Ведьмак на полставки

Я взял Саскию за руку и потащил за город. Она бы высвободилась – но куда там слабой дова. Вышел за город. – Я и сама могу идти. – Прости. Мы отошли достаточно. А теперь показываю. Для начала – просто слово "толчок" – простейшее ротмулаг, которым владеют все без исключения дова – драконы. Фус! Сила вырвалась из меня и подняла мелкие камешки в небо, как поток ветра от компрессора. – Ну… – Саския была не впечатлена, – ты хочешь, чтобы я попробовал? – Да. Но для этого мало произнести фус – я поделюсь с тобой своим пониманием ротмулаг. Стой ровно. Я сконцентрировался и использовал свои способности, которым меня научили седобородые – способность даровать свою силу другим довакинам или дова. Да и с людьми это работало тоже – нужно было произнести мысленно небольшую мантру, и тогда это работало. Яркое сияние охватило меня и перекинулось на Саскию. Она прикрыла глаза. – Кажется… я поняла. Толчок. Лёгкий, но уверенный… Фус! – она попробовала крик и у неё получилось – эффект чуть слабее, чем у меня. – Отлично! Ты просто молодец. – Но какая польза от этого в бою? – Каждый Туум – крик, состоит из трёх слов силы. Это маленькая мантра, резкая и быстрая. Безжалостная сила – так называется туум, состоит из трёх слов силы – Фус – Толкать. Ро – Равновесие. И Да – Сила. Смотри – Fus-Ro-Dah! – я прицелился в сгоревший домик и поток силы сорвался с моего языка, подобно грому и смёл домик так, словно им выстрелили из пушки – камни полетели вниз с горы с необычайной скоростью, снеся по пути ещё один домик, а на камне осталась глубокая борозда. Саския была впечатлена. Я решил показать ещё кое-что. Не такое прямолинейное. – Попробуем другие ротмулаг. Не такие громкие, но не менее полезные. Попробуем с шёпота ауры – этот туум позволяет увидеть ауры живых существ на большом расстоянии – он полезен, если ты кого-то ищешь, или хочешь найти засаду. Первое слово шёпота – Лас, что значит Жизнь. Я поделюсь с тобой знанием Лас. Попробуй шёпот ауры, чтобы увидеть людей вокруг. Саския попробовала и оглядывалась по сторонам, изучая людей за стенами города. – Значит, говоришь, только драконы и довакины могут освоить этот… язык? – Нет, совсем нет. Кричать может любой разумный, который достигнет уровня понимания слов силы – но для этого нужны годы, десятилетия медитаций и постижения сути. Но только душа дракона – разум дракона, позволяют понять всю суть. С каждой новой поглощённой душой моё понимание улучшалось, пока мой голос не стал сильнейшим в моём мире – поэтому даже драконы были вынуждены подчиняться империи. – Драконы? – Да. Было непросто решить вопрос с ними – к тому же некоторые из них считали, что йорре вообще не стоит считать чем-то большим, чем едой. Пришлось доказать им обратное и перекричать их. – Значит, ты уже знаешь про мою природу. – Ты о том, что ты дова? Дракон? – Да, – Саския уперла руку в бок. – Это видно невооружённым взглядом, тем более – драконьих глаз, – улыбнулся я, – впрочем, я сохраню твой секрет. И всё же – как дова не только оказались в вашем мире, но и утратили дар голоса? Я думал – это невозможно. – Я… не знаю многого. Говорили, что когда мои предки появились в этом мире – в родном шла война и драконов убивали. – Возможно, драконы пришли из моего мира. Из Нирна, было две крупных войны с истреблением драконов – одна на акавире, вторая во время восстания языков против Алдуина, пожирателя миров. – Это имя мне незнакомо, но о пожирателе мира я что-то слышала. Ты знаешь, кто он? – Дракон. Первый из драконов, первенец Акатоша и лидер тех, кто хотел править Нирном, как в старые добрые времена. Я убил его. Его душа стала частью моей силы – должен признать – это было величайшее из моих усилений. Саския выдохнула: – Жаль, что нет других сородичей. Я видела дракона, которого ты призвал на поле битвы – кто это был? – Это был Дюрневир. Редкий дракон-некромант. Он заключил сделку с Идеальными Повелителями – древними могущественными некромантами, давно ставшими духами. У них был свой план обливиона – маленький мир, каирн душ, в котором они пленили души живых существ, делая их своими рабами и используя для создания нежити. Они были очень могущественными существами-некромантами, сравнимыми с божками… или даже даэдра. – Были – значит, их нет? И как это связано с драконом-некромантом? – Он заключил сделку с идеальными повелителями и его душа стала пленником, заложником Каирна Душ. Это место не в нашем мире и не в том. Поэтому я смог призвать его – остальных я призвать не могу. Я уничтожил повелителей и их нежить, но не сумел уничтожить их план, это значило бы уничтожить душу дюрневира, а душа дракона прочна. Поэтому теперь он живёт в своём маленьком мире и изредка выбирается в другие миры. – Довольно странный друг. – У меня талант находить необычных друзей, – улыбнулся я, – тебе нужно научиться драконьему языку, а не только паре слов. Изучить его весь – а это небыстрое дело. Но это сделает тебя намного могущественней. И вот ещё что – я хочу подарить тебе доспех, видел, как тебя взял обычный яд. Лучше перестраховаться. Я призвал свой рюкзак и достал оттуда женский доспех. Это был великий доспех, должен заметить. Он был идеален и совершенен – рыцарский, женский, элегантный, тонкий и прочный, не гремящая скорлупа. С этериевыми эмблемами и вставками, тончайшей гравировкой и золочением в виде орнамента на наплечниках и вдоль кирасы. Саския даже вздрогнула, когда я его достал и представил ей. – Это… оно выглядит и чувствуется необычно. – Да. Над этим доспехом я работал пять лет, чтобы сделать совершенную броню, которую пристало иметь императрице. – Она… принадлежала кому-то близкому? – Моей жене. Первой, Серане. Она была высшим вампиром и весьма искусной в обращении с магией и кинжалами девушкой. К сожалению, она захотела стать йорре и вскоре умерла от старости – а доспех остался. – Почему ты даришь его мне? – удивилась Саския, – эта вещь, должно быть, дорога тебе. – Применение вещи – есть уважение к труду тех, кто её создал. Этот доспех не музейный экспонат, и я зачаровывал его долгих три года – чтобы сделать защиту от магии, от ядов, ударов, и усиление способностей к бою на клинках. Носящий доспех будет быстрее, намного быстрее, сильнее, и его почти невозможно убить простым оружием и магией. Не говоря уж о том, чтобы отравить. Возьми его и амулет с кольцом Сераны, с ними ты станешь намного сильнее… и искуснее. Не говоря уж про то, что на диадему наложено сложнейшее зачарование, которое повышает твои способности как оратора. Саския мялась, но потом взяла доспех и захотела переодеться. Я послушно отвернулся. Она зашуршала и загремела своей бронёй, после чего оделась в новую броню. И посмотрела на неё с удивлением. – Она почти ничего не весит! – Да, и не шумит. – Спасибо тебе, – мне достались дружеские обнимашки, – ну раз с этим покончили – позволь задать тебе пару вопросов, с которых всё начиналось? – Да, пошли в город – уже стемнело. – Да, точно. Итак, я хотела спросить – надолго ли ты с нами останешься и как ещё можешь помочь городу? Зачарованная экипировка – хорошо, но ты упоминал метательные машины… Я подобрал слова и сказал то, что думаю: – Мне нравится твой город, да и ты напоминаешь меня в юности. Стремление к независимости, равноправию, свободе… это естественно. – И что с того? Да, я понимаю, что возможно – ты можешь счесть наше государство случаем, капризом природы, но… Она явно намекала на то, что я должен продолжить. – Когда тебе подчиняется охотник – ты можешь дать ему одну стрелу и приказать убить оленя. Или десять стрел. Что сделаешь ты? – Не понимаю, к чему ты? – девушка тряхнула головой, – Какой ещё охотник? – Охотник. Обычный, охотящийся на оленя. У тебя есть десять стрел, есть охотник, тебе нужен олень – сколько стрел ты дашь охотнику, чтобы он притащил добычу? Саския, ожидаемо, ничего не поняла: – Десять, и вообще, как это относится к делу? Я тебя не о том спросила. – Относится, Саския. Считай это маленьким уроком правления от императора с большим опытом. Когда тебе подчиняется охотник – дай ему одну стрелу. Он научится беречь её – ведь другой стрелы нет. Он не будет палить без толку – вместо этого охотник будет волноваться. Он не будет стрелять оленю в круп, чтобы тот убежал с единственной стрелой – он будет стараться убить оленя одним выстрелом. Охотник будет расти над собой, совершенствоваться. Научится лучше стрелять, нести ответственность. Одна стрела научит его охотиться намного лучше, чем десять – половину он выпустит мимо, вторую половину – по несчастному оленю, пока тот не сдохнет, утыкает его, и притащит тушу с видом победителя. Саския задумчиво помолчала и сказала то, как поняла: – Ты хочешь сказать, что подчинённому нужно давать ровно столько, сколько нужно для выполнения задания, чтобы он чувствовал ответственность, учился и выжимал из себя максимум. А если ему дать больше – он зазря израсходует данное? – Верно, совершенно верно. Поэтому я мог бы помочь вам выстоять уже тем, что дал до сих пор – этого достаточно, чтобы прогнать войска Хенсельта, – я сел на камень, Саския рядом, – так я думал раньше. До того, как прибыл в Верген. – Раньше? Ты обдумал всё заранее, я так понимаю. – Да, конечно, я подготовил всё необходимое заранее. – Ты собрался штурмовать лагерь Хенсельта с краснолюдами, – довольно сказала Саския, приземлив свой бронированный зад рядом со мной на руины сгоревшего дома. – Нет, что ты, это бредовая идея, – отказался я, – лишний риск, причём – большой. – Но зачем тогда ты высказал её? Мы все готовимся к бою. – Я не был уверен, что на совещании нет других крыс, – пожимаю плечами, – поэтому высказал бравурный и смелый, слишком смелый и слишком бравурный план битвы. Нет, я и не думал бросаться на лагерь Хенсельта, да ещё и забрав половину всех сил. Это было бы слишком самонадеянно, легче разбить его под стенами Вергена, используя те же силы, но с гораздо меньшим риском для наших солдат. – Умно. Ты и правда имеешь неплохой опыт, если так импровизируешь, – улыбнулась девушка, – но нас по прежнему слишком мало, и потери будут большие. – Нет, совсем нет, – я призвал к себе кое-что со своего плана, – смотри. Это посох. Можешь взять его и пульнуть вон в ту скалу огненным шаром. Саския взяла посох и покрутив его, провела по гравировке пальцами, наставила на скалу и спросила – как им пользоваться. Пришлось показать – тут было немного сложностей – нужно слегка сжать древко посоха и толкнуть его вперёд, применяя заклинание. Посох пульнул огненным шаром, который улетел в скалу и взорвался с глухим звуком "Бум", отразившимся эхом от стен Вергена. Саския удивлённо посмотрела на посох. – То есть с этой штукой любой может применять магию? – Да. Есть ещё такие вещи, как свитки – я вытащил один, – чтобы применить заклинание – нужно развернуть свиток и взять из него магию в руку. Здесь уже заложена и структура, и магия для заклинания. Свитки – одноразовые, а посохи – можно применять сколько захочешь, главное заряжать. Я могу передавать свою магию другим с помощью свитков и посохов, у меня большой запас маны и я неплохо научился зачаровывать посохи. – Если это так – то я попрошу тебя дать нам несколько посохов, это бы очень пригодилось для обороны Вергена. Я улыбнулся: – Нет, не несколько. Притчу про охотника и стрелу я придумал для наследников, чтобы обучить их править, но тут другой случай. За спиной Хенсельта стоит Эмгыр Ван Эмрейс. Он тоже напоминает мне меня, но уже в более зрелом возрасте – настоящий император. Он не какой-нибудь там король, его не испугают интриги – ибо он порубит всех интриганов на своём пути и окружит себя теми, кто служит общему делу, а не своим мелочным властолюбивым интересам. И если он что-то хочет – он это берёт. – По-моему, ты им восхищаешься. – Не более, чем самим собой, – улыбнулся я, – чтобы спасти Верген от Эмгыра мы должны не просто победить Хенсельта, мы должны устроить ему такую бойню, от которой все короли обосрутся от страха, а Эмгыр сочтёт, что брать Верген – слишком рискованно и затратно. Император признаёт только силу, принц стеннис для него всего лишь очередная мелкая сошка, его не интересуют титулы и звания, только сила. Император чем-то похож на дова по своему характеру – он рождён, чтобы править и власть – его суть. А дова признаёт только того, чей голос сильнее. Саския кивнула: – Я в этом положусь на тебя, у тебя больше опыта. Значит, ты придумал атаку на Хенсельта, чтобы заставить его понервничать, а на деле его нужно разгромить так, чтобы клочки по закоулочкам полетели и все испугались. – Именно. Убийства королей на руку Эмгыру, я уверен, что он планирует нападение. И скорее всего это нападение должно произойти до того, как политическая ситуация в северных королевствах устаканится – если будет ещё одно нападение – то война начнётся вскоре после решения проблемы с Хенсельтом, когда его отряд будет ослаблен нами. Эмгыр не то чтобы был плохим человеком – он император. А империя – это порядок, жизнь под властью империи лучше и стабильнее, чем у кучки постоянно воюющих аристократов и королей. – Эмгыра здесь не любят, да и в северных королевствах вообще. Он не раз пытался завоевать королевства, его солдатня убила многих жителей и солдат. – Логично. Я не на его стороне, однако, между Эмгыром и кучкой зажравшихся королей и аристократов, заигравшихся в свои интриги и взаимоотношения – выберу Эмгыра. Думаю, если император не возьмёт Верген силой – он попробует договориться, но включить твоё государство в свою империю. – Этому не бывать, – жёстко ответила Саския, – мы никогда не присягнём Эмгыру. Да и он не вечен – ты не можешь говорить за тех, кто придёт после него. – Верно. Поэтому сейчас я думаю над тем, как устроить войскам Хенсельта такой разгром, чтобы они в страхе бежали, впереди собственного визга. Огнемётчики – это хорошо, посохи – тоже хорошо. Но мало. На лагерь Хенсельта придётся напасть, но не так, как я говорил ранее. – А как? – Всеми силами. – Но ты же говорил, что мы будем оборонять город? – Когда-то один император пожаловался, что ему тяжко держать в одной руке перо и шпагу. – Опять твои притчи? – недовольно скривила губы Саския, – говори честно, что ты замыслил? Я должна знать, как предводитель Вергена! – Это настоящая история, вообще-то. У тебя две руки – и обоими ты орудуешь. Император – как многорукое божество, которое делает много дел одновременно. Хорошо, если два – лучше, если три. План атаки не отменяет плана обороны – если атака не удастся или по какой-то причине отменится – мы перейдём к обороне города. Но, тем не менее, я уверен, что чтобы победить – нужно бить первым. Настоящий мой план таков – я возьму всех краснолюдов-огнемётчиков и их прикрытие – рыцарей с мечами, переодену рыцарей в сталгримовые силовые доспехи, которые неуязвимы для оружия и магии, и мы обрушимся на лагерь Хенсельта внезапно. Я по-прежнему выкачу им алкоголь – чтобы подорвать боеспособность и первыми пройдут несколько эльфов Йорвета, с помощью невидимости, неслышимости и сокрытие ауры, они проберутся в лагерь и уничтожат чародеев выстрелами из луков, после чего на лагерь обрушатся краснолюды, пройдя так же с амулетами хамелеона. Мы сделаем большой крюк – который возможен только благодаря зачарованным одеждам и амулетам, будем бежать по горам весь вечер и всю ночь, пройдём по водам Понтара и обойдём группировку Хенсельта по широкой дуге. И нанесём мощный таранный удар – огнемётчики будут выжигать всё на своём пути, пройдутся по лагерю врага косой смерти и очищающем пламенем. Жестоко, но именно страх нам и нужен, чтобы люди были в полнейшем ужасе от происходящего. Причём до начала этого плана осталось совсем немного – завтра я обучу шестьдесят гномов, послезавтра – вдвое больше – то есть всех оставшихся. Сообщники хенсельта сообщат ему о выходе войск – и они будут готовы, поэтому Эльфы пойдут уже сегодня, а мы рванём послезавтра, едва закончив тренировку. – Хорошо. Ты лично возглавишь атакующих? – Да, я. У меня есть и опыт, и сила, и главное – я разбираюсь в зачарованных вещах, которые мы будем применять. – Тогда я полностью тебя поддерживаю. А посохи? – Посохи огненных шаров, как и посохи холода и молний – я отдам тебе. Пока я буду атаковать Хенсельта, твоя задача – подготовить город к обороне. Наша атака может провалиться. Как там Геральт? – Ищет свою чародейку, – пожала плечами Саския, – утро вечера мудренее. * * * И вот стою я на плацу… – шутка. И вот лежу я в горной долине, рядом со мной матерится и поминает сукинсынов Золтан. – Дай позырить то. – На, – сунул ему бинокль, – что думаешь? Золтан взял своими ручищами бинокль и уставился в него. Поглядел. – Не похоже, чтобы они нас ждали. – Ждём сигнала к атаке, – кивнул я, – Золтан, ты огнемёт взял? Проверил у своего отряда? – Проверил, все готовы к бою, – Краснолюд лежал на скале рядом со мной. За нами так же присев или лёжа были войска Золтана. А Золтан – был у них командиром, после того, как Ярпен ему этот титул уступил. Я взял рацию – благо, я наложил на неё зачарование, которое защищает от прослушки, и вообще от шума, и посмотрев на эмблему фирмы, нажал кнопку: – Эльвис, как успехи? Через пару секунд в шипении рации послышался голос эльфа: – Мы пробрались в лагерь. Приём. – Слышу тебя. Мы на позиции номер три, ожидаем сигнала к атаке. – Принял, мы двигаемся через лагерь. Он большой. – Ждём результатов. Марк, как твои рыцари? – Мы на позиции номер два, – ответил мне голос Марка из рации, – экипировка в норме, жду приказов. – Ожидайте. Я шумно выдохнул. На лагерь опускалась ночь и в предзакатных сумерках было прекрасно видно множество огней военного лагеря короля Хенсельта. Типичный средневековый лагерь – разноцветные шатры из полосок ткани, тут же под стенами лагеря – вбитыми брёвнами – передвижной лагерный бордель с несчастными затасканными девками. Эльфов я в бинокль и без бинокля не видел – они были невидимы для обычного глаза и магических ощущений – я дал им мощные асассинские амулеты, которыми пользовались мои… асассины. Так что осталось ждать или спрашивать по рации. Прошла минута. Пошла вторая, третья, пятая, десятая… Чтобы пробраться сквозь лагерь незамеченными, эльфам понадобилось десять минут. – Эльвис, как продвигается? – Мы около шатра чародейки Шеалы. Вижу её, секунду. Ждите. Я подождал немного и через минуту взволнованный голос Эльвиса сказал: – Шеала сбежала! Второго чародея и его помощников мы убили, а Шеала сбежала. – Король? – Ранен. Парализован. – Хорошо, тогда как вы упустили Шеалу? – У неё был какой-то магический амулет от стрел, наверное. Она пыталась нас обнаружить и не преуспев – сбежала, когда мы начали палить по ней со всех сторон. – Тогда всё понятно. Подавайте сигнал к атаке. Я поднялся. Золтан, кряхтя, тоже встал, я помог ему встать. – Ты слышал. – Да и хер с ней, мне идти к парням? – Да. Над лагерем Хенсельта взлетела красная ракета. Я подтвердил по рации: – Атакуем! Всем войскам – охота началась! Бой! Золтан, перебирая ножками, подбежал к остальным краснолюдам, которые были под скалой, и крикнул: – Эй, атакуем! – Ну наконец-то, – ответили ему оттуда и по войскам краснолюдов прошлась радость и загалдели ребята. Я спрыгнул с скалы, пока золтан карабкался вниз по верёвочной лестнице. Мы все гурьбой обошли скалу и Золтан пинками заставил краснолюдов встать хотя бы подобием цепи, и пинками же заставил их держать строй. Войска Марка уже обходили лагерь с тыла, мы заходили с правого фланга, тем самым захлопывая ловушку. Мы бежали вперёд без устали, краснолюды пыхтели, преодолеть нужно было последний бросок. Лагерь уже встревожился и началось то, что в империи самое страшное – атака огнемётчиков. Первым тугую струю пламени по выбегающим из ворот лагеря воякам запустил какой-то краснолюд. Струя пламени поглотила сразу десяток человек и их крики ударили по ушам. Орали горящие заживо страшно, просто ужас брал. Краснолюды бежали не останавливаясь, один из них пыхнул разок огнём в сторону борделя и мы перешли на шаг, начав жечь впереди себя огнём. Это выглядело просто ужасно, должен заметить. Вошли в лагерь – грязный, поставленный на земле, с вбитыми в землю кольями, шатрами знати… И в опустившейся вечерней мгле ярко освещали лагерь струи огнемётов, краснолюды пошли, как мы и договаривались, в разные стороны. Стены у лагеря высокие – так просто не перелезешь, а два главных выхода из него – перекрыты – с одной стороны две с половиной сотни рыцарей с мечами наперевес, с другой – страшная, мучительная смерть в огне. Гномы шли неспешно, но жгли всё на своём пути, поливая струями магического огня любого, кто не успел убежать. Это выглядело как настоящий ад – крики, истошные визги, стоны, страх и ужас, огонь со всех сторон и вырывающиеся из огнемётов струи огня, поливающие палатки знати огнём – хлипкая ткань прогорала сразу, огонь поднимался до небес, из палаток выбегали не одетые в доспехи благородные и горящие заживо сэры. Толпа солдат в доспехах, одевшиеся и вооружившиеся, с копьями, вышла против нас – успели, сукинсыны, как говорит Золтан, организовать сопротивление. Огнемётчик тут же дал по ним мощную струю, и бежащие на него солдаты повалились на землю, сразу несколько десятков, свалились и орали. Вонь, гарь, тёмные клубы дыма и только крики сгорающих людей… прелесть! Я шёл впереди и готовился вступить в бой. Но атака краснолюдов-огнемётчиков была исчерпывающе ужасной, так что мне не пришлось вступать в бой – я покинул Золтана, приказав всех не жечь и пошёл через весь этот лагерь, в сторону наших рыцарей. А они уже устраивали мясорубку бежавшим в тот выход войскам. Набросились на них и рубили одного за другим, но некоторым удавалось убегать. И всё равно, рубка была страшной – те, кто пытался всё-таки ввязаться в драку – быстро проигрывали – усиленные магией и доспехами рыцари сминали немногих, решившихся скрестить клинки. Цепью огненных языков краснолюды прошли по всему лагерю и я лично пошёл к палатке короля, где он должен быть, парализованный. Стрела угодина ему в задницу – а у скоятаэлей есть чувство юмора, да… Я выдернул стрелу и надев на Хенсельта наручники, снял эффект паралича магией противоядия. Король завозился на полу, видно, ему надоело смотреть на землю перед собой. Я пнул его как следует: – Итак, вашвеличество, мы не представлены. Я император Тамриэля, Валок. Будем знакомы. Вас я уже знаю, вы Хенсельт, несговорчивый и недальновидный правитель. Прямо так скажем – редкостный идиот. – Кто ты, мальчишка? – крикнул Хенсельт, – и что тебе нужно? – Мальчишка? Ну что ж, приму это за комплимент. А я – друг Саскии, знаешь такую девушку. Миленькая такая. – Да мне насрать, – сказал он, – освободи меня. – Освободить? Это ты уж как-нибудь сам давай. А я пришёл предупредить тебя – ты согласишься на все, абсолютно все условия Саскии, прямо здесь и сейчас подпишешь мирный договор и выплатишь ей солидные репарации. – Я ничего тебе не дам… Однако, прерван был король ударом под дых: – Ты не в том положении, смертное существо, чтобы артачиться. Видимо, тебе нужно для начала убедиться, что ты проиграл? Тогда пойдём. Я взял его за шкирку и вытащил из шатра. Шатёр Хенсельта был на возвышении – холме, и отсюда открывалась просто идеальная панорама того ада, который мы устроили. Огненные языки пламени и тысячи обугленных трупов, вонь от сожжённого до тла лагеря, крики горящих заживо людей и чёрная копоть от них же. Я поднял Хенсельта за шкирку, чтобы он получше мог разглядеть. – Я всего лишь немного решил помочь своей подруге. Поверь, если ты меня разозлишь – тогда всё твоё королевство будет выглядеть так. Как раз в этот момент, словно красуясь, огнемётчик внизу дал длиннющую струну пламени полукругом, отражая нападение солдат, которые повалились на землю и заорали от боли, выглядело это мощно. Я тряхнул Хенсельта: – Ну что, йорре, мне свернуть тебе шею и взять причитающееся самому, или ты отдашь это миром? Ну, относительно мирно. Хенсельт ничего не сказал. Я закинул его одним броском обратно в шатёр, после чего снял наручники. Его попытки выхватить кинжал и пырнуть меня им закончились тем, что он ткнул в мою одежду и только ушиб руку. – Молодец, не сдаёшься до полного конца, – я улыбнулся, показывая длинный ряд былых клыков дракона, – ты просто молодец. А теперь – приступим к подписанию документов. Благо, договор о безоговорочной Капитуляции Каэдвена перед армией Саскии я уже подписал. Король упал в кресло около стола и взял перо, которое я ему протянул. Договор был подписан, после чего я взялся за рацию: – Прекратить атаку. Внимание – прекратить атаку немедленно, мы уходим. Рация захрипела и мне ответили – сначала Золтан: – А мы только разгулялись. – Слушаюсь, – отетил рыцарь. – Ну тогда да, мы прекращаем. Где встречаемся? – Давайте к Понтару, – улыбнулся я и отключил рацию, которая у меня висела на груди, – ну что ж, ваше величество. Я знаю подобных вам – вы ничему не учитесь, поэтому недолго времени пройдёт, как вы захотите взять реванш, и тогда мы сожжём всё ваше королевство до тла. – Уходите, – махнул он рукой, – берите всё, что хотели и уходите. – Скорее вы выметайтесь. Это место, горы и двадцать миль долины вокруг них – отходят к государству Саскии, так что вы находитесь на нашей земле. Я дам вам время, чтобы свалить отсюда подобру-поздорову, но не рассчитывайте, что это будет долгий срок. Неделя – и чтобы духу вашего здесь не было! Я поднял Хенсельта и пнул прямо в больное место, так что он вылетел из своего шатра. Однако, в этот момент что-то произошло - я вышел следом и посмотрел на туман. Какие-то странные магические вибрации... И туман начал расширяться. Эй, я требую соблюдения канона! Не должно такого быть! Может ли быть, что массовые убийства здесь спровоцировали рост аномалии? Если да, тогда... – Ну ёб твою мать.