Запах альфы

"Но Вершитель кланяется Тунону. Нельзя сражаться в стае, не подчиняясь ее больверку. Архонту по имени Бледен Марк." (с)

Бледные губы узника дрожат. То ли от боли, то ли от плохо сдерживаемого беззвучного смеха. Бледен Марк не может не улыбнуться, как не может не двинуть тазом вперед, срывая с непослушных губ очередной стон. - Больно? - с напускной издевкой спрашивает он, слегка надавливая на шею, прикованную к столу. - Да, - честно отвечает узник, зажмуриваясь явно не от боли и вызывая очередную улыбку. Этот нарушитель определенно отличается от остальных. Его серые глаза светятся в темноте. Не потому, что он использует магию, на самом деле они даже не излучают настоящего света, но Архонт Теней видит в них свет. Они горят, как волшебное холодное небо, которое можно увидеть, если заплыть далеко на север. Бледен Марк не был на столь далеком краю света, но обрывочные сведения о северном сиянии тут же всплывают в голове, когда он смотрит в эти глаза, в которых есть все, кроме страха. Бледен Марк наклоняется ближе, меняя угол и скорость проникновения. Худощавое тело изгибается дугой, а изящные ладони, почти пережатые кандалами, сжимаются в кулаки. - Пресвятая задница Кайроса, - раздельно, почти по слогам, произносит узник и блаженно закрывает глаза. Бледен Марк не выдерживает. Утыкаясь носом в потную шею узника и сжимая его темные волосы в кулаке, он низко утробно смеется. Шея под ним вибрирует, тонкая и уязвимая. Пахнет потом и кровью. Это не удивительно, ведь в темницах Архонта Правосудия с узниками не церемонятся, и меньше всех церемонится Архонт Теней. - Ах-х, - восклицает узник после очередного толчка. - Кайрос всемогущий, как же... Как же больно, - говорит он шепотом, но его тон прямо противоречит сказанному. Бледен Марк слегка приподнимается, чтобы посмотреть в лицо - своего - узника. Светящиеся глаза слегка приоткрыты, как и губы, кровоточащие, но по-прежнему притягательные. Призывно притягательные. Палач целует узника так же, как и трахает - жестко, жадно, быстро, без церемоний, так глубоко, как может. Почти так же, как хочет. Хочет глубже. Но это уже не возможно чисто физически. А узник? Узник отвечает. Столь же жадно, страстно и глубоко, выжимая все, что можно, из своего поражения. Бледен Марк облизывает окровавленные припухшие губы. Узник - Элиас, его зовут Элиас, вспоминается Архонту - улыбается самой прекрасной из возможных улыбок. Лукавой, слегка злой, хитрой, но при всем этом... Счастливой? - Ты мне нравишься, малыш, - выдыхает палач, почти с нежностью возвращаясь к все еще дрожащей будто в лихорадке тонкой шее. - Ты знатный извращенец, старик, - ехидно шепчет в ответ узник. Бледен Марк кусает бледную шею. В этой крови тоже есть что-то особенное. Что-то железное. Его кровь, его кожа, его волосы... Все пахнет железом. Да, это определенно судьба, думается Архонту. Именно этот мальчишка с красивым именем Элиас и волшебными серыми глазами будет способен изменить этот мир, когда придет время. Бледен Марк позаботится об этом. Палач входит еще быстрее, хотя предел почти превышен. Узник снова смеется.