Ведьмак на полставки

Происходящего не смог стерпеть король Радовид, который разговаривал тут с Хенсельтом и был мною прерван. – Слушай, ты, я прикажу солдатам выбросить тебя отсюда, если не уберёшься сам! – О, юный йорре с короной на голове. Никто не научил тебя манерам – например, не перебивать старших как по положению, так и по возрасту? – Заткнись, что здесь вообще происходит? – Молчать, – я сощурил глаза, – итак, посол, вернёмся к тому, на чём нас прервали? Однако, король Радовид не сумел сдержаться и набросился на меня, ударив мечом по шее. Грустно вздохнув, я повернулся к нему и залепил Радовиду по мордам такую затрещину, что он наверное не скоро её забудет. Челюсть точно сломана. Пнул тело, которое укатилось в сторону трибун. Сплюнул и повернулся к послу: – Невоспитанность детей не делает чести их родителям. Кто отец этого юноши? – Не менее невоспитанный монарх по имени Визимир второй, – просветил меня посол. – Императору следовало бы заняться их воспитанием, но к счастью – я не несу эту ношу. Вернёмся к тому, на чём остановились. Трисс Меригольд не заказывала убийств королей, вы не хуже меня должны это понимать. Верните её мне, живой и здоровой. Тем временем стража уже бежала к Радовиду и пытались оказать перую помощь. Хенсельт вмешался в наш разговор: – Радовид серьёзно ранен. – Задолбали, – я повернулся и применил исцеляющие руки, послав Радовиду лошадиную дозу жизненной силы, не прекращая говорить с послом: – на чём мы остановились? – Вы требовали вернуть вам Трисс Меригольд. – Я сказал, что вы её вернёте. Простите, небольшая профессиональная деформация – привык, что все без лишних вопросов выполняют мои приказы прежде, чем начнут думать о них. Итак, где Трисс? – Госпожа Меригольд, как вы правильно заметили, находится у нас. И суд будет определять её вину. – Её вину буду определять я, – жёстко сказал я, – и если бы она была виновна – то умерла бы сразу, как Филиппа Эйльхарт – в первую нашу встречу. Если Эмгыр похож на меня в молодости – то он будет уважать только и исключительно силу. Ни деньги, ни какие-то там титулы, его не волнуют. Я бы не хотел приходить к нему как враг – уж больно симпатизирую имперским замашкам императора Эмгыра. Что ж, пусть будет так, – я призвал один из мечей и протянул его послу, – держи. Передай это императору. – Меч? – удивился посол. – Меч. Моей работы – лучшей, по крайней мере – в моём мире. А здесь и подавно. У меня таких тысячи – думаю, он поймёт намёк, если посовещается с чародеями. Где Трисс? – Я не собираюсь… Ну вот, приходится всё делать насильно… – Hah AhMIK DROG! – приказал я, от чего стены старого амфитеатра слегка тряхнуло, а все присутствующие повалились, кроме меня, конечно же, – слушай голос императора, Йорре, голос, которому повинуется всё сущее. Небо и земля, смертные и вечные, время и пространство. А теперь – OFAN HORVUTah KRO! Сила моего голоса, не обращаемого в Туум, но тем не менее, произносящего слова – была велика. После того, как я уничтожил и сделал своей частью Алдуина и его кодлу – мой голос стал намного сильнее, так что ни Партурнакс, ни кто либо из дова не говорил со мной первым. По старой традиции первым говорит тот, чей голос сильнее и занимает ведущую позицию в разговоре. Это не туум, поскольку крик – как резкий командный приказ в армии – равняйсь, смирно, вперёд, кругом, шагом-марш… но это изученный, запротоколированный и выверенный крик, который подразумевает чётко представимое и прекрасно осмысленное действие. А просто сила голоса требует досконального понимания силы голоса, умения ею управлять, ну и не забудем, что это пробирает до костей… Посол поднялся, поднял с земли меч, который я ему дал. – Хорошо, я отдам тебе волшебницу. Секунду, – он повернулся к своей свите, – приведите сюда Трисс Меригольд! Через пять минут Трисс уже ввели в зал совещания. Она была не то чтобы в хорошем состоянии и оглядывалась по сторонам, думала, наверное, что её ведут на казнь. Заметив меня, она резко вдохнула, выдохнула, улыбаясь и вырвалась из рук стражников-нильфгаардцев. – Валок! Ты пришёл за мной? – Конечно, рыжая, – я приобнял девушку, – мы столько всего наделали, чтобы тебя вернуть… – повернулся к послу, – на будущее – сила голоса это не магия. Это сила за пределами понимания Йорре – смертных, и ничто не может ей противиться. Никакая магия, никакие стены, ничто не спасёт от Голоса… – я поднял взгляд – небо было свинцово-серым, – LOK Vah KooR! Маленькая демонстрация не повредит. Крик улетел в небеса и через мгновение тучи начали клубиться от горизонта до горизонта, словно кипящая вода бурлить и рассеиваться, небо начало светлеть и через несколько мгновений – стало ясным и чистым. Был вечер и тут явно посветлело. – Поразительно, – сказал посол. – Да. А теперь – позвольте усадить девушку на трибуну для зрителей и передать вам ещё кое-что… * * * Я был доволен. С Геральта прямо тут сняли обвинения, а Радовида я припугнул – Король не сумел защититься ни солдатами, ни магами, так что ещё разок встряхнув его, я напомнил, что могу удавить его как назойливого комара, и ни магия, ни острые мечи его солдат его не спасут. Потому что я убью того, кого захочу – и если он не сбавит обороты – одним королём станет меньше. С послом Нильфов я заключил небольшое устное соглашение, как и с всеми присутствующими монархами. Если они вдруг решат обвинить меня в чём-то, что я не совершал или даже совершил – их ждёт внезапное появление огнемётов или даже просто зелий, которые сделают их противников намного сильнее – и за этим последует настоящий ад. Так что, кто из присутствующих не решил мне навредить – я даже руки не запачкаю, просто дам людям средства войны – и тогда их ждут большие-большие проблемы. А если поленюсь воевать – приду лично и удавлю. В отличие от ведьмаков – я спокойно уйду прогулочным шагом, раскидывая их солдат на своём пути – как муравьёв под ногами. Так что – либо они все сейчас разом забывают моё имя, либо получат проблемы по сравнению с которыми сожжённый лагерь Хенсельта – мелкая пакость. Радовид пятый, так же известный как Свирепый, пока я ему челюсть не собрал обратно и не вправил, мычал что-то нечленораздельное и недовольное. Потом долго матерился – пришлось прибегнуть к крайним мерам. Снял с него портки, достал ремень с неплохой такой бляхой в виде имперской аквилы и отхлестал его хорошенько. Стражники при этом больше напоминали мне стражу из дворца римлян – кто смотрел "Житие Брайана" меня поймёт. Они закусили губы и пытались не ржать во весь голос, и вообще не издавать звуков. После показательной порки Радовида, я вздохнул. – Хенсельт, теперь Радовид… кажется, всё королям севера доходит через задницу! – обратился я к послу Нильфгаарда, – господину Хенсельту наши эльфийские лучники пустили стрелу в пятую точку. Посол сохранил предельно дипломатичную мину. После чего я призвал диван, вино, и уселся поудобнее, взял Трисс с трибун, напоил зельем восстановления и, поглаживая рыжую голову, сел на диван, закинув ногу за ногу. Вытащил из своего домена бутыль вина, налил и протянул Трисс, потом послу, ну и сам взял. – Что ж, кажется, я прервал жутко важные переговоры этих йорре-джун? Продолжайте, а я пока посижу здесь. Посол с прищуром осмотрел диванчик. Должен заметить – моя любимая мебель отличалась довольно сильным зачарованием – сделанная из валенвудского дерева, обивка цвета красного выдержанного вина, и удивительно чистая магия, позволяющая дивану восстанавливать силы сидящих на нём в разы быстрее, гармонизированная с помощью этериевого резонатора и усиленная с помощью дерева – валенвудское дерево имело крайне хорошие показатели. Конечно, его добыча когда-то была запрещена, но те тёмные времена давно забыты. Усадив Трисс рядом с собой, я погладил её по рыжей голове, пока она пила вино и развалившись, подобно тому, как смотрел на споры мелких аристократов в своей империи, наблюдал за дальнейшим представлением. Присутствующие чародеи в лице Шеалы и её спутника, кажется, поняли, что их затея провалилась, но тем не менее, выступили перед королём Радовидом, решив, судя по всему, что моё появление им будет только на руку. Посол меня не разочаровал – он приказал вывести ведьмака – и вскоре загрохотали по полу латные сапоги солдат Нильфгаарда, ведущих под рученьки ведьмака. Лето и правда был огромной горой мышц, так и не скажешь, что у него неплохо развит ум. Обычно всё бывает просто – если у человека повышенный гормональный фон, мышца растёт быстро, агрессивность от природы, вспыльчивость, несдержанность, то он туп как пробка – всё вышеназванное и ум – как будто на внутренних весах – нельзя добавить ни капли одного, не убавив другого. Самые умные люди из известных мне даже если были крепкими воинами – не отличались вспыльчивостью характера и от природы звериной яростью и крепким телом. Вот и Лето мог бы обмануть меня – повестись на его тяжёлый взгляд и крепкие руки несложно, но видимо мышечная масса – следствие мутаций, а не тренировок и боёв. А от природы Лето мог бы стать учёным, политиком, торговцем, в общем – профессионалом любого дела, требующего изворотливого ума. Если бы не стал ведьмаком, конечно. Трисс прижалась ко мне и шепнула на ухо: – Это убийца королей. – Знаю. – Откуда? – Виделись во Флотзаме. Тут речь взял посол Нильфгаарда и публично и очень чётко объявил, что это Лето из Гулеты, убийца королей и попросил Лето назвать своего заказчика. Лето не был идиотом и конечно же сделал то, что нужно было Нильфу – назвал имя Шеалы де Тансервилль. Меригольд, слегка отошедшая от всего, спросила у меня: – А где Геральт? – Недалеко. Смотри не глазами. – Ах, да, точно… Потом с тебя рассказ – как вы здесь оказались и что вообще произошло. – Обязательно. А теперь – посмотрим, что будет дальше. Одень, – сунул ей в руки амулет, – и выпей, – склянку с зельем. Трисс не стала спорить и сделала всё, как я и говорил. Тем временем прямо перед нами разыгрывалась мизансцена, достойная шекспира. И какая ирония судьбы, что происходила она на сцене древнего театра, да? Как только ведьмак назвал заказчика – солдатня под командованием Радовида решила арестовать чародеев – идиоты. Против магов – с пиками и копьями… надо уметь, а если те готовы – то бесполезно. Вот и сейчас произошло ожидаемое – Шеала сбежала отсюда, а Лето толкнул мощным плечом ближайшего солдата – благо, в этой толпе было много людей, пнул другого и перекатившись назад, дал стрекача, перепрыгнув через наш диванчик. Король Радовид ткнул пальцем: – Догнать его! – Браво, – я саркастично похлопал в ладоши, – браво. Замечательная сцена – побег сразу трёх человек от двух десятков стражников. Я впечатлён. Сценка достойная театра эльфов. – А ты, – он опять решил на меня загнать бочку, ну или ему мало досталось… или что более вероятно – в присутствии и окружении своих людей он осмелел, – схватить его! – ткнул он в меня. Я же улыбнулся: – Фус-Ро! – солдатики полетели прочь, поднялся и проигнорировав их тыканье в меня острыми железяками, которыми они пытались меня убить, просто поднял Радовида над землёй телекинезом. – Я говорил, что удавлю того, кто мне будет мешать? Так что… Ну вот люблю я иногда играть сценку из Звёздных войн. Даже две сценки – с молниями из рук и с удушением с помощью силы. Они, как показывает практика, очень эффектно смотрятся, если нужно казнить подчинённого в присутствии других подчинённых – чтобы страхом проняло. И то и другое выглядит эффектно, но удушение – особенно. Поднял Радовида над землёй, воздев руку. Его солдаты уже пытались меня с места сдвинуть или мечами забить – но результат был нулевой. Как бы они не пытались. – Не буду тратить слова – ты был предупреждён, что умрёшь, ты нарушил своё слово и сейчас… – Радовид уже перестал трепыхаться и повис, задохнулся. Ещё пару раз его тело встряхнув, я поднял его над головой и крикнул: Фус-Ро-Да! – как и в прошлые разы – могучая волна силы ударила по этому туловищу и он улетел вверх, высоко-высоко вверх. Окружившим меня солдатам я улыбнулся: – вон. Не испытывайте моё терпение, или умрёте. Солдаты решили, что лучше перестать пытаться меня ранить и отступились. Я вернулся на диванчик и схватил висящий в воздухе бокал с вином, отпил и по-хозяйски закинул ногу за ногу. – Прекрасное выступление, – сказал мне посол Нильфгаарда. – Благодарю. Итак, Лето сбежал, Радовид сейчас где-то размазан по скалам в окрестностях города, Шеала сбежала… Я должен пожелать удачи Эмгыру и в который раз напомню вам, что между Верхним Аэдирном и Нильфгаардом не должно быть войны. Я это не приемлю. – Но вы же говорите и о том, что в единстве – сила, – заметил посол, – вы не находите в этом противоречий? – Нет, не нахожу, – я отпил вина, – В любой, даже самой крепкой и монолитной империи есть такое… эм… место. Амплуа, или ниша, если так можно выразиться – маленькое нейтральное стабильное и весьма демократичное государство, не подчиняющееся императору. Как показывает практика – слишком монолитная и иерархичная империя подвержена развалу из-за морального и юридического отставания окраин, провинций, и центра империи. Социальному расслоению на жителей центра и окраин, и как следствие – роста протестного потенциала, направленного на императора в частности и империю в целом. Чиновники в отдалённых местечках становятся самыми настоящими королями, растёт коррупция и самоуправство. Дело в том, что амбиции человека бесконечны, и могут простираться на весь мир – но реально управлять местом должен правитель, которого люди хотят знать и видеть, в которого хотят верить. Если император где-то там, далеко-далеко, то им не нужен такой император – они хотят своего короля, который будет близко и на виду. Который покарает зажравшихся имперских чиновников и рассудит по справедливости… и в результате – возникает такая херня, как с севером и его королевствами. Поэтому я бы на месте Эмгыра, с высоты своего опыта, конечно, не спешил захватывать эти земли. – Очень интересно, почему же? Ведь вы только что говорили про единство и тут же сами себе противоречите. – Не всё так просто, господин посол. Единство не появляется внезапно, его нельзя навязать и принудить к нему. А в случае с северными королевствами – у них уже сложилась некоторая социальная модель и Эмгыр получит немало проблем… потому что те, кто раньше жил в столице государства – мигом станут огребьем империи – ибо они далеко от Императора, на место короля, который несмотря на все свои слабости и тупости, решал какие-то вопросы, встанет наместник, чиновник, губернатор, как вам будет угодно, и он уже не будет иметь полномочий, достаточных, чтобы решать те же проблемы. Его будет заботить только свой кошель и чтобы перед императором выслужиться… Проще говоря – новозахваченные провинции будут тяготеть к той форме правления, которая есть сейчас. Аристократическо-королевской. К тому же война и массовое убийство граждан своих будущих провинций оставит много вдов и сирот, которые будут ненавидеть Нильфгаард, вдобавок к прошлому пункту. Нильфгаард повторит судьбу Империи Македонского. – Что это за империя? – спросил посол. – В другом мире. Полководец Александр Македонский покорил много стран – но умер. От тифа, кажется, или холеры – и вся его империя рухнула практически сразу же – потому что стояла на его авторитете. Его лучшие полководцы разорвали империю, а потом бунты, восстания тех, кто ненавидел Македонского, убийцу, принудившего их склонять головы… трах-бабах и от империи осталась тольку кучка разрозненных псевдогосударств под управлением отдельных полководцев. Империя – это не кучка людей, склонившихся перед императором – это общая, объединённая воедино сила, когда обычные граждане чувствуют себя на одной стороне… а тут же – судя по тому, как северные королевства сопротивляются – едва стоит подойти к концу жизни Эмгыра, то даже если он их всех захватит – тут же всё рухнет. Посол задумался. Я ему думать не мешал – да и вообще, остальные уже покинули нас, разбежались кто куда. Я решил, что хватит нам тут болтать и встал с дивана: – Было приятно с вами пообщаться, господин посол. Может быть, встретимся впредь, а теперь – мне пора покинуть вас. – Взаимно, – коротко кивнул посол, – удачи вам, ваше императорское величество. – Бывшее императорское величество, – махнул я рукой, – Трисс, пошли. Кажется, в городе начинаются погромы.