Не верь своим Глазам

Утром после бурной ночи и крепкого сна, ощупывая опустевшую половинку кровати, я начал сомневаться. Может у меня просто галюны, а феромон счастья от влюбленности не дает здраво мыслить? Воспользовался ли Югём моими чувствами и действительно ли он влюблён в мужчину старше него? Мне не хотелось открывать глаза и встречаться с реальностью, со страхом быть обманутым, однако все же пришлось. Опасения подтвердились: квартира была пуста, и эта тишина, что парила в атмосфере, угнетала. Грудину сдавило от ноющей боли, но ее как ветром сдуло, когда на кухне я заметил записку и, лежащие на ней, ключи. Воздух вырвался из моих легких в нервном смехе. Сердце в груди встрепенулось, записка согрела мои пальцы странной нежностью. «Марк, убежал к себе, рядом с тобой так уютно, что засыпаю. Ключи от моей квартиры только твои, так что я жду тебя!» Эти простые слова уняли все сомнения. Даже если он пользуется мной — пусть так, мне уже все равно. Ох уж эти чувства! Кажется, теперь мне никуда не сбежать от своего полубога — или мастерского шарлатана. Флюиды бурлили в голове, но ясно было одно: учитывая рассказ цыпленка, последний этап соревнования нужно отменить. Нельзя, чтобы о способностях моего мальчика узнали люди. С такими мыслями я быстро оделся и побежал к автобусу, который быстро довез меня до работы. Возле самого входа я увидел Ёндже в объятиях симпатичного парня. Боже, когда я стал оценивать внешность парней? Такая мысль вызвала у меня улыбку, что сошла за дружелюбную. Парень был высоким с добрыми глазами полумесяцами и заразной ухмылкой на тонких губах. Девушка, увидев меня, вежливо поздоровалась и быстро прощебетала: — Марк, здравствуй, это Джебом, я тебе о нем говорила. На это я кивнул, и мы вежливо поклонились. Сейчас на эту парочку было все равно, мне куда важнее то, что нужно как можно скорее покончить со всеми делами и поспешить к любимому Нарциссу. Так что долгие разговоры разводить было некогда. К моему удивлению сегодня в моем кабинете сидел мой отец, и это напрягло мои и так вымотанные извилины. Но на лице расцвела серьезность, и голос был спокойным, когда слова приветствия сорвались с губ: — Здравствуй, пап, зачем пожаловал? Он на это улыбнулся и с сияющими от интриги глазами спросил: — Я узнал о мальчике, что прошел второй этап, меня это заинтриговало. Ты разобрался, есть ли у него способности? Чтобы маска спокойствия не слетела, пришлось сесть и сжать кулаки под столом. Это помогло собраться с мыслями и правдоподобно соврать: — Мне удалось разгадать фокус мальчишки и узнать, что деньги были нужны ему для открытия кофейни. Благо мой голос не дрогнул и глаз не задергался. И папа легко поверил в чистейшую ложь, мне стало легче, от сердца отлегло. Да и чувства, что согревали изнутри, дали мне смелости сказать свое истинное желание: — Отец, я хочу закрыть премию и открыть свой бизнес. Пожалуйста, буlь на моей стороне в этом вопросе. Папа на это задумался, а это значило, что моя просьба будет обговорена со всей семьей. Значит, можно просто подождать и подумать, чем же можно заняться, если ответ будет положительным. После долгих прощаний родитель ушел, а мне пришлось еще часа два закрывать распланированное мероприятие, да и вообще — некоторых в отпуск отправить. Отчего-то на душе было неспокойно, ключи от квартиры младшего обжигали в кармане. Предчувствие было плохое, а улицы, ведущие к нужной квартире, забила часовая пробка. Промучившись один квартал, я сунул деньги водителю и вышел из машины, переходя на бег. Что-то было не так, и это пугало, мурашки разбегались по телу. Ветер холодными порывами обжигал лицо, легкие сжимались от неприятного дискомфорта. В нужный подъезд я влетел вымотанный и покрытый крупными каплями пота. Лестница стала суровым испытанием, лифт отказался работать. Дверной звонок, который было слышно и с лестничной площадки, остался без ответа. Тогда в ход пошли ключи, руки дрожали так сильно, что на открытие ушло минуты две. Как только дверь защелкнулась за спиной, меня оглушила тишина. Ботинки полетели в подставку для обуви, а я рванул сначала на кухню, что, к сожалению, пустовала, а потом в спальню. Югём спал, укрывшись пледом, но что-то в этой картине меня напрягало. Его грудь почти не вздымалась, а главное — не было его оживших снов. В мгновения ока я оказался рядом и погладил цыплёнка по щекам, но привести его в чувства не смогла и легкая пощёчина. Неужели? Да быть не может, чтобы Гипноз посчитал его раскрытие моей провинностью, он же не мог забрать его за это… Или мог? — Югём, Югём, проснись, — шептал я, не останавливаясь, целовал теплые губы, от которых не было ответа. Еле сдерживая слёзы, я старался глубоко дышать, чтобы не сорваться. Однако одна картина младшего с его безжизненным телом довела до злобы и отчаяния. Обнимая полубога, я прокричал в пустоту злобную мольбу: — Гипноз, он же ничего не сделал, верни его немедленно! Но ответом послужил помутневший взор и тяжесть в голове. Сознание медленно покинуло меня. Кажется лучше не играть с богами, пусть и мифическими, но ведь у меня нет выбора.