***
Увы, метод Холмса оказался совершенно не применим к пропаже самого Шерлока. Впрочем, вполне могло статься, что это Джону, пытавшемуся его использовать, только предстояло отточить свое мастерство, но в данный момент его навыки топтались где-то у границы между совсем никчемными и просто никуда не годными. Поэтому единственным, что ему удалось установить, было то, что Шерлок ушел достаточно давно и ушел он не голым, так как сапог и одежды нигде поблизости не наблюдалось. Что же касательно личных вещей – их у детектива не обнаружилось, а если таковые и существовали, хранились они явно не на виду у всего экипажа. Поэтому вторым шагом был опрос, и здесь уже, к счастью, наблюдался некоторый прогресс: двое людей видели Шерлока сегодня днем, а один человек – только пару часов назад неподалеку от кухонного склада. Именно туда и направился Ватсон, надеясь, если даже не застать детектива на месте, то хотя бы спросить у работников кухни, куда тот пошел. Отворив дверь, Джон в мгновение испытал сразу две совершенно противоположные эмоции: облегчение и волнение. Та часть, которая касалась беспокойства за жизнь и здоровье детектива отпала, но все его тело оборонительно напряглось, при виде сидящего на полу, между консервных банок, Шерлока, который в этот момент вертел в руке что-то маленькое и блестящее. – Я все понял, Джон, – вместо приветствия произнес тот, протягивая застывшему в дверях мужчине небольшой предмет. Оказалось, это была монетка с затейливыми изображениями по обеим сторонам. Растерявшись из-за такого неожиданного поворота событий, который не вписывались не в один из прокрученных в его голове сценариев, Джон тупо уставился на протянутый предмет. Несколько секунд прошло, но Шерлок так и не убрал руку, продолжая терпеливо ждать. От него ожидали действий. Под пристальным взглядом Джон взял монету и, задумчиво нахмурившись, прикусил ее зубами. На поверхности образовался заметный след. Неужели и вправду, золото? – Так что ты понял? – немного сухо спросил Ватсон. – Понял, что это золотая монета? – Да нет же, – отмахнулся Шерлок. – Я понял большую часть их схемы. Признаться, я поражен такой изобретательностью. Преступники с подобным складом ума встречаются нечасто. Он протянул руку, чтобы забрать монетку, и когда Джон вложил ее в прохладную ладонь детектива, тот сжал руку в кулак, устраивая обе кисти на коленях. Его затуманенный взгляд теперь устремился в сторону, так что понять, о чем думал кудрявый визави, было категорически невозможно. – Что происходит? Почему ты бросил нас на произвол судьбы? – требовательно произнес Ватсон. – Майор конфисковал все снотворное, тебе нужно срочно поговорить с ним об этом. – Не существенно. Я передумал и собираюсь действовать по-другому. Будет даже лучше, если все будут спать – меньше помех. Тебе стоит так же принять снотворное, чтобы впоследствии тебя было труднее в чем-либо обвинить. И еще, – детектив наконец перевел на него взгляд. – Забери свой пистолет у Шолто и спрячь его в надежном месте. – Что за глупости! Я не буду спать, пока над столькими людьми повисла серьезная опасность! – возмутился Джон. – Да и самого майора Шолто необходимо держать в курсе, он все-таки командующий. Монетка красноречиво звякнула и покатались по полу, когда Холмс, вероятно, забыв о ней, сложил руки в молитвенном жесте, обозначающем начало мыслительного транса. На первый взгляд можно было сказать, что он потерял всякий интерес к разговору, но когда Джон едва уловимо пошевелился, то уловил короткий, изучающий взгляд, прежде чем детектив снова уставился в стену. Тяжело вздохнув, Ватсон наклонился, чтобы подобрать монету с пола, но потом, поразмыслив, плюхнулся рядом с другим мужчиной. – Так ты понял кто преступник? – спросил он. – И каким образом это связано с монетой? Шерлок слегка повернул голову в сторону и спустя несколько секунд загадочно произнес: – У тебя, конечно, нет всей той информации, которой владею я. Думаю, пора раскрыть еще одну часть своих карт. Монету принес сюда, на этот склад, то есть, на будущее место преступления, Адам Магуайр. Монета эта, как сообщили не более сорока минут назад эксперты, попала к нам с одного острова, населенного каннибальским племенем и использовалась ими в качестве украшения, декоративной безделушки. Если присмотреться, на моменте можно увидеть их символику. Думаю, ты не так безнадежен, чтобы не догадаться о каком острове идет речь. Ватсон покачал головой, не то подтверждая предположение, не то просто не веря своим ушам. – Факт номер два, будь внимателен. Заметил что-нибудь странное в последнее время? Может быть, какое-то напряжение в отношениях членов экипажа? – Магуайр и Картер подрались. Я был очень удивлен, узнав об этом. А еще Уильямс попался мне, когда что-то вынюхивал возле вентиляции. – Я этого не знал, – с интересом ответил Холмс, и только сейчас Джон понял, насколько уставшим и бледным было лицо Шерлока. Сейчас, на контрасте с его оживленным голосом, изможденное физическое состояние было очень заметным. – И факт номер три: ты не захотел слушать, но знаешь, что мне ответил на это Картер? Это была драка из ревности. Как думаешь, кого они не поделили? – Э-э-м, – неуверенно протянул Джон. После минуты тишины Шерлок раздраженно взмахнул ладонью. – Ну очевидно же, что Лайонса. Картер, как крот, следит за всеми его действиями. Он использовал свою профессиональную тактику, чтобы таким образом наиболее эффективно втереться в доверие к подозреваемому. Лайонс же, напротив, использует доверие Магуайра, притворившись его другом. Или не просто другом, но суть остается той же. Что ты об этом думаешь? Ватсон только развел руками. – Я не знаю, Шерлок. Если для тебя это очевидно, то для меня нет. Я вообще не понимаю, как связаны твои факты. Единственное, что я могу сказать, это то, что ты давно не ел и не спал, и как врач могу определить, сколько еще ты можешь вести такой образ жизни, прежде чем окончательно и бесповоротно склеишь ласты. Детектив приподнял голову даже с некоторым воодушевлением. – Разве тебе не все равно? Неужели ты не злишься на меня? – Очень, и именно поэтому сейчас я выслушаю наш план и тут же уйду. Разбираться с твоими тараканами я не намерен, – жестко отрезал доктор. Положив монету на ближайшую поверхность, Джон сложил руки на груди, ожидая ответа, однако вместо того, чтобы разъяснить план, Холмс пристально посмотрел ему в глаза – неожиданно серьезно и даже самую малость печально: – Стоит признать, что мне непросто с людьми. Я социопат, – с несвойственной ему обрывочностью проговорил Шерлок. – Периодически возникают трудности с взаимодействием. Ты должен был понять это за время нашего знакомства. – Это не оправдывает твоего поведения, – возразил Джон. – Ты не имел никакого права так со мной поступать. Не ожидай, что я так просто прощу тебя. Шерлок молча кивнул, все еще держа руки сцепленными в замок. Было заметно, что слова давались ему с трудом, как будто он силой выдавливал их из горла. – Хорошо, – продолжил Джон. – Допустим, я могу понять, почему ты убежал тогда, на поверхности. Но позже ты уже знал о моем отношении и использовал его в своих целях. Как ты назвал это: «профессиональная тактика»? – Ошибаешься! – вскинулся Шерлок. – Я убежал, потому что на меня снизошло озарение касательно природы отношений преступника и убитого на острове, и я поспешил обдумать это, пока мысль не потерялась. И я вовсе не собирался использовать твое отношение. Способный поступить так в целом, в данном конкретном случае, я даже не рассматривал этот вариант. В некотором роде все это было... – он задумчиво помолчал, прежде чем произнести следующие слова. – ...это было импровизацией. Не очень удачной, надо полагать. С моей стороны было большой оплошностью не учесть лично для себя человеческий фактор. Джон пораженно открыл рот, понимая, что слов его родного языка недостаточно, чтобы описать свое недоумение. Мало того, что он не понял и половины из того, что ему только что сказали, так еще и понятая им вторая половина поражала своей абсурдностью. Он вскочил, порываясь уйти куда подальше, но потом тут же сел обратно, неопределенно махая руками. – И как, спрашивается, будучи таким умным, ты можешь быть таким тупым? – Не моя сфера. Он тяжело вздохнул, и на несколько тягучих как патока секунд воцарилась напряженная тишина. – Я презираю эмоции, – с иронией в голосе заявил детектив. – Они затрудняют работу мозга, искажают объективную реальность и вызывают зависимость. Слабость. Ты должен представлять, насколько раздражающе на меня действует неспособность мыслить рационально. На этом строится все, вся моя работа. Прекрасно. Просто изумительно. Все это время он просто испытывал на себе последствия неудачно прошедшей социализации известного детектива. Таким образом, ему не показалось, однако же Шерлок, сознательно или же нет, отказывал себе в желании иметь близкие отношения с кем бы то ни было. Детектив должен все и всех ставить под сомнение, не тратить время на бесполезные сантименты, дабы не отвлекаться от своего основного занятия. – Дело в том, что я женат на работе, – внезапно, будто каким-то образом прочитав его мысли, произнес Холмс. Да неужели? Это было настолько смешно, что Ватсон не смог сдержать короткого смешка. – А я вообще-то не гей, Шерлок. Одним резким движением Джон выцепил руку Холмса и не давая тому опомниться, но все же достаточно медленно, чтобы тот осознал неизбежность дальнейшего действия, прижался губами к его длинным холодным пальцам. Сложнее всего было признаться самому себе, что почти каждый раз глядя на сложенные в замок руки, он хотел сделать именно это. Но он, в отличие от глупого-глупого гениального детектива, не боялся своих эмоций и отказывался чувствовать себя униженным. Именно так. Не оборачиваясь, мужчина тут же вскочил на ноги и оставил склад. Он все еще злился, но выражение полнейшей растерянности и судорожный вздох детектива немного обнадеживали. Увы, с планом ничего не вышло, однако Джон представлял себе схему развития событий, поэтому мог, за неимением, составить свой, раз уж великий ум был слишком занят, чтобы делиться.***
Следуя совету Шерлока, Джон собирался забрать свой пистолет, но с удивлением обнаружил, что тот пропал. Они оба, вместе с майором Шолто, были крайне озадачены этим открытием и безуспешно искали его вот уже около суток, вплоть до самого всплытия. Холмс, по всей видимости, предполагал нечто подобное, из чего следовало, что план действий у него все-таки имелся, другое дело, что он едва ли собирался работать в команде. Топот шагов и голоса застали доктора за проведением инвентаризации в медицинском отсеке. Не обратив на это внимания поначалу, Ватсон расставлял по полкам вынутые для учета лекарства, но хаос за дверью все не успокаивался. – Да чтоб вас, – вслух выругался он, прежде чем закрыть шкаф на ключ и покинуть комнату. В коридоре бессистемно сновали люди, и он спешно зашагал в сторону наибольшего их скопления. И почти сразу столкнулся с несущемся навстречу человеком. – Эй, смотри на дорогу! – воскликнул тот и собрался было бежать дальше, но Джон настойчиво схватил его за рукав. – Стой. Что там такое? Человек, явно недовольный тем, что его отвлекают по пустякам, угрюмо пробурчал: «Пожар на кухонном складе». Только после этого Ватсон отпустил спешащего матроса, чтобы выждав некоторое время, самому двинуться в сторону кухни, протискиваясь мимо скачущих по затолпленному коридору членов экипажа. Все, как сказал Шерлок. Вот засранец. И раз уж детектив не посвятил его в свой план, Джон будет действовать по наитию. Сейчас он собирался понаблюдать за кухней, чтобы засечь преступника на месте преступления, ведь, по словам Холмса, именно туда он и должен был прийти. Однако в небольшом, уставленном кастрюлями помещении обнаружился только кок, нервно куривший одну сигарету за другой. – Доктор? Пострадавших нет, все в порядке. Видимо, какой-то придурок курил на складе и плохо потушил сигарету, – чуть хрипловатым голосом произнес кок, а потом опустив взгляд на собственную сигарету низко расхохотался. – Молодежь! – Да уж, – Джон издал легкий смешок. – Если выяснится, кто это, простой конфискацией и отлучением от никотина он не отделается. Он невзначай повернул голову влево, окидывая взором помещение, а потом, перевел взгляд вправо, за плечо кока. Только старый добрый кок и больше никого в пределах видимости. Ну не под столом же ему прятаться? – Ну, – усмехнулся кок. – В первую очередь попадет дежурному за то, что не уследил. Даже если... – Известно, кто это? – навострил уши Джон. – Кто сегодня дежурил возле кухни? Кок задумчиво почесал голову. – Я не знаю. Но это можно выяснить у майора, у него-то все записано. Точно. График дежурств. Вряд-ли сам террорист находился в списке, но там должен был быть тот, с кем он поменялся. Тот, кто знал его личность. И тот, кому сейчас, возможно, грозила ужасная опасность. Поблагодарив кока, Ватсон вылетел из кухни и со всех ног бросился к майору Шолто. В коридоре все еще толпились люди, но теперь вдобавок к тому еще и дым распространился так, что доктору пришлось прокладывать себе путь на ощупь. И только пробравшись в более пустую, но все же слегка задымленную часть лодки, Джон смог вздохнуть спокойно. Свернуть направо, чуть дальше общей каюты: он смог бы пройти этот путь даже в кромешной темноте. Шум голосов оставался где-то позади, отдаваясь эхом, и Джон задался вопросом, где сейчас находился Шерлок. Что он делал? Знал ли террорист, что детектив уже его вычислил? И как раз в тот момент, когда, задумавшись, завернул за угол, он почувствовал резкий удар сзади. Острая, беспощадная боль в голове вышибла его создание, заставляя безвольно упасть на пол. И затем его поглотила темнота.***
Сознание медленно возвращалось, как и ужасная боль. Ватсон тихо застонал, ощупывая голову. Открыв глаза, он попытался осторожно подняться на ноги, но вдруг почувствовал, что конечности ниже колена туго связаны. Что за черт? Доктор нащупал в темноте веревку, завязанную сложным узлом. Сейчас, в кромешной темноте, развязать ее представлялось задачей крайне сложной, если не совсем невыполнимой. Ко всему прочему, голова тем временем так некстати начала кружиться, доставляя беспокойство своему хозяину. Сделать медленный вдох. Потом выдох. А потом решительно, чтобы похитители не почувствовали страх, произнести: – Эй, вы, немедленно развяжите меня! Отлично, речевые функции не пострадали, хотя и возможно небольшое сотрясение. Из ныне известного можно было заключить только следующее: кто-то, вероятно, заметив недюжинный интерес Джона к пожару, ударил его по голове, а затем притащил в неизвестное помещение, где в данный момент царила мертвая тишина. И, к счастью, никаких признаков дыма, иначе бы он мог вообще не проснуться. – Эй! Эй вы! – выкрикнул он, щурясь от отдающего в голове болезненной вибрацией громкого звука. Однако ответа снова не последовало. Возможно ли, что во всеобщей суматохе и дыму его исчезновения не заметили, в потом преспокойно легли спать? В таком случае, это могло значить только одно: игра определенно началась, и ему нужно было срочно отсюда выбираться. Пальцы нащупали узел, безуспешно пытаясь расширить петлю короткими ногтями. Он дернул за край веревки, потом наклонился, чтобы подцепить ее зубами, но обнаружив, что такие акробатические трюки ему не под силу, яростно зарычал, как загнанный зверь. Спокойно. Может, стоило поискать что-нибудь на полу? В полной темноте и тишине едва ли можно судить, сколько минут или часов прошло с того или иного события. Однако через некоторое время Ватсон все же бросил это гиблое дело, решая вместо этого сэкономить силы. Какое-то время он просто лежал, бессмысленно сверля взглядом темноту перед собой, пока в один момент где-то в глубине лодки не послышался выстрел. Этот звук, раздавшийся в полной тишине, заполнил собой все пространство, заставляя волны ледяного ужаса липкими щупальцами расползтись по телу. Не могло же это?.. Шерлок! Почти забыв о боли и головокружении, Джон изо всех сил принялся дергать сдерживающие его путы, до крови натирая запястья. Только бы успеть. Успеть.