***
После официального объявления «войны» прошла всего пара дней, и я решила подвести итоги. Не сказала бы, что я грубый человек или люблю обижать кого-то, задирать, обзывать. Я привыкла жить в мире, в котором люди друг друг уважают, по крайней мере я старалась выбирать себе такое окружение. И сиди себе Аомине смирно, не трогай он меня, все было бы хорошо, как раньше. Я бы не лезла в его дела, он в мои, не знали бы друг друга и жили бы, не тужили. Все в порядке вещей. Но эта наглая рожа решила, что имеет право говорить мне и обо мне все, что только взбредет в его дурную синеволосую бо́шку. Меньше всего мне хотелось скандалов на новом месте, но этот пес так и нарывался, буквально просился. И так, я нажила себе врага, который выше и сильнее меня раз так в пятьдесят. Радует хотя бы, что он тупой, как пробка. Но за эти дни он умудрился придумать для меня столько обидных оскорблений, сколько я не слышала за всю свою жизнь. Я получила от него миллион тумаков и подзатыльников, и ладно бы просто стукнул, но он не умеет рассчитывать свои силы, а рука у него, должна сказать, довольно тяжелая. Нет, он не бил меня, просто задирался, но не знал, что от его «легких замашек» у меня оставались синяки и шишки. Однажды на улице ко мне в лицо полетел баскетбольный мяч. Не имею ни малейшего понятия, как мне вообще удалось увернуться, но одно знаю точно: в этот момент какая-то невидимая сила уберегла меня от недельного лежания в госпитале, это факт. Парень крал мои тетради, обеды, даже туфлю один раз умудрился выкинуть в окно со второго этажа. Я психанула и пошла забирать ее, не подавая абсолютно никакого вида о том, что мне безумно стыдно, даже не смотря на то, что я шла в одном ботинке. Домашнюю работу по истории я обнаружила в мужском туалете, в раковине, всю мокрую и разваливающуюся на куски. Учитель простил на первый раз, но сказал переделать к следующему уроку. Я поняла, что так больше продолжаться не может. Я решила бороться с ним его же оружием. За один день я забросила его сумку на ветку дерева, и наблюдала, как он лезет вверх по стволу, пытаясь ее достать; я уронила на него кипу книг, когда доставала их с верхней полки, стоя на стремянке; облила его ведром воды, якобы, случайно, когда собиралась пойти полить клумбу. Довольна собой даже больше, чем хотела. За всем нашим противостоянием все эти дни пристально следили одноклассники, и теперь как только замечали нас стоящих рядом, тут же старались обходить. Девчонки из класса перестали со мной общаться как раньше (хотя, мы не были так уж и близки до этого), они то и дело шушукались и шушукались, пока в один день я все же не подошла к ним и на прямую не спросила: — В чем дело? Почему вы шепчетесь обо мне у меня за спиной? — Ты не обижайся, просто мы подумали, что у нас нет общих интересов. Тем более… Ты с баскетболистами общаешься… — Тут мне сразу все стало ясно. Девчонки любят находить себе идолов среди мальчишек, бегают за парнями понакаченнее, потому и тащатся по баскетбольному клубу. Прекрасно. Да не очень-то я и горела желанием продолжать с ними общение, мы все равно слишком разные люди, в любом случае рано или поздно мы пошли бы порознь. А так это просто случилось немного раньше. Ежедневное пребывание в школе теперь сводилось к жестким перебранкам и ссорам с моим новым "другом", но выглядело это довольно необычно: никому из нас еще ни разу не удалось заставить другого чувствовать себя неловко, по крайней мере, виду никто не показывал. Мне было жутко обидно в некоторые моменты, как, например, в истории с выкинутой туфлей, правда было стыдно, но я и бровью не повела. Не дай боже этот ублюдок почувствует вкус победы хотя бы немного. Это был вызов, и никто не собирался сдавать позиции.***
— Эй, балда! — Аомине подошел ко мне из-за спины, когда я сидела за партой. Кто-то со стороны пропищал «опять началось». — Чего тебе? — Дашь списать домашку по английскому? — У тебя хватает наглости просить меня о таком? — Тебе убудет от этого, что ли? — он поставил одну руку на мой стол. — Ты и так уже знаешь ответ. Я ничего для тебя делать не стану. — Слушай, я не стал бы просить, если бы хоть кто-то еще в классе хорошо шарил в этом долбоебучем языке, кроме тебя. Я сам не в восторге. — Тебе же плевать на учебу, с каких это пор ты стал сдавать домашку? — Дело не твое. От тебя требуется лишь дать мне, блять, списать, и все. — Ну что ж, тогда я, блять, отказываюсь. — Сучка… — только и прошипел он. Мне действительно стало интересно, почему он стал уделять хоть какое-то внимание учебе. Его никогда не заботила домашняя работа, он нередко прогуливал уроки, а когда посещал их, благополучно пропускал все мимо ушей. Быть того не может, чтобы у него мозги вдруг на место встали, да еще и за такой короткий промежуток времени. Может быть, когда-нибудь я узнаю причину. Должна признать, не смотря на то, что отношения у нас натянутые, что в последние дни мы и шагу друг другу не давали ступить, поливали друг друга грязью и сыпали ругательствами в любой удобный момент, мы становились ближе. Я стала относиться к нему лучше, чем раньше, даже сама от себя такого не ожидала. Наши перепалки казались даже больше забавными, чем обидными, в какой-то мере это даже переросло в своеобразное хобби или игру. Выигрывал тот, кто за день успеет как можно больше насолить другому. Никому не хотелось уступать. Одним вечером я разговаривала с Кагами по телефону, и случайно завела разговор о своих школьных «приключениях». — Какая же он сволочь… — парень чуть ли не рычал в трубку. — Это даже забавно. У меня в жизни такое впервые, даже подбивает интерес. — я усмехнулась. — Хочешь, поговорю с ним по-мужски? — Не стоит, не хочу тебя в это втягивать. У тебя и своих забот хватает. К тому же, он сказал, что вы уже пересекались... — Да, это совершенно случайно вышло... Ну ты только скажи, если что… — Правда, не надо. Он же не маньяк какой. Просто зазнавшийся школьник с комплексом бога, ничего более. — Ладно, как знаешь. Но, если что, зови. — Разумеется, сеньор! Я слышала в его голосе неподдельное раздражение, когда разговор заходил об Аомине. Чувство чего-то горького на языке появлялось всякий раз, когда Кагами проговаривал его имя. Так небрежно, с какой-то опаской и вязким ощущением недоверия. Или ненависти. Я прекрасно понимала, что втягивать друга в это дело нельзя. На душе скреблись кошки, в груди появлялось неприятное жжение. Не люблю вешать свои проблемы на других. — Он не плохой парень, Кагами… — внезапно я решила озвучить свои мысли, которые долго и упорно скрывала, — Просто, ему чего-то не хватает в жизни… — Ты жалеешь его, что ли? — Не уверена. Я ведь не знаю, что у него на душе творится на самом деле, согласись. — Ты еще перехочешь это узнавать, вот увидишь... Кстати, придешь на игру в этот вторник? Играем товарищеский матч с другой школой. Приходи поболеть. — Заманчивое предложение, думаю, да. Повидаться сможем, Аки-чан тоже позови. — Да, Мацуда мне уже проела весь мозг…не важно… — Что неважно? — Ничего, забей. — это прозвучало торопливо и скомкано, слово он сболтнул лишнего, чего-то, что мне нельзя было знать, — Так тебя ждать на игре? — Я буду, да. Я приду. Мы проболтали до поздна, когда звезды уже россыпью сияли на ночном небе. Все же в Японии очень красиво. Я отключила звонок, поставила телефон на зарядку и легла в постель. Мысли плясали сальсу вокруг очевидных вещей, которые я все никак не хотела признавать. Но все же на одно мгновение кое-что всплыло у меня в голове..