу Эишара извиниться, он вполне созрел. — Посреди ночи? — Утром я могу передумать! — изумился Айдэ моей непонятливости. — Я с тобой, — я тоже вскочил и быстро натянул комбинезон. — Хочешь посмотреть, как шаман будет унижаться? — А то ж! — нарочито бодро ответил я. — И это мой добросердечный Арлекин! — в шутку закатил глаза огненный бог. Каюта Дидре располагалась в жилом корпусе персонала, Дейи распорядился перевести его туда после инцидента с Эишаром, чтобы пострадавший не сталкивался лишний раз с физическим телом Айдэ. Странная забота, особенно, учитывая, что Енса действительно мог взгреть нас троих, не сильно напрягаясь. Его необъяснимая магия была при нем, и в космическом пространстве стала даже сильнее, чем прежде. — Что забыли? — недружелюбно рявкнул голосовой синтезатор Дейи, когда он сам поднимался с пола возле двери. — А ты? — не остался я в долгу, не менее озадаченный вопросом, что Грейс делает у каюты патриарха в такой час. — Охраняю от двух сексуально озабоченных ночных бродунов, — огрызнулся он. — Вас на эксперименты тянет, а я потом психиатра ему оплачивай. — На какие эксперименты? — округлил я глаза. — А на такие «какие», — передразнил Дейи, надежно загораживая дверной проем. — Ты уже этот маяк Александрийский натягиваешь, теперь видимо третьего подавай. — Что такое Александрийский маяк? — поинтересовался Айдэ. — Дейи, ты мёда переел, что у тебя мозги слиплись? Это первый вопрос, — спросил я, сдвигая его с дороги, — второй вопрос: у вас с порнухой в космосе так туго, или так дорого? — Я вовсе не собирался наслаждаться вашими выкрутасами, — сообщил Грейс, — наблюдение ведется исключительно в целях безопасности. — Конечно, — усмехнулся я. — Но вот в чем загвоздка. Ты знаешь, на что способен Айдэ. Почему ты думаешь, что остановишь его, вздумай он совершить над Ёнсой насилие? Да даже не Айдэ, Эишар. Не та весовая категория, не находишь? — Не нахожу, — дорианин встал перед нами, резко взмахнул руками, и если бы Айдэ не отдернул меня за шкирку, четыре длинных гладких стилета выскочивших из ладоней Грейса проделали бы во мне четыре аккуратные дырочки. — Я предупреждал про жало? — уточнил он. — О количестве не предупреждал и о местоположении. Я думал оно, как у всех приличных пчел, у тебя в жо… — Я не пчела, — отрезал Грейс. — Хватит меня сравнивать с земными насекомыми! В жопе у меня жопа. И оставьте Ёнсу в покое! По крайней мере, пока мы не прилетим на место. — Уууу, как все запущено! — протянул я. — Пойдем, Айдэ, завтра извинишься, по внутренней связи. — Это самая лучшая идея, — согласился Дейи, втягивая обратно свое грозное оружие. — Спокойной ночи, и постарайтесь вспомнить, как это — спать по ночам и никого не доставать. Раньше это у вас получалось. У Енакарры даже достоверно. Он хотел еще что-то добавить к своей отповеди, но тут из спальни появился заспанный Ёнса. Патриарх протер очи, почесал модную небритость и удивился: — Что случилось? — Ничего, — Айдэ галантно взял меня под локоток. — Мы с Эмилем просто шли мимо и решили зайти. Эишар, кстати, передает свои извинения и заверения, что это больше не повторится, — звучало сие в устах Айдэ исключительно фальшиво, но патриарх серьезно кивнул, принимая сказанное. — Вот как дурных шаманов перевоспитывают, значит, — с ехидцей вставил Дейи. — Жвалами не щелкай, — предупредил я, — а то жало будет в жопе. У меня к тебе еще разговор будет серьезный, и в твоих интересах не увиливать. — О, да у нас уши заострились, — ехидно сказал Дейи. — Еще немного и кровь застынет. Я вспомнил слова ангела и напрягся. — Что ты имеешь в виду? — Интергалактическая библиотека тебе в помощь, — не стал мне облегчать задачу дорианин. — Базы открыты, вперед. — Ты не пчела, — проворчал я вместо прощания, — ты слизень! Спокойной ночи, Ёнса, извини, что разбудили. — И вам, — Дидре как-то странно посмотрел на Грейса и закрыл дверь каюты. Когда мы с Айдэ садились в лифт, то видели, как синяя четверорукая фигурка вновь садится перед дверью патриарха. — Да уж, с ума здесь сошел не только я, — заметил Айдэ. — Главное, чтобы сумасшествие не приобретало уж слишком массовый характер, — вздохнул я. *** — Янарет Ирзе — тоном господина Териуса можно было бриться или потрошить. — Соскучился? — расцвел в улыбке саллиец, аккуратно загораживая меня собой в частности для того, чтобы хозяин корабля не увидел ножны и несколько неглубоких, но длинных порезов, видневшихся сквозь испорченные рукава моего костюма. — Безумно, — хмыкнул Норд, — а заодно хочу узнать, почему ребенок прет в одиночку целый арсенал? Я не переквалифицировал его в твои оруженосцы. — Какой арсенал? — возмутился Ирзе. — Я просто подарил ему пару ненужных ножичков. Я где-то читал, что детям надо дарить игрушки, и по его возрасту эти штуки — самое то. — От тебя закономернее было бы ожидать пару рабынь, — пожал плечами Терри. — А не это. — Рабынь ты ему сам подарил, — сварливо заявил Ирзе, — причем, моих же! Думаешь, у меня старческое слабоумие развилось, и я не замечаю пропажу личных вещей? — Да, а не слабоумие всучить парню боевое оружие? Космическая ты, блин, бабушка? — взорвался Териус. — Чтоб ты знал, этот парень великолепно с этим самым оружием обращается! — сообщил Янарет так гордо, словно сам меня и научил. Впрочем, он показал мне довольно много интересных и абсолютно подлых приемов, с его слов, значительно увеличивавших шансы на выживание. — Но хоть мог бы помочь донести, — успокоился Норд. — Что, действительно так хорош? — Для человека, конечно, — снисходительно улыбнулся Ирзе. — А теперь с дороги, строгий папаша, бабушка ведет детеныша в буфет, кормить пирожками. — Детеныша, — закатил глаза Норд. — Что дальше? Курить научишь? — Это скорее ты научишь, — Ирзе погрозил пальцем. — Попробуй только! Если задница не дорога. — Вот еще! — Териус посторонился, пропуская нас, — Охота потом делиться. Много сладкого не ешьте только, скоро обед. — Лорд Ирзе, — тихонько спросил я, когда мы отошли на достаточное расстояние. — А вам действительно не страшно давать мне в руки оружие? Ну не в том смысле, что я порежусь сам. А в том, что могу порезать… кого-то другого? — Все подростки одинаковы! — раздраженно воскликнул Ирзе. — Кого ты резать собрался? Терри? Да он сам фехтовальщик, каких поискать. За полсекунды обезоружит и еще по заднице ремня всыплет. Или Вайноса попросит, тот опытный, у него тоже сын раздолбай. На случай если в организме не хватает подзатыльников, горячо рекомендую. — Ясно, — я поправил немного пояс ножен, в которых лежал тот самый клинок опального лорда. Янарет неожиданно подарил его мне после боя со словами, что пусть он лучше достанется мне, чем жадной тупой родне, которая не оценит эстетическую ценность такого подарка, а тупо сольет на аукционе за бесценок древнюю реликвию. Пальцы мои опустились на эфес. Я не хотел, конечно, убивать господина Норда. Вообще не хотел бы, чтобы что-то дурное случилось с ним или кем-то из близких ему людей. Но только мне здесь совсем не место. Я чувствовал себя так, как должно быть, чувствовал себя в моем дворце несчастный Арлекин, разве что обращение со мной здесь куда лучше. И тот же господин Ирзе даже близко не тянул на Великого Инквизитора, так, бледная тень. Но мне придется воспользоваться этим мечом. Если Норд хороший воин, он достаточно разумен для того, чтобы не перечить вооруженному противнику. Хотя я надеялся, что этот последний, самый весомый аргумент мне не пригодится… Ирзе, шедший впереди меня вдруг остановился, скосил на меня бирюзовые глаза и весело сказал: — А попробуй. Это будет интересный опыт для него. В мои сорок один я уже прекрасно изучил планы всех городских торговых центров и укромных мест, где могли прятаться мои мини-копии столь же паскудного нрава. — О чем вы? — не понял я. — О том, что дети существуют лишь затем, чтобы приблизить смертный час своих родителей, — зевнул Ирзе. — Не говори только Норду, что я уже лет полтораста закрашиваю седину. Пусть думает, что я был никудышным папашей. — Не буду, — улыбнулся я, — хотя интересно почему. — Не хочу вспугнуть, — поделился Ирзе. — Дети — вещь дурацкая, честно скажу, но нужная, особенно вам, существам с коротким сроком жизни. Он рискует прожить свою, не узнав этой сомнительной радости. — Так дети это все-таки хорошо или плохо? — тщетно силился я понять пространные ответы саллийца. — Если б я сам знал, — вздохнул Янарет. — Когда эти мерзкие бестии взламывают твой банковский счет, то хочется их поубивать. А когда я по видеосвязи читаю на ночь сказку какому-то из младших внуков и вижу, как он засыпает на руках у матери или в обнимку с плюшевым грыглом, подаренным мною… Взгляд Ирзе затуманился от воспоминаний, но вдруг он опомнился, сердито поглядел на меня и заявил: — Об этом лучше тоже не говори. И вообще я соврал. Не дарил я никому грыглов и сказки не читаю, и домашку тоже не делаю! Я жмот и эгоист! Понял? И вообще, хватит меня забалтывать, жрать пошли, я твоему «папочке» обещал тебе аппетит испортить. — По-моему, он об обратном просил. — Это по-твоему. И, кстати, каюту на ночь не запирай, приду, тебе учебник почитаю, по физике… Сказки в твоем почтенном возрасте уже неактуальны. С этими словами Ирзе сдернул с меня тяжелые ножны и, перекинув их через плечо, пошел вперед по коридору легким пружинистым шагом. *** Дейи проверил по камерам, что его головная боль надежно убралась в свою каюту, затем поднялся с пола и, воровато озираясь, набрал код на дверной панели. Он чувствовал себя очень странно, переступая порог комнаты заклятого приятеля. Словно что-то изменилось с того дня, как он вернул свое тело. Словно что-то он упустил… Грейса, как представителя логического и рационального вида чувство неопределенности ужасно раздражало. Ёнса даже не почувствовал, что в каюте находится посторонний. Бывший патриарх спал, свернувшись клубком на краю кровати. Этот удивительный человек даже в неформальной обстановке не мог позволить себе расслабиться. Ну, как так можно? Всему должно быть свое время. Дейи подошел к его кровати с противоположной стороны и, все еще терзаясь сомнениями, расстегнул китель. — Я нормальный, я совершенно нормальный, — в отчаянии прошептал он, когда матрас чуть прогнулся под его весом. Из-под грудных пластин вытянулись длинные полупрозрачные щупальца. Верхними руками Грейс аккуратно стянул с Ёнсы одеяло, затем встал на четвереньки, нависая над спящим человеком. Кажется впервые за всю долгую жизнь он пожалел, что фасеточные глаза не умеют зажмуриваться. Слабо светящиеся отростки медленно и плавно коснулись тела человека, пробираясь под пижамный костюм, оплетая и лаская чересчур горячую человеческую кожу. «Я нормальный!!!» — мысленно кричал дорианин, запрокидывая голову от будоражащего наслаждения, захватившего его с ног до головы. Человек под ним тихо застонал, разворачиваясь из своего клубка и раскидывая руки в стороны. Суровое выражение разгладилось, уступая место умиротворенной улыбке, делающей его куда более симпатичным… На человеческий манер, конечно. Облачко искрящейся радужной пыли закружилось над ними, оседая на одежде, руках и лице Ёнсы. «Глупость какая» — подумал расслаблено Дейи, втягивая щупальца обратно и, ложась рядом, чтобы перевести дух. В полумраке каюты кожа человека переливалась перламутром. Но, по крайней мере, беременность ему не грозит. Небольшую порцию удовольствия они оба давно уже заслужили. А блестки на физиономии… Ну, всегда же можно свалить на тех двух потусторонних недосаллийцев, а Ёнса вряд ли сам заинтересуется подробностями сексуальной жизни дориан. Все равно они выглядит намного эстетичнее мокрого пятна на Ёнсиных пижамных штанах. Жесткие, словно пластиковые, пальцы подтянули одеяло повыше. Ничего не подозревающий тайный любовник Грейса безмятежно сопел в две дырки и, вероятно, видел во сне Спасителя. Грейс с сожалением слез с его кровати и оделся. Где-то в глубине сознания тревожил и заявлял о себе главный и крайне неуместный вопрос «Зачем?», но можно же пока его и не замечать. У человеческих повадок есть один плюс — от них сложно избавиться, и общество к этому относится с пониманием. Почти… Жаль, языка у него больше не было… Дейи выпустил жало, показал его углу, где, он точно знал, была установлена видеокамера, и со спокойной душой покинул каюту. И пусть только попробуют сплетничать. Что позволено консулу Дорианской Палаты Старейшин, не позволено простым унитарным особям. У аборигенов Земли есть на эту тему даже поговорка, что-то про Юпитера и быка. Надо бы уточнить у Арлекина, кто такой этот Юпитер. Наверное, их местный вождь. *** — Какой красивый, — благоговейно шепнула Вирциата, дотрагиваясь кончиком пальца до голубоватой стали. — Под стать владельцу, — сказала Эзу. — Новому или старому?— с улыбкой уточнил я. — Я старого не знала, — хмыкнула Эзу, — не сомневаюсь, что он был прекрасен, как все саллийцы, и у него было черное-пречерное сердце. Их всех на одной фабрике клепают. На этот раз у меча достойные руки. — Спасибо, — поблагодарил я. Незатейливый комплимент был приятен, а главное не отдавал дежурной придворной лестью. Девушки были уверены во мне, и моей задачей было оправдать эти ожидания. — А план-то уже есть у нас? — осадила нас практичная Вирциата. — Лорд Ирзе подкинул мне кое-какие идеи, — уклончиво ответил я. — Конечно, мы рискуем, но сражение за собственную свободу — всегда риск. Я не могу пассивно ждать, пока господин Дейи построит космический корабль. Боюсь, я к тому времени и вовсе могу состариться и умереть на этом корабле, а это, согласитесь, недостойно короля. Девушки переглянулись и согласно закивали. — Пока продолжаем заготовку продовольствия и необходимых для полета вещей. Из разговоров я понял, что наши корабли достигнут приграничного пространства через четыре дня, дальше придется действовать быстро и решительно. — А еще незаметно, — вставила Эзу. — Здесь повсюду уши и глаза. — Согласен, — кивнул я. — Но если мои расчеты верны, то они все дружно ослепнут и оглохнут на необходимое нам время, а поможет нам в этом… Я поднял меч, любуясь бликами на безупречной поверхности, испещренной царапинами. — Придется ненадолго стать саллийцем, но, питаю надежду, что не надолго. *** Терри затянулся, выпустил ртом колечко дыма и отчеканил: — Выпорю! — Кого? — тихо спросили позади с кровати. — Мальчика или саллийца? Еще одна затяжка и недокуренная сигарета безжалостно смята в пепельнице. На прикроватном столике мерно мигает подслушивающее устройство. — Обоих!