Лицо под маской

      — Меня тошнит, — упавшим голосом произнес Цоизит, когда они выбрались из автобуса.       Он действительно выглядел неважно — побледнел так, что веснушки стали черными крапинками выделяться на щеках, держался одной рукой за живот и то и дело тяжело вздыхал. Получасовая поездка по городу с двумя пересадками явно выбила его из колеи — он даже не реагировал, когда Ами пыталась показать ему что-то интересное.       Однако плохое самочувствие вовсе не помешало ему притормозить у музея шоколада и с горящими глазами спросить:       — У них же тут и магазин фирменный должен быть, так?       Ами удивленно моргнула:       — Он есть. В нем больше шоколада, чем ты видел за всю свою жизнь, но стоит он столько, что за всю жизнь ты нужную сумму не заработаешь. А тебя уже перестало тошнить?       Цоизит смерил ее убийственным взглядом.       — Нет, но я с надеждой смотрю в будущее.       — А разве ты не можешь сам себя вылечить, рыцарь исцеления? — усмехнулась Ами.       — Рыцарю исцеления нужно очень сосредоточиться, чтобы кого-то вылечить. А это не так-то просто, когда твой желудок словно решил экстренно эвакуироваться из организма, — огрызнулся Цоизит.       Но все равно продолжал кидать в сторону музея жадные взгляды, поэтому Ами решила, что он преувеличивает свои страдания.       Они как раз прибыли на полуостров, который Ами напоминал пришвартованный в темных водах реки огромный корабль. От берега его отделял старый поворотный мост, который приводил гостей и жителей города прямиком к знаменитому музею шоколада. Это место было популярно как у туристов, которые приходили в восторг от музея, статуи святого Николая и многочисленных ресторанов с открытыми террасами, так и у рыбаков, которые считали это место невероятно удачным. И находили невероятное удовольствие в том, чтобы бурчать между собой на туристов, спугнувших всю рыбу.       — У меня в сумочке есть лимонный леденец. Будешь? — вспомнила Ами.       Цоизит торопливо закивал.       — Буду! Полцарства за лимонный леденец!       Он сказал это так громко, и так щедро махнул рукой, что на них стали оглядываться прохожие. Парочка туристов, очевидно решив, что Ами и Цоизит — уличные актеры, подобралась поближе, на ходу доставая фотоаппарат. Но очень скоро они поняли, что ничего интересного здесь не предвидится, пробормотали что-то, очевидно, на польском, и побрели прочь.       — Нет у тебя никакого царства, — тихо фыркнула Ами, роясь в сумочке в поисках конфеты.       — Вот и есть. Перед тобой, между прочим, генерал европейского региона собственной персоной.       — Смотри, не лопни от важности, — Ами протянула ему леденец с преувеличенно-сладкой улыбкой, но потом внезапно отдернула руку, так, что пальцы Цоизита схватили воздух. — Постой? Так вот почему сюда приехал именно ты? Потому что это твой регион?       Цоизит медленно поднял брови. На лице у него застыло такое выражение, словно Ами серьезно разочаровала его тем, что так долго приходила к простому умозаключению.       — А ты думала, что мы тянули жребий, и мне выпала короткая соломинка, что ли? — издевательски пропел он, потянулся вперед и выхватил конфету у нее из рук, тут же зашелестев фантиком.       Нет, ну до чего же он все-таки раздражающий! То ведет себя, как самый настоящий ребенок, объевшийся сладкого и от того полный энергии, то вдруг превращается в надменного и саркастичного циника, которому так и тянет врезать по длинному вздернутому носу. А то и вовсе изображает из себя героя-любовника, со всеми этими неуместными взглядами и непривычными интонациями…       Ами не успела ему ответить, потому что ее окликнул знакомый жизнерадостный голос:       — Эми! Русалочка, это ты?       Она резко развернулась на каблуках, и пустые рукава пиджака, накинутого на плечи, красиво взмыли вверх, как крылья птицы. Ами прищурилась, высматривая знакомого: вчера вечером в номере она сняла линзы, а сегодня побоялась их надевать. И теперь все, что находилось дальше вытянутой руки, несколько расплывалось. Серое пятно Рейна и блеклые плиты набережной, темные силуэты людей в приглушенных пальто и куртках, которые чинно прогуливались в воскресное утро, любуясь городом… на этом фоне фигурка отчаянно машущего рукой человека в яркой зеленой фетровой шляпе и желтом пальто не заметил бы только совсем слепой.       Ами улыбнулась и замахала в ответ.       — Идем! — бросила она через плечо Цоизиту и, вцепившись в его руку чуть повыше многочисленных браслетов, потащила вперед.       — Постой, — неожиданно блеклым голосом произнес тот, притормаживая. — Это вот ОН?       Ами пожала плечами.       — Ну да.       Наверное, Цоизиту стало совсем плохо — лицо у него внезапно посерело, челюсть напряглась так, что резче стали видны тени под скулами. Даже волосы, казалось, поникли и потеряли свой мягкий медно-золотистый блеск. Ни следа не осталось от утреннего красавца, что смущал ее своим голым торсом.       Человек в желтом пальто сделал несколько шагов им навстречу, и теперь Ами видела, что в руке у него зажата уже полностью собранная удочка.       — Эй, русалочка! Что скажешь по поводу кислотных вулканов на Палладе?       Ами радостно рассмеялась.       — Скажу, что вы только что их выдумали, взяв за основу существование ледяных вулканов на Церере. А что я думаю о них, я уже писала вам в прошлом письме!       Она любила профессора Беккера.       Его невозможно было не любить — живой ум, острый, быстрый и удивительно ясный, легко сочетался в нем с поразительным человеколюбием. Своими знаниями он делился щедро, ничего не утаивая, со всеми, кто готов был слушать. Из-за этого трое его учеников увели математическую премию у него из-под носа, но профессор только махнул рукой и рассмеялся, искренне пожелав им удачи.       Однажды, прямо посреди занятия, профессор Беккер вдруг потерял нить рассказа, повернулся к доске и принялся с невероятной быстротой строчить длинные ряды уравнений и зависимостей. Мало кто из группы тогда понял, как близко их профессор логики подобрался к решению одной из задач тысячелетия. Может быть, только Ами и увидела в загадочной вязи символов решение теоремы Римана, над которой великие умы бились с середины девятнадцатого века.       Профессор уже почти подобрался к разгадке, ему осталось найти всего одну переменную, но тут у кого-то с задних рядов громко шлепнулся на пол учебник, и это словно разбудило Беккера. Он встряхнулся, обвел присутствующих растерянным взглядом и вдруг продолжил лекцию ровно с того же места, на котором прервался. О теореме на доске он так и не вспомнил, вероломно стерев все свое решение в конце урока.       Эта история прекрасно давала понять, кто такой профессор Беккер. Рассеянный, увлекающийся и совершенно не тщеславный, он вызывал у Ами желание выпить с ним горячего чаю и обсудить все на свете.       — У этой девочки есть ответы на любые вопросы, — улыбнулся профессор, обращаясь преимущественно к Цоизиту.       Тот не успел ничего сказать. Да и Ами только открыла рот, намереваясь спросить, все ли с профессором в порядке и не видел ли он рядом с собой кого-то подозрительного.       И тут спину ей как будто бы обожгло холодом, а полы пиджака взметнулись волной.       Цоизит и в этот раз отреагировал мгновенно. Он еще только разворачивался, почему-то плавно, как в замедленной съемке — а на кончиках пальцев у него уже вспыхнуло пламя, легкое как огонек свечи.       Ами ощутила, как на плечи ей легли холодные цепкие пальцы, и кто-то издевательски прошептал в самое ухо:       — Я в тебе не сомневалась, Мицуно. И почему вы, заучки-почемучки, всегда такие предсказуемые?       Ами застыла, парализованная холодом и ядом в голосе, лишь отдаленно напоминающем женский. Больше всего она сейчас волновалась не за себя, накрепко зажатую в жестоких объятиях врага, и не за Цоизита, которого вполне могли смести в сторону, как досаждающую помеху. Нет, ее гораздо больше волновал профессор, который смотрел на женщину за ее плечом с вежливым интересом, совершенно не осознавая опасности.       — Интересный выбор костюма, милая, — он склонил голову набок и подслеповато прищурился, — но Розенмонтаг только завтра, не так ли?       Ами услышала над ухом раздраженный вздох, и одна длинная, неестественно-белая рука вдруг вытянулась из-за ее плеча.       — Вам пора отдохнуть, профессор, свою роль вы уже сыграли.       — Нет!       Ами резко вывернулась из ослабшей хватки, и изо всех сил вцепилась в руку, пальцы которой уже оплетала светящаяся черно-желтым светом энергетическая паутина.       Теперь она видела лицо своего врага четко и ясно. Красивое, но грубое, с острым подбородком, прямым длинным носом, и тонкими бледными губами — лицо египетской царицы, все еще дразнящее Ами знакомыми чертами. В широко расставленных и вытянутых к вискам глазах глубокого сизого цвета сквозило раздражение. Длинные кроваво-красные волосы спутанной сеткой падали на высокий лоб из-под тяжелого каменного венца.       Противница быстро справилась c удивлением. Она рявкнула что-то резкое и неразборчивое и стряхнула с себя Ами, словно слабого котенка.       — Понимаю, почему тебе пришлось уехать из Японии, — лицо ее скривилось от омерзения, — я с тобой имею дело лишь во второй раз, а ты уже до смерти мне надоела!       На пальцах у нее вновь заплясало черное электричество, собираясь в яркий, искрящийся комок энергии. И темный, поглощающий солнечный свет луч вырвался из центра ладони прямиком к Ами, грозя уничтожить на месте.       Она лихорадочно соображала, рассматривая варианты, при которых могла бы избежать удара и не подставить под него кого-то другого. Но какие бы действия она ни предприняла, краткий положительный исход наблюдался лишь в трех процентах вариантов.       Ами растерялась. Без силы Меркурия и думать нечего выстоять против этой злодейки. Но не может же она перевоплотиться прямо здесь?       — Очищающее пламя!       Огонь впился в луч тьмы у самого лица Ами, опалив ресницы и заставив отшатнуться.       В воздухе, звеневшем от криков испуганных туристов, раздался полный отчаяния вопль соперницы, которой пришлось отвлечься на неожиданную опасность.       Цоизит стоял, раскинув в стороны руки, с опаленными манжетами белоснежного дублета лорда Иллюзиона, с волосами, которые на ветру трепетали подобно пламени в его руках. Непривычно мрачное выражение на его лице, теперь гораздо более взрослом и серьезном, ничего хорошего для их противницы не предвещало.       Он перевел взгляд на Ами и неожиданно мягко для своего воинственного образа произнес:       — Поторопись, Мицуно. Мне тут не помешает помощь.       Она не заставила просить дважды. Под прикрытием очередного огненного вихря, созданного шитенно, Ами проскользнула в здание музея, совершенно пустынное из-за созданного переполоха, и перевоплотилась.       В голове тут же раздался шум течения Рейна и гудение водопроводных потоков, но Меркурий усмирила их, размяла длинные замерзшие пальцы и с необычайно радостным предвкушением ринулась обратно в бой.       — Водная рапсодия Меркурия! — на ходу выкрикнула она, объединяя две совершенно противоположные стихии в битве с новым врагом. Женщина взмыла в воздух, уворачиваясь от атаки, и кинула на нее злобный взгляд.       — Думаешь, что можешь справиться со мной при помощи этого мальчишки? — прорычала она. — Я адепт Темного Меркурия сорок третьего уровня, Леди Кали!       — А я, — в тон ей ответила Ами, — воин мудрости и хранительница знаний, наследница единственно верного Меркурия. И мне безразлично, кто ты и какого ты уровня. Я не позволю тебе вносить панику в мирную жизнь местных жителей!       Она сплела новую атаку, но прежде, чем успела пустить ее в бой, леди Кали раскинула руки, и выкрикнула что-то на языке, который Ами когда-то знала, но забыла. Мощная волна энергии едва не сбила воительницу Меркурия с ног.       Враг был силен.       Очень опасен и безжалостен.       Так почему же в прошлый раз не показал всех своих возможностей? Неужели, подобно Ами, испугался разрушить древний храм?       — Меркурий? — бросил Цоизит, подбираясь к Кали со спины.       Ами только кивнула, подтверждая, что она в порядке.       Услышав его голос, Кали изящно развернулась в воздухе, так что легкая мягкая ткань ее одеяния поплыла за ней, как туман.       — Знал бы ты, как надоел мне, мелкий земной грызун, — почти устало бросила она.       Цоизит вспыхнул до самых корней волос.       — Грызун? — и в ладони его вновь заплясало пламя, яркое до белизны.       «Да», подумала Ами, «враг силен».       Но все-таки совершил ошибку. Кали напала на них поблизости от воды — рядом со стихией, которая придавала силы сейлор Меркурий.       Можно заключить соперницу в водяную сферу, такую, в которую Бертье когда-то заключила саму Меркурий, укрепленную древним заклятием нерушимости. Но на это уйдет слишком много сил, которых у Ами, давно не сражавшейся и не видевшей подруг, пока не было.       Но силы можно и сэкономить, если не создавать саму воду.       Позаимствовать ее у реки.       Сейлор Меркурий обернулась, бросив взгляд на металлический пролет моста. Если забраться на вершину арки, ей будет удобнее создавать сферу. Она бросилась вперед, пока Кали отвлеклась на Цоизита.       На середине пути Ами почувствовала затылком жар и успела рухнуть на колени и перекатиться — ее едва не задело огненным вихрем. Пожалуй, Цоизит даже не догадывается, насколько был прав, сравнив себя прошлым вечером с Сейлор Марс: пламенная подруга Ами тоже частенько не смотрела, куда посылает своих огненных птиц.       Взобраться на арку оказалось не так-то просто — металл был скользким, а от горячности битвы и волнения у Ами кружилась голова. Но она все же сумела не рухнуть вниз и занять устойчивое положение на вершине.       Она сделала глубокий вдох и постаралась откинуть все посторонние чувства.       Услышала воду. Увидела воду.       Древнюю, утомленную, мудрую. Полную крови и слез, прирученную людьми, которые не понимали ее мощи.       Ами поприветствовала ее, произнесла меркурианские слова почтения и просьбы о помощи.       С удивлением открыла, что река знала Цоизита, еще когда тот был лордом Иллюзиона, а она сама — всего лишь мелким горным ручьем в его владениях.       Рейн могла бы отказать инопланетной воительнице, но подруге своего старого знакомого она была готова помочь.       И Ами вновь захлестнуло ощущение безграничной силы, возможности поднять в воздух тонны воды, остановить цунами или начать шторм.       И когда она достигла полного единения с родственной стихией, когда уже начала сплетать сложные узоры заклятия, способного удержать ведьму с Темного Меркурия…       Ее отвлек резкий вскрик.       — Ами! — не удержался все-таки, назвал по имени.       Темный луч Кали, рикошетом отразившись от наспех созданного щита Цоизита, летел прямо к ней.       Меркурий хотела увернуться, но нога вдруг заскользила на гладком мокром металле. Ами взмахнула руками, в надежде удержать равновесие.       Но поняла, что ничего у нее не выйдет еще до того, как услышала отчаянный стон Цоизита.       Она на миг оказалась в невесомости, холодной, как лед.       Потом все потемнело.