***
Шерлок лежал на верхней койке, сложив руки в молитвенном жесте и отрешенно глядя в потолок. – Неужели у тебя совсем нет работы? – озадаченно хмыкнул Джон. Ведь ему весь день пришлось носиться по коридорам, разбираясь с ожогами экипажа. Такое иногда случалось: где-то недосмотр команды, где-то недостатки конструкции. На самом деле им даже повезло. Сначала заметили дым. Двое ребят из смены были посланы проверить и найти источник. В турбинном отсеке обнаружилось, что изоляция начала тлеть, и когда солдаты стали срезать ее с турбины, разгорелся пожар. Благодаря слаженной работе он, к великому счастью, был потушен, но несколько человек все же пострадали.* – Это плохо, – задумчиво пробормотал Шерлок. – Да уж, ужасно. – Преступник может испугаться и изменить свои планы. Пустой взгляд наконец обрел осмысленность и переместился на Джона. Теперь, прямо под светом электрической лампы его глаза казались голубыми. – Что, прости? – пораженно переспросил Джон, по инерции продолжая бездумно рассматривать изменившую цвет радужку, пока смысл слов детектива наконец не достиг его сознания. Преступник? – Это все, что тебя беспокоит? – А что еще? Непонимание и раздражение в голосе Холмса казались искренними и от этого еще более пугающими. – Пострадали люди, Шерлок. И если бы не они, ты уже был бы мертв. Как и все мы, – огорченный таким наплевательством, заметил Джон. Ему приходилось поднимать голову, и это было довольно неудобно, но зато с приподнятым подбородком он выглядел более опасно. Шерлок покосился на него из-под полуопущенных ресниц и задумчиво хмыкнул. – Тебе должно быть знакомо выражение: «Слезами горю не поможешь». ** Я не окажу им любезности, если буду тратить время на панику вместо того, чтобы заниматься расследованием. А это именно то, зачем я здесь нахожусь. – Это не значит, что нужно быть бесчувственным к чужому горю! – яростно возразил Джон, повышая голос. – Не люблю повторяться, Джон. Жалость в данном, да и в большинстве других случаев бесполезна. Она ничем им не поможет, а следовательно, иррациональна. Как можно быть таким бессердечным? За годы службы в армии солдаты зачастую становятся почти что семьей. Один за всех и все за одного. Опасность, потребность в общении и необходимая взаимовыручка порождают товарищество. А товарищи так не говорят. Если бы Джон пострадал от этой аварии, стал бы Шерлок о нем переживать? Конечно нет, ведь ему на всех плевать. И это было обидно, ведь он сам помог бы Шерлоку, попади тот в беду. Так поступают товарищи. Джон посмотрел прямо в задумчиво-безразличное лицо Шерлока, и поддавшись эмоциям, жестко добавил: – Не хотел бы я быть твоим другом. Всю задумчивость как рукой сняло. Чужие глаза распахнулись, а рот приоткрылся, как будто в попытке сказать что-то сходу, но тут же закрылся снова. Мгновение спустя койка скрипнула и Шерлок полностью развернулся к нему, поджимая губы. Теперь его глаза сузились от злости. Он вдохнул, набирая в легкие воздуха, а потом с отвращением выплюнул: – У меня нет друзей. И перевернулся на другой бок, оказываясь к Джону спиной. Его ноги подтянулись к животу, чуть ли не выпихивая за пределы койки, не предназначенной для такой позы, их хозяина. Джон открыл было рот, чтобы ответить, но потом одернул себя. Затем подошел вперед на два шага, снова остановился в нерешительности и, развернувшись, покинул каюту, тихо пробормотав себе под нос: «Отчего же это». Но блуждая по коридорам, от носа лодки к ее хвосту, Джон немного остыл. Что ему сейчас стоило сделать? Извиниться за резкие слова? Но разве человек, который ни во что не ставил других людей – и его в том числе – заслуживал извинений? Определенно, нет. С другой стороны, Джон конечно же понимал, что не был полностью прав. Шерлок Холмс не врач, он – детектив. И он работал на благо общества ничуть не меньше, чем это делал Джон. Но ему определенно стоило несколько по-другому выразить свои мысли. Впрочем, и Джон был не лучше. Очевидно, что Шерлок обиделся на его слова. Возможно, он был вовсе не таким безразличным, каким хотел показаться. В таком случае, оценка Картера в тот раз была как никогда точной. Шерлок был нормальным, за исключением чертовски непомерного эго и отсутствия чувства такта. Кому вообще понравится, когда на тебя все время смотрят сверху вниз, как на насекомое? Раздосадованный и уставший, Ватсон отправился навестить Билла в медотсеке. Тот, ссутулившись, сидел на табурете и перебрасывался в карты с одним из пациентов. Несмотря на тщательно обмотанные бинтами руки, последний выглядел достаточно жизнерадостным. Судя по всему, пока выигрывал. Завидев Джона, Билл помахал ему, жестом приглашая присоединиться. – Джон! Ты обязан помочь, пока этот прохиндей не обчистил тут всех до нитки. Он и так уже выиграл мой ужин, выбор фильма сегодня вечером и эротические карточки Уолтера, – пожаловался Мюррей. Вальяжно распластанный на кровати больной был тем самым известным игроком в карты, на которого жаловалась почти вся команда. – Магуайр, к вашим услугам, – шутливо отозвался забинтованный и подмигнул. Черт возьми! Теперь этот безобидный жест всегда будет ассоциироваться с одним нахальным детективом. – Что ж, карточки Уолтера – это серьезно. Почему бы и нет? Ему нужно было развеяться.***
«Дорогая Сара, Я поругался с тем человеком из-за того, что он полный гад. Надеюсь, ты не будешь безоговорочно принимать мою сторону, ведь я уже не так уверен, что не наговорил лишнего. Извини, что беспокою своими пустяковыми проблемами. Так как обстоят дела с твоим боссом? ... Твой Джон» Отправлено***
Место просмотра фильма было дружно решено перенести в медотсек, так как некоторые матросы были не в состоянии его покинуть. Фильмы смотрели на планшете, с закачанными туда заранее медиа-файлами. Закачку производили на поверхности во время того, как лодка всплывала. Обычно они выбирали что-то веселое, легкое и незамысловатое, потому что грустного у солдат и так полные сапоги. И вот, скучковавшись кто на полу, кто на кушетке, а кто на кроватях, они приступили к просмотру. Среди знакомых Джону были: Билл Мюррей, Адам Магуайр, Брюс Уолтер и ещё несколько больных, знакомых только мельком, вроде Уильямса. Выбрав для просмотра комедию, парни обсуждали сцену, в которой главная героиня переодевалась, перебрасывались шутками, громко хохотали и периодически похлопывали друг друга по больным частям тела. Это было чуть ли не самым веселым из перечисленного. Плохое настроение Джона постепенно улетучилось, и когда Уолтер чересчур разбушевался, он приподнял с соседней кровати подушку, зашвыривая ее точно тому в лицо. – Сейчас же примите лежачее положение, больной, а не то я буду вынужден сделать Вам профилактическую клизму. Холодной океанической водой, – строго произнес он, изо всех сил стараясь не рассмеяться. – А он может, – хихикнул Мюррей, в бесплотной попытке забросить руку ему на плечо, от которой Джон увернулся, поэтому тот ударился пальцем о железный шкаф прямо за ним. В нем звякнули баночки с различными микстурами. – О, кстати об этом, – громко произнес он, чтобы привлечь всеобщее внимание. – Думаю, мы можем отпраздновать нашу победу над этой железной посудиной. Хотя и не без потерь, – Билл мстительно ткнул Магуайра в перебинтованную руку, – но мы все же выстояли. Солдаты испустили одобрительный возглас. Празднование побед было важнейшей частью системы мероприятий по поддержанию боевого духа. – Мы счастливые люди. Не многим на военной службе положено вино, – закивал Магуайр, по-лисьи ухмыляясь. – Для скорейшего выздоровления по одному стакану не повредит. – Верно, док. Вино принесли, и фильм был тут же благополучно забыт, так как концентрированное веселье без устали разливалось по стаканам. Когда Джон лег спать, его окутало блаженное состояние полного спокойствия. Ни одна мысль надолго не задерживалась в голове. Ему снилась тихая морская гладь и озаренное первыми лучами солнца небо. Деревянная лодка, в которой он сидел, едва ощутимо покачивалась. На другой стороне лежали баллоны с кислородом и стоял небольшой аквариум. Вода всколыхнулась, и когда Джон устремил свой взгляд в пучину, там появились маленькие пузырьки. И сразу же после этого из-под воды вынырнул водолаз, огляделся и быстро подплыл к лодке. Мужчина снял маску и отряхнулся как кот, пытаясь высушить свои мокрые, прилипавшие к лицу волосы. Шерлок? Ну конечно, Шерлок. Это же его, вылезающего из люка, совсем недавно поймал Джон. И только тогда Ватсон заметил, что в руках у того был прозрачный целлофановый пакет, внутри которого плавала красивая золотая рыбка. Он протянул руку, чтобы дотронуться до пакета, но Шерлок в последний момент переместил руку, вынуждая коснуться его холодных тонких пальцев. Его ладони были большими, но узкими, и пальцы Джона легли поверх них, чтобы помочь перенести рыбу в аквариум. Когда Джон почувствовал, что кто-то настойчиво трясет его за плечо, он не сразу сообразил, что сон уже закончился и нужно было возвращаться в реальность. – Проснись, Джон, – послышался знакомый голос, с нескрываемыми нотками азарта. Джон что-то сонно пробормотал и, с трудом разлепив глаза, босыми ногами ступил на холодный пол. – Что такое? – недовольно спросил он, когда события вчерашнего дня начали медленно всплывать в памяти. Вставать совершенно не хотелось. Шерлок же невозмутимо окинул его взглядом, как будто что-то прикидывая. А потом присел на койку рядом с ним, глядя прямо в лицо, которое, к слову, было только в нескольких сантиметрах от его собственного. – У меня две новости: хорошая и плохая. Джон нервно облизнул губы, внезапно почувствовав себя очень неуютно в одной футболке и трусах напротив полностью одетого в форму Шерлока. Не давая этому странному ощущению укорениться, он поспешил спросить: – Ну и? Что за новости? – Хорошая: кто-то украл твои сапоги, – тут же выпалил Шерлок и, не давая вставить ни слова, продолжил: – А плохая: я не увидел кто.***
– Я идиот! Это был идеальный шанс, чтобы подтвердить свои догадки, и я упустил его, – разорялся Шерлок, меряя шагами коридор, в который они перешли, чтобы не разбудить остальных парней. – Ну ничего, это только первый шаг. Теперь главное – не прозевать следующий. Мне понадобится твоя помощь, Джон. Разве можно найти предлог лучше, чем поиск украденных сапог их хозяином? Джон нахмурил брови и встряхнул головой, которая уже начинала кружиться от беспорядочных перемещений детектива. – Так. Стоп. А теперь медленно и по порядку. Кому и зачем могли понадобится мои сапоги? Почему все выглядит так, будто ты знал, что это произойдет? – Ты невнимателен, – раздраженно заметил Холмс. – Я же сказал, что не видел, кто это был. Но да, я действительно знал о намерениях преступника, именно поэтому, как ты выразился: «являлся посреди ночи и трогал без спроса твои вещи». И надо же было так случиться, чтобы именно сегодня, когда я пренебрег своей обязанностью, преступнику пришло в голову приступить к осуществлению плана! Шерлок остановился и пристально посмотрел ему в глаза. Цепкий взгляд пробежал по доктору Ватсону с ног до головы, изредка останавливаясь, подмечая что-то, едва ли известное самому Джону. – Может ли быть, что я ошибся и у него есть сообщник? Вселенная в редких случаях ленива, Джон. Тот медленно моргнул. Шерлок что, подозревал его? В краже собственных сапог? – Это абсурд. Я крепко спал в своей кровати, что, наверняка, могут подтвердить мои соседи. И если бы ты раньше сказал мне про сапоги, то я бы сам поймал его, – Джон облокотился о стену, складывая руки на груди. – И почему же ты пренебрег своей обязанностью? Это немного непрофессионально. – Я был слишком занят и благоразумно посчитал, что ты сможешь позаботиться о себе сам хотя бы один день, – ощетинился Шерлок, копируя чужую позу. Но это был заранее проигрышный ход – так очевидно отрицать действительность, поэтому Джон догадался почти мгновенно. – Ты на меня обиделся, – с долей неверия в голосе произнес Ватсон. – Обиделся на своего подозреваемого? Вот это уже совсем непрофессионально. Более того, это даже смешно. Какое ребячество! Выражение лица Джона немного смягчилось, и когда на чужом лице появилось искреннее, но изрядно утрированное возмущение, поспешил продолжить, чуть менее иронично: – Вообще-то, это ты вел себя как засранец, ничего не объяснял, следил за мной, заставил сомневаться в своей вменяемости. Мне продолжить? – Это было ради расследования. Ты мог бы догадаться, если был бы более внимательным к деталям. Тот покачал головой и глубоко вздохнул. – Нет, Шерлок. Не мог бы. Некоторое время они оба молчали, каждый думая о своем. Нет, Картер все же ошибался. Джон окончательно решил для себя, что Шерлок был каким угодно, но только не нормальным в общепринятом смысле этого слова. Только вот эта ненормальность не была отталкивающей. Не для него. – Насчет того, что ты сказал, – наконец решил озвучить некоторые свои мысли Ватсон. – Думаю, поиски стоит начать с моей смены, так как завтра она отдыхает. Если не сможешь отпроситься, встретимся во время обеда, и я расскажу все, что смогу выяснить. Шерлок махнул рукой, обозначая, что сама идея у кого-то отпрашиваться представлялась ему полнейшей несуразицей, и этот ужасно забавный жест полностью добил остатки плохого настроения доктора. – Только вот... – хмыкнул Джон, – похоже, пока мы не найдем грабителя, мне придется ходить босиком. Не то, чтобы в этом не было доли правды: для того, чтобы раздобыть новую пару, путь от собственной койки до склада пришлось бы преодолеть в одних носках, но, на его взгляд, Шерлок воспринял эти слова чересчур серьезно. Ничего не говоря, он вылез из своих сапог, и поставив их перед Джоном, коротко кивнул. – Ээ... Шерлок... Я пошутил. Тебе не стоило, – смутился Джон, с изумлением глядя на своего непредсказуемого собеседника. – Все в порядке. Я же должен был как-то извиниться за то, что мое видение мира не совпадает с твоим. Серьезное выражение лица Шерлока при этом вызвало у Джона короткий смешок. – Ты почти это сделал. Пожалуй, я пойду, пока ты не испортил впечатление. Он оставил сапоги на месте, и тихонько усмехнувшись, пошел к себе. Конечно, это было слишком, он же не хрупкая барышня. Однако жест мог оценить как довольно... милый. Особенно учитывая, кто был его автором. И когда Джон был уже на полпути к спальным каютам, он, повинуясь порыву, вдруг развернулся и сказал: – Знаешь, и ты меня прости. За то, что сказал. Я бы хотел быть твоим другом. Это было правдой, резонирующей в сердце, и он просто не мог промолчать. Добродушно улыбнувшись, Джон продолжил свой путь, не дожидаясь, пока застывший в изумлении Шерлок соберется что-нибудь сказать.