Ребята медленно спускались в холл отеля, снова как следует прикрыв лица. Время для них пролетело слишком быстро, и уж конечно ни один из них так и не отдохнул, но это было не так важно, ведь именно сегодня они наконец открылись друг другу окончательно. Чонгук нежно обнимал Тэхена за талию, тесно прижимая к себе, и видел, как тот улыбается под тканевой маской.
Как только двери лифта открылись, в лобби началось подозрительное шевеление, но парням не было до этого дела. Они знали, что сейчас находятся под объективами камер, поэтому вели себя естественно и расслабленно, ведь их официальной целью и было попадание в прессу. Чонгук спокойно сдал ключи, все еще не отпуская Тэхена, а потом нарочито медленно повел его к выходу. Стоя уже практически у дверей, Гук наклонился к Тэ и прошептал ему на ухо:
— Как думаешь, мы произвели фурор?
— Несомненно, — ответил тот, — Только у меня болит все тело.
— Я полечу тебя дома, солнышко, — с лаской в голосе пообещал Чонгук, а Тэхен буквально поплыл от этого
«солнышко», было в таком простом слове нечто теплое и нежное, заставляющее парня почувствовать себя защищенным и любимым.
В машине Тэ устроил голову у Чона на коленях и позволил тому перебирать его волосы и слегка массировать шею. Тэхен отметил для себя, что буквально за несколько прошедших часов их отношения сильно изменились. Раньше Ким ощущал себя главным и ответственным за макнэ, ведь он был старше и опытнее во многих делах, считал, что последнее слово всегда будет за ним, и что должен всеми силами оберегать Чонгука, но теперь они будто поменялись местами. Тэхену захотелось быть слабым, отказаться от принятия важных решений, переложить ответственность за них двоих на сильные чонгуковы плечи и просто нежиться в его любви. Пожалуй, впервые за многие годы Тэ просто чувствовал себя легко, и все благодаря тому упорству, с которым его добивался Гук. Сам Тэхен никогда бы не позволил себе переступить незримую черту, что лежала между ними со времен трейни, но за несколько недель агрессивного фансервиса, которым им пришлось заниматься, Тэ так глубоко увяз в Чонгуке, что просто не смог выбраться. Он уже не представлял, как будет просыпаться по утрам и не видеть это сонное припухшее личико напротив, как будет засыпать без крепких объятий, как это — не чувствовать легкий аромат лаванды поблизости, как вообще дышать без этого мальчика.
Тэхен заерзал у Чонгука на коленях и повернулся так, чтобы видеть его большие глаза. Он перехватил его руку, хаотично гуляющую по волосам, и приложил к своим губам, нежно целуя ладонь. Гук покраснел и смущенно улыбнулся.
— Я люблю тебя, — сказал Тэ, прикладывая чонгукову руку к своей груди, — Всегда любил и буду любить.
— Хен, — выдохнул Чон, не зная как выдержать так внезапно свалившееся на него счастье, — Это все так странно.
— Боишься?
— Боюсь, — признался макнэ, — Не того, что нас могут не понять или осуждения, а того, что ты вдруг решишь, что поторопился, принял неверное решение. Боюсь потерять тебя, солнышко.
И снова от этой невинной ласки тэхеново сердцебиение резко участилось. Он понимал страхи Чонгука, прекрасно понимал. Ведь и ему самому было страшно, что парень когда-нибудь оставит его, переключится на кого-нибудь другого или решит завести семью. И он будет абсолютно прав, ведь их только зародившиеся отношения — нонсенс, афера, имеющая мало шансов на успех. Тэхен осознавал с чем им придется столкнуться, если они хотят защитить свою любовь. Рано или поздно о них узнают ребята и им придется в лепешку разбиться, чтобы доказать тем, что они не подставят под удар всю группу своим поведением. За ними будут родители, которые в конце концов догадаются и осознают, что внуков им ждать не стоит, а это уже совсем больная тема, ведь люди они уже не самые молодые, им сложно будет выйти из-под влияния стереотипов и принять своих детей. Тэхен знал, что пока они находятся в группе, им не так уж трудно будет скрывать свои чувства друг к другу, списывая все на фансервис, но когда-нибудь это время закончится, и придется довольно тяжко. Конечно можно было надеяться, что со временем корейское общество станет более лояльным к нетрадиционным парам, но опыт прошлых лет показывал, что эти надежды глупы и неоправданны. Тэхен знал, что с этого момента вся их жизнь превратится в непрекращающуюся борьбу за свое счастье.
— Хен, — позвал Чонгук, — Не надо, — будто прочел его мысли, — Мы обязательно со всем справимся, слышишь? Ты и я, мы вместе все решим и уладим. Уверен, что ребята нас поймут, может не сразу примут, но поймут уж точно. А это уже половина успеха. Ты же веришь мне?
— Верю, малыш, — ответил Тэхен, — Просто пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Если ты вдруг когда-нибудь решишь уйти, то сделай это сразу, просто подойди и поговори со мной. Не растягивай этот момент, хорошо?
— Хен, мои чувства к тебе были неизменны на протяжении долгих лет, я терпел и ждал подходящего момента, то обретая надежду, то вновь теряя, и ты думаешь, что я когда-нибудь захочу уйти?
— Мы не можем знать, что будет завтра, Чонгуки.
— Завтра я буду рядом с тобой, Тэхен, — серьезно сказал Гук, — И послезавтра буду, и через месяц и через год, и даже через десять лет. Так что не проси меня о таком, пожалуйста. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы давать подобные обещания.
— Ладно, малыш, — со вздохом согласился Тэ, — Я больше не буду. Зачем забегать вперед.
Машина затормозила на подземной парковке общежития, и ребята нехотя вылезли из салона. Тэхен застонал и потянулся, разминая затекшее тело, а Чонгук засмеялся, услышав его старческие покряхтывания, и быстро закинул парня себе на плечо.
— Что ты делаешь, хулиган! — возмутился тот, — Ну-ка отпусти.
— Ты устал, хен, — парировал Гук, — Я просто донесу тебя до дверей.
***
Им отворил улыбающийся Чимин и слегка посторонился, давая пройти. Чонгук остановился посреди комнаты, созерцая как всегда творящийся в гостиной хаос. Рэперы по своему обыкновению находились в процессе создания музыки, наперебой предлагая биты и изменения в тексте, Сокджин шумел на кухне и напевал какую-то романтичную балладу, а сам Чимин судя по всему тренировался, готовя тело к камбэку.
— Будто и не уезжали, — констатировал Чон.
— Так всего несколько часов прошло, — заметил Пак.
— Чонгуки, пусти, — попросил Тэхен, мечтая ощутить ступнями бренную землю.
Гук опомнился и поставил хена на пол, деловито оправляя на нем сбившуюся одежду. На секунду парень перехватил чиминов взгляд, который, как ему показалось, был направлен куда-то в область тэхеновой груди, и ему это не слишком понравилось, поэтому он взял Тэ за руку и сказал:
— Мы пойдем переоденемся и сходим порепетируем, а то с этими фансервисными играми совсем выбились из графика, так и профессионализм недолго растерять.
— А-а-а, — задумчиво протянул Чимин, — Конечно идите, но не забудьте об ужине. Скоро тур, там нормально не поедите.
— Спасибо, хен, ты лучший, — сказал Тэхен, одаривая Пака широкой улыбкой.
***
— Спасибо, хен, ты лучший, — дурацким голосом передразнил его Чонгук, когда они уже шли по коридору.
— Ты чего? — удивился Тэ.
— Ничего, просто он пялился на твою шею, — пробубнил Гук.
— Ты опять за свое что ли, — рассмеялся Тэхен, — Еще к мебели меня приревнуй.
— А что, ты не считаешь Чимина сексуальным?
— Считаю конечно, он просто супер-секси.
— Я так и знал, — надулся Гук, входя за хеном в комнату, — А Чонгуки как всегда за бортом, Чонгуки совсем не секси… Ну да, я же не умею вот так двигать бедрами, — и макнэ спародировал «фирменное» движение Чимина.
Тэхен, глядя на эту сценку, ухохатывался, держась за живот. Он упал на кровать, бросив сумку прямо на пол, и продолжил смеяться, поглядывая на обиженную моську своего малыша. В конце концов он схватил его за руку и повалил на себя, обнимая всеми конечностями.
— Чимин-хен конечно очень горяч, — сказал он, давясь смешками, — Но люблю то я тебя, — и для верности чмокнул парня в надутые губы.
— Ну я даже не знаю, — издевательски протянул Чонгук, — Верить тебе или нет.
— Ну до чего хитрый, — притворно возмутился Тэ, — Прикинулся паинькой, заманил меня в свои сети, а теперь снова включил типичного макнэ.
— Это я тебя заманил? А нечего было быть таким потрясным, хен, — заявил Гук, влюбленно улыбаясь.
Тэхен от этих слов зарделся и крепче сжал мальчишку в объятиях, нежно целуя и игриво оттягивая его нижнюю губу. Чонгук тут же перехватил инициативу, давя на Тэ своим немалым весом и целуя гораздо глубже, уверенней, чувственней. Возбуждение начало волнами накатывать на обоих, а из легких вырываться несдержанные стоны, когда Гук спиной почувствовал чье то присутствие и резко отпрянул от растерянного Тэхена.
— Я так и знал! Вот как чувствовал! — сказал Чимин, который стоял у двери, привалившись к косяку, — Уж больно глаза у вас были шальные, и пятно у Тэ на шее.
— Чимини… — обронил Тэхен.
— Я не собираюсь вас отчитывать, это все равно случилось бы рано или поздно, — заявил тот, — Не скажу, что удивлен.
— Совсем не удивлен? — уточнил Чон, — Почему?
— Ну может потому, что ты с юности на него глазами-сердечками смотрел, или потому, что он сам за тобой все эти годы бегал?
— Но мы же не делали ничего такого, — попытался оправдаться Чонгук.
— Вам достаточно просто дышать рядом друг с другом, чтобы остальных буквально сносило вашей тошнотворной аурой любви. Так что в каком-то смысле я рад, что вы наконец положили конец этим томным вздохам по разным углам.
— Ты не сердишься на нас, хен? — спросил Тэ, — Не станешь читать нотации и стыдить?
— Не стану, — подтвердил тот, садясь между ребятами и прижимая обоих к себе, — Я думаю, что вы достаточно благоразумны, и сами понимаете какая на вас лежит ответственность. Так что я просто пожелаю вам счастья и попрошу беречь друг друга.
С этими словами, Чимин чмокнул каждого из парней в лоб и, улыбнувшись, вышел из комнаты.
