For the rest of

Тэхен чувствует себя самым счастливым человеком на планете. Он не выиграл в лотерею, не открыл планету, не создал вечный двигатель, но ему кажется, что Чимин улыбается дольше обычного, смущенно опускает глаза в пол и краснеет, находясь рядом. И это, если честно, так обнадеживающе. Он миллион раз подумал о том, что ищет то, чего на самом деле нет, но даже Юнги, который славится холодным рассудком, сказал, что тоже что-то видит. Они сидели в полумраке комнаты — Тэхен на диване, Юнги на подоконнике — и молчали, понимая, что слишком часто в жизни ошибались и теперь не верят даже в то, что дважды два четыре. Юнги на прощание привстал, будто хотел обнять, но потом передумал и просто сказал: «Приходи, если что». Приходи, если окажется, что твой разум тебя обманул. Приходи, если твой мир разрушится до основания. Тэхен с Чимином, уехавшим к родителям на пару дней, разговаривал около двух часов, и сейчас они, попрощавшись, лежат в холодных пустых кроватях далеко друг от друга и думают. Тэхен — о тихом и мягком «спокойной ночи, Тэ», которое услышал напоследок, а Чимин — о любви. Тэхен, если честно, так устал от недосказанностей. Чимин говорил когда-то давно, что влюблен в кого-то, но сейчас они ведут себя, как парочка, и Тэ буквально физически необходимо подтверждение, что так оно и есть. Ему кажется, что воздух станет свежее, а солнце — теплее, если он просто будет уверен. У Тэхена руки трясутся, он еле попадает по клавишам, но упрямо продолжает печатать. Тэхен: Чима? Чимин: Да Тэхен: Мы друзья??? Ответ не приходит несколько минут, растянувшихся в наполненную тихими всхлипами и тупой болью бесконечность, и у Тэхена уже ничего не остается от сердца к моменту, когда приходит ломающее ребра «да». От былого счастья не остается и следа. Тэ сбрасывает все настойчивые звонки Чимина, выключает уведомления дрожащими пальцами и крадется по коридору в сторону нужной двери. Она почти не скрипит, когда он открывает ее ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, но этого звука достаточно, чтобы из темноты послышалось хриплое: «Кто здесь?» — Я пришел, — Тэхен интуитивно останавливается около кровати и не знает, что делать. У него лицо опухшее, губы разъело, пальцы дрожат, ноги замерзли, а сердце разбито, но он стоит и смотрит туда, где вроде как должен быть Юнги. «Приходи, если что». Вдруг что-то холодное хватает его за руку, и он уже готов закричать, но тихое «иди сюда» успокаивает и дает волю эмоциям. Тэхен забирается в кровать, утыкается носом в ключицы и весь старается сжаться, уместиться под боком, пока роняет горячие слезы. Его ледяные ноги касаются ног Юнги, но тот даже не ворчит — лишь притягивает ближе и вытирает прохладными ладонями уставшее от эмоций лицо. Старший хотел бы лежать так каждую ночь, притягивая ближе самое дорогое, но все, что у него есть — всего одна ночь, наполненная чужой (или родной?) болью и отчаянное желание быть любимым в ответ. Но утро все же приходит. Для холодного сердца Юнги такая обжигающая и всеобъемлющая любовь, которую нельзя ни выражать, ни лелеять, ни даже ценить, стала последним, что он чувствовал в полной мере — она разбила его покрытое корочкой льда сердце и растопила осколки. Она уничтожила все его чувства, выжгла душу дотла, и в этом пустующем месте теперь обитают лишь призраки некогда живших эмоций. Для горячего сердца Тэхена холодное равнодушие Пака стало тем, что его потушило, и нет больше бури эмоций, есть только водная гладь, которая, словно барашками, покрывается время от времени подобием чувств. Чимин возвращается от родителей, но вместо друзей находит их оболочки. Он гадает, что стало с Юнги, потому что теперь он действительно равнодушен. Теперь он действительно пуст. Чимин просто не знал, что, убивая Тэхена, заденет еще и Юнги. Чимин хочет знать правду, поэтому отправляет в два диалога «ты все еще любишь?», не уточняя лишь, о ком идет речь. Тэхен не хочет навязываться, не хочет заставлять Чимина чувствовать себя неловко, но врать вдруг как будто нет смысла, поэтому он пишет короткое «да». Юнги не любит ложь, поэтому честно отвечает «да», пока Тэхен подвывает где-то поблизости. Любовь эта уже мертва и похоронена вместе с ее обладателем, однако она все еще существует — ее бренные остатки все еще отравляют внутренности Юнги. Чимин хотел бы, чтобы оба ответа были другими, и бьется в истерике по ту сторону экрана. Он не виноват, что любит Юнги, что грелся в тепле Тэхена, не виноват, ни в чем не виноват. Как и все, собственно, но разве это имеет значение? Совсем нет. Покойникам все равно.