Этой любви никогда не было

Неохотно наступило серое утро. Небо было затянуто осенними тяжёлыми облаками, и лишь у горизонта было чуть светлее. Время едва достигало шести утра, но работники отеля уже начинали прибираться, где необходимо, и готовить изысканные и сложные блюда для дорогих постояльцев — словом, суетились, стараясь не создавать шума. Никто даже не разговаривал, чтобы не нарушать рабочего настроя. — Доброе утро, Мишель, — произнесла Джулия, столкнувшись с ним практически нос к носу в дверях его номера. Она просто проходила мимо, но Йоркес словно бы чувствовал, что она здесь пройдёт именно в этот момент. Джулию же ничуть не удивило то, что её гость уже встал и был при параде в такую рань. Девушка была невозмутима, как будто то, что произошло вчера, не оставило в её памяти никакого отпечатка. Она была научена обращаться с гостями максимально вежливо и приветливо. — Не желаете чая? — Удивлён Вас снова встретить, — сдержанно улыбнулся тот, выходя из комнаты в ещё тёмный коридор. — Мой отец просил ни в чём Вам не отказывать. — Ваш отец — управляющий, да? — Вы угадали. Но этот его приказ подчиняться вовсе не значит, что я позволю Вам обращаться обращаться со мной, как с прислугой. — А Вы знаете себе цену… — он улыбнулся, и в глазах его сейчас можно было бы прочитать искреннюю радость от встречи с Джулией. Но на его лице снова были чёрные круглые окуляры. — Что ж, насчёт чая… Я бы не отказался от него чуть позже, а прямо сейчас я отправляюсь на конную прогулку по окрестностям. Был бы рад, если бы Вы меня сопроводили. — Боюсь, мне надо переодеться, в платье не удобно будет… — Поехали прямо сейчас, Джулия! Иначе мы пропустим рассвет! — он взял девушку за руку в порыве какой-то странной радости и повлёк её за собой на улицу. Джулия высвободила свою ладонь. — Какой Вы всё-таки… ребёнок. Ладно, поехали. Иначе Вы не заплатите, и отец убьёт меня за это. Они дошли до конюшни. — Зачем Вам вообще работать? Вы не выглядите бедно, даже такое платье можете себе позволить. И отель этот тоже, наверняка, приносит немаленькие деньги. Не думал, что управляющий может быть таким скрягой. — Не в платьях тут дело. Отец загружает меня, чтобы я умела работать сама. Думаете, мне всё это нравится? Иногда настолько капризные гости останавливаются, что я проклинаю белый свет. Я уже давно хочу уехать отсюда навсегда. Мишель помог Джулии взобраться в женское седло, которое, надо признать, она терпеть не могла. Подхваченная волной только что разгоревшейся эмансипации, Джулия не могла больше считать себя слабой и бесправной. Она теперь всегда желала ездить верхом по-мужски, но для этого требовалась специальная одежда, и она уже успела триста раз пожалеть, что не отстояла сейчас своё право на переоблачение. При каждом удобном случае Джулия пыталась продемонстрировать свои независимость и достоинство. В прочем, Мишель, встретившись с её неодобрительным взглядом, беззлобно усмехнулся, затем сам оседлал коня, и они выдвинулись в путь. — У меня тоже есть мечта, — продолжил он разговор, — и наверно она чем-то схожа с Вашей. Я хочу научиться летать. Доводилось мне и на дирижабле путешествовать, и на воздушном шаре… Но этого мало. Мне хочется летать свободно, подобно птице. Девушка внимательно посмотрела на его лицо и нахмурилась. Эти треклятые очки мешали ей понять, насколько он с нею откровенен. Если уж решился на разговор по душам, то почему он скрывает от неё свой взгляд? Неужели боится быть непонятым? В прошлый вечер, когда он познакомился с ней, его глаза необъяснимо ужасали своей пустотой, точно на неё смотрел живой мертвец. Как Мишель сам признался, это были линзы, только для чего он их носил? Джулия решительно не знала, как себя вести с этим всё ещё странным гостем, и немного пожалела, что сходу рассказала ему своё сокровенное желание. Она смущённо молчала, стараясь больше не смотреть на молодого человека, что ехал немного позади. Казалось, Мишель нисколько не был против паузы в разговоре. Он с наслаждением всматривался в туманный пейзаж с горами на горизонте. Серое утро обещало такой же серый день, поэтому рассвет им увидеть никак не удастся. — Вот мы и на месте, — сказала Джулия, остановив лошадь. Мишель тоже остановился, когда поравнялся с ней. Перед ними открывался вид на гигантскую чёрную расщелину посреди равнины. — Это ущелье когда-то было рекой. Но сейчас русло находится на глубине около трёх километров. — Какое прекрасное место! — воскликнул он, поразив в очередной раз Джулию. — Теперь я буду приходить исключительно сюда. — Почему? Здесь опасно. Вас не пугают мысли о смерти? Мишель ловко спешился и подошёл к Джулии, чтобы помочь и ей спуститься с лошади. Подавая ему руку, она мысленно выругалась, что снова вынуждена быть слабой, негласно требовать помощи и в итоге сдаваться этому сомнительному типу. — Наоборот, для меня нет ничего более вдохновляющего, чем мысли о смерти. В жизни мало смысла. Каждый человек с самого рождения постепенно увядает. Хотя, мы же с Вами не цветы, у нас разум есть. Мы не можем просто так всю жизнь увядать. Поэтому мы с Вами мечтаем, порой, о несбыточном. — Я хочу увидеть, как Вы полетите к самым звёздам. Так что, прошу Вас, прекращайте думать о смерти. Живите. — Ваши слова согрели меня. Спасибо. Я так рад знакомству с Вами. — Обещайте мне, что не умрёте нарочно! Мишель загадочно улыбнулся, приблизившись к своей леди, и легонько взял её за подбородок. — Обещать могу только, что Вы будете моей… — Подобного отношения к себе я не потерплю, — она нахмурилась в ответ, отстраняя его руку от своего лица. — Вы ведёте себя, как обыкновенный сердцеед! Наверно, много невинных уже на Вашей совести. — Ха-ха-ха! С чего Вы так решили? Неужели Вы всё ещё считаете меня настолько извращённым человеком? — Мишель сдвинул очки на самую шляпу. — Загляните же в мои глаза, милая Джулия. Её взору открылись два серо-зелёных океана, смотревших на неё спокойно и чуточку печально, хоть он и улыбался. Она не смела отвести взгляд. «Открылся, наконец…» — Да, я теперь вижу, что Вам отчего-то очень больно. Внутри Вас есть какая-то пугающая тайна. И мне не менее страшно от этого. — Тогда… закройте сейчас глаза и доверьтесь своему внутреннему голосу. Джулия, словно под гипнозом, послушно закрыла глаза. Она понимала, что это верная дорога к погибели. Он так быстро смог овладеть ею, и она не желала сопротивляться тому, как он взял её за руки, обхватил талию, нежным прикосновением к губам поцеловал её. — Зачем Вы сделали это? — прошептала она, придя в себя и пытаясь вернуть себе свою гордость и неприступность. — Я лишь хочу, чтобы Вы знали: когда Вы меня полюбите, я навсегда уйду. — Что Вы имеете в виду?! — Джулия… прошу Вас, идите отдыхать. Я хочу побыть здесь ещё немного. Идите же! Снова проклиная себя за свою покорность, она пошла в сторону отеля, ведя за собой лошадь. «И чем я сейчас лучше этой кобылы? Почему на всё соглашаюсь? Уж точно не из послушания отцу… О, как этот человек пленит меня! И я так легко поддаюсь ему, словно он дёргает за ниточки… Словно у меня нет своей воли. Я теряю своё достоинство!»

***

Весь оставшийся день Джулия делала всё возможное, чтобы не пересекаться с Мишелем. Она нашла среди официанток замену на случай, если «господин в шляпе и очках» её вызовет для очередной странной просьбы. Хотя он её так ни разу за день и не вызвал. Сама же она изображала до самого вечера, что ей будто бы нездоровится, поэтому она и отсиживается в своей небольшой комнатке. Лишь когда за окном стемнело, она решила выйти в зал ресторана, в котором так и не смогла отыскать взглядом человека, занимавшего теперь все её мысли, как бы сильно она не противилась. От скуки она неспешно поднялась по лестнице, свернула в один из коридоров, в задумчивости остановилась у заветной двери. Постучать? Нет, надо сразу войти. Женщинам так можно. Она медленно и практически бесшумно повернула ручку двери, но она была закрыта. В разочаровании Джулия так же тихо ушла к себе. С утра её поиски загадочного человека продолжились. Дверь в его номер снова была закрыта, а в зале ресторана не было не то что Мишеля, но и вообще никого. Он мог уехать на совсем, никому не сказав и слова, а мог и просто скрываться. Слишком своеобразный на этот раз гость попался Джулии. Лишь через полчаса тщетных поисков и раздумий она вспомнила, куда ещё за сегодня точно не приходила. Накинув на плечи большой шерстяной плед, она вышла из отеля. «Да, и как я могла забыть об этом месте?!» — внутренне обрадовалась она, издали заметив человека, обращённого лицом к ущелью. Он сидел на траве с книгой, и, казалось, не замечал, что она движется к нему сквозь туман. — Что ж Вы на сырой траве сидите, так и простудиться можно, — произнесла Джулия, когда достигла своей цели. Мишель не обернулся на неё, хоть и перестал читать. Было видно, что он о чём-то усиленно думает. Заметив, что «у гостя нет настроения», Джулия молча набросила на его плечи плед, в котором пришла, и решила не мешать. Пусть себе думает, сколько хочет, у неё всё-таки и своя воля есть! — Если ты пришла, потому что искала здесь меня, то не уходи, — внезапно произнёс Мишель, захлопнув увесистый томик. Джулия, внутренне злясь, остановилась на месте. Он снова разговаривал на «ты». — Если у Вас нет настроения, то я не хочу Вам мешать. И не смейте поднимать на меня голос. Терпеть не могу неуважительного к себе обращения. — Что Вы, Джулия, — он несколько смягчился, — я совсем не имел в виду Вас обидеть! Я Вас очень даже уважаю, — он встал и подошёл к ней со спины. — Вы сами-то, наверное, замёрзли, — с этими словами он несильно приобнял её, попутно стараясь закутать в плед, наброшенный на него. — Я лишь хотела спросить Вас, — сказав это почти шёпотом, она обернулась к нему лицом, не пытаясь освободиться из объятий. — Спрашивайте. — Что это значит: «Когда я Вас полюблю, Вы уйдёте»? — Это и значит. — Я для Вас мимолётное увлечение? — Вы моя любовь. — Такой как Вы никогда этого не скажет искренне. Что Вам на самом деле нужно от меня? — Ничего мне от Вас не нужно. Просто живите и радуйтесь. Этого достаточно. — Какие странные у Вас понятия о любви. — А у меня и нет понятий о любви. Я в неё не верю. Привязанность, страсть, чувство долга, всё что угодно. Назови как хочешь. — Вы не правы! Просто Вам не повезло любить и быть любимым! Вы бы не смогли это чувство ни с чем перепутать! Если бы сами хоть раз любили… — Наивная Джулия… Книжек начиталась, — он снисходительно улыбнулся и вздохнул. — Когда-то я любил одну девушку. Вернее, думал, что любил. Она тоже говорила, что любит меня, и я видел это по её глазам. И какое-то время нам и в самом деле было хорошо вместе. Но она не выдержала моего характера и сбросилась со скалы. Так что, если любовь и существует, то в ней нет никакого смысла. Вернее, смысла нет в счастливой любви. Только страдание способно продлевать чувства к другому человеку. Поэтому я наслаждаюсь Вами против Вашей воли. Не сочтите за грубость. — Таким образом Вы оправдываете насильников! — подвела итог Джулия, до этого внимавшая Мишелю, затаив дыхание. — Увольте. Я не такой. Пожалуйста, скажите мне, что видите во мне хотя бы каплю добра. Она не ответила. Как он мог спокойно рассказывать историю, так сильно терзающую душу? Он точно сумасшедший. И спятил уже давным-давно. Но его нежные объятия заставляли забыть обо всём на свете. — Заблудшее Вы чудовище. Мне жаль Вас, — наконец тихо сказала она, на что Мишель усмехнулся и поцеловал девушку в лоб. — Благодарю. За всё благодарю.