Раба чужих страстей

Лондон ночью был неузнаваем. Темная гладь Темзы переливалась под огнями города на окраине, точно темно-синий сказочный змей с переливающейся чешуей. Из-за сухой, холодной весны воды ее иссякли, и волны отступили, обнажив заиленные, укрепленные бетоном берега. Корабли, яхты, лодки, пришвартованные у маленьких пристаней, неровно бились о каменные сваи, будто песчинки, отталкиваемые змеем, что полз между стареньких домов, дымящих фабрик и футуристичных небоскрёбов. Две тени: одна высокая, другая низкая, — двигались по тротуару, едва касаясь витиеватых ограждений. Их шаги заглушал ленивый и мрачный плеск Темзы. Фары иногда проезжающих мимо машин, ударяя светом в спины, высвечивали в этих тенях женские фигуры. Моросящий дождь смачивал асфальт, и он тоже таинственно подсвечивался на миг, словно моргал, а потом, по мере того, как машина таяла в тумане, медленно угасал. — Ужасная погода, — пожаловалась низкая тень другой, кутаясь в мешковатую куртку. — Ужасная! — Не говори. Мерзость. Несмотря на внешнее спокойствие, быстрый шаг девушек говорил о том, что они торопятся добраться до места назначения. Все же ночь — это не самое лучшее время для прогулок, тем более в этом районе. Чтобы избежать нежелательных встреч, девушки специально выбрали узкий путь вдоль кромки Темзы, где вообще никого нельзя встретить: ни бездомных, ни разбойников. Слишком темно, сыро, грязно, холодно, из-за складских помещений, стоящих почти вплотную к реке, на набережной нет ни лучика света, она продувается со всех сторон, — то есть это место, совершенно непригодное для прогулок. Но уверенность, с которой девушки ориентировались чуть ли не в кромешной тьме, подсказывала, что они не раз бывали здесь и такой путь для них привычен. — Вот ведь вовремя наш Скапино в Италию свинтил. — Фу, черт, — высокая девушка споткнулась и чуть не упала, зацепившись носком за провал в асфальте. — Просила же, не напоминай о нем. — Да ладно тебе, Гротеска, — весело бросила низенькая. — Что ты так на него остро реагируешь? — И ты еще спрашиваешь? — фыркнула Гротеска, а это была именно она. — Джесс, я бы посмотрела на тебя, будь ты на моем месте. — О! — улыбнулась Джессика. — Мне бы быть на твоем месте! Да будь я на твоем месте, я бы как сыр в масле каталась, а не ныла. Ты его любимица – все двери для тебя открыты. — Ага, — хмуро хмыкнула Гротеска. — Открыты только те, которые он хочет открыть. Девушки достигли конца набережной, которая утыкалась в глухую стену кирпичной кладки, и свернули в переулок. На углу стоял одинокий старый форд с погнутыми боковыми зеркалами. — Ах, Гротеска, какая же ты неумная! — вздохнула Джесс. — Если бы ты не была такой упрямой... — Джесс, хватит. Но несмотря на грозный сердитый тон, низенькая смело продолжила: — Ты бы уже была десять раз его женой... — Не дай Бог! — И сейчас грелась бы на побережье Адриатики, пила апероль и вдыхала фиалковые благовония. Гротеска передернула плечами и ускорила шаг, демонстративно оставляя подругу за спиной. Та из-за коротких ножек не поспевала за широкими шагами высокой Гротески. — Ой, да ну ладно. Не дуйся, — примирительно сказала Джесс, с трудом нагоняя ее. — Я просто искренне не понимаю тебя. Его ведь окрутить как следует — ну, как два пальца. Они же все в сущности одинаковые... — Джесс. — Хорошо, хорошо. Только можешь помедленнее. Гротеска выполнила просьбу, и Джесс снова вздохнула. Несмотря на то, что суть спора была исчерпана, молчание между девушками воцарилось неловкое, напряженное. Заметно было, что Гротеска пребывала в совершенно отвратительном настроении. — Ты, кстати, пойдешь на следующей неделе на концерт Джо Лей? — осторожно поинтересовалась Джесс. — А какого он числа?.. — рассеяно отозвалась Гротеска. — В пятницу. — Ха! Конечно... Лицо девушки, обезображенное незаживающими розово-белесыми рубцами, хаотично рассекавшими кожу от уха до уха, становилось еще уродливее, когда она хмурилась или была недовольна. В такие мгновения глаза пасмурнели, переставали источать душевный свет, и уже ничто не могло хоть как-то сгладить неприятное впечатление. — А ты помнишь, когда Скапино возвращается? — произнесла Гротеска с какой-то странной издевкой. Джесс округлила глаза. Чело ее озарилось воспоминанием. — Да ты че?! — воскликнула она. — Вот бля. Не повезло. — Ага, — равнодушно откликнулась Гротеска. — А во сколько у него самолет? — В пятницу, в шесть двадцать вечера вылет. Значит, он будет в «Ривьере» где-то в половину девятого. — А он домой не заедет? — Нет. Сразу в «Ривьеру». Там и заночует. Гм... Со мной. Гротеска даже не пыталась скрыть желчную горечь. — И че, неужели не пустит? — Почему же? Пустить-то пустит, — она пожала плечами. — Но ты представь себе его мину. Он возвращается, а ему: сорян, Скапино, у меня тут концерт, так что давай до завтра. — Мда-а... — протянула Джесс с искренним сочувствием. — Тем более... Гротеска остановилась. Между тем они дошли до перекрестка. Он был безлюден, и только в паре окон горел свет: район не пользовался успехом у молодежи в силу того, что здесь отсутствовали клубы и ночные заведения. Поэтому на улицах было тихо и спокойно, только где-то вдалеке заливались лаем дворняги, гонявшие страх потерявших котов. Справа от того места, где остановились девушки, начиналась железная кованая ограда парка, закрытого, как и все лондонские парки, на всю ночь и до утра. Но Гротеска и Джессика, как мы уже упомянули, не впервые ходили таким маршрутом, и поэтому, чтобы сократить дорогу, они ловко, помогая одна другой, перелезли через забор и очутились в парке. — Так что тем более? — спросила Джессика, возвращаясь к разговору. Гротеска помялась, прежде чем ответить. — Ток ты молчи, Джесс, не наводи панику раньше времени. — Начало мне не нравится. — Конец еще хуже. Знаешь, зачем Скапино летал в Италию? — А ему нужен повод? — усмехнулась Джесс. — Нет, не знаю. Ну, они же вроде как открыли в Милане новый салон. — Да. Открыли. И нарвались на разборки с одной крутой организацией, уж не помню, как называется. — Круче нашей? — видно, не особо веря, поджала губки Джессика. — В том-то и дело, что не особо. Но в Италии таких много. Они объединились, потому что им всем не понравился конкурент в нашем лице, с нашим-то потенциалом. Скапино летал в Милан на суд. Ну и... — Проиграл? — Да, впаяли штраф и постановили закрыть салон. — Капец. И сколько там? — Несколько миллионов. Джессика остолбенела. Гротеске тоже пришлось остановиться, она понуро опустила плечи. — Ты серьезно, Лора?.. Серьезно?! — взорвалась Джесс. — Увы, да, — Гротеска засунула замерзшие руки в карманы куртки. — Он мне вчера прислал весточку. Просил поговорить на этот счет с генеральным. Девушки продолжили свой путь. — Ты говорила? — Нет еще... Перед выходными как-то не очень.... — Значит, в понедельник? — Да, в понедельник скажу. — Вот сука, — не сдержалась Джесс. — Нам тотальный капец, Гротеска. — Да, боюсь, всю следующую неделю работаем без перерывов и выходных. Гротеска попыталась выдавить из себя подобие улыбки. — А что еще писал? — Что возлагает на меня большие надежды... — И что это значит? — А значит, что с вероятностью 99.9 процентов со вторника на среду я поеду к мистеру Найту. — Прям на весь день? — На два дня. — Ох. Скапино тебе сказал? — Ну-у, — протянула Гротеска, — он так аккуратно намекнул, мол, неплохо было бы... что на меня большие надежды, иначе я его очень разочарую и подставлю... Короче, все равно что сказал. — Мда... Зато, уверена, отобьешь добрых пол-ляма. — Прелестное утешение, — скривилась Гротеска. — Для генерального и Скапино. Но не для меня. — Мда... — снова повторила Джессика. Вдруг Гротеска потянула ее за рукав фиалкового свитера, оттаскивая с парковой дорожки на газон. — Давай в сторону. — Ты чего? — удивилась Джесс. — Да вон, какой-то алкаш... Гротеска указала рукой на бесформенную тень, очертания которой с трудом просматривались в кромешной темноте пустого парка. Фигура была бездвижна и выглядела как какой-то мешок, и сидела на лавке странно, неестественно, будто вот-вот сейчас сползет на землю. — Не хочу этим еще настроение портить. Вдруг пристанет. — Алкаш? Джесс, которая, может быть, была менее внимательна, чем Гротеска, зрение имела такое же отличное. Она остановилась, обогнула куст, за который зашли девушки, и стала всматриваться в фигуру. — Подожди, а что там блестит?... — Блестит? — Гротеска тоже выглянула. — Бухло, наверное, разлитое. — Нет, — Джессика помотала головой. — Если бы это был алкаш и разлитое бухло, разило бы перегаром за милю. А я ничего не чувствую. Она осмелилась приблизиться еще немного, несмотря на то, что Гротеска пыталась удержать ее. — Боже мой, Лора! — пискнула Джессика. — Да там кровь! — Это просто пиво, — раздраженно ответила Гротеска. — Пойдем уже домой. — Нет, это кровь! — Куда ты, Джесс? — возмутилась Гротеска. — Да брось ты это! — Да ты посмотри! Под ним лужа крови. Он не шелохнется. Ему нужна помощь! Джессика уверенно, но с определенной степенью осторожности направилась к лавке, не слушая яростных возражений подруги. Наконец Гротеска сдалась и, чертыхаясь, присоединилась, и обе девушки подошли к бесчувственному мужчине. Гротеска достала из кармана куртки свой потрепанный сотовый телефон, похожий на маленький черный кирпичик, и включила на нем фонарик, рассеявший белым светом ночной мрак. На асфальтированной дорожке, под лавкой, действительно, была свежая лужа крови, что вспыхнула рубиновым цветом, когда ее коснулся свет. Она стекала откуда-то с мужчины, но откуда именно — нельзя было точно понять, потому что вся его одежда была черная, как сама ночь, и из-за этого на ней не различалось пятен крови. Истекая кровью, он почти не дышал. — Подсвети, я пощупаю пульс, — попросила Джессика, бесстрашно подступив к бесчувственному мужчине. Гротеска покорно поднесла фонарик поближе, но сделала это с таким лицом, точно ее заставили чистить Авгиевы конюшни. Между тем Джесс бросила сумку на землю рядом и осторожно приподняла подбородок мужчины, отвернула край сюртука, чтобы добраться до шеи. Черные волосы мужчины при этом открыли его лицо — Джесс, не успев коснуться шеи, тут же вскрикнула. Гротеска, тоже шарахнулась назад, отдернула руку, и сотовый с фонариком перевернулся в ее ладони. Парком снова вмиг завладела непроглядная тьма. Обе девушки остолбенели. — Снейп... — пробормотала Гротеска. — Что? — эхом отозвалась Джесс. — Я спрашиваю: он жив? Джесс вздрогнула, очнувшись от прострации, и спешно, уже более смело приложила палец к артерии. Она слабо пульсировала. Сердце билось, но дыхание как будто затухало. — Жив! — воскликнула Джессика и обернулась к подруге. — Давай, быстрее, беги куда-нибудь, вызови скорую! Гротеска, в отличие от подруги, кажется, все еще не могла прийти в себя. Она, как зачарованная, смотрела на раненого человека, который таким необъяснимым образом оказался на их пути на лавочке в безлюдном парке. — Зачем?.. Джесс уже суетилась, осматривая мужчину и пытаясь понять, что же с ним все-таки такое и как тут можно оказать первую помощь. — Да, ты права, — рассеянно ответила она, стремительно изменяя предмет своих забот, — скорее будет на такси доставить его в больницу. Здесь же совсем недалеко. Найди такси, Лора. Гротеска не сдвинулась с места. Ей было непонятен энтузиазм подруги, с которым она взялась помогать случайному мужчине, и ее чрезмерное беспокойство. — Да что ты стоишь! Ты же видишь: он умирает! — отчаянно воскликнула Джессика. — Вижу. Какое такси? Ты сбрендила? К черту его! Мы его не вытащим, парк огорожен, — холодно и расчетливо сказала Гротеска. — Неизвестно, может, преступник это. Может, маньяк какой... Нас еще приплетут. Пойдем лучше отсюда. Джесс тем временем уже достала из сумки салфетки и платок, чтобы прикрыть рану, из которой обильно текла кровь. Она, верно знакомая с правилами оказания первой помощи, кое-как перевернула мужчину и уложила его на лавку. — Да что ты так вертишься? Он все равно помрет. — Ты еще здесь? О черт, Лора! Дай я сама! Джессика оттолкнула подругу и, схватив сумку, побежала к ограде парка, к той его стороне, где была довольна широкая улица, а значит, шанс поймать такси. Гротеска осталась в парке. Она постояла так, не двигаясь, устремив стеклянный взор на Снейпа. Жуткое чувство, как пробудившееся чудище, шевелилось в ее душе. Оно разрасталось и увеличивалось, поглощая сомнения. Как болезнетворный вирус, оно заражало своим зловонием здоровые мысли девушки. Под давлением этого чувства кровь вскипала, а мысли путались. Гротеска установила телефон с фонариком на лавку, между деревянной спинкой и латунным креплением, ее держащим. В потемках, где тени, танцующие с белесым светом от фонарика и красным кровавым отблеском, словно бы устроили какое-то представление, она приблизилась к Снейпу, присела возле него так, чтобы не вляпаться в лужу крови и осмотрела его карманы. Она нашла палочку в внутреннем кармане широкой легкой летней мантии и переложила ее к себе в сумку. Туда же отправились флакончики с зельями в количестве двух штук и документы из магического мира. В брюках обнаружился кошель с волшебными деньгами. Гротеска подержала его на раскрытой ладони, но жажда звонких монет подавлялась жаждой крови, и поэтому нетронутый кошель вернулся в карман брюк. Кроме этого, у Снейпа были с собой какие-то бумажки. Их девушка не забрала. Произведя все эти нехитрые действия, Гротеска, как ночная кошка, поднялась и огляделась вокруг себя. Ни единой души — ни в парке, ни за его пределами. Убедившись, что она совершенно одна, и все шумы раздаются издалека, Гротеска подошла к молоденькому ясеню, росшему позади лавки. Высокий рост позволил ей сорвать несколько листов, что были побольше. Затем, вернувшись к Снейпу, она достала из сумки дамский кинжальчик, который можно было носить в волосах, точно обычную заколку-шпильку. Когда девушка уже высмотрела подходящее место и занесла это маленькое, но грозное оружие над телом мужчины, из-за угла домов, с параллельной улицы с громким звуком торможения вывернули сразу две машины. Они описали круг, чтобы доехать до входа в парк, и затормозили прямо перед ним, залив светом дорожки и деревья. Заскрипел замок отпираемых ворот. — Там! Он вот там! Где свет, — раздался звонкий голос Джесс. Без нескольких секунд преступница спрятала ножичек обратно, в сумку. Ну что ж, благодаря ее стараниям он, возможно, и не умер, но, как утешение, поправляться будет значительно дольше. Когда в парк вбежали двое полицейских, они обнаружили мужчину неподвижно лежащим на скамье, а Гротеску столь же неподвижно стоящую рядом. Следом за ними в парк медленно въехало желтое такси. Подъехав как можно ближе, такист, дородный пожилой мужчина с внушительной бородой, высунулся любопытно и беспокойно из окна. — Так, нужно его в машину и в больницу, — скомандовал один полицейский другому. — Сначала сфотографируй. Как вас зовут, мисс? Быстрым движением он включил диктофон на поясе. Красная лампочка одиноко замигала. — Джессика Зейн. — А вас? Гротеска вздрогнула. — Гротеска Орсини. — Вы его так и обнаружили? — Нет, он сидел. Это я его перевернула, чтобы уменьшить кровопотерю, — ответила Джессика, пока второй из полицейских, подсвечивая себе фонарем, фотографировал место происшествия. Полицейский обратил немой вопросительный взор на Гротеску, при этом старательно сдерживаясь, чтобы не отвернуться и сохранить лицо спокойным. Ему отчего-то было неловко смотреть ей в глаза. — Подтверждаю, — безэмоционально сказала та. — А как вы оказались в парке? — Я разве не сказала? — удивилась Джессика. — Мы услышали крик, — вмешалась Гротеска, придя на помощь к замешкавшейся подруге. — Ну, а так как нас было двое, мы не испугались и решили посмотреть, что происходит. И вот... — Вы видели кого-нибудь еще? — Нет, никого, — дружно сказали девушки. — Я всё, Родж, — объявил полицейский. — Давайте живее его в машину! Ну, водитель, открывай. Таксисту пришлось вылезти наружу. Он и полицейский под руководством Джесс подняли Снейпа и устроили его на заднем сиденье. Благо таксист, предупрежденный, куда ему предстоит отправиться, и задобренный значительным вознаграждением, расстелил на сиденья какую-то холщовую ткань. Второй полицейский, названный товарищем Роджем, продолжал под запись допрашивать Гротеску. Она отвечала сухо и кратко. — Можем двигать, Родж. — Везите, везите его скорее, — откликнулся полицейский, жестом прося таксиста залезть в машину и завести ее. — Томми, оставайся здесь, жди наряд. — Ты вызвал? — Да. Вы, мисс Зейн, как я вижу, смыслите в медицине, так что садитесь в такси. А вы, мисс Орсини, поедете со мной. Гротеска недовольно встрепенулась и открыто выразила негодование. Она не понимала, на кой черт ей в полицейской патрульной машине сопровождать истекающего кровью Снейпа в больницу. Но оказалось, что Родж не успел взять все необходимые показания, а так как медлить было нельзя и следовало срочно доставить раненого в больницу, он решил, как говорится, сделать всё не отходя от кассы. Взять свидетельские показания можно было и в больнице. Такси мигнуло фарами, проехало вперед, в центре парка обогнуло фонтанчик, осторожно развернулось и, свистнув шинами, понеслось к больнице. Гротеска хмуро побрела за полицейским Роджем к машине, над которой светились синие огни.